Тема «Эволюция социально-политического знания: история и современность» (4 часа)
Скачать 5.92 Mb.
|
| Основные линии интерпретации феномена элит во второй половине ХХ в. В течение ХХ столетия было издано огромное количество работ, посвященных проблеме формирования и функционирования элит; изучение элит стало одним из ведущих направлений западной политической науки. При этом следует отметить значительные расхождения в определении самого термина «элита», наличие различных толкований дихотомии элита – масса и соотношения элита – правящий класс; неодинаковую аксиологическую нагрузку термина «элита» в трудах различных авторов, расхождений в описании способов рекрутирования элит и их структуры в современном обществе. Изучение элит во второй половине ХХ в. породило разнообразную по теоретическим подходам литературу об элитах и власти. В целях обобщенного анализа элитистских концепций представим их схематичную типологизацию, которая, впрочем, не исключает и иные классификации. Исторически первой можно считать сложившуюся, прежде всего, в русле культурологического подхода ценностную (или меритократическую) интерпретацию элиты, берущую начало в концепции В. Парето и исходящую из представления о доминировании аксиологического принципа в процессе рекрутирования элит. Манифестом этого подхода можно считать концепцию Хосе Ортеги-и-Гассета (José Ortega y Gasset), полагавшего, что вхождение в элиту есть свидетельство особой личной одаренности, избранности. К этой точке зрения близка позиция Артура Шопенгауэра (Arthur Schopenhauer): «На свете существует три аристократии: 1) аристократия рождения и ранга; 2) денежная аристократия и 3) аристократия ума и таланта. Последняя и есть собственно самая знатная и именитая»19. Ценностные теории элиты существенно разнятся в представлениях об идеальном типе правления, конкретных политико-управленческих аспектах. Однако общим для них знаменателем является постулат о том, что элита есть сообщество наидостойнейших во всех отношениях представителей общества, обладающих наиболее выдающимися способностями в различных сферах. Ценностные теории находят аргументы в имеющих солидный исторический стаж представлениях, в том числе мифологических, о носителях верховной власти как наделенных превосходными, порой сверхъестественными, качествами. Сторонники ценностных концепций считают, что вхождение в элиту не есть произвольный или насильственный процесс, а обусловленное естественным отбором приобщение наиболее одаренных личностей к рычагам управления. Именно элите принадлежит абсолютное большинство открытий и изобретений, именно она является локомотивом общественного прогресса, поэтому задачи общества наиболее эффективно решает его элита, интересы элиты и общества совпадают. Следовательно, в интересах всего общества – всемерно совершенствовать механизмы поиска наиболее одаренных личностей, расширять пути и способы их социальной поддержки. Сторонники ценностного подхода считают, что между подобными установками и завоеваниями демократии нет противоречий, ибо фундаментальным основанием демократии является равенство стартовых условий, а не результатов деятельности, которые будут неизбежно разниться вследствие неравноценной одаренности людей. Задача рационального управления – не бороться с теориями элит, а формировать продуктивную элиту, которая всегда составляет меньшинство. Другим направлением изучения элит является структурно-функциональный подход, основанный на приоритетности «позиционного» («альтиметрического» в терминологии Дж. Сартори) и десизионного критериев выделения элит. В рамках этого подхода элита – это сообщество, занимающее высшие позиции в системе ключевых социальных институтов (позиционный подход) и/или оказывающее приоритетное влияние на принятие важнейший решений (десизионный критерий). В рамках этого подхода характеристика властной элиты нередко приобретает критический леворадикальный оттенок. К числу сторонников этого направления можно отнести Ч.Р. Миллса, Дж.У. Домхоффа, Ф. Хантера, М. Паренти, отчасти Р.-Ж. Шварценберга, П. Бирнбаума, Ж. Мейно, П. Бахраха, У. Гентсмена, Р. Милибанда. Наиболее полное выражение это направление нашло в работе Чарлза Райта Миллса (Charles Wright Mills) «Властвующая элита». Выделяя в системе социальных институтов в качестве важнейших государство, крупные экономические корпорации и армию, Р. Миллс полагал, что руководство этих институтов и составляет правящую элиту. Руководители трех взаимопроникающих институтов образуют «треугольник власти», «элиту власти», которая принимает решения. Роже-Жерар Шварценберг (Roger-Gérard Schwartzenberg) полагает, что «треугольник власти» во Франции включает политическую власть, высшую администрацию и деловые круги. Жан Мейно (Jean Meynaud) в исследовании властной элиты Италии пришел к выводу об «олигархической структуре влияния» руководящего класса, объединенного общностью происхождения, сплоченного сетью личных неформальных коммуникаций. Конкуренция между отдельными субобразованиями не выходит за пределы руководящего слоя. Важнейшей характеристикой элиты в рамках данного подхода является высокая степень ее сплоченности. В рамках описываемого подхода элита представляет собой сложное образование – вершину трехслойной пирамиды, в основании которой лишенные реальной возможности влиять на ситуацию в обществе массы, а средний уровень занимают политические субъекты, осуществляющие коммуникацию между «верхами» и «низами». Возможности вертикальной мобильности в рамках пирамиды существуют, однако они весьма ограничены. Влиятельным оппонентом леворадикальных концепций являются теории плюрализма элит (Р. Арон, Д. Рисмен, А. Бентли, Д. Трумэн, Р. Даль, С. Келлер, Дж. Сартори, Т. Дай, Л. Зиглер, Р. Дарендорф). Суть этих концепций – в представлении о лидерстве в обществе как прерогативе не одной монолитной элиты, а как сфере влияния различных элитных групп. Власть построена по принципу полиархии, предполагающей наличие множества центров власти, ее дисперсность. Роберт Даль (Robert Dahl) представил политическую власть США в качестве множества центров автономных решений, в системе которого ни одна из групп не обладает монопольным правом на принятие решений. Сьюзан Келлер (Suzanne Keller) выделяет различные типы «стратегических» элит. Джованни Сартори (Giovanni Sartori) полагает, что условием эффективного управления в современном обществе является рекрутирование правящих групп на основании принципа селективной полиархии; при этом последняя должна представлять собой полиархию по основанию достоинств. Артур Бентли (Arthur Bentley) и Дэвид Трумэн (David Truman) рассматривают политический процесс как результат взаимодействия групп интересов. К этому же направлению можно отнести позицию Джона Гэлбрейта (John Galbraith), который полагал, что частной экономической мощи противодействует уравновешивающая власть тех, кто ею подавляется. Дэвид Рисмен (Riesman David) в работе «Одинокая толпа» полагал, что «новый курс» Рузвельта ознаменовал переход власти от ранее монолитного правящего класса к совокупности влиятельных «групп вето», ни одна из которых не в состоянии монопольно навязать свою волю остальным. Концептуально близки идеям плюралистического направления в элитологии концепции демократического элитизма (Й. Шумпетер, С. Липсет, К. Манхейм, Г. Лассуэлл и др.). Исходным постулатом этого направления является предложенная Й. Шумпетером интерпретация демократии как конкуренции различных властных групп в борьбе за голоса избирателей. Изучая механизм функционирования либеральной демократии, Йозеф Шумпетер (Joseph Schumpeter) писал, что все, чего можно обоснованно ожидать от рядовых граждан, состоит в том, что они периодически выбирают между конкурирующими группами лидеров. Карл Манхейм (Karl Mannheim) и Гарольд Лассуэлл (Harold Lasswell) указывали, что элитизм и демократия не являются взаимоисключающими: демократия характеризуется не отсутствием элиты, а новым по сравнению с предшествовавшими политическими режимами способом рекрутирования и новым самосознанием элиты. Кроме того, плюралистическая система элит предотвращает монополию на власть, ибо группы взаимно нейтрализуют друг друга. Однако демократизм элиты, отмечает Манхейм, не означает ее дряблости, напротив, неэффективность демократической элиты может стать причиной успеха авторитарных групп: в ситуации неэффективного лидерства «возникающая общая беспомощность и отсутствие руководства дают диктаторским группам шанс на победу»20. Исследователи неоднократно подчеркивали, что демократический образ правления в большей мере, чем иные, нуждается в компетентном руководстве. В рамках данного направления элита выступает подлинным защитником демократии, ибо ее деятельность в наибольшей степени воплощает священные демократические принципы свободы в отличие от профанического, авторитарного начала, олицетворяемого массой. К числу популярных школ элитизма можно отнести технологическое направление, сторонниками которого обычно считают Дж. Бернхема, К. Боулдинга, Л. Эппли, Д. Элеско, А. Берли и др. Факт появления технологических концепций отражает фундаментальные сдвиги в технологии массового производства, переход в середине ХХ в. промышленно развитых стран к позднеиндустриальной (а во второй половине ХХ столетия – к постиндустриальной) стадии. Внедрение инноваций в практику массового производства настоятельно требует, чтобы у руля управления обществом стали не просто лучшие его представители, а прежде всего высококлассные специалисты, способные внедрить новейшие достижения науки в практику производства. Одним из первых в начале ХХ в. обосновал выдвижение на господствующие позиции технократов-организаторов автор всеобщей организационной науки Александр Александрович Богданов. Предтечей технологической школы считают основателя американской технологической школы Торстейна Веблена (Thorstein Veblen), полагавшего, что превращение научно-технической интеллигенции в ведущую силу производства должно сопровождаться изменением позиций этого слоя во властной иерархии. Ученый считал, что именно научно-техническая интеллигенция должна стать правящим слоем, ибо лишь ее управленческие решения в состоянии соответствовать сложному современному производству. Основополагающие идеи технологического элитизма в его зрелом варианте разработал Джеймс Бернхем (Bernhem James) в знаменитой работе «Революция менеджеров». Он считал, что в эпоху сверхсложного производства на смену идеологически организованным обществам (капитализм, социализм) в результате революции менеджеров приходит новый тип общества – «менеджеризм», в котором несущественны мировоззренческие различия. Дж. Бернхем полагал, что управление обществом должно стать прерогативой нового правящего класса – класса менеджеров. В категорию последних он включает не весь научно-технический класс, а его высший, подлинно элитарный слой – президентов компаний, председателей советов, директоров крупнейших промышленных и финансовых корпораций независимо от их профиля, а также высших правительственных служащих. В вопросе рекрутирования элиты менеджеров Бернхем придерживается меритократического критерия: в состав элиты должны войти наиболее способные представители различных слоев, отвечающие высочайшим стандартам. Таким образом, в концепции Бернхема отчетливо звучит призыв к построению идеальной системы власти – меритократии, власти качества, а различие между политическим и административным управлением исчезает: высшие администраторы становятся политической элитой. Идеи технологической школы получили развитие в технократических концепциях 1960–1980-х гг. (Дж. Гэлбрейт, Д. Белл, Г. Кан и др.). Согласно этим концепциям у власти в постиндустриальном обществе должна быть техноструктура – внутренне сплоченная корпорация со своими ценностями, установками, образом жизни. Техноструктура включает элиту инженеров, ученых, администраторов высшего уровня. Анализируя структуру современного западного общества, Дэниел Белл (Bell Daniel) выделял три элемента: высший слой – творческая элита ученых и высшей профессиональной администрации, средний – инженерно-технический персонал и пролетариат умственного труда – технические работники различных отраслей. Демаркационная линии элита-масса проходит по линии квалификации, а последняя, в свою очередь, определяется масштабом личной одаренности и уровнем образования. Полагаем, что многообразие методологических подходов в современной элитологии есть фактор позитивный, ибо монополия ни одной из существующих концепций – сколь бы эвристически совершенной она бы ни была с точки зрения внутренней логики – не может претендовать на то, чтобы быть единственно верной для всех времен и народов: характеристики и особенности рекрутирования элиты специфичны не только в различных странах, но и исторически изменчивы в рамках одной страны. С нашей точки зрения, эвристическая продуктивность той или иной концепции определяется задачами конкретного исследования Современная теория элит Как было показано выше, существуют значительные разночтения в интерпретации термина «элита» как в классической, так и в современной политической науке. Однако сколь существенно ни расходились бы дефиниции этого феномена, общим знаменателем практически всех определений является представление об избранности определяемой этой категорией лиц – отличны лишь представления об идеальных принципах рекрутирования элиты, а также смысл и оттенок аксиологического акцента: одни исследователи полагают, что подлинность элиты обусловлена знатностью происхождения, другие причисляют к этой категории наиболее состоятельных, третьи – наиболее одаренных: вхождение в элиту есть функция личных заслуг и достоинств. Адекватность использования тех или иных интерпретаций обусловлена спецификой той области социального знания, в рамках которой ведется исследование. Очевидно, что в контексте культурологического и социально-философского подходов адекватным является последнее определение. В современной политической науке преобладает функциональный подход (элита есть категория лиц, осуществляющих управление обществом). Элитный пул современного общества складывается из четырех категорий, наиболее общими из которых являются экономические, политические, интеллектуальные, профессиональные. Экономические элиты владеют или контролируют наибольший объем экономических ресурсов. Интеллектуальные элиты задают повестку дня; политические – обладают властью, профессиональные элиты – сообщества тех, кто добился наивысших показателей в профессиональной сфере (музыка, медицина, инженерия и т. д.). Что касается критериев выделения политической элиты, то в исследовательской литературе сложилось три основных подхода к процедуре выделения политической элиты в общей структуре элиты: 1) позиционный метод предполагает отнесение того или иного лица к элите на основании занимаемой им позиции во властной иерархии. В соответствии с этим подходом в состав национальной элиты по определению входят члены высшего эшелона трех ветвей власти; 2) репутационный подход базируется на использовании метода экспертных оценок; 3) десизионный критерий (от англ. decision – решение) основан на анализе того, кем принимаются стратегические решения21. Ограниченная эффективность первого и второго подходов очевидна. Первый представляется формальным из-за преувеличения роли лиц, обладающих лишь номинальной властью, и игнорирования потенциального влияния теневых фигур. Результатом этого подхода может стать ошибка в определении реального политического веса номинально равнозначных фигур. Репутационный анализ широко практикуется в ходе составления экспертами рейтингов ведущих политиков в России и за рубежом. Его достоинством является возможность выявлять динамику политического влияния. Однако в использовании репутационного анализа довольно существенен элемент субъективизма, что также не может способствовать надежности результатов исследований. Поэтому наиболее адекватным задачам политической науки является получивший широкое распространение в современной литературе десизионный метод, согласно которому политическая элита включает лиц, принимающих стратегически важные решения. В политической науке используется ряд понятий для характеристики политических элит. Так, различают прямое, косвенное и номинальное влияние. Прямое влияние оказывает тот, кто, непосредственно принимает стратегическое решение. Классическим примером косвенного влияния является влияние членов семей первых лиц государства. В качестве примера номинального влияния можно рассматривать политический вес рядового депутата Верховного Совета СССР по сравнению с политическим влиянием члена парламента Великобритании или Конгресса США. Следует принять во внимание, что элита не есть арифметическая сумма лиц, в той или иной мере влияющих на выработку позиций по ключевым вопросам. Это – социальная общность (хотя и гетерогенная), объединенная близостью установок, стереотипов и норм поведения, обладающая единством – порой относительным – разделяемых ценностей. При этом стандарты поведения реальные и декларируемые могут весьма существенно различаться. Степень внутренней сплоченности элиты зависит от степени ее социальной и национальной однородности, доминирующих моделей рекрутирования, преобладающего стиля политического лидерства и т. д. Представления о внутренней интегрированности элиты не противоречат положению о возможности плюралистической организации элит: сколь бы значительным ни было число элитных группировок в обществе, каждая из них обладает в большей или меньшей степени внутренней сплоченностью. Очевидно, что используемые политической элитой ресурсы многообразны и не обязательно имеют характер политических. Для характеристики ресурсного потенциала политических элит целесообразно использование предложенной Пьером Бурдье (Pierre Bourdieu) концепции многомерного социального пространства, в рамках которого функционируют индивиды, обладающие различными видами капиталов. Различные типы капитала приобретают характер политического в случае использования для оказания влияния на процесс принятия решений. Важной характеристикой элиты является способ легитимации власти. Способы легитимации власти элит исторически изменчивы. Для их классификации правомерно использование предложенной Максом Вебером (Maximilian Weber) триады типов законного правления: в традиционалистском обществе, как правило, источником легитимности является власть освященного традицией авторитета; в качестве другого основания легитимации выступает обладание особым даром – харизмой; доминирующим основанием легитимной власти в современном обществе служит рациональная законность. Важнейшая функция элиты, конституирующая ее видообразующий признак, – принятие стратегических решений и обеспечение трансляции принятых решений на уровень массового сознания. Властную вертикаль современного общества можно представить в виде трехуровневой пирамиды: высший уровень занимает правящая элита (элиты); на среднем уровне – политические группы, осуществляющие трансляцию принимаемых «наверху» решений (облик этих групп различен в зависимости от специфики социума и особенностей исторического развития); основание пирамиды составляют массы населения, выступающие объектом управления. Возможность влияния массовых групп на вершину власти определяется параметрами политического развития (особенности политической культуры, исторические традиции политического развития, тип политического режима и т. п.). Так, очевидно, что в странах с демократическими традициями возможности влияния общественного мнения на власть существенно шире, чем в государствах с авторитарным прошлым. Воздействие элитных групп на внеэлитные слои не безгранично; конфигурация демаркационной линии «элита – массы» определяется многообразными факторами – конкретной расстановкой политических сил в обществе, спецификой политической культуры, типом политического лидерства и т. д. Пороговые значения воздействия элитных групп на внеэлитные определяются неприкосновенностью сакральных ценностей внеэлитных групп в традиционалистском обществе и жизненными экономическими интересами в обществе модернизированном. Одной из важнейших категорий элитологии является контрэлита. В качестве контрэлиты, как правило, выступает высший эшелон политической оппозиции. Конкретная конфигурация контрэлиты определяется особенностями политической системы и политического режима. Так, например, в парламентских республиках роль контрэлиты могут выполнять лидеры не представленных в парламенте партий. В президентских республиках не представленная в парламенте оппозиция имеет меньше возможностей для артикуляции своих позиций. Представления о структуре политической элиты зависят от характера критерия, избранного в качестве основания структурирования (федеральная – региональная элита, различные ветви власти и т. п.). Одним из важнейших оснований структурирования является степень институционализации политического влияния того или иного элитного сегмента. В зависимости от степени институционализации влияния на процесс принятия решений, политическая элита может быть представлена дихотомической структурой, состоящей из двух компонентов, условно определяемых как бюрократия и «вольные стрелки» (или «свободные художники»). Бюрократия включает лиц, занимающих постоянные оплачиваемые должности в органах власти и управления. В категорию «вольных стрелков» входят лица, профессионально занимающиеся политической деятельностью и оказывающие влияние на принятие политических решений, но не занимающие позиций в структурах власти. К этой категории могут быть отнесены руководители не представленных в парламенте политических партий, влиятельные интеллектуалы, ключевые фигуры СМИ и т. д. Одним из наиболее важных является вопрос о параметрах рекрутирования элиты. Принципиальной особенностью политической элиты является то, что, в отличие от профессиональных элит, она является открытой системой. Не имеющий специального образования и опыта работы по избранной специальности новобранец, как правило, не может претендовать на вхождение в сообщество профессиональных элит. Круг политической элиты пополняется за счет лиц различного образовательного, профессионального и имущественного статуса (а в периоды кризисов – в том числе и за счет выходцев из маргинальных слоев). Так, известный голливудский актер Р. Рейган пришел в политику в зрелом возрасте, что не помешало ему сделать головокружительную политическую карьеру и дважды добиться поста президента. Главной причиной подобной «открытости» является фундаментальная характеристика феномена политики, – универсальность: политические коллизии являются формой выражения не только собственно политических противоречий, но также экономических, социальных, национальных и иных. Подобный универсализм политики обусловливает возможность вхождения в круг политической элиты лиц различного профессионального, социального, образовательного статуса. Однако строгое толкование принципов открытости и закрытости элиты в политологии означает оценку степени ротации состава элиты за счет включения в ее состав выходцев из внеэлитных слоев22. Элиту можно назвать открытой, если доступ в ее круг открыт представителям различных социальных страт. Закрытой элита является в том случае, когда процесс рекрутирования имеет самовоспроизводящийся характер. При этом следует отметить отсутствие однозначной зависимости между типом общества как системы (открытое / закрытое) и типом элитной ротации: закрытый характер общества не есть автоматическое свидетельство закрытого характера элитного рекрутирования. Так, несмотря на очевидно закрытый характер советского общества в раннесоветский период, процесс элитного рекрутирования в 1930–1950е гг. носил открытый характер в связи с интенсивной ротацией состава элиты за счет внеэлитных слоев. И наоборот: открытый характер общества и плюралистический характер элитной организации общества не являются автоматической гарантией открытого характера процесса элитного рекрутирования. В качестве механизмов рекрутирования элиты рассматриваются принципы выдвижения «новобранцев» в политическую элиту, неизбежно разнящиеся в зависимости от типа общества и исторической эпохи (кровное родство, наследование, имущественный ценз, профессиональная компетентность, партийная принадлежность, личная преданность, старшинство или выслуга лет, протекционизм и т. д.). И здесь следует отметить отсутствие жесткой корреляции между типом общества как системы, спецификой типа элитного рекрутирования и особенностями доминирующих механизмов рекрутирования. Так, в закрытом раннесоветском обществе преимущественно открытый характер элитного рекрутирования осуществлялся посредством использования закрытых механизмов рекрутирования («номенклатурный» принцип отбора, необходимость выслуги лет, наличие многочисленных институциональных фильтров – социальное происхождение, партийность, возраст, стаж работы). Этот парадокс обусловлен тем, что закрытые механизмы элитного рекрутирования были призваны обеспечить приоритет внеэлитных слоев при конкуренции с выходцами из элитного круга (имевшими очевидные преимущества в этой конкуренции) с целью обеспечения максимальной эффективности управленческого аппарата. К числу основных институциональных каналов рекрутирования исследователи относят государственный аппарат, органы местного управления, армию, политические партии, религиозные организации, систему образования. Доминирование того или иного канала обусловлено историческими традициями политического развития, особенностями политической системы, спецификой политического режима и т. д. Исследования Роберта Патнэма (Robert Putnam) показали, что роль политических партий в формировании высших эшелонов власти традиционно значительна в условиях парламентских режимов большинства западных стран и в странах третьего мира. Государственный аппарат играет роль важного канала элитообразования главным образом в развивающихся странах. Однако и в развитых странах значительная часть высшего эшелона власти также обязана своим вхождением в состав политической элиты государственной службе. Работой в системе местного управления отмечены биографии большинства членов европейских парламентов. В сравнительном аспекте политические системы Великобритании и США характеризуются относительно поздней институционализацией государственной службы в качестве канала рекрутирования политической элиты. В России, напротив, государственная служба традиционно была бесспорным, не имеющим конкурентов, лидером в системе каналов рекрутирования политической элиты. Во многих странах Латинской Америки важным каналом рекрутирования в высшие эшелоны политической иерархии является армия. В некоторых странах функцию канала рекрутирования политической элиты выполняет не столько армия, сколько специальные службы. Так, в Израиле опыт успешной службы в спецподразделениях является важным фактором успешного политического продвижения. Достаточно упомянуть тот факт, что большинство премьер-министров Израиля обладали подобным опытом, причем многие из них имели генеральские звания. Израильские военные приходят в политику, как правило, после завершения профессиональной карьеры. Роль каналов элитного рекрутирования порой играют неполитические по своей базовой природе социальные институты, например, профсоюзы, религиозные организации, система образования. Например, организация «Опус Деи» традиционно влиятельна в католических странах. Примером взлета карьеры по конфессиональным каналам может служить биография Иоанна Павла II. В таких разных странах, как Израиль и Иран религиозные лидеры оказывают существенное влияние по всему спектру политических проблем. Система образования практически во всех регионах мира является влиятельным каналом продвижения к вершинам политической иерархии. Однако в ряде стран (прежде всего Великобритании и Франции) роль системы образования в рекрутировании элиты столь велика, что можно говорить о значительном пересечении системы образования и политического рекрутирования. Наиболее значимыми элементами системы образования Великобритании, пересекающимися с системой рекрутирования элиты, являются public schools и колледжи Оксфорда и Кембриджа. Во Франции цель среднего образования – подготовка к поступлению на подготовительные курсы в так называемые «большие школы», вступительные экзамены в которые составляют важный рубеж в процессе интеграции в элитный пул. Это созданная в 1794 г. Политехническая школа и созданная по ее подобию в 1946 г. Национальная школа администрации – ЭНА (Ecole Nationale d’Administration). Понятие проницаемости каналов рекрутирования характеризует возможность горизонтального передвижения членов политической элиты в системе разнообразных каналов рекрутирования. Очевидно, что степень проницаемости каналов (равно, как и уровень ротации политических элит в целом) имеет тенденцию к интенсификации в периоды кризисов и снижению в «спокойные» времена. Высокая степень проницаемости каналов характерна для США: общепринятой является практика прихода на государственную службу лиц из различных сфер бизнеса, покидающих Вашингтон после очередных выборов. Однако они вновь возвращаются, когда первым лицом страны становится представитель их партии. Значительная часть представителей высшего американского бизнеса в то или иное время работали на важных правительственных должностях, а карьера многих из правительственных чиновников была связана с бизнесом. В отличие от США, проницаемость каналов (которую можно уподобить «двери-вертушке») сведена к минимуму во Франции, где почти отсутствуют «вращающиеся двери» между государственным аппаратом и обществом – дверь открыта преимущественно в одном направлении: правительственные чиновники после завершения государственной карьеры могут занимать ведущие посты в сфере частного бизнеса. Этот процесс неформально называют «пантуфляжем». Обратный процесс возможен, но он значительно более сложен. Капитал является второстепенным критерием при вхождении во французскую элиту. Генеральный казначей в провинции зарабатывает в два раза больше, а удачливый рекламщик в десять раз больше, чем глава Счетной палаты, но по уровню влияния в принятии стратегических решений первые никогда даже близко не приблизятся к последнему. Изменения в пользу большей проницаемости каналов рекрутирования по американской модели произошли в отечественной политике в постсоветский период: массовой стала практика рекрутирования предпринимателей на государственную службу, и наоборот – ушедшие в отставку высшие чиновники продолжают карьеру в структурах крупного бизнеса. На исследование тенденций развития элит как социальной общности распространяется общее правило изучения социальных групп, согласно которому необходимо различать характеристики социальной группы и индивидов, входящих в ее состав. Представляется необходимым отметить, как соотносятся теории элит с социологическим подходом к изучению структуры общества, в частности, с теорией классов. Наиболее близкой к элитологии социологической концепцией является стратификационная теория, исходящая из представления об обществе как о совокупности многообразных социальных групп, выделение которых происходит по различным критериям (уровень и характер доходов, профессиональный, демографический, социально-статусный, культурный, образовательный и т. п.). В рамках теории стратификации классовое деление, в основу которого положена дифференциация различных групп населения по масштабу и характеру собственности на средства производства и производимого продукта, уровень получаемого дохода и материального благосостояния, является частным случаем стратификации. С этой точки зрения основанием дифференциации общества на элитные и внеэлитные слои является их различное отношение к власти, различная степень участия в принятии стратегически важных для социума решений. И, наконец, о том, как соотносятся понятия «политическая элита» и «политический класс». По этому вопросу в литературе существуют различные точки зрения. На наш взгляд, понятие «политический класс» шире, чем понятие «политическая элита», поскольку охватывает не только тех, кто непосредственно принимает решения, но также широкий круг лиц, профессионально занимающихся теми или иными аспектами политики (политические эксперты, технологи, журналисты и т. д.), оказывающих косвенное влияние на политический процесс. Понятие «политический класс» охватывает всех тех, кто профессионально работает в сфере политики – профессиональных политиков, партийных функционеров, политических журналистов и политических экспертов, политических консультантов и политических технологов и т. д. Политическая элита составляет ядро политического класса, определяя тех, кто принимает стратегические решения, а остальные категории политического класса окружают ядро подобно спутникам на орбитах солнечной системы. |
Похожие:
 | Тема: Эволюция форм государственно-политического участия в процессе развития икт в США (1990 – 2010гг.) | | Учитывая существенное сокращение часов, меняется подход к преподаванию истории в старших классах: больше внимания уделяется проблемному... |
| России В. Е. Чуров выступил с лекцией «Избирательная система России: история, уроки, современность, задачи» на открытии спецкурса... | | Целью данного практикума является формирование общего представления о некоторых аспектах общественно-политического, социально-экономического,... |
 | Описание региона и история и современность предпринимательства в Аргентине | | Стандарт третьего поколения глазами истфака уральского государственного университета |
| М. П. Горчакова-Сибирская (отв ред., Спбгэу), д-р философ наук, проф. Е. А. Гусева (зам отв ред. Спбгэу), канд пед наук М. В. Лазарева... | | «Государственное и муниципальное управление», 46. 03. 01 «История», 38. 03. 02 «Менеджмент» (образовательные программы «Менеджмент»... |
| Суд с участием присяжных заседателей: история и современность | | Рабочая программа составлена на основании типовой программы гос впо и авторских разработок |