Письма из америки
Скачать 5.29 Mb.
|
| * * * Поздний вечер, тишина, Сам с собой в молчании. Жизнь мгновения длинна, Коль оно печальное. Снегопад все прет и прет, Вечер тускло тлеется, Водка вовсе не идет, И нутро не греется. Не бубнят вокруг друзья, Не бренчат стаканами, Между «можно» и «нельзя» Жизнь застряла странная. Только ходики тук-тук, Будто в назидание. Мне б еще какой-то звук, Иль воспоминание, Иль хотя бы грустный взгляд, Чье-нибудь сочувствие. Ходики и снегопад – Все мое присутствие. Жил иль не жил? Был иль нет? Разве есть спасение В том, что вдруг найдешь ответ Иль впадешь в сомнение? Образуется само, Все придет и сбудется. То, что нынче нам дано – То потом рассудится И оценится потом, На места расставится. Сердце ведь, оно умом После постигается. Нынче слишком грустно. Но В жизни все случается. Гладит снег мое окно, Будто бы общается. * * * Вот ты мне говоришь, что проседь – Это мудрость, что миром от века правит. Как зовут того простеца: Амвросий, Аристарх, Аристотель… Извини, но память Не хранит уж имен, знать оно – неважно, Мудрость – значит не править, а верить, Потому что мудрый – это и есть отважный, А иначе как мудреца измерить? А еще говоришь, что, наверное, проседь – Это вид и привкус соли с перцем… Это когда ничего ни начать, ни бросить, И прошел весь путь от инфаркта до сердца, И все чаще в мыслях бываешь в «прежде», И улыбка таит все меньше фальши. Потому выходит и мила надежда, Что похожа на деву, что неба краше. РИЛЬКЕ На немецком трудно стихи слагать… Их железный порядок и внешняя стать Будто бы отчет инженера Об испытании штурмгевера. На немецком легко поднимать в атаку, Писать о закате Европы или о деньгах, как у Шпенглера с Марксом, сочинять трактаты О бытии и времени, что не поймут мулаты В силу пристрастия к пище с перцем И отсутствия кубика льда на сердце. На немецком принято творить прозу о воле, Разуме, духе и нелегкой доле Пролетариев и арийцев, А также о школе пифагорийцев. На немецком слагаются тучи бездонных Нескончаемых сложноподчиненных И иных предложений, где запятые Значат больше, чем мысли, ими свитые. В звуках немецкого слышишь то скрип калитки, То грохот дроби по паркетной плитке, То шаги по брусчатке монолитного строя, То дыханье оратора, то звон шпаги героя. Словом, эти тугенбунды, хендехохи и р-р-ррамштайны, Думмкопфы, бундесраты и иные тайны Отношений уха и замысловатой речи Далеки от поэзии бес-ко-неч-но. Только Рильке, попирая ногою немецкую сушу, Поместил в слова беспокойную душу, И о сложном сказал простое. Звучит как «здрасьте!» Его «гутен морген». Русские страсти Слагают чудесные строфы, В которых Гестия дружит со знаменитою Софой. Что ему страдания о целом мире, Белокурой бестии и полете Валькирий, Одержимости, Вотане, войне на два фронта? В землях, где серый зрак не мигает под блондой Средь поэтов, не то что в России, но был великий - Только Рильке, он один, только Рильке. БРОДСКИЙ И ЕВТУШЕНКО Поэты пылкие бранятся И злятся на себя, что злятся, И ненавидят, ибо видят, Что могут ближнего обидеть. Окурки в форточку швыряя, Без тостов, часто наливая, Отчаянно друг к другу глухи, Они ругаются на кухне. Тот, кто картавит – сочиняет, И в правду вымысел вплетает. Обидных слов переплетенья И есть пустые сочиненья. А тот, что строен и манерен, В том, что уверен, не уверен, И потому его резоны Вполне резонно невесомы. Взбежав на самый пик Парнаса, Они столкнулись на паласе Московской кухни, без надежды Друг друга уважать, как прежде. Таков тогда был пик Парнаса – Клочок протертого паласа, Но здесь сыграть на нежной лире Мечтали все поэты мира. За рюмкой пробовали силы Здесь молодые лирофилы, Здесь лироманы, лироблуды Гремели чешскою посудой. Гораздо реже здесь бывали Великие. Те не читали Стихов, а под вино и шпроты Травили кругом анекдоты. Для всех Иосиф и Евгений, Ваятели стихотворений… А в ссоре кухонной все просто, Ведь здесь они Евтух и Ёся. Бранятся без причин и цели… Глухи, бессмысленны дуэли За обладание Парнасом На крохотном клочке паласа. Дуэль без шпаг и пистолетов. Язык – оружие поэтов, Поэтому-то им не нужно Хитрить при выборе оружья. Кто первый, кто второй, кто третий? Такой вопрос живет в поэте. Спор не для слабонервных: Кто стал первее самых первых. Поэты вечно рвутся к славе, Бесславно славу раздирая, Как вороты рубах, но это Была и будет жизнь поэтов… От призрачных амбиций грузны, Сдирая с душ приличья узы, Они оспаривают лоно Несуществующего трона. Когда великие бранятся, То хочется глухим казаться… И ждать, когда веленьем свыше Великие поэты пишут. МАЛЕНЬКАЯ ДРАМА С ЭПИЛОГОМ Давным-давно, когда не было сил Сдерживать страсть и душевный пыл, Она изменила, а он простил. И жили они десять тысяч дней, Построили дом, нарожали детей. Бывает, что люди прощают людей. «Как прожили мы?» - в конце своих лет Спросила она, он дал ответ: «Любовь сохранили, а счастье – нет». ОТ ВОСКРЕСЕНЬЯ ДО СРЕДЫ Никак война не окончится… Вроде только вздохнули, Как спички, мука и соль исчезли с прилавков, А там, где летали голуби, вдруг засвистели пули, И проходимцы с плоскостопьем выхлопотали справки. Люди всегда наивны, особенно по утрам в выходные, Когда воздух чист и прозрачен, как водка на дне стакана. В такие часы извилины мозговые Не готовы внимать голосу Левитана. Голосу, подытоживающему лишенья Иль предваряющему череду трагедий. И даже если не знаешь, что будет, то без сомненья Счастье, когда некого ждать с войны, кроме соседей. Когда пройдет уйма времени и однажды весною Новая непривычная дата станет днем победы, Кто-нибудь тряхнет седой головою И скажет, что мы побеждаем, как правило, в среду. Побеждаем всегда и всех, а после желтых гильз болванки Храним на комоде, а в комоде – пятаки медалей, И еще долго кажется черным вражеским танком Сарай на горизонте с крышей, обшитой металлом. ЭКЛОГА Признаки осени – в самом настроении, И не-пре-о-до-ли-мом сомнении, Что злато и охра, покрытые пылью, И есть фантазм, перемешанный с былью. Признаки осени в смене одежды, Когда ты не можешь уже, как прежде, Любить сквозняки, а лен и хлопок Меняешь на шерсть и влагу из стопок. Признаки осени – в изгибе шеи, В попытке поиска Кассиопеи, В подсчетах птиц, покинувших яйца, Летящих от юкагиров к китайцам. Признаки осени – воспоминанья, Пустые и ветреные скитанья В пажитях молодости, когда потери Еще не причина в людей не верить. Признаки осени – в сжатой ладони, Пустой и холодной, и в жажде погони За кем-то, кто мог бы идти с тобою, Держа твою руку своей рукою. Признаки осени – в ощущении Цикла, круга, повторения, Когда ступаешь завороженный На путь, тобою уже пройденный. ПОЭЗИЯ Олег КОГОДОВСКИЙ СТИХИ * * * Мы десять лет трудились на Вилюе. Мы очень часто вместе собирались, Сидели за нестроганым столом, И девочки – им волосы на плечи, И парни – мощно плечи их бугрились Под свитерами. В кружках спирт стоял. Однажды, помню, пели, танцевали. И лишь одна сидела неподвижно, Её живот круглился под столом. А с ней был сын. И сына мать спросила: «Кого купить нам? Ваню или Таню?» А сын сказал: «Купи велосипед!..» Мы проживём ещё немало вёсен, Мы проживём ещё немало строек. Пробьём, быть может, двадцать пять туннелей И перекроем полдесятка рек. Но я хочу, чтоб так на каждой стройке Мы очень часто вместе собирались, Сидели за нестроганым столом. И женщинам чтоб волосы – на плечи, А у мужчин чтоб мускулы бугрились, А чей-то сын просил велосипед. Пусть дети вырастут. И пусть однажды Им спирт сведёт тугой резиной скулы, А за окном пусть будет пятьдесят. И пусть за то, чем мы так дорожили, И пусть за то, за что мы постарели, Они поднимут самый первый тост. 1963-1970 ГРОЗА Бывает так – расскажут шёпотом, А после – хохота порыв. Так и гроза – вначале ропотом, А после – вспышка! Грохот! Взрыв! Гроза – природы исступление. Шаг от гармонии в развал. Гроза как страсть. Сперва томление, А после – яростный обвал! И дрогнет лес, под ливнем стонущий. Под ветром – сосны, как лоза. А ты хватаешь, будто тонущий, В рот воду – молнии в глаза. Гроза – не тайна для безбожника, Но с трепетом взираешь ты На сумасшедшего художника, Крушащего свои холсты. И вдруг смекнёшь за вспышкой яркою В каком-то яростном бреду – Сам дьявол там с электросваркою Засел в клубящемся аду. Гроза нам за экзаменатора – Сродни ль нам мира поворот В раскатах грозного оратора, В разящих молниях острот! МАМЕ Этот день – прохладный и неяркий – Озарит немного грустный свет. Ты уйдёшь в петровском старом парке Встретить свой серебряный рассвет. Что припомнишь? Что там пожалеешь? И какими звуками полна Побредёшь неспешно по аллеям, В думы, как в туман, погружена? Как покойна парковая область В утреннем наплыве тишины… По прудам лишь грянет солнца отблеск Незабытым сполохом войны. Дым костров напомнит гарь перронов, И опять упрётся прямо в грудь Эвакуационных эшелонов Бесконечный, как Россия, путь. Или, может, сбив с травы росинки, За сплетеньем ивовых ветвей Ты увидишь красную косынку Беспокойной юности своей. И опять, чужой совет отбросив, Не за форму и не за рубли Ты с неразговорчивым матросом Вновь дойдёшь до краешка Земли. Как узнать, ещё какие звуки Тронет ветер – вечный музыкант? Как привольно подрастают внуки! А детей жёг солнцем Самарканд. Но не сжёг. И в снежной заварушке Сын шептал, как горький тот поэт: «Ты жива ещё, моя старушка», – И на праздник редкий слал привет… Тихо в парке. Женщина там бродит. Как берёза, грусть её светла. Жизнь – она бесследно не уходит: Остаются добрые дела. ДИАЛОГ Она: О, как покойно на твоей груди. Щеке так ласкова прохлада кожи. И так легко... И так ни с чем не схоже. О, всех подруг, Бог, счастьем награди. Он: Как грудь нежна твоя и как светла. А плечи детские тревожно зябки. Как будто ты – лесной замерзший зяблик, Согревшийся от моего тепла. Она: Как ты красив… Легка твоя рука, Хоть каждый мускул переполнен силой. Не знала я, что ты так нежен, милый, Как с тонкой ивой вешняя река. Он: В твоих кострах под лапником бровей Зажечь мечтал я тёплый свет – не боле. Теперь же сердце непонятной болью Щемит от беззащитности твоей. Она: Нет, нет. Я без тебя была сильна – Девчонка дерзко-смелая, простая. И вот впервые свечечкою таю, От губ твоих томительно хмельна. Он: Так говори ж ещё. Твои слова Меня спасут в объятиях разлуки. Она уже свои простёрла руки И пялит взор, как в сумраке сова. Она: К тебе тянусь. Бери меня скорей И не тревожь себя напрасной грустью. Так тянет речку от истока к устью, От тихих плёсов на разлив морей. Он: Чем отплачу тебе за красоту, За жертвенность, за нежность, за участье? Она: Чудак. Ты взял уже мои несчастья, А мне отдал любовь и доброту. ТЫ СМЫКАЕШЬ ВЕКИ Ты смыкаешь веки, Женщина моя, Между нами реки, Новые моря. Знаю – не навеки. Верить устаю, Ты смыкаешь веки – Я уже встаю. Тоненькое тело Отразит трюмо, Я ж, закончив дело, Сяду за письмо. Скидываешь платьице, В койке – как во льду. Суббота, Я же в пятнице По городу бреду. Сколько ж нам Стремиться Время обгонять, Вместе чтоб ложиться, Вместе чтоб вставать?.. В предрассветной дрёме Шепчешь: «Устаю…» На аэродроме я опять стою. УТРОМ (отрывок) Я познавал в упор, не понаслышке, Тот край, что некогда сводил людей с ума, Где лето вспыхнет магниевой вспышкой И снова в шубу запихнёт зима. Теперь гвоздём мне это в память вбито: Тайга, посёлок, стройки гуд и дрожь, Где выпита с друзьями бочка спирта, А сколько соли съел, и не сочтёшь. И в трудный час теперь себя я сверю С людьми из тех далёких страшных зим, Когда держались, грея атмосферу, Казалось, лишь дыханием своим… Тепло мне нынче, нынче мне не зябко. И видит Бог – грешно на жизнь роптать. Но память вдруг сгребёт меня в охапку Под стук колёс и станет мне шептать Про то да сё… А помнишь ли? А знаешь?.. Забыть такое – надобен талант. Глаза прикрыл – и прошлое листаешь, Как букинист бесценный фолиант. * * * Себя на мысли я ловил не раз, Что избранная в юности работа Уже без романтических прикрас Становится пожизненной заботой. Что к Северу припаяна душа Сильней, чем пальцы к стылому железу, Что если жизнь и вправду хороша, То оттого, что стройки в небо лезут. Немного в жизни праздников души. Одна Любовь. Один Любимый город. И миг, когда преграды сокрушив, Ты на свою плотину глянешь гордо. Но нет побед на свете без потерь. В якутских вьюгах юность заплутала. И молодость прикрыла тихо дверь И скрылась за колымским перевалом. Прощайте же, волненья юных лет! Останься злость к неистовой работе, Со стороны и непосильной вроде, Но без которой счастья в жизни нет. ПРОЗА |
Похожие:
 | Составляются также письма-приглашения, письма-просьбы, письма-извещения, письма-ответы, письма-извинения, письма-требования (рекламация),... | | Составляются также письма-приглашения, письма-просьбы, письма-извещения, письма-ответы, письма-извинения, письма-требования (рекламация),... |
 | Образовательная: познакомить учащихся с историей появления письма и почты, особенностями написания письма, формировать умения выделять... | | Образовательная: познакомить учащихся с историей появления письма и почты, особенностями написания письма, формировать умения выделять... |
| Мо РФ от 19. 02. 04 г. №14-51-38/13, приказа мо РФ от 17. 11. 05 г. №281, письма мо РФ от 31. 03. 05 г. №03-404, письма мо РФ от... | | Латинской Америки проливают яркий «топонимический свет» на многие исторические, этнографические, природные и другие особенности этого... |
| Абсолютное оружие Америки /Пер с англ. Е. Моисеевой. – М.: Эксмо, Яуза, 2005. – 672 с | | Для туристов, которые оформляют американскую визу в других регионах подача документов в Консульства Америки в регионах происходит... |
| Познакомить с историей и особенностями эпистолярного жанра, формировать навыки написания письма | | Цели урока: организовать деятельность учащихся по изучению и первичному закреплению правил написания письма, обеспечить у школьников... |