Социокультурная преемственность в российской семье: опыт эмпирического исследования1
Скачать 0.78 Mb.
|
Исследования преемственности в семье как фактора воспроизводства социальног статуса и человеческого потенциалаИзучение межпоколенной преемственности (закрепленности в социальном статусе), и, соответственно, межпоколенных перемещений (смены социального статуса у детей) было начато П.Сорокиным, опубликовавшим в 1927 г. книгу «Social Mobility, Its Forms and Fluctuation». Он писал: «Под социальной мобильностью понимается любой переход индивида или социального объекта (ценности), то есть всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую» [цит. из Сорокин 1992, с.373]. Исследования, особенно широко проводившиеся в 1950-1970-х гг., раскрыли интенсивную мобильность среди мужской части населения США. При этом превалировала мобильность по восходящей линии. Более частыми были перемещения в пограничных стратах, а не через несколько ступеней. Низшие «белые воротнички» и низшие «синие воротнички» (включая неквалифицированных сельскохозяйственных рабочих) реже всех наследовали профессии отцов и были высокомобильными. Низшие «белые воротнички» совершали в основном восхождение в высшие страты, хотя какая-то их часть была вынуждена перейти в разряд «синих воротничков». Подобным же образом сыновья из семей, относящихся к категориям низших «синих воротничков», чаще становились высшими «синими воротничками», а небольшая их часть проникала даже в разряд «белых воротничков». В итоге можно сказать, что американцы городского происхождения наталкивались на реальный барьер: «белые воротнички» – «синие воротнички», однако препятствие оказывалось относительно преодолимым. И американские, и европейские исследования показали, что основными факторами вертикальной мобильности, повышения социального статуса выходцев из социальных низов, где ресурсы семьи, включая культурный капитал. Крайне ограниченны, служат государственная служба, церковь, армия, а в современном мире – система образования. Именно она дает надежду на «выравнивание шансов. После Второй мировой войны в условиях бурного экономического роста и в западных, и в «социалистических» странах сформировалось представление о социальной мобильности «с помощью образования». Но эти иллюзии постепенно развеялись. Образованные работники в иерархии власти и собственности занимают те же позиции, что и их менее образованные родители. Само образование также стратифицировалось, разделившись при формальном равенстве уровней (скажем, высшее) на элитарное, повышенное, «среднее» и с низким уровнем. Поэтому современная система образования скорее камуфлирует реальное неравенство, чем служит «лифтом» по выравниванию позиций. Социальные причины распределения власти и привилегий подменяются при этом их «естественными» причинами, связанными с индивидуальными природными способностями людей. Первым, кто по-новому взглянул на систему образования был видный французский социолог Пьер Бурдье. Он доказал, что, несмотря на широко распространенные требования равенства возможностей, элиты приспособили новые стратегии, чтобы обеспечить свою преемственность от поколения к поколению. Образовательная система была ключевым моментом в этих стратегиях. С помощью педагогических методов, отношений между учителем и учениками, отбора учебных курсов и методов селекции экономически привилегированные и хорошо образованные дети получили преимущества по сравнению с менее привилегированными и менее обученными. Другими словами, образовательная система, несмотря на новейшие реформы и возросший уровень обучения в целом, не только не разрушила классовое и культурное неравенство, а скорее усилила его. В целом теория воспроизводственной функции образования доказала, что родители с престижными занятиями способны использовать свои социально-экономические ресурсы, чтобы дать своим отпрыскам хорошее образование, что, в свою очередь, помогает детям занять престижные рабочие места. Бурдье делает акцент на культурном капитале. Он утверждает, что родители не только вручают детям образовательные «верительные грамоты», но также создают культурную среду, что содействует развитию разнообразных способностей, которые вознаграждаются в образовательной системе. Таким образом, воспроизводство классовых отношений, классовых привилегий включает и такую составляющую как культурный капитал. Но это классовое отношение воспроизвести неизмеримо труднее, чем отношения владения. Оно воссоздается косвенно, через получение хорошего образования. При этом, по Бурдье, культурный капитал – это языковая и культурная компетенция. Он складывается в результате чтения книг, посещения музеев, театров, концертов, освоения манеры речи и межличностного общения и т.д. Сюда также добавляется образовательный капитал – личная собственность обладателей дипломов и ученых степеней, которые получены в тесной связи с классовой позицией родителей. По мнению Бурдье, репродуктивная функция школы есть следствие действий господствующих классов, обеспечивающих свое воспроизводство. В ранние периоды промышленного капитала «воспроизводственная стратегия» собственников была прямым переносом (передачей) прав собственности. После II-ой мировой войны популистское требование равенства образовательных возможностей, так же как и возрастание отделения собственности от управления фирмами, установление «рациональных» процедур подбора и продвижения менеджеров, вызвали надобность в менее прямых стратегиях социального воспроизводства. Собственники крупных состояний приспособили новую стратегию, конвертируя экономический капитал в образовательный. Используя свои экономические ресурсы для получения хорошего образования детьми, собственники смогли закрепить позиции части своих наследников. Конечно, эта стратегия была наиболее успешной для тех, кто сам обладал солидным культурным и образовательным капиталом. Все это, естественно, не отрицает возможности для индивидумов, обладающих талантом, достичь академических успехов, вне зависимости от происхождения. Но такие случаи не носят массового характера. Ведь образование есть путь к занятию позиций контроля в экономике, что в современных условиях более значимо, чем владение собственностью. Однако есть области деятельности, где без стартового капитала не занять высокой социальной позиции [Bourdieu, Passeron 1977; Bourdieu 1981]. См. также [Robinson, Garnier 1985] В 1970-80 гг. во Франции воспроизводственный подход получил дальнейшее развитие у сторонников концепции антропономии. Эти авторы критически оценили пригодность современных теорий социальной мобильности для объяснения проблемы детерминации человеческих судеб. Социальная мобильность не раскрывает целостной картины жизни индивидов в социальной структуре общества; теория социальной мобильности не смогла даже заложить своих собственных основ. Встречно ими была предложена концепция антропономического процесса (термин «антропономия» включает два греческих слова – антропос (человек) и номос (закон)). Этот процесс определяется авторами антрономической концепции как целостный процесс производства, распределения и использования людей в классовой структуре общества (см. [Bertaux 1977]; в 1983-1989 гг. также выходили «Cahiers d'anthroponomie»). Д.Берто выдвинул в качестве основной задачи исследователя анализ структуры общественных отношений, определяющих социальные траектории людей, т.е. человеческие судьбы. Существенными при этом оказываются два момента: начало этих траекторий, т.е. место семьи, где человек родился, в классовой структуре общества; а так же кривая дальнейшей социальной жизни человека. При таком подходе проблема социальной детерминации судеб людей может изучаться как проблема распределения людей по различным сферам социальной жизни, или по различным уровням социальной стратификации. В частности, опираясь на надежные данные, Берто подтвердил, что шансы сына рабочего стать руководителем или лицом свободной профессии в 12 раз меньше, чем у выходцев из той же среды. Нельзя добиться равенства шансов при неравенстве условий жизни, заключает автор. Сторонники антропономической концепции считают некорректным определять социальное положение человека только по его профессии, необходимо учитывать индивидуальные характеристики человека, особенно его отношение к жизни, к выполняемым функциям. Понятие «человек» при этом рассматривается не как отображение отдельной личности, а как элемент социальной группы. В связи с этим процесс антропономического распределения людей (ключевое понятие, означающее распределение людей по разным социальным группам) изучается не как сумма индивидуальных перемещений, а как система коллективных потоков, в известной мере питающих социальную стратификацию. И их невозможно изучать вне представления об этой стратификации как в общетеоретическом, так и в конкретно-историческом плане. Какие же фундаментальные отношения предопределяют этот процесс распределения людей? П.Сорокин отводил ключевую роль семье и школе, М.Вебер – рынку труда. Но, по Берто, эти концепции ошибочны, так как, пройдя семью и школу, люди вовсе не предоставлены своей собственной судьбе; напротив, направления траекторий их жизни в основном предопределены заранее, самим местом в мире труда и капитала. Человек в своей жизни проходит этапы, которые характеризуются рядом разнородных понятий: рождение, выращивание, социализация, воспитание, обучение, рынок труда, мобильность, женитьба, потребление и другие. Антропономический подход притязает на воссоздание этого единства. Не случайно, что в «Cahiers d`antroponomie» в подзаголовке подчеркнута их междисциплинарность. Суть заключается в стремлении охватить противоречивое единство, составляющее антропономический процесс, не на уровне его «продуктов» людей, а на уровне исторически детерминированных социальных отношений. Здесь, в частности, важны социально обусловленные отношения в семьях, организация быта, досуга, жилой среды. Социальная политика государства в этой сфере направлена на внедрение определенной формы существования работников вне работы, которую можно определить как «рабочебуржуазную форму». Антропономический анализ раскрывает также ряд специфических механизмов, посредством которых различные классы воспроизводят себя в своих детях. Среди них четыре главных: передача капитала, обеспечивающая воспроизводство слоя капиталистов; наследование земли и мелких средств производства, обеспечивающее воспроизводство крестьян, мелких торговцев и ремесленников; система образования, обеспечивающая воспроизведение руководителей и лиц свободных профессий; и наконец, отсутствие всех этих факторов, обеспечивающее воспроизводство наемных работников. Заключая краткий экскурс в антропономический подход и его место в изучении социального воспроизводства, хотелось бы, тем не менее, обратить внимание на ограниченность аналитического инструментария, используемого его сторонниками в своих работах. Имея дело с человеческими судьбами, сложными жизненными траекториями отдельных индивидов все эти работы опираются преимущественно на результаты качественных этнографических исследований, глубина и тщательность которых не может в полной мере возместить недостаток, связанный с тем, что полученные выводы, как правило, основаны на непредставительных данных и не могут быть распространены на общество в целом (примеры антропономических исследований см. в [Берто 1997; Берто, Берто-Вьям 1992; Семенова, Фотеева 1996 и др.]). Таким образом, антропономический анализ не дает системного взгляда на процесс социального воспроизводства. Решающую роль в переосмыслении проблемы подлинных серьезных различий экономического и социокультурного статусов семей рабочего и среднего классов в характере образовательных стратегий и межпоколенной преемственности социальных статусов (при перемене конкретных занятий) сыграли работы Голдторпа, Гидденса и других британских социологов. Результаты фундаментального исследования, проведенного знаменитой кембриджской группой социологов в составе Дж.Голдторпа, Д.Локвуда, Ф.Бечхофера, Дж.Платта в течение 1960-х гг., четко обосновали и подтвердили на надежном эмпирическом материале суть характерологических различий между работниками физического и умственного труда и развеяли сложившийся в конце 1950-х гг. миф о сближении рабочего класса со средними слоями [Goldthorpe et al 1968, 1969]. Распространению этого мифа способствовала ставшая, можно сказать, общепризнанной идея о принятии рабочими образа жизни и системы социальных норм и ценностей, присущих средним слоям. Голдторп и его коллеги выявили, что, несмотря на улучшение благосостояния рабочих, стиль их жизни и отношение к карьере детей существенно не изменились. Оказалось, что у представителей рабочего класса отличные от «белых воротничков» карьерные мотивы. Ими движут в основном лишь материальные факторы, а отнюдь не возможности карьерного роста, повышения социального статуса детей или иные социально-психологические стимулы. Большинство рабочих заявили, что их жизненная цель – заработать как можно больше денег, а затем перейти на более легкую работу или уйти на покой. Исследователи также выяснили, что в целом по сравнению со служащими у представителей рабочего класса ниже шансы на продвижение и повышение уровня дохода в будущем. В отличие от представителей среднего класса, они не были склонны к долгосрочному планированию семейного бюджета, расширению и обогащению социального и культурного капиталов. Многие рабочие стремились дать своим детям хорошее образование, но они руководствовались при этом не желанием повысить их социальный статус и ввести их в «высший круг», а надеждами обеспечить им хороший заработок. Общественно-культурная жизнь «синих воротничков» менее активна и разнообразна, свое внерабочее время они в большей степени склонны проводить дома в семейном кругу. Много лет спустя по этому же поводу Дж.Голдторп заметил: «Мы хотим объяснить, например, не столько, почему дети докторов имеют склонность стать докторами или дети шахтеров – стать шахтерами; сколько, почему большинство из детей докторов, которые не становятся докторами, с намного большей вероятностью займутся другими видами интеллектуальной или организаторской деятельности, а не ручным физическим трудом с почасовой оплатой; и, соответственно, почему дети шахтеров, не пошедшие по стопам своих отцов, с большей вероятностью будут заниматься схожими видами деятельности, нежели работать в интеллектуальной или управленческой сферах». [Golgthorpe 2002, p.209] Рассматривая соотношение нового среднего класса и рабочих, английский социолог Э.Гидденс подтвердил идею Голдторпа и его соавторов относительно существенных различий между обеспеченной квалифицированной частью рабочего класса и новым средним классом, включая различия стратегий относительно будущности своих детей [Giddens 1995]. Выдающийся британский антрополог и социолог Э.Геллнер выделил чрезвычайно важную особенность нового среднего класса, которая являет собой, по его выражению, «апофеоз буржуазного видения жизни»: «Добровольный, ничем не ограниченный труд, творчество – вот наша цель и наша судьба… Отчуждение человека от своей истинной сущности неизбежно сохраняется до тех пор, пока он вынужден работать во имя чуждых ему целей; он обретает свою истинную сущность лишь тогда, когда начинает трудиться во имя творчества, форму которого он выбирает самостоятельно. Разумеется, это в точности соответствует жизненному идеалу среднего класса. Производительная деятельность служит для его представителей источником гордости, они сами выбирают для себя форму творчества и понимают, что делают. Труд для них – не непонятная обязанность, обусловленная внешними силами, а подлинная самореализация» [Геллнер 2004, с.243-244]. В одной из последних фундаментальных публикаций по рассматриваемой проблематике «Mobility & Inequality: Frontiers of Research from Sociology & Economics» [Morgan, Grusky, Fields 2006] подытожены результаты исследований большой группы специалистов, при этом предпринята попытка продемонстрировать возможности междисциплинарного подхода, объединить сугубо социологический и экономический ракурсы. В контексте доминирующего уже несколько десятилетий эмпиризма в исследованиях социальной мобильности, объединившиеся в данном сборнике авторы обращают внимание на необходимость активизации теоретического поиска для создания более совершенных аналитических моделей, адекватно описывающих социальную реальность. В этой связи, например, наиболее актуальны относящиеся к этому диспуту работы D.B.Grusky, K.A.Weeden «Does the Sociological Approach to Studying Social Mobility Have a Future?»; J.Goldthorpe A.McKnight «The Economic Basis of Social Class»; «A.Abbott mobility: What? When? How?». Особое внимание уделено анализу влияния растущего социального неравенства на формирование новых образцов межпоколенной мобильности. В частности, ряд статей содержит фактуальные подтверждения тому, что в современных развитых обществах уменьшающееся (по существу ограниченное) равенство возможностей приводит к возрастающему реальному неравенству выходцев из семей с разным социальным статусом в построении карьеры (см., в частности, работы C.Jencks L.Tach «Would Equal Opportunity Mean More Mobility?»; V.Dardonni, G.S.Fields, J.Roemer, M.L.S.Puerta «How Demanding Should Equality of Opportunity Be, and How Much Have We Achieved?»; R.D.Mare, H.-C.Chang «Family attainment norms and educational stratification in the United States and Taiwan: the effects of parents’ school transition»). В ряде статей этого сборника, подводящих итоги многолетним исследованиям, авторы рассматривают возрастающую положительную связь между социально-экономическим статусом родителей и их выросших детей в 1980-е и 1990-е годы. Они обращают внимание на то обстоятельство, что ни одно демократическое государство не удовлетворено сложившейся ситуацией, в результате чего страны начали проводить политику, направленную на уменьшение влияние семьи на жизненные шансы ребенка. Обсуждаются две принципиальных проблемы. Первая состоит в том, что обеспечение равенства возможностей не подразумевает устранения обществом наследуемых в семье специфических ценностей, установок и способностей. Вторая – в том, что показатели межпоколенной связи экономического положения, не могут адекватно отражать то, насколько успешно реализуется в обществе этот принцип. В связи с этим встает необходимость четкого разделения личностных факторов (внутрисемейные ценности и установки) и внешних факторов, таких как социальная среда и система институтов в данном обществе, обеспечивающая доступ к ресурсам образования. Проводится специальный анализ образовательных стратегий семьи по отношению к детям в зависимости от комбинации образовательных статусов отца и матери. Установлено, что родительские достижения в образовании как бы задают минимальный уровень достижений их ребенка при ухудшающихся возможностях мобильности в каждом последующем поколении. Авторы также обращают внимание на гендерные различия во влиянии образованности родителей на образовательные стратегии семьи по отношению к детям, а также зависимость этих стратегий от количества детей. Из рассматриваемых в исследовании стран эти различия являются наименьшими в США. Кроме того, также показано, что различия в особенностях национальных культур определяют характер связи статусов семей и степени неравенства шансов в обществе. За последние годы сюжеты многих стратификационных исследований явились откликом на те тенденции, которые сегодня наметились в научном сообществе в связи с глобальным ростом социального неравенства и растущей ролью в социальной дифференциации ресурсов семьи. Прямое тому свидетельство – прошедшие в 2008 г. международные социологические конференции, где эти вопросы либо вынесены в центр повестки мероприятия, либо обозначены одним из приоритетных направлений (в частности: The Transfer of Resources across Generations: Family, Income, Human Capital and Children’s Wellbeing – Швеция, июнь 2008; Inequality beyond Globalization: Economic Changes and the Dynamics of Inequality – Швейцария, июнь 2008; Social Stratification and Insiders/Outsiders – Италия, май 2008 и т.д). Отметим подготовку в том же году специального выпуска по проблемам семейных стратегий и образования (New Developments in Education Transitions Research) в одном из наиболее известных журналов, освещающих вопросы социального неравенства и мобильности, – Research in Social Stratification and Mobility. Семья, будучи важнейшим элементом социальной среды, обеспечивает первичное включение индивида в систему социальных связей. Она характеризуется многообразным набором выполняемых видов деятельности, которые являются ее социальными функциями. Основная специфическая функция семьи, непосредственно связанная с воспроизводством социальной структуры, – обеспечение социального воспроизведения индивида. Положение семьи как агента воспроизводства социальных отношений и связей в обществе двойственно. С одной стороны, через нее накапливается и передается социальный опыт предшествующих поколений в форме традиций, ценностных ориентаций. При этом семья активно влияет на процесс социализации личности. С другой стороны, семья сама подвержена воздействию социальной макросреды, являясь одним из социальных институтов общества, тесно связанным и зависящим от характера развития как социальной системы в целом, так и отдельных ее институтов. С этой точки зрения семья выполняет роль связующего звена между индивидом и объективными реалиями макро-, мезо- и микросреды; она является проводником ценностей и традиций, господствующих в данной социальной системе; ей общество делегировало часть своих полномочий по социализации вступающих в жизнь индивидов. Именно семья во многом готовит индивида к приобретению определенного социально-профессионального статуса и достижению определенного уровня образования, а также к определенному характеру внепроизводственной деятельности. Эти и другие функции семья осуществляет посредством формирования ценностно-трудовых, ценностно-образовательных, потребительских и других ориентаций индивида. Иными словами, социальное происхождение оказывает определенное влияние на первоначальное социально-профессиональное положение индивида и его дальнейший жизненный путь, и потому его анализ приобретает существенное значение. Функции семьи в воспроизводстве индивида с его социальным статусом человеческим и культурным капиталом переплетаются с функциями института образования. Система образования призвана обеспечить индивиду общее развитие, подготовку к социальной деятельности, включая не только трудовую, что служит предпосылкой занятия определенной социально-профессиональной позиции, но и социокультурную, содействуя тем самым его включением в соответствующие сегменты потребительской ткани общества. Для трудовой деятельности определенного характера и содержания требуется вполне определенный уровень образования. Достигая этого уровня, индивид тем самым формирует свои разнообразные потребности, предопределяет степень и форму их удовлетворения. Важнейшей потребностью человека позднеиндустриального и постиндустриального общества все более становится потребность в труде определенного качества, креативности, самоорганизованности. Реализуя эту потребность на практике, индивид идентифицирует себя с конкретным социально-профессиональным слоем в социальной структуре. Таким образом, образование является той социальной характеристикой индивидов, которая наполняет процесс социального воспроизводства внутренним содержанием. Анализ теоретических представлений о механизме межпоколенных социальных перемещений, обусловливаемых внутрисемейной преемственностью социальных характеристик, позволяет заключить следующее: в контексте функционирования социального института образования концептуальная схема воспроизводства культурного и человеческого капитала семьи представляет собой совокупность нескольких процессов – инвестиций в человеческий и культурный капитал родителей (потребление в сфере услуг образования и культуры), инвестиций в капитал детей и его реализация через профессиональный выбор обоими поколениями (характер и динамика межпоколенных и внутрипоколенных (карьерных) перемещений). Таким образом, в основу конкретного анализа социально-демографического воспроизводства нами кладется исследование влияния факторов социального происхождения (семьи), уровня образования индивидов (системы образования), типа городской территориальной общности. |
Похожие:
 | Передовой педагогический опыт – это опыт, который отличается от массового положительного высокой результативностью и оптимальностью,... |  | Распределение домашних обязанностей в семье. Общение в семье и в школе, межличностные отношения с друзьями и знакомыми. Здоровье... |
| Распределение домашних обязанностей в семье. Общение в семье и в школе, межличностные отношения с друзьями и знакомыми. Здоровье... | | Теоретической моделью эмпирического исследования является следующая схема взаимосвязей внутренних факторов и измеряемых переменных... |
| Новоиспеченный выпускник открывает список вакансий – и видит это страшное словосочетание «опыт работы». Возраст самый что ни на есть... | | Основные положения статья Задачи законодательства о браке и семье Республики |
| Изучение биографии Александра Невского издавна привлекало отечественных историков. Вместе с тем историография этого выдающегося полководца... | | Социально-бытовая сфера. Повседневная жизнь семьи, ее доход жилищные и бытовые условия проживания в городской квартире или в доме/... |
| Статья Отношения, регулируемые законодательством Республики Беларусь о браке и семье | | П18 Профессиональная подготовка будущих учителей: проблемы, опыт, перспективы: Сб науч ст. Саратов: иц «Наука», 2012. 224 с |