Телевидение, телекоммуникации и переходный период
Скачать 5.04 Mb.
|
| Первые способы применения новой технологии дают представление о том, какие шаги нужно предпринять в этот переходный период. Их предвестники — региональные многосторонние соглашения, в особенности Директива о телевидении без границ. Новая технология служит катализатором для более широких, наднациональных форм регулирования, для мест, которые предоставляют более эффективное деление рынка и поддержание порядка на нем, принимая во внимание географический охват новых СМИ. Согласно Директиве, государства обязаны советоваться с другими, принимающими странами в случаях, когда программы имеют дестабилизирующие последствия [57]. Европейский Союз также является форумом для устранения внутренних национальных мер, которыми правительство пытается поставить себя в монопольное положение. В недавнем решении по делу Informationsverein Европейский суд по правам человека поднял для Австрии фактически до точки запрещения цену сохранения государственной монополии, предохраняющей это географическое пространство от конкуренции. Среди ее европейских соседей Австрия оставалась последней страной, которая не выдавала лицензии частным радио- и телевизионным станциям, сохраняя монополию для общественного вещателя. Аргументом Австрии в пользу сохранения монополии было то, что в маленькой стране монополия необходима для продвижения демократических ценностей посредством поддержания строгого контроля над рынком, в том числе над рынком поступлений от рекламы. Монополия могла гарантировать “уравновешенные, объективные и плюралистические программы”, тогда как появление многих станций могло привести к “односторонним программам... и злоупотреблению возможностями СМИ” [58]. Правительство приводило довод благожелательного монополиста: его законодательство было “нацелено на предотвращение манипулирования населением и сопутствующих серьезных нарушений общественного порядка” [59]. Европейский суд решил, что государственная монополия не может быть сохранена. Местоположение принятия подобных решений изменилось. Все это — новые шаги по переделу рынка и установлению правил конкуренции между поставщиками. Те страны, которые по религиозным или политическим причинам противятся содержанию поступающих извне сообщений, в настоящее время почти не имеют прямого влияния на поведение поставщиков программ. Зачастую они должны контролировать спрос увеличением цены просмотра программ или его запрещением. В некоторых случаях будут наблюдаться попытки частичного или полномасштабного отхода от магистрального развития всемирной коммерции коммуникаций в целях продления срока влияния существующих национальных идентичностей. Запрещение установки принимающих спутниковых тарелок, мораторий на выделение вещательных частот, сохранение неопределенности правового режима, делающее маловероятными инвестиции в кабельные коммуникации, — все это примеры применяемых ими стратегий. Такой уход очень дорого поддерживать, и он становится все менее эффективным. В Сингапуре всеобщее запрещение приобретения и использования принимающих спутниковых тарелок без специальной лицензии, которую очень трудно получить, направлено на недопущение просмотра не получивших одобрения свыше программ. Намного более энергичные усилия по ограждению от иностранных сигналов предпринимаются в Иране, где просмотр иностранных программ может быть признан преступлением [60]. Принимаемые этими странами меры являются укреплением входных барьеров, знакомых по началу телевизионный эры: вспомним об ограничении числа общедоступных телевизионных каналов (системой распределения или по соглашению) и сохранении контроля над ограниченным ресурсом [61]. Также и здесь: хотя внедрение передовых технологий и многочисленных каналов кажется неизбежным, совсем не столь очевидны скорость их внедрения и организация общества для приема информации. Государства, для которых неприемлемым покажется расширение своего контроля над конкуренцией в сфере лояльности, предпочтут внедрение кабельного телевидения его альтернативе, то есть распространению домашних спутниковых тарелок, способных беспрепятственно принимать сигналы прямо из-за границы. В кабельной системе есть по крайней мере внутренний посредник — учреждение, которое может быть подвергнуто влиянию общества. Действуя в соответствии с экономической моделью, правительства предпочтут, чтобы кабельная система эксплуатировалась монополистом, причем таким монополистом, с которым у правительства были бы налажены определенные отношения и над которым оно могло бы осуществлять определенный контроль. Часто полагают, что цензуру — этот древний и необходимейший инструмент формирования рынка лояльности — вытеснят из употребления технологии изобилия и доступности различных программ. Однако построение электронной доставки информации позволяет внедрять технические достижения и повышать эффективность контроля над отправкой и получением сообщений. Правительство США, несмотря на противодействие, в течение долгого времени отстаивает идею помещения в информационную инфраструктуру специальных чипов для упрощения подслушивания в случаях, когда имеется соответствующее судебное или законодательное разрешение. Другие, менее щепетильные правительства могут внедрять такие технологии наблюдения без какой бы то ни было общественной дискуссии об их применении. Конечно, сколь бы могущественным ни было телевидение, оно не является исключительным фактором в изменении общества, как, впрочем, доступность телевизионных приемников и сигналов не является единственным определяющим фактором изменения поведения. Государства, как и различные традиционные защитники культуры (такие как школы, церкви и сами СМИ), имеют в своем распоряжении другие механизмы обобществления. Хотя принято считать, что телевидение обладает подкожным эффектом, что “без конца повторяющегося показа сообщений СМИ достаточно, чтобы значительно изменить позицию и поведение большого числа людей” [62], научные исследования показали отсутствие прямой связи между просмотром и воздействием телепередач. Тем не менее сами правительства действуют так, как если бы программы имели последствия; и, поскольку программы новостей являются таким важным носителем общественных повествований, особое внимание в эру новых технологий будет обращено на развитие журналистики. Если у государств будет меньше контроля над поступающими из-за границы сообщениями, они постараются получить больший контроль над журналистами и над экспортируемыми ими сведениями. Кроме того, более привычными могут стать формальные и неформальные договоренности между государствами и крупнейшими международными информационными организациями. Примером учреждения с договорными связями с правительствами (касающимися эксплуатации наземных ретрансляторов, вещания через национальные системы или просто сбора информации) служит Си-эн-эн. В многосторонней дипломатии Си-эн-эн скрывается набор образов, укрепляющий, по всей вероятности, повествования господствующих правительств: показывается информация, способная дестабилизировать только самые окраины, находящиеся вдали от центров власти. Я уже говорил о том, что другой потенциальной реакцией может оказаться возрастание признания коммерциализации и деполитизация СМИ. Если конкуренция ведется между разными традиционными национальными идентичностями, а ценности общества потребления послужат их слабой заменой, то правительства скорее предпочтут наплыв музыки Эм-ти-ви (MTV), чем набор сообщений, исходящих от серьезных критиков режима и защитников своих идей. Насыщенные рекламой СМИ окажутся предпочтительнее СМИ, наполненных оппозиционными альтернативными идентичностями, такими как идеи исламских фундаменталистов в Египте, баскских сепаратистов в Испании или курдов в Турции. Коммерциализация, по словам ее критиков, способна подорвать исторические культуры, но она куда менее разрушительна, чем дестабилизирующие политические сообщения. В этом смысле, по крайней мере в краткосрочной перспективе, правительствам выгодно развитие и появление новых привлекательных коммерческих материалов — могущественных влияний, препятствующих возникновению конкурирующих национальных идентичностей. В соответствии с идеей рынка лояльности вероятным ответом правительства будет увеличение инвестиций в свое собственное повествование национальной идентичности — вопрос, к которому я вернусь в главах 6 и 9. В некоторых случаях именно это и происходит в действительности. В отдельных уголках бывшего Советского Союза (например, в Туркменистане) в начале переходного периода сильное центральное правительство удваивало свои усилия по удержанию монополии над образами. Это выражалось в цензуре содержания газет, препятствовании распространению оппозиционных изданий, строгом контроле над поступлением иностранных телевизионных вещательных сигналов и мониторинге тех местных станций, которые рассматривались проводниками иностранных сообщений [63]. С другой стороны, в западных демократиях наблюдается очевидное уменьшение приверженности к общественному вещанию. В Соединенных Штатах не очень убедительным кажется тот аргумент, что изобилие новых каналов требует, чтобы центральная идентичность поддерживалась с помощью работы Корпорации общественного вещания (Си-пи-би) или усиления обязательств служения общественным интересам, налагаемых на лицензиатов частот. РЫНОК БУДУЩЕГО Наконец, появляются другие инструменты влияния на состояние рынка лояльности. Антитрестовская политика — возможное средство воздействия на тенденции развития монополий или олигополий в сфере производства программного обеспечения, кинофильмов или между новыми вертикально интегрированными гигантами — тенденции, способные оказать существенное влияние на конкурирующие повествования. Дело не в том, что принадлежащие японцам голливудские фирмы будут более расположены поддерживать страну их корпоративных владельцев. Скорее, монопольная власть где-либо в цепочке контроля станет узким местом, определяющим, кто и с какой программной целью обладает доступом к технологии. Европейский Союз в дополнение к своей политике благоприятствования произведенным в Европе фильмам и телевизионным программам разработал сложную систему субсидий, скромно названных инвестициями, и другие стимулы для создания общего культурного пространства и усиления возможностей Европы конкурировать за рубежом в области распространения программного продукта. Однако после того, как все это будет сделано, возможности существующих государств регулировать повествование политического дискурса будут сокращены новыми технологиями и механизмами, развертывающимися для их эксплуатации. Даже в эпоху более ограниченного распространения вещания некоторые утверждали, что радиостанции “Свободная Европа”, “Свобода” и “Голос Америки” помогали дестабилизировать советский режим. Если многочисленные каналы станут широко и легкодоступными и будут без всякого вмешательства использоваться харизматическими голосами, безусловно, будет реализован потенциал новых, широкомасштабных, далеко простирающихся популистских союзов [64]. Будет меньше контроля над тем, какие организации подвергаются дестабилизации. Национальные идентичности, конечно, являются лукавыми грезами — комбинацией эстетики патриотизма, романтических поисков в прошлом и возобновления старых мифов для иногда благих, иногда злых целей манипулирования. Эти идентичности могут меняться, и меняться быстро. Характер будущего рынка лояльности остается загадкой. Возможно, мир совершения покупок не выходя из дома, причем не только потребительских товаров, но и политических идей, идеологий и движений, будет поделен на три главные части: производственную империю, потребительскую империю и Третий мир. Производственная империя создает новый вид эксплуатации, при котором доллары извлекаются из империй потребления. Третий мир становится еще более изолированным, вне технологий, вне звена наличности и торговли. Связывание потребительской империи проводами (или соединение ее по спутнику) усиливает технологию, способную расширить преданность консумеризму, сродни созданию инфраструктуры для добычи ресурсов в прежних колониях. Имеются другие, более вероятные сценарии, связывающие изменения в спутниковой технологии с мировыми демографическими и экономическими тенденциями. Повсеместно усиливающиеся религиозно вдохновенные реформаторские движения являются реакцией на глубокую несправедливость, разрушительное действие роста населения и основанную на вере неудовлетворенность современностью. Национальные идентичности быстро выходят из своих границ и становятся основанием потенциальных столкновений между цивилизациями [65]. Бенедикт Андерсон, говоря о соперничестве за идентичности в колониальной Азии, блистательно уловил историческое значение изменения границ: он пишет о старых колониальных картах, на которых каждое из имперских государств окрашивало свои колонии в особые цвета (Британия — розово- красный, Франция — фиолетово-синий, Голландия — желто-коричневый). Эта логотипная карта, как называет ее Андерсон, “проникла глубоко внутрь народного воображения, формируя могущественную эмблему для рождения антиколониального национализма разных народов” [66]. Карта будущего, неизвестная и непостижимая, генерируемая на компьютере и потому бесконечно меняющаяся, будет порождать и создавать новую взрывоопасную преданность и лояльность методами, которые еще только создаются. Логотипная карта с колониальными красками не исчезла полностью. Сейчас имеются карты небесной поверхности, орбитальных сегментов и транспондеров. Именно эти карты все больше заботят лидеров, обращающихся к аудиториям, которых они никогда не видят и взгляды которых тем не менее они пытаются формировать. Географические долготы и широты заменены теперь геостационарным определением местоположения. Именно пространственный радиус действия систем AsiaSat и Astra и распространяемое ими через границы политическое содержание становится вопросом, требующим ведения переговоров и принятия решений. Правящие ныне олигополии будут ослаблены, заменены новыми типами преданности, укреплены новыми структурами СМИ. Все это произойдет потому, что старый рынок лояльности больше не может продолжать свое существование. Примечания 1. См.: Abrams v. United States, 250 US 616, 624 (1919) (Holmes J. dissenting). См. также: Mark A. Graber, Transforming Free Speech: The Ambiguous Legacy of Civil Liberalism (Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1991); John Keane, The Media and Democracy (Cambridge, Mass.: Polity Press, 1991). Критику метафоры рынка см.: Cass R. Sunstein, Democracy and the Problem of Free Speech (New York: The Free Press, 1993); Owen M. Fiss, ‘Free Speech and Social Structure’, Iowa Law Review 71(1986), 1405. См. в общем: Monroe B. Price, ‘The Market for Loyalties: Electronic Media and the Global Competition for Allegiances’, Yale Law Journal 104 (1994), 667. 2. Спорный аспект рынка лояльности “Север—Юг” предвосхищен в дискуссии о “новом информационном порядке”. См.: Anthony Smith, The Geopolitics of Information: How Western Culture Dominates the World (Boston: Faber & Faber, 1980), Jeremy Tunstall, The Media are American (New York: Columbia University Press, 1977). 3. См.: Richard A. Posner, ‘Free Speech in an Economic Perspective’, Suffolk University Law Review 20 (1986), 1, 3—7. 4. См. самобытный доклад David Yassky, ‘Eras of the First Amendment’, Columbia Law Review 91(1991), 1699. В общем см.: Leonard Williams Levy, Emergence of a Free Press (New York: Oxford University Press, 1985). Например, обратите внимание на особую защиту права религий участвовать на рынке лояльности в статье о свободном осуществлении (Free Exercise Clause). Эта статья как расширяет, так и ограничивает круг методов, которые могут использовать религии. См., например: Reynolds v. United States, 98 US 145, 166 (1878). Статья об установлении (The Establishment Clause) препятствует конгрессу следовать английскому примеру и пытаться связать национальную идентичность с единственной церковью. Тем не менее не существует аналогичного явного запрета на “установление” прессы или набора ораторов посредством субсидий. 5. См.: C. Edwin Baker, Advertising and a Democratic Press (Princeton: Princeton University Press, 1994); Patrick M. Fahey, ‘Comment: Advocacy Group Boycotting of Network Television Advertisers and its Effects on Programming Content’, University of Pennsylvania Law Review 140 (1991), 647. 6. См.: Monroe B. Price, ‘Comparing Broadcast Structures: Transnational Perspectives and Post-Communist Examples’, Cardozo Arts and Entertainment Law Journal 11 (1993), 275. 7. О попытках увязать экономический анализ с вопросами речи см.: Ronald H. Coase, ‘The Market for Goods and the Market for Ideas’, American Economic Review, Papers and Proceedings 64 (1974), 384; Ronald H. Coase, ‘Advertising and Free Speech’, Journal of Legal Studies 6 (1977): 1; Bruce M. Owen, Economics and Freedom of Expression: Media Structure and the First Amendment (Cambridge, Mass.: Ballinger Publishing Company, 1975). Дискуссию о рынках речи см.: Stephen A. Gardbaum, ‘Broadcasting, Democracy, and the Market’, Georgetown Law Journal 82 (1993), 373; Paul G. Stern, ‘Note: A Pluralistic Reading of the First Amendment and its Relation to Public Discourse’, Yale Law Journal 99 (1990), 925. 8. См.: Anthony Downs, An Economic Theory of Democracy (New York: Harper & Brothers, 1957). 207—76; Charles Lindblom, Politics and Markets (New York: Basic Books, 1977), 13. Сопоставьте с этим, однако, дело Associated Press v. United States, 326 US 1, 28 (1945) (Frankfurter, J., concurring) (“Правда и понимание — вещи, не похожие на орехи или картофель”.) Франкфуртер утверждал, что ограничения на рынок речи “приводят... в действие соображения, сильно отличающиеся от сопоставимых ограничений в коллективном предприятии, имеющих исключительно коммерческий аспект”. 9. Albert O. Hirschmann, Exit, Voice, and Loyalty: Responses to Decline in Finns, Organizations, and States (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1970). 10. Jacques Ellul, Propaganda: The Formation of Men’s Attitudes (New York: Alfred A. Knopf, 1965), 140—2. 11. См., например: Zvi Gitelman, ‘Exiting from the Soviet Union: Emigres or Refugees?’, Michigan Yearbook of International Legal Studies 3 (1982), 43; Christopher Greenwood, ‘Free Movement of Workers under EEC Law and English Law’, New Law Journal 133 (1983), 933. 12. Воздействие налоговых ставок и регулятивных издержек на мобильность представляет собой предмет дискуссии в ряде недавних статей. См., напр.: Richard Briffault, ‘Our Localism: Part II — Localism and Legal Theory’, Columbia Law Review 90 (1990), 346; Vicki Been, ‘Exit as a Constraint on Land Use Exactions: Rethinking the Unconstitutional Conditions Doctrine’, Columbia Law Review 91 (1991), 473, 516—25. См. в целом: Charles A. Tiebout, ‘A Pure Theory of Local Expenditures’, Journal of Political Economics 64 (1956), 416, 418, 420. 13. Обзор см.: Richard H. Pildes, ‘The New Public Law: The Unintended Cultural Consequences of Public Policy’, Michigan Law Review 89 (1991), 936. 14. Китай представляет интересный пример социологического исследования. См.: Zuo Liu Zhen, ‘Broadcasting for the People, To the People’, InterMedia 22 (Apr. 1994), 10. Китай стремился ограничивать сигналы извне, однако, по оценкам 1992 года, в Китае было 700 тысяч спутниковых тарелок. Sun Lin, ‘Foreign Capital and Equipment Fuel a Telecommunications Liftoff’, InterMedia 22 (Apr. 1994), 22. 15. R. H. Coase перечисляет некоторые из общих предположений, отличающих рынок идей от рынка товаров: см.: Coase, ‘The Market for Goods and the Market for Ideas’, 386. 16. Здесь вступает в действие эластичность предложения. Продавцы обычных товаров часто хотят знать, насколько увеличение цены уменьшит спрос на их изделия. Производители национальной идентичности — в том числе само государство — должны (в экономической модели) задать себе тот же самый вопрос. Во время Второй мировой войны Черчилль поставил этот вопрос с точки зрения жертв. 17. См.: Brian McNair, Glasnost, Perestroika and the Soviet Media (New York: Routledge, 1991); Rochelle B. Price, ‘Jamming and the Law of International Communications’, Michigan Yearbook of International Legal Studies 5 (1984), 391. 18. См.: Ronald H. Coase, British Broadcasting: A Study in Monopoly (London: Longmans, Green & Co., 1950). 19. European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms (Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод), 4 Nov. 1950, art. 10(1), 213 UNTS 221. 20. 12 Eur. Ct HR (ser. A) at 321(1990). 21. Ibid. at 485. 22. См.: Barendt, Broadcasting Law, 223—25. 23. Council Directive 89/552 of 3 Oct. 1989 on Television Without Frontiers (Директива Совета 89/552 от 3 октября 1989 года о телевидении без границ), 1989 O. J. (L 298) 23. 24. European Convention on Transfrontier Television (Европейская конвенция о трансграничном телевидении), 5 May 1989, Europ. TS No. 132; см. также: Television Without Frontiers: Green Paper on the Establishment of the Common Market for Broadcasting Especially by Satellite and Cable, COM (84) 300 final (далее — Зеленая книга “Телевидения без границ”); Barendt, Broadcasting Law, 222—36. См. в общем: Kenneth Dyson and Peter Humphreys (eds.), The Political Economy of Communications: International and European Dimensions (New York: Routledge, 1990). 25. См.: Barendt, Broadcasting Law, 235. 26. Laurence G. C. Kaplan, ‘The European Community’s “Television Without Frontiers” Directive: Stimulating Europe to Regulate Culture’, Emory International Law Review 8 (1994), 255, 341—5. Бывший президент Европейской Комиссии Жак Делор защищал позицию ЕС, убеждая, “что культурные товары не похожи на другие товары” и нуждаются в защите, потому что “нужно укреплять культуру, которая является частью наших корней” (Hilary Clarke, ‘EU Vows to “Move Forward”; Consensus on Maintaining Identity Sought as AV Confab Opens’, Hollywood Reporter, 1 July 1994). Об американской реакции см.: ‘Hollywood Urges End to Film War’, Guardian (London), 6 Sept. 1994, 7. 27. См. в целом: Eli M. Noam, Television in Europe (New York: Oxford University Press, 1992). 28. Willem F. Korthals Altes, ‘European Law: A Case Study of Changes in National Broadcasting’, Cardozo Arts and Entertainment Law Journal 11(1993), 313, 318. 29. Joke J. A. Pelle and Piet W. C. Akkermans, ‘The Dutch Broadcasting System: A Basic Right Caught between Dutch Constitutional Law and European Community Law’, RED/ERPL 2/ 1(1990), 39, 41. 30. Три дела Европейского суда касаются сложностей, проистекающих из попыток Голландии регулировать трансграничную рекламу. См.: Case 353/89, Commission v. Netherlands, 1991 ECR I—4069; Case 288/89, Stichting Collectieve Antennevoorziening Gouda v. Commissariaat Voor de Media, 1991 ECR I—4007; Case 325/85, Bond Van Adverteerders v. The State (Netherlands), 1988 ECR 2085. В деле Commission v. Netherlands Европейский суд посчитал нарушением Статьи 59 Договора о создании ЕЭС голландскую инструкцию, направленную на то, чтобы наложить на иностранных вещателей те же обязательства, что и на голландских вещателей. По Вещательной директиве Европейского союза ни одно правительство стран-участников не имеет права, за исключением крайне необычных ситуаций, запрещать передачу программ, которые законно вещаются в стране ее производства — участнице ЕС. См.: Barendt, Broadcasting Law, 234. 31. В целом см.: Aernout J. Nieuwenhuis, ‘The Crumbling Pillars of Dutch TV’, InterMedia 20 (Aug.—Sept. 1992), 37. 32. Asu Aksoy and Kevin Robins, ‘Gecekondu-Style Broadcasting in Turkey: A Confrontation of Cultural Values’, InterMedia 21 (June 1993), 15. Также см.: Haluk Sahin and Asu Aksoy, ‘Global Media and Cultural Identity in Turkey’, Journal of Communication 43 (1992), 31. 33. Noam, Television in Europe, 258. 34. Ibid. 35. Aksoy and Robins, ‘Gecekondu-Style Broadcasting in Turkey’, 15. 36. Ibid. 37. См.: Christine De Keersmaeker, ‘Organisation and Structure of Radio and Television Broadcasting in Belgium’, Entertainment Law Review 3 (Sept.—Oct. 1992), 164—70. 38. В целом см.: Ad van Loon, ‘Pluralism, Concentration and Competition in the Media Sector’, CDMM (92) 8 Vol. I (Strasburg: Council of Europe, 1991), 81. Van Loon — юрист-эксперт Европейской аудиовизуальной обсерватории при Совете Европы. 39. European Court of Justice (Европейский суд), Commission of the European Communities v. Kingdom of Belgium, European Court of Justice, Case C—211/91 (16 Dec. 1992). 40. В целом см.: Vincent Porter and Suzanne Hasselbach, Pluralism, Politics and the Marketplace: The Regulation of German Broadcasting (New York: Routledge, 1991). 41. Ulrich Preuss, ‘The Constitutional Concept of the Public Sphere according to the German Basic Law’, в: Andras Sajo and Monroe E. Price (eds.), Rights of Media Access (Dordrecht: Martinus Nijhoff, в печати). 42. В целом см.: Stuart Ewen, Captains of Consciousness: Advertising and the Social Roots of the Consumer Culture (New York: McGraw-Hill, 1976); Michael Schudson, Advertising, the Uneasy Persuasion: Its Dubious Impact on American Society (New York: Basic Books, 1984). О современных попытках переосмысления отношений между рекламой и доктриной свободы слова см.: C. Edwin Baker, Advertising and a Democratic Press (Princeton: Princeton University Press, 1994). 43. В целом см.: Schudson, Advertising, the Uneasy Persuasion; и Cecilia Tichi, Electronic Hearth: Creating an American Television Culture (New York: Oxford University Press, 1991). 44. Конечно, это взгляд на влияние западного телевидения в Сингапуре, Малайзии и многих странах исламского мира. Напр., см.: Erhard U. Heidt, Mass Media, Cultural Tradition and National Identity (Fort Lauderdale, Fbr.: Breitenbach, 1987), 157, 160—3; James Lull, China Turned On: Television, Reform, and Resistance (New York: Routledge, 1991), 165—6. Компания Би-би-си опубликовала выдержки из записанных в университете Тегерана 16 сентября 1994 года молитвенных проповедей: “Спутниковая передача и вещание программ иностранных телевизионных сетей не предназначены для увеличения научного знания нации. Скорее, они разработаны для того, чтобы сбить молодежь с правильного пути... Они или продают непристойные фильмы по очень низкой цене, или раздают их совсем бесплатно, тогда как научные фильмы настолько дороги, что их невозможно приобрести. Они [Запад] не передают свои знания... [или] свой опыт модернизации технологий. Они передают то, что приводит к разложению семей. Он [представитель Запада] планирует заставить исламские страны отказаться от их целомудрия. ...Он желает приобщить наших молодых людей к наркотикам... сделать их безответственными по отношению к своим родителям, супругам и жизненным условиям” (Emani-Kashani, West Interested in Transfer not of Technology but of Corruption, BBC Summary of World Broadcasts, available in LEXIS, News Library, BBCSWB File). 45. “Проводимое развитыми западными странами международное спутниковое распространение программ угрожает независимости и идентичности китайской национальной культуры... [которая включает в себя] любовь к Родине, усердную работу, поддержку трудолюбия и бережливости... сильный интерес к науке, придание культуре важного значения... и воспитание моральной храбрости... Именно поэтому мы серьезно воспринимаем посягательства со стороны зарубежных радиовещательных и телевизионных станций и оказываемое ими влияние, которое мешает развитию национального духа.” (Zhao Shuifu (министр радиовещания, кинематографии и телевидения Китайской Народной Республики), ‘Foreign Dominance of Chinese Broadcasting: Will Hearts and Minds Follow?’, InterMedia 22 (Apr.—May 1994), 8, 9). 46. См.: President’s Task Force on US Government International Broadcasting, The Report of the President’s Task Force on US Government International Broadcasting (Washington: Department of State Publication 9925; Dec. 1991). 47. Примером этого является осуществленная в Соединенных Штатах попытка обеспечить рост обладания вещательными лицензиями меньшинствами в целях поощрения большего плюрализма общественных повествований. См.: Metro Broadcasting, Inc. v. FCC, 497 US 547 (1990). 48. Однако см. также: International Covenant on Civil and Political Rights (Международный пакт о гражданских и политических правах), art. 19, para. 2 (право на свободу выражения), вступивший в силу 23 марта 1976 года. Полный текст Международного пакта можно найти в: Richard B. Lillich (ed.), International Human Rights, Documentary Supplement (Boston: Little, Brown & Company, 1991). 49. См.: Steven H. Shiffrin, ‘Government Speech’, UCLA Law Review 27 (1980), 565, 571. 50. См.: Owen M. Fiss, ‘State Activism and State Censorship’, Yale Law Journal 100 (1992), 2087; и Owen M. Fiss, ‘Essays Commemorating the One Hundredth Anniversary of the Harvard Law Review: Why the State?’, Harvard Law Review 100 (1987), 781. 51. См.: Elizabeth A. Downey, ‘A Historical Survey of the International Regulation of Propaganda’, Michigan Yearbook of International Legal Studies 5 (1984), 341; Richard A. Falk, ‘On Regulating International Propaganda: A Plea for Moderate Aims’, Law and Contemporary Problems 31(1966), 622, 623. Определений пропаганды несметное число. Определение Жака Эллула — “Набор методов, используемых организованной группой, которая хочет привести к активному или пассивному участию в его деятельности массы людей, объединенных посредством психологических манипуляций и соединенных в организацию” (Ellul, Propaganda, 61). См. также: L. John Martin, International Propaganda (Minneapolis: University of Minnesota, 1958), 10—20; Garth S. Jowett and Victoria O’Donnell, Propaganda and Persuasion (London: Sage, 1986). 52. Жак Эллул, конечно, принадлежит этой школе, как и Уолтер Липманн. См.: Walter Lippmann, Public opinion (London: Allen & Unwin, 1922). См. также Kevin Robins, Frank Webster, and Michael Pickering, ‘Propaganda, Information and Social Control’ в: Jeremy Hawthorn (ed.), Propaganda, Persuasion and Polemic (Baltimore, Md.: Edward Arnold, 1987), 1— 18. 53. Разрушение европейских возможностей препятствовать входу (по меньшей мере среди самих европейских стран) было частично вызвано решениями Европейского суда, определившего, что вещание — это служба, которая в целом должна подпадать под те же нормы, что и другие службы. См. напр.: Ad Van Loon, ‘National Media Policies under EEC Law Taking into Account Fundamental Rights’, Media Law and Practice 14 (1993), 17. 54. См.: Leonard Zeidenberg, ‘President Pushes TV Marti; ITU Pushes Back’, Broadcasting 118 (9 Apr. 1990), 37, где перепечатано сообщение Международной коллегии по регистрации частот (International Frequency Registration Board (IFRB)) — ветви ITU — государственному департаменту США относительно законности “ТВ-Марти” — американской инициативы по принесении на Кубу своего телевидения. См. также: Steven Ruth, ‘Comment: The Regulation of Spillover Transmissions from Direct Broadcast Satellites in Europe’, Federal Communications Law Journal 42 (1989), 107. 55. International Convention Concerning the Use of Broadcasting in the Cause of Peace (Международная конвенция об использовании вещания в целях мира), 23 Sept. 1936, 186 LNTS 301, art. I. См. также: Litvinov Agreement (Договор Литвинова) между Соединенными Штатами и СССР, в котором обе страны дали обещание не распространять враждебную другой стороне пропаганду и не давать убежище группам, работающих ради поражения другой стороны, а также ‘Exchange of Communications between the President of the United States and Maxim M. Litvinov People’s Commissar for Foreign Affairs of the Union of Soviet Socialist Republics’, American Journal of International Law 28 Supp. (1934), 2. 56. Частичным доводом этого является движение, в риторике международных инструментов, от многосторонних независимых выражений прав суверенов к правам индивидуумов независимо от действий их суверенов. Сравни, напр., статью I Convention Concerning the Use of Broadcasting in the Cause of Peace, составленную при поддержке Лиги Наций, со статьей 19 Universal Declaration of Human Rights and the International Covenant on Civil and Political Rights. 57. См.: Television Without Frontiers Directive. См. также: Television Without Frontiers: Green Paper. 58. Austrian radio cases II (Informationsverein Lentia et al. V. Austria), Council of Europe, European Commission of Human Rights, Report of the Commission (adopted on 9 Sept. 1992), para. 77. 59. Этот аргумент был смоделирован, чтобы соответствовать стандартам, предусмотренным European Convention on Human Rights. Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms, 4 Nov. 1950, art. 10, para. 2. 60. Контроль над технологией получения сигнала в целях изменения структуры рынков — отнюдь не новинка. В Соединенных Штатах в 1960-е годы конгресс через Закон о всеобщем приеме (All-Receiver Act) заставил изготовителей телевизионных приемников обеспечивать прием ими как каналов в диапазоне волн МВ, так и ДМВ (и с настройкой detente (разрядка), прежде чем это слово стало ассоциироваться с “холодной войной”), с тем чтобы увеличить возможность конкуренции и поддержать общественных вещателей. 61. Большая часть регулирования вещания обосновывается наличием дефицита частот, см.: Red Lion Broadcasting Co., Inc. v. FCC, 395 US 367 (1969), но искусственная природа этого дефицита привела к тому, что эта причина стала считаться смехотворной. См.: Owen, Economics and Freedom of Expression: Media Structure and the First Amendment. Драматическим примером поддерживаемого дефицита был режим апартеида в ЮАР, который законодательно не допускал телевидение на рынок идей вплоть до 1976 года. Национальная партия полагала, что телевидение будет представлять угрозу для языка африкаанс вследствие чрезмерной зависимости его от американских и английских программ и может подорвать “многонационализм” системы бантустана: Rob Nixon, ‘Keeping Television Out: The South Africa Story’, InterMedia 20 (Aug.—Sept. 1992), 35—6. 62. Jack M. McLeod and Lee B. Becker, ‘Testing the Validity of Gratification Measures through Political Effects Analysis’, в: Jay G. Blumler and Elihu Katz (eds.), The Uses of Mass Communications: Current Perspectives on Gratifications Research (London: Sage Publications, 1974), 137. 63. См.: Jeri Laber, ‘The Dictatorship Returns’, New York Review of Books, 40/13 (15 July 1993), 42—4. Западные страны, напр. Соединенные Штаты, непоследовательно использовали вторичные экономические инструменты, такие как бойкоты или отказы от сделок, ради обеспечения конкуренции образов в бывшей советской республике. 64. Как аналогию рассмотрите влияние на американскую политику телеевангелизма, сделавшегося массовым механизмом с помощью многоканального кабельного телевидения. 65. William H. McNeill, ‘Fundamentalism and the World of the 1990s’, в: Martin E. Marty and R. Scott Appleby (eds.), Fundamentalisms and Society: Reclaiming the Sciences, the Family, and Education, eds. (Chicago: University of Chicago Press, 1993), 558—73. См. также: Samuel P. Huntington, ‘The Clash of Civilizations?’, Foreign Affairs 72 (1993), 22; и выше, гл. 3. 66. Benedict Anderson, Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism (London: Verso, 1983), 175. Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, общество и национальная идентичность Факультет журналистики МГУ им.М.В.Ломоносова Серия "Информация и общество" |
Похожие:
 | Ики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов — Республики Крым и города федерального значения Севастополя... |  | Прежде чем перейти к ретроспективному анализу системы национальных квалификационных стандартов, которая существовала в советский... |
| | В школьном курсе русского языка можно выделить несколько этапов: начальный период обучения (1-4 классы), переходный период (5-6 классы),... | |
| Замена взносов на ессс с 2017 года. Переходный период. Увеличения объема отчетности | | Основная образовательная программа на переходный период введения фгос основного общего образования |
| До 1 сентября 2018 года установлен переходный период при применении норм законодательства в области пожарной безопасности в отношении... | | Об утверждении Положения об особенностях применения законодательства о налогах и сборах на территории Республики Крым в переходный... |
| М. А. Васильевой, В. В. Гербовой, Т. С. Комаровой. (М.: Мозаика Синтез, 2005 год), рекомендованной Министерством образования РФ.... | | Об утверждении порядка уплаты налога на доходы физических лиц по фиксированным ставкам физическими лицами — предпринимателями, осуществляющими... |