Выпуск 7
Скачать 4.56 Mb.
|
СПИСОК ЦИТИРУЕМЫХ ИССЛЕДОВАННЫХ ТЕКСТОВ Бонд. — Бондарко А.В., 1984, Функциональная грамматика. Ленин- град. Гинзб. — Гинзбург В.Л., Киржниц Д.А., 1987, Высокотемпературная сверхпроводимость (обзор теоретических представлений), Успехи физических наук. Т. 152, Вып. 4. Москва. Дрид. — Дридзе Т.М., 1980, Язык и социальная психология. Москва. Дуб. — Дубинин Н.П., 1987, Эволюционные предпосылки сознания и уникальность мозга человека, Системогенез и проблемы генетики мозга. Москва. Дубр. — Дубровский Д.И., 1988, Категория идеального и ее соотношение с понятиями индивидуального и общественного сознания, Вопросы философии. № 1. Москва. Жинк. — Жинкин Н.И., 1997, О кодовых переходах во внутренней речи, Риторика. Специализированный проблемный журнал. Москва. Зельд. — Зельдович Я.Б., Новиков И.Д., 1969, Гипотеза о начальном спектре возмущения метрики в модели Фридмана. Москва. Кад. — Кадомцев В.В., 1999, Динамика и информация. 2-е изд. Москва. Колш. — Колшанский Г.В., 1979, Проблемы коммуникативной лингвистики, Вопросы языкознания. № 6. Москва. Ком. — Комаров Ф.Ф., Комаров А.Ф., Хоконов М.Х., 1987, Динамика движения и излучения электронов при аксиальном квазиканалировании, Журнал экспериментальной и теоретической физики. Т. 93, Вып. I (7). Москва. Ник. — Николаева Т.М., 1982, Семантика акцентного выделения. Москва. Петр. — Петрищева Е.Ф., 1983, Стилеобразующие факторы и стилистически окрашенная лексика, Структура лингвостилистики и ее основные категории. Пермь. Реф. — Реферовская Е.А., 1989, Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом аспекте. Ленинград. Сед. — Седов К.Ф., 1997, Исследование речевого мышления в отечественной науке: Л.С.Выготский и Н.И.Жинкин, Риторика. Специализированный проблемный журнал. Москва. Серг. — Сергеева Е.В., 2002, Религиозно-философский дискурс В.С.Соловьева: лексический аспект. С.-Петербург. Солг. — Солганик Г.Я., 1982, К проблеме классификации функциональных стилей на интралингвистической основе, Основные понятия и категории лингвостилистики. Пермь. Солнц. — Солнцев В.М., 1977, Язык как системно-структурное образование. Москва. Сув. — Суворов О.А., 1973, О месте и роли категорий симметрии и асимметрии в структуре диалектики, Некоторые вопросы диалектического и исторического материализма, Вып. 73. Омск. Чер. — Черных В.Ю., 1999, Аксиология истории России. Пермь. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК Данилевская Н.В., 2003а, Познавательная оценка как гносеологическая основа "рождения" и выражения нового знания в научном дискурсе, Текст — Дискурс — Стиль. Коммуникации в экономике. С.-Петербург. Данилевская Н.В., 2003б, Познавательная оценка в научном дискурсе (применительно к понятию эпистемической ситуации), Стереотипность и творчество в тексте. Пермь. Данилевская Н.В., 2004, Познавательная оценка и динамика познания (к вопросу о механизме развертывания научного текста), Проблемы языковой концептуализации и категоризации действительности, Материалы международной конференции "Язык. Система, Личность" 14-16 апреля 2004 г. Екатеринбург. Ивин А.А., 2000, Теория аргументации. Москва. Кондаков Н.И., 1971, Логический словарь. Москва. Русская грамматика, 1980. Т. II, Синтаксис. Москва. Соколов А.Н., 1968, Внутренняя речь и мышление. Москва. Черных В.Ю., 1999, Аксиология истории России. Пермь. Швырев В.С., 1978, Теоретическое и эмпирическое в научном познании. Москва. Энциклопедический философский словарь, 1999. Ред.-сост. Е.Ф.Губский, Г.В.Кораблева, В.А.Лутченко. Москва. В.Е.Чернявская С.-Петербург НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ — "ВЛАСТЬ ДИСКУРСА" (Лингвистическое осмысление преждевременных научных открытий) Процитированное в заглавии определение французского семиотика и историка науки Мишеля Фуко позволяет сформулировать проблему, выносимую здесь на обсуждение: в какой степени дискурс как совокупность всех текстов, выступающих языковым коррелятом по отношению к наличному научному знанию, а равно и эпистемических условий и принципов текстопорождения в данный исторический период, способен управлять"подключением" к этой текстовой системе других высказываний/текстов. В этой очень широкой проблеме, находящей свое осмысление с гносеологических, культурно-социологических, идеологических позиций, мы выделяем лингвистический аспект, обращаясь к закономерностям текстообразовательной деятельности в языке науки. В сегодняшнем мире научная деятельность находится под влиянием двух различных факторов: с одной стороны, имманентных (внутринаучных) законов познавательно-творческого процесса, с необходимостью отражаемых при текстообразовании, с другой — внешних, социально обусловленных факторов. Наука как социальное явление предстает в виде особой институционально организованной научной деятельности с иерархией отдельных ученых (исследовательских коллективов), существующей в условиях конкуренции. Это означает, что результаты научно-исследовательской деятельности подвергаются общественной оценке, где критериями являются общественное признание, социальный статус ученого. Эти социальные факторы, внешние по отношению к законам научного познания, способны в достаточно большой степени влиять на современные научные процессы и судьбу научных открытий. __________________ © В.Е.Чернявская, 2004 Мы исходим из того, что суть научного познания — в его открытом, диалогичном, толерантном характере. В научном тексте, отражающем в своей содержательно-смысловой и формальной организации коммуникативно-познавательный процесс, абсолютное текстообразующее влияние имеет интертекстуальность как выражение текстовой разгерметизированности и открытости в широкое дискурсивное пространство. Интертекстуальность выступает как универсальный принцип построения научного текста на уровне содержания. Она отражает его имманентную диалогическую сущность как основанного на коллективном сознании и развивающегося по законам научной преемственности, поступательности и эволюционности. Говоря о научном тексте как абсолютно открытой системе, мы имеем в виду следующие уровни текстовой открытости: содержательно-смысловая незамкнутость текста по отношению к иным текстовым системам; его открытость читателю, система знаний которого также не замкнута; внутритекстовую проницаемость содержательных и формальных структур (текстовых единиц) по отношению друг к другу; идейно-тематическую и логическую прогрессию в масштабе авторской системы творчества, или его архетекста; типоло- гическую ("прототипическую") открытость текстов одного типа и — шире — функцонально-коммуникативную соотнесенность текстов одного класса в общей таксономии. Ядро интертекстуальной открытости составляет единство ее межтекстовой и межсубъектной проекции, ибо именно их актуализация в тексте обеспечивает осуществление интертекстуальностью своей основной функции — выступать как средство тексто- и смыслопорождения в науке (подробнее см. Чернявская 1999). Эти уровни текстовой открытости представляют инвариантную модель научного текста, вербализующего новое научное знание (фрагмент знания) в соответствии с законами научного творчества. Универсальная диалогичность научного текста определяет и предполагает основополагающую роль научного сообщества при порождении, верификации, оценке нового знания. В научном коллективе преодолевается замкнутость отдельного ученого, который всегда соотносит полученный лично — новый — исследовательский результат с существующей системой знаний. Очевидно, что его индивидуальность не играет в науке такой абсолютной роли, как в искусстве, где каждое творение уникально. Подтверждением тому служат нередкие факты одновременных одинаковых открытий, сделанных независимо работавшими учеными. Итак, каждый субъект науки ведет свой творческий поиск в рамках системы научного знания, сложившейся к моменту создания конкретного текста и определяющей методологические границы научного поиска его автора. Иными словами, каждый новый создаваемый текст выступает элементом, структурным составляющим единого научного дискурса. При этом дискурсивная формация выступает как система, определяющая научный стиль мышления и, следовательно, способная осуществлять влияние. Это подводит наши рассуждения к следующему существенному заключению: Дискурс как особая формация, выражающая надындивидуальные (немецкий исследователь У.Маас называет их"серийными") коммуникативно-когнитивные стратегии восприятия, интерпретации и переработки знаний способен спровоцировать, породить характерную интолерантность — нетерпимость или невосприимчивость этой системы по отношению к"чужеродным" идеям. То, что дискурс может быть инструментом осуществления власти, а власть успешно осуществляется именно в дискурсе, заявлял в своей теории дискурса М.Фуко, а затем и творчески воспринявшие его идеи немецкие ученые У.Маас, З.Егер. (Более развернуто этот вопрос рассматривался нами в работах (Чернявская 2001; 2003))."Власть дискурса", по Фуко, возможна потому, что дискурсивная формация охватывает правила, условия и возможности — всю сеть когнитивных отношений, так или иначе релевантных для возникновения определенного знания, она позволяет определить историческое место каждого высказывания, теории, текста, каждой новой идеи — т.е. каждого дискурсивного события; показать и объяснить, почему имеет место определенное высказывание и никакое другое на его месте. Следуя принципам дискурсивного анализа, возможно было бы выяснить, почему участвующие в свое время в дискурсивной практике индивиды, будучи ограничены рамками своего знания, не могли думать, говорить иначе, чем они это делали; благодаря каким предпосылкам стало возможным появление новых идей, тем и какие условия воспрепятствовали развитию иных взглядов. Существенно, что дискурсивная формация детерминирует конституирование самих тем, выбор, точнее, отбор релевантных понятий и речевых высказываний и выбор коммуникативных стратегий их связи между собой."Власть дискурса" проявляет себя в том, что он охватывает все возможности для появления определенных высказываний или действий и, следовательно, обладает возможностью управления и направления высказываний. Эти идеи дают нам основание высказать следующее суждение: в научном сообществе, точнее, в границах одной дискурсивной формации в тот или иной период исторического развития могут появляться черты частичной закрытости — невнимание к конкурирующим, альтернативным и вообще другим идеям. В этом случае"властные механизмы" дискурса проявляют себя как механизмы исключения (“это не релевантно"), установления границ научной значимости, целесообразности, важности и даже запретов. Примером последнего служат тоталитарные дискурсы в разных научных областях в советскую эпоху или в период правления национал-социалистов в Германии. (См. соответствующие исследования U.Maas, R.Wodak и др.) В подобных случаях начинают включаться и действовать механизмы суггестивного влияния, порождающие некритическое восприятие фактов, результатов исследований, восприятие"на веру". Но гораздо более показательна в этой связи судьба"несвоевременных" открытий или открытий, оставшихся малоизвестными современникам, в области естественных, точных наук, где идеологические мотивы неприятия объективно сводятся к минимуму. Мы обратимся к тем примерам, когда вытеснение за рамки существующей — данной — системы знаний, а значит, исключение из научного оборота, происходило из-за несоблюдения конвенциональных, сложившихся в научном сообществе правил, коммуникативно-когнитивных стратегий представления нового результата в текстотворчестве. В развитии науки известно несколько знаменитых примеров так называемых преждевременных открытий. В биологии это связано с открытием в 1865 г. гена Грегором Менделем, не замечавшегося наукой в течение последующих 35 лет. В физике это пример теории адсорбции газов М.Полани, опубликованной в 1914-1916 гг. и отвергнутой в то время научным сообществом, несмотря на экспериментальные доказательства автора теории. Два наиболее примечательных события, иллюстрирующих самое существо проблемы, дает история генетики, а именно, публикация О.Эвери (1944 г.) о ведущей роли ДНК в трансформации организмов, не оказавшее немедленного воздействия на развитие генетической науки и не вошедшее тогда в научный оборот, и описанная Д.Уотсоном и Ф.Криком в 1953 г. двухспиральная структура ДНК как носителя наследственной информации — открытие, принесшее ученым Нобелевскую премию. История первоначального открытия ДНК О.Эвери, опубликованного в соавторстве (O.Avery, C.M.McLeod, M.McCarty), проанализирована в 1972 г. английским исследователем Г.В.Вайяттом в журнале"Nature" в статье"Когда информация становится знанием?" (H.V.Whyatt. When Does Information Become Knowledge?") и переведенной на русский язык (см.: Вайятт 1976). Выводы этого ученого учитывались в глубоком и всестороннем анализе принципов формирования научного знания (Котюрова 1996: 144). Суммируем кратко основные заключения аналитического исследования Г.Вайятта о причинах непризнания в свое время открытия О.Эвери. Так, в заголовке статьи О.Эвери в русском переводе"Исследование химической природы вещества, вызывающего трансформацию пневмококков. Провоцирование трансформации фракцией дезоксирибонуклеиновой кислоты" не содержалось ключевых слов, которые способствовали бы установлению связей ее содержания с идеями генетики о наследственности. Термин"трансформация" не был в научном обороте у специалистов-генетиков того времени, оперировавших терминами"гены" и"мутации". О.Эвери ограничился лишь констатацией фактов, без какой-либо их оценки и интерпретации, потому его работа воспринималась как адресованная специалистам по пневмококкам — микробиологам, но не генетикам. В реферативных журналах того времени статья Эвери была также оценена с узкомикробиологической точки зрения. Наконец, в заключении статьи не содержалось никаких терминов или понятий, позволяющих связать описываемое открытие с генеральной линией генетики. Публикация воспринималась в том историческом контексте, когда большинство влиятельных ученых не рассматривали ДНК как возможного носителя генетической информации, и эта идея вообще не оценивается как плодотворная (Вайятт 1976: 374-389). В контексте наших рассуждений можно сказать, что текст О. Эвери не содержал сигналов интердискурсивности, обеспечивающих его"подключение" к вокругтекстовому пространству; код текста не идентифицировался с кодом дискурса. В связи с этим примечательно, что подобная логика взаимодействия текста и окружающего его широкого экстралингвистического фона определяет во многом процессы восприятия текста читателем в эстетической коммуникации. Ср.:"Рамка" внетекстовых структур, налагаемых на текст, может быть в большей или меньшей степени жесткой: читатель, адаптируя текст к собственным конвенциям, может"срезать", оставить без внимания те или иные находящиеся в свернутом, латентном виде потенции текста… . Иногда те или иные потенции текста выпадают за"рамку", и тогда критики начинают говорить о"внехудожественном", антиэстетическом начале, представленном в произведении". Так В.А.Миловидов характеризует литературно-критический дискурс (2000: 56) — цитата, применимая, безусловно, благодаря точности определения и к научному познанию, с тем лишь уточнением, что в роли читателя выступает научное сообщество в целом. Новый фрагмент знания отсекается рамками существующей дискурсивной формации, пока не окажется возможным связать его с каноническими познаниями в данной области на данном этапе развития науки. Прямо противоположный пример блестящей научной судьбы текста как носителя знания демонстрирует работа Д.Уотсона и Ф.Крика. Опубликованное в 1953 г. в журнале"Nature" в разделе "Short communication", их сообщение об открытии дезоксирибонуклеиновой кислоты незамедлительно выдвинулось в центр внимания специалистов. В противоположность предшествующей, эта научная публикация может считаться эталонной в смысле соблюдения формальных правил научной коммуникации. Имея объем одной (!) журнальной страницы, текст Уотсона — Крика четко структурирован с выделением в поверхностной структуре основных этапов формирования нового знания в единстве с преемственностью и научным прогнозированием, — того, что в современных разработках композиционно-смысловой организации научного текста определяется как инвариантные, прототипические текстовые единицы: композиционные блоки, по Е.М.Крижановской (1996), или композиционно-прагматические сегменты — в нашей терминологии, составляющие в своей совокупности идеальную модель научного текста как носителя знания. Покажем это на отдельных фрагментах данной публикации. Так, в инициальном абзаце текста формулируется цель исследования и актуализируется его новизна и значимость: We wish to suggest a structure for the salt of deoxyribose nucleic acid (DNA). This structure has novel features which are of considerable biological interest. Далее выделяется сегмент"характеристика предмета исследования" с выраженной оценкой его актуальности и степени новизны в контексте преемственности. Именно актуализация научной преемственности стала решающим отличием сообщения Уотсона-Крика от публикации Эвери. Ср.: A structure for nucleic acid has already been proposed by Pauling and Corey [ссылка — В.Ч.]… Their model consists of three inter-twined chains (…). In our opinion, this structure is unsatisfactory for two reasons: (…). Another three-chain structure has also been suggested by Fraser (in the press). In his model the phosphates are on the outside and (…). This structure as described is rather ill-defined, and for this reason we shall not comment on it. В этом сегменте отчетливо указаны исходные позиции исследования, его предтексты (то, что мы называли"экспозиционной интертекстуальностью" см.: (Чернявская 1999), поставленные в связь с собственно новым знанием. В речевом оформлении это усиливается соположением субъектно определенных конструкций their model — in our opinion; in his model — we… в начале предложений, прочерчивающих границу"старое — новое знание". Это упорядочивающее начало оказывается чрезвычайно важным, так как не позволяет обсуждаемой проблеме раствориться в потоке недифференцированных взглядов и предположений. Авторская оценка unsatisfactory, ill-natured акцентирует проблему, позволяет актуализировать ее в тексте через осознание наличного знания недостаточным для достижения новой познавательной цели. Следующий затем сегмент представляет авторское новое знание — гипотезу, оформленную в процессе текстотворчества вместе с ее эмпирическим обоснованием — доказательством: We wish to put forward a radically different structure for the salt of deoxyribose nucleic acid. This structur has two helical chains each coiled round the same axis. We have made the usual chemical assumptions, namely (…). Each chain loosely resembles Farberg’s [сноска — В.Ч.] model, that is… It has been found experimentally [2 сноски — В.Ч.], that… Примечательно, что при обосновании своей гипотезы авторы опираются на уже известное знание, актуализируют в текстовой ткани и на этом этапе научную преемственность. Специфика итогового сегмента, формулирующего выводы, — заключения, в том, что, с одной стороны, констатируется результативность проведенного исследования, с другой, — убежденность авторов в истинности решения научной проблемы: It has not escaped our notice that the specific pairing we have postulated immediately suggests a possible copying mechanism for the genetic material. С лингвистической точки зрения обращает на себя внимание семантика завершенности, окончательности суждений, передаваемая глаголом postulate и, разумеется, прямое указание на значение сделанного открытия конкретно для генетики (а не биологии вообще). Кроме того, и это принципиально важно, реализована идея"открытого конца" научного произведения через некатегоричность и проспективную обращенность к будущим разработкам: It is probably impossible to build this structure with a ribose sugar in place of the deoxyribose … The previously published X-ray data [2 ссылки — В.Ч.] on deoxyribose nucleic acid are insufficient for a rigorous test of our structure. So far as we can tell, it is roughly compatible with the experimental data, but it must be regarded as unproved until it has been checked against more exact results. Выделенные модально-оценочные компоненты высказывания показывают, что субъективная модальность итоговых суждений Уотсона–Крика связана преимущественно со значением допустимости, возможности, но не категоричного долженствования. Будучи неразрывно связанным с прогнозированием, заключение акцентирует необходимость продолжения научного поиска, оно непосредственно ориентировано на еще — пока — не открытое, но предполагаемое в будущих текстах знание. Сделанное открытие предстает, таким образом, в прагматически сфокусированном единстве старого предшествующего, своего нового и потенциально возможного знания, что обеспечило естественное органичное включение нового открытия в коммуникативно-познавательную цепь соответствующего научного дискурса. Рассмотренный пример дает основания для того утверждения, что научное познание есть такой коммуникативный процесс, в котором существенное значение, определяющее судьбу научного открытия, имеет план языкового формулирования, план выражения научного сообщения, т.е. его форма, каноничная до известных пределов и детерминированная сущностными закономерностями научного познания — поступательного, преемственного, выстраивающего каждый новый фрагмент знания на основе предшествующего с его оценкой, обобщением и углублением. Отвечая на вопрос, можно ли указать критерий для оценки преждевременности открытия, не повлиявшего на развитие науки, известный специалист в области молекулярной биологии Г.Стент, с уверенностью замечает:"Открытие преждевременно, если оно не увязывается с существующими уже общепринятыми представлениями" (1989: 166). Со всей очевидностью этот критерий применим и к упоминавшимся выше открытиям Г.Менделя и М.Полани. Открытие Менделя не было воспринято в свое время потому, что его теория наследственности не согласовывалась с существующим в середине XIX в. дискурсом физиологии и анатомии, и используемый им статистический метод оценки экспериментов с горошком тогда был чужд ученым. Только с открытием хромосом и процессов их деления, а также возможностью наблюдать их в микроскоп произошло"переоткрытие" результатов Менделя. Аналогична судьба концепции Полани. Развитие новой теории квантомеханического резонанса в 30-е гг., сменившей теорию электростатического притяжения, привело к переосмыслению идей этого ученого (см. Стент 1989). Основным вопросом, которым мы задавались, обращаясь к анализу непризнанных научных результатов, был вопрос о характере властных механизмов дискурса — когнитивно или социально обусловленных. Нельзя не учитывать, что социальные факторы, такие как"имя в науке", занимаемая ступень в профессиональной иерархии, могут определить судьбу научного результата и в действительности влияют на то, что качественные и значимые достижения малоизвестных исследователей в течение длительного времени могут оставаться не замеченными в научных кругах. И тогда социальная надстройка вступает в противоречие с открытым толерантным характером научного познания. Но очевидно и то, что устойчивость границ — ментальных, методологических, содержательных, понятийных — дискурсивной формации как системы наличного знания обусловлена внутринаучными закономерностями познавательных процессов. Через притяжение в"рамочное" пространство дискурса однородных теорий, идей, принципов, когнитивных стратегий преодолевается рассеивание смыслов. Здесь уместно повторить суждение М.Полани, размышлявшего о судьбе собственной не оцененной вовремя теории:"… В каждый данный момент должна существовать общепринятая научная точка зрения на природу вещей, в свете которой члены научного сообщества ведут свои исследования. Должна существовать сильная презумпция того, что всякие противоречащие этой точке зрения данные неверны". (Цит. по: Стент 1989: 171). Это признание ученого следует рассматривать как глубокое осознание и признание той истины, что поступательное движение в науке возможно только в континууме преемственности, через интенционально маркированное структурное и содержательно-смысловое"выдвижение" тех фрагментов текста, которые актуализируют связь нового и наличного знания. С лингвистической точки зрения это предполагает реализацию определенных конвенциональных — стереотипных, т.е. возникающих в результате системного отбора типичных смыслов и распознаваемых реципиентом"автоматически" операций в"модусе формулирования текста" (термин Гончаровой, 1999: 148 и след.). Отражение инвариантных характеристик научного текста и в плане содержания, и — что особенно важно в контексте обозначенной здесь проблемы — в плане выражения приобретает статус абсолютного текстообразующего фактора. |
Похожие:
 | Выпуск товаров: сроки выпуска, выпуск до подачи декларации, условный выпуск, отказ в выпуске |  | Выборочное федеральное статистическое наблюдение за затратами на производство и (или) реализацию товаров (работ, услуг) и результатами... |
| Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... | | Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... |
| Ученые записки. Выпуск Сборник научных трудов Западно-Сибирского филиала Российской академии правосудия (г. Томск). Изд-во: цнти,... | | Печатается по решению научно-практической конференции студентов Тывинского государственного университета |
| Электронная версия еженедельника "Финансовая газета. Региональный выпуск" n 26(707) за июнь 2008 года | | Лев Елена, Колесова Ульяна, Писаренко Алена, Akrotiri, Argentum Agata, Samuel Haruspex Damey, sen |
| Ответственный за выпуск: Отдел по организационным и правовым вопросам местного самоуправления аппарата Слободской районной Думы (613150,... | | Язык. Речь. Речевая деятельность: Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск седьмой. – Нижний Новгород: Нижегородский государственный... |