ГЛАВА 2. Соотношение плановой и практической рациональности проектов AKDN Методы исследования
Основными методами исследования послужили включенное наблюдение и слабоструктурированные интервью, которые были проведены в период с 09.09.2015 по 25.09.2015 в Горно-Бадахшанской Автономной Области Республики Таджикистан.
К поиску информантов я приступила ещё в России: во время проведения исследования, посвященного адаптации мигрантов, мне удалось установить тесный контакт с памирской диаспорой Санкт-Петербурга. Лидеры диаспоры и их семьи (халифа – духовный представитель и раис – светский) предоставили мне координаты своих родственников, живущих в ГБАО, а также помогли организовать поездку и получить разрешение на въезд в Бадахшан. Среди родственников памирцев, живущих в Санкт-Петербурге, мне посчастливилось найти несколько человек, работавших в ПЭКТА, а также Хорогском отделении MSDSP. Через них я пыталась установить контакт с другими представителями Фонда методом снежного кома.
Кроме того, моей задачей было взять интервью у местного населения, живущего в кишлаках, где реализовывались какие-либо проекты Фонда. В качестве информантов я изначально решила попросить выступить халифу, раиса, по возможности директора и учителей общеобразовательных школ посещенных мной кишлаков, поскольку эти люди наиболее тесно сотрудничают с организацией Ага Хана, властями Таджикистана и традиционно занимают активную позицию в жизни местного сообщества. Поскольку на вышеуказанные должности обычно выбираются наиболее образованные и авторитетные жители кишлака, я могла быть уверена в том, что смогу общаться с ними по-русски: я не знаю памирских языков и не говорю по-таджикски.
Кишлаки отбирались по принципу максимально контрастных случаев из тех, где мне удалось найти родственников моих бывших информантов. Кроме того, меня интересовали районы, где в июле 2015 года сошли селевые потоки, поскольку там были разрушены жилые дома и была развернута работа по преодолению последствий стихийных бедствий. Так, в Шугнанском районе было частично затоплено поселение Барсем (более 70 домов разрушено), в районе Бартанг (селение Бардара) разрушено 5 домов, в Рушанском районе селевой поток уничтожил три дома. Кроме того, я решила посетить уникальный в своем роде кишлак Ёгед, поскольку жители этого селения говорят на таджикском языке, но при этом исповедуют исмаилизм и окружены населением, которое придерживается суннитской ветви ислама. Также меня интересовала долина реки Язгулям (кишлак Дашт), население которой является полностью суннитским, но получает помощь от Фонда Ага Хана. Однако ввиду возникшего недопонимания в общении с пограничным отрядом мне пришлось уехать из Язгуляма через пару часов после приезда, поэтому я не смогла провести запланированные интервью.
Поскольку русский язык не является родным для моих информантов и они владеют им в разной степени, а также ввиду разнородности занимаемых ими должностей, создание четко структурированного гайда, состоящего из вопросов, было весьма затруднительно. В итоге я остановилась на схеме интервью210, содержавшей лишь набор тем, которые необходимо было поднять в ходе интервью. (Приложение 4) Схема позволяла мне отслеживать, все ли важные моменты были освещены во время беседы, но в то же время получать спонтанные и неожиданные ответы информантов, управлять динамикой взаимодействия по ходу разговора. Кроме того, я не сообщала своим информантам прямо, что занимаюсь исследованием работы организаций, занимающихся предоставлением гуманитарной помощи и проектами развития, потому что это могло насторожить моих собеседников. Дело в том, что Фонд Ага Хана тесно ассоциируется с исмаилизмом, приверженцев которого на протяжении всей истории существования той ветви ислама преследовали гонения,211 их даже называли «кафирами»212, то есть еретиками. Поэтому исмаилиты трепетно охраняют свои «тайны» и не очень любят распространяться по поводу своего вероисповедания. Я объясняла информантам, что интересуюсь тем, как устроена жизнь в кишлаках, примерами взаимопомощи и соседскими отношениями.
Во время интервью я активно пользовалась вводными вопросами213 для того, чтобы получить пояснения относительно увиденного мной в кишлаке (например, если я замечала здание ГЭС, то задавала вопрос о ней по возможности всем своим информантам). Иногда чувствовалось, что информант не очень хочет говорить о Фонде или Ага Хане (так было с халифой в Ёгеде), тогда я старалась переключиться на другую тему и, сняв напряжение у информанта, пыталась повторно перейти к этой теме, задавала отслеживающие и конкретизирующие вопросы. В завершении интервью я обычно задавала уточняющие вопросы, чтобы удостовериться, что верно поняла некоторые моменты из рассказа собеседника.
В итоге мне удалось взять интервью в пяти населенных пунктах у пятнадцати жителей Горно-Бадахшанской Автономной Области (в кишлаке Рошорв раис находился в отъезде, но моим собеседником стал учитель английского языка; в Ёгеде вместо раиса я общалась с библиотекарем). Также я провела одно групповое интервью с сотрудниками ПЭКТА, два интервью с сотрудниками Фонда Ага Хана (программа MSDSP). Кроме того, мне удалось провести неформальные беседы с женщинами-участницами Общинных Сберегательных Групп, выпускником программы магистратуры в области ислама одного из Лондонских вузов, пообщаться со студентам курсов УЦА и поговорить с жителями пострадавших от селей и оползней кишлаков – все беседы я вкратце записывала в полевой дневник, фиксировала основную услышанную информацию. Помимо этого, я фотографировала встретившиеся мне материальные объекты (постройки, спроектированные и построенные Фондом Ага Хана, библиотеки, школы и т.п.).
|
