Интерфакс, 13.11.2015, ЦБ РФ увидел признаки улучшения российской экономики Банк России видит сигналы изменения структуры экономики, в том числе, более устойчиво выглядит ситуация в экспортирующих и импортозамещающих отраслях, заявила глава Банка России Эльвира Набиуллина, выступая в Госдуме.
«Наряду с адаптацией платежного баланса мы видим также сигналы изменения структуры экономики, первые признаки того, что в экспортирующих и импортозамещающих секторах ситуация начинает выглядеть чуть более устойчиво», - сказала она. В части платежного баланса ЦБ наблюдает рост сальдо по текущему счету и сокращение оттока капитала по причинам, не связанным с выплатой долгов.
По словам Набиуллиной, волатильность рубля уже не создает рисков для финансовой стабильности России. Она отметила, что высокая волатильность, которая сейчас снижается, наблюдалась под воздействием внешних факторов.
Глава ЦБ считает, что чрезмерное расширение кредитования может создавать большие риски для развития в будущем (это подтверждает опыт других стран), а слишком быстрое снижение процентных ставок сейчас может обернуться их ростом в будущем. «Задача на следующий период - не допустить, чтобы усилившаяся в начале этого года инфляция стала угрозой для экономического роста в будущем. При этом особую важность имеют долгосрочные рыночные процентные ставки для субъектов экономики. Они снизятся только в том случае, когда снизится инфляция, инфляционные ожидания», - сказала Набиуллина.
«Нам важно закрепить эту тенденцию к снижению долгосрочных процентных ставок. Принимая сейчас решение о процентных ставках, мы должны учитывать и текущие, и будущие риски для экономического роста и для инфляции. Слишком быстро снижая ставку сейчас, мы можем получить риски того, что ставки начнут расти в будущем. Мы не должны этого допускать», - добавила она.
По ее словам, российские банки за 10 месяцев увеличили кредитование предприятий на 7,1%, без учета валютной переоценки - на 2,2%. Просрочка растет, однако эта тенденция затухает. За октябрь удельный вес просроченной задолженности по кредитам нефинансовым организациям увеличился на 0,1 процентного пункта и составил 5,9%, по розничному кредитованию наблюдался рост с 8,0% до 8,1%.
Глава Банка России также сообщила, что выплаты топ-30 компаний по внешнему долгу в перовм квартале следующего года составят $6 млрд, а в четвертом квартале текущего года - $8 млрд. Платежи по внешнему долгу в 2016 году будут носить равномерный характер. «Объемы корпоративных выплат по внешнему долгу в 2016 году будут примерно в 2 раза меньше, чем в 2015 году», - сказала Набиуллина.
Она также отметила, что в целом российский внешний долг с 2014 года снизился кардинально, почти на 30%. Если на начало 2014 года весь внешний долг составлял $729 млрд, то в настоящее время - $522 млрд.
Финансовая газета, 13.11.2015, Каким будет 2016 год для российской экономики? Сентябрь вселил оптимизм, правда, осторожный, о чем «Финанасовая газета» писала. На календаре ноябрь. Что с оптимизмом?
Даешь 2,5%!
Он неистребим. По итогам сентября Евгений Гавриленков, главный экономист, управляющий директор компании Sberbank CI В., писал: «Был зафиксирован помесячный рост инвестиций даже с поправкой на эффект сезонного сглаживания и календарные факторы. Мы считаем, что это связано с повышением макроэкономической стабильности». Мало того: «2016 г. может быть сильным, и мы считаем, что рост ВВП в 2,5% будет реалистичным прогнозом». 3 ноября на ленте агентства «Прайм» он продолжил настаивать на своем прогнозе. Гавриленков повторил свою оценку сентября: «Выпуск в базовых секторах упал на 4,3%, что лучше сокращения на 5,2% в августе». И соответствующий вывод: «Если эти тенденции продолжатся в IV квартале 2015 г., можно ожидать хороших результатов в 2016 г., и тогда рост ВВП на 2,5% в следующем году становится реалистичным прогнозом». С макроуровня он спустился на отраслевой: «С поправкой на эффект сезонного сглаживания и календарные факторы промышленное производство и инвестиции выросли по сравнению с августом, тогда как оборот розничной торговли, по всей видимости, не изменился. В сельском хозяйстве годовой рост за сентябрь составил 4%, а годовой рост за девять месяцев 2015 г. достиг 0,4%. При этом в грузоперевозках также отмечался рост: 0,8% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года».
Здорово. Оптимизм — это то, чего нам постоянно не хватает. Но, конечно, остаются «но». Гавриленков не один видит 2016 г. не в красной, а в зеленой зоне. Но почему столь впечатляющий рост — 2,5%? С такой цифрой из серьезных авторитетных экономистов он выступает едва ли не в одиночестве.
За день до повторного выступления Гавриленкова, 2 ноября, агентство Reuters опубликовало свой очередной ежемесячный макроэкономический опрос, посвященный экономике России. Как обычно, в нем принимали участие экономисты из 14 крупнейших российских и международных компаний и банков.
Консенсус-прогноз выхода России из экономического кризиса: возвращение российской экономики на положительную траекторию роста состоится не ранее III квартала 2016 г. Средние прогнозы экономистов в отношении динамики ВВП в 2015 и 2016 гг. составили минус 3,9% и плюс 0,3% против минус 4,0% и плюс 0,2% месяцем ранее. Консенсус-прогноз спада российской экономики в последнем квартале 2015 г. остался без изменений на уровне 4%, что предполагает небольшое замедление рецессии. Рост ВВП, согласно средним прогнозам, состоится в III квартале 2016 г., прибавка составит скромные 0,3% в годовом выражении. За оставшийся квартал выйти на годовой рост в 2,5% вряд ли возможно.
Гавриленков, конечно, знает обоснование своего сверхоптимизма, но, как Мальчиш-Кибальчиш, держит эту тайну при себе. Понятно, что главные надежды — на рост инвестиций: в заветном сентябре они увеличились на 4,4% по сравнению с августом, но по отношению к сентябрю 2014 г. остались в минусе, сократившись на 5,6%. Так что, если рассуждать в годовом измерении, налицо лишь замедление падения инвестиций. Если Гавриленков просто экстраполирует сентябрьский помесячный рост инвестиций, то вряд ли его оптимизм имеет прочную базу, во всяком случае, пока. В октябре он рассчитывал еще на дальнейшее ослабление рубля.
3 ноября новых аргументов Гавриленков не привел. Он констатирует некоторое ускорение инфляции в октябре, что объясняется ослаблением рубля в августе. Но не видит в этом тормоза для роста инвестиций и, более того, рассчитывает на рост потребительского спроса в 2016 г. за счет нового витка потребительского кредитования.
Евгений Гавриленков: «Рост ВВП на 2,5% в следующем году — реалистичный прогноз»
Очень хотелось бы, чтобы прогноз Гавриленкова сбылся, но убедительным я его назвать не могу.
Опрошенные Reuters экономисты также оснований, которые могли бы существенно ускорить подъем российской экономики, не приводят. Консенсус предполагает, что ставка ЦБ РФ на декабрьском заседании совета директоров Банка России будет снижена до 10% против 10,5%, по итогам предыдущего опроса. Это снижение может стать одной из поддержек для подъема экономики, но, как мы уже видели, рост в 2016 г. ожидается, скорее, в пределах статистической погрешности, чем на уровне в 2,5%.
Хорошо, что есть оптимисты, хорошо, что они не рассчитывают на подарки нефтяной конъюнктуры, которых не дождаться, пока даже власти в лице Минэкономразвития придерживаются гораздо более скромных прогнозов на 2016 г.: рост, но всего на 0,7%.
В капкане «проциклической политики»
Есть комментарии от Алексея Кудрина. 21 октября он заявил: «Из кризиса мы выберемся, я поддерживаю цифры, которые публикует Минэкономразвития, похоже, наша экономика нащупала дно». Но Кудрин считает, что три квартала 2016 г. нас все-таки ждет не рост экономики, а ее незначительное снижение. Точнее, экономика останется практически на сегодняшнем уровне: «Если мы останемся на этом уровне еще три квартала, статистически на следующий год ВВП будет ниже (за счет высокой базы начала 2015 г. — Н.В.), и все будут говорить, что у нас падение. Месяц к месяцу, квартал к кварталу падения не будет. Может, даже будет какой-то минимальный, символический рост». Во всяком случае, до 2,5% рост ВВП не дойдет.
Когда один приводит свои цифры, а другой — свои, но нет ответа на вопрос, почему каждый считает свои цифры правильными, спора не получается. Кудрин, в отличие от Гавриленкова, все-таки привел достаточно подробную аргументацию своей позиции 2 октября в интервью BFM.
Вот, например, что он говорит об инвестициях, без которых поворот к росту экономики невозможен: «Главным источником всех инвестиций в любой стране — и в Китае, и в России, и в США — являются сбережения населения. Объем средств компаний на счетах банков говорит об уровне сбережений. Сейчас он у нас высокий — 24% ВВП. А вот инвестиций из них — всего 18% ВВП, т. е. в нашей экономике есть деньги, которые не идут на инвестиции». «Мало кто знает, хотя это известная статистическая сумма, что в прошлом году инвестиции в России составили 13,5 трлн руб. Это серьезные инвестиции, 20% ВВП. В 2013 г. они составляли 21–22% ВВП, в этом году примерно номинально будет эта же цифра. С учетом инфляции она означает сокращение инвестиций в реальном выражении примерно на 10%, и в процентах к ВВП это снижение примерно до 17%. Но в номинальном выражении их объем сохраняется примерно на уровне 13,3–13,4 трлн руб. Раньше это в долларах было примерно 400 млрд. Сейчас — чуть больше 200 млрд долл. Это означает, что эти 13,3 трлн руб. откуда-то поступают. В основном за счет прибыли предприятий — больше 50%. Остальное — за счет разных программ заимствований на рынках, в том числе и кредитов в банках. В этом смысле мы не можем говорить, что инвестиций нет или что в России нет источников инвестиций. Есть большие риски по инвестициям. Чтобы их осуществить, нужно понимать, что будет через два-три года в экономике, не прыгнет ли инфляция с 7 до 15% снова, если снизится до 7%; не рухнет ли курс рубля еще раз; не введут ли новые налоги на нефтяников или на любой другой бизнес, потому что надо закрывать дефицит Пенсионного фонда. Поэтому бизнес очень обеспокоен — неизвестны перспективы».
По-моему, убедительно. Есть в том же интервью и еще одна просто изложенная, но важная характеристика отличия сегодняшней политики правительства от проводимой в кризис 2009 г. Понятно, что тогда были накопленные резервы, что позволяло правительству проводить «контрциклическую антикризисную политику», т. е. госрасходы компенсировали падение спроса. В условиях 2015 г., когда близится исчерпание резервов, правительство вынуждено госрасходы резать, а это «проциклическая политика», т. е. политика погружения в кризис. «К сожалению, правительство, уменьшая расходы, добавляет проблем росту, потому что уменьшаются в первую очередь строительство дорог, инвестиции в образование, в здравоохранение. Уменьшается жилищно-коммунальное строительство. Нынешняя проциклическая политика — результат того, что до кризиса страна жила не по средствам. Но в рамках сегодняшних объективных условий, в которых находится правительство, оно делает то, что считает возможным», — считает Кудрин.
И вот его вывод: «Мы дошли до края, и теперь уже без реальных реформ не обойтись никак». Правда, как в знаменитой песне Высоцкого, мы на краю немного еще постоим: «Исхожу из того, что в ближайшие три года никаких политических изменений не будет. Через три года — президентские выборы». По сути, Кудрин имеет в виду в первую очередь сокращение госрасходов, адресную социальную помощь, увеличение возраста выхода на пенсию.
А без даже только таких реформ остается жить в условиях «проциклической экономической политики», а она ускорению выхода из кризиса не способствует.
Главный итог заочного спора. Оба оппонента — и Кудрин, и Гавриленков — рассуждают исключительно как экономисты, но их спор показывает, что без выхода на политический уровень, где принимаются решения о любых серьезных реформах, экономических проблем не решить. И не облегчить выход из кризиса.
Николай Вардуль
Гавриленков, конечно, знает обоснование своего сверхоптимизма, но, как Мальчиш-Кибальчиш, держит эту тайну при себе. Понятно, что главные надежды — на рост инвестиций: в заветном сентябре они увеличились на 4,4% по сравнению с августом, но по отношению к сентябрю 2014 г. остались в минусе, сократившись на 5,6%. Так что, если рассуждать в годовом измерении, налицо лишь замедление падения инвестиций. Если Гавриленков просто экстраполирует сентябрьский помесячный рост инвестиций, то вряд ли его оптимизм имеет прочную базу, во всяком случае, пока. В октябре он рассчитывал еще на дальнейшее ослабление рубля.
3 ноября новых аргументов Гавриленков не привел. Он констатирует некоторое ускорение инфляции в октябре, что объясняется ослаблением рубля в августе. Но не видит в этом тормоза для роста инвестиций и, более того, рассчитывает на рост потребительского спроса в 2016 г. за счет нового витка потребительского кредитования.
Евгений Гавриленков: «Рост ВВП на 2,5% в следующем году — реалистичный прогноз»
Очень хотелось бы, чтобы прогноз Гавриленкова сбылся, но убедительным я его назвать не могу.
Опрошенные Reuters экономисты также оснований, которые могли бы существенно ускорить подъем российской экономики, не приводят. Консенсус предполагает, что ставка ЦБ РФ на декабрьском заседании совета директоров Банка России будет снижена до 10% против 10,5%, по итогам предыдущего опроса. Это снижение может стать одной из поддержек для подъема экономики, но, как мы уже видели, рост в 2016 г. ожидается, скорее, в пределах статистической погрешности, чем на уровне в 2,5%.
Хорошо, что есть оптимисты, хорошо, что они не рассчитывают на подарки нефтяной конъюнктуры, которых не дождаться, пока даже власти в лице Минэкономразвития придерживаются гораздо более скромных прогнозов на 2016 г.: рост, но всего на 0,7%.
В капкане «проциклической политики»
Есть комментарии от Алексея Кудрина. 21 октября он заявил: «Из кризиса мы выберемся, я поддерживаю цифры, которые публикует Минэкономразвития, похоже, наша экономика нащупала дно». Но Кудрин считает, что три квартала 2016 г. нас все-таки ждет не рост экономики, а ее незначительное снижение. Точнее, экономика останется практически на сегодняшнем уровне: «Если мы останемся на этом уровне еще три квартала, статистически на следующий год ВВП будет ниже (за счет высокой базы начала 2015 г. — Н.В.), и все будут говорить, что у нас падение. Месяц к месяцу, квартал к кварталу падения не будет. Может, даже будет какой-то минимальный, символический рост». Во всяком случае, до 2,5% рост ВВП не дойдет.
Когда один приводит свои цифры, а другой — свои, но нет ответа на вопрос, почему каждый считает свои цифры правильными, спора не получается. Кудрин, в отличие от Гавриленкова, все-таки привел достаточно подробную аргументацию своей позиции 2 октября в интервью BFM.
Вот, например, что он говорит об инвестициях, без которых поворот к росту экономики невозможен: «Главным источником всех инвестиций в любой стране — и в Китае, и в России, и в США — являются сбережения населения. Объем средств компаний на счетах банков говорит об уровне сбережений. Сейчас он у нас высокий — 24% ВВП. А вот инвестиций из них — всего 18% ВВП, т. е. в нашей экономике есть деньги, которые не идут на инвестиции». «Мало кто знает, хотя это известная статистическая сумма, что в прошлом году инвестиции в России составили 13,5 трлн руб. Это серьезные инвестиции, 20% ВВП. В 2013 г. они составляли 21–22% ВВП, в этом году примерно номинально будет эта же цифра. С учетом инфляции она означает сокращение инвестиций в реальном выражении примерно на 10%, и в процентах к ВВП это снижение примерно до 17%. Но в номинальном выражении их объем сохраняется примерно на уровне 13,3–13,4 трлн руб. Раньше это в долларах было примерно 400 млрд. Сейчас — чуть больше 200 млрд долл. Это означает, что эти 13,3 трлн руб. откуда-то поступают. В основном за счет прибыли предприятий — больше 50%. Остальное — за счет разных программ заимствований на рынках, в том числе и кредитов в банках. В этом смысле мы не можем говорить, что инвестиций нет или что в России нет источников инвестиций. Есть большие риски по инвестициям. Чтобы их осуществить, нужно понимать, что будет через два-три года в экономике, не прыгнет ли инфляция с 7 до 15% снова, если снизится до 7%; не рухнет ли курс рубля еще раз; не введут ли новые налоги на нефтяников или на любой другой бизнес, потому что надо закрывать дефицит Пенсионного фонда. Поэтому бизнес очень обеспокоен — неизвестны перспективы».
По-моему, убедительно. Есть в том же интервью и еще одна просто изложенная, но важная характеристика отличия сегодняшней политики правительства от проводимой в кризис 2009 г. Понятно, что тогда были накопленные резервы, что позволяло правительству проводить «контрциклическую антикризисную политику», т. е. госрасходы компенсировали падение спроса. В условиях 2015 г., когда близится исчерпание резервов, правительство вынуждено госрасходы резать, а это «проциклическая политика», т. е. политика погружения в кризис. «К сожалению, правительство, уменьшая расходы, добавляет проблем росту, потому что уменьшаются в первую очередь строительство дорог, инвестиции в образование, в здравоохранение. Уменьшается жилищно-коммунальное строительство. Нынешняя проциклическая политика — результат того, что до кризиса страна жила не по средствам. Но в рамках сегодняшних объективных условий, в которых находится правительство, оно делает то, что считает возможным», — считает Кудрин.
И вот его вывод: «Мы дошли до края, и теперь уже без реальных реформ не обойтись никак». Правда, как в знаменитой песне Высоцкого, мы на краю немного еще постоим: «Исхожу из того, что в ближайшие три года никаких политических изменений не будет. Через три года — президентские выборы». По сути, Кудрин имеет в виду в первую очередь сокращение госрасходов, адресную социальную помощь, увеличение возраста выхода на пенсию.
А без даже только таких реформ остается жить в условиях «проциклической экономической политики», а она ускорению выхода из кризиса не способствует.
Главный итог заочного спора. Оба оппонента — и Кудрин, и Гавриленков — рассуждают исключительно как экономисты, но их спор показывает, что без выхода на политический уровень, где принимаются решения о любых серьезных реформах, экономических проблем не решить. И не облегчить выход из кризиса.
|
