Ивановна Мукасей «Зефир»
Скачать 3.33 Mb.
|
Против течения Мы с Елизаветой Ивановной уже были в Европе, когда начались венгерские события 1956 г. Повстанцы относились к коммунистам жестко, злобно, и то, что Хрущев послал туда пушки, мы посчитали тогда правильным. А вот о событиях в Чехословакии, о Пражской весне писали в Центр открыто: наше правительство делает очень большую ошибку. Отправляли подробные донесения, где прямо подчеркивали, что чехи будут помнить обо всем сто лет и превратятся в наших врагов. Мы в этой стране бывали, заезжая из других государств, и обстановка нам была понятна. Наверное, рисковали, идя против течения. Если почитаете наши доклады, то поймете, что выводы наши были правильными. И по поводу Израиля у нас было собственное мнение. Однажды заехали туда на месяц, другой – на три. Только что закончилась война 1967 г., и, когда мы ездили по отдельным районам, еще взрывались бомбы. Центр нам поставил определенную задачу по выяснению ряда вопросов. Для ее выполнения требовалось найти компетентных людей, которые были бы в курсе того, что собирается предпринять израильское правительство в дальнейшем, какова стратегия отношений с арабским миром. Удалось выйти на одного человека, который не только был в курсе, но и сам выяснял для нас многое, тогда непонятное и запутанное. В свое время он состоял в правительстве, потом его уволили и здорово этим озлобили. Не понимал, на кого работает, – мы все расспросы вели очень осторожно. Но знал он действительно очень много. Были и другие высокопоставленные источники. Это позволило нам еще в 1970-м сделать определенный вывод. Израиль может пойти на некоторые уступки арабам, палестинцам. Но только не за счет Иерусалима, тут они голову сложат, но его ни за что не отдадут. Я так и написал. Тогда этот мой отчет в Центр восторга, понимания не вызвал. Прошло больше 30 лет. И, видите, я не ошибся. Николай, что еще вы хотели узнать? – Может, о вашей личной жизни. Как вы познакомились с супругой, и как получилось, что стали работать вместе? У вас же двое детей. Как было с ними? – Я эту женщину, которая зовется Елизаветой, встретил в Ленинградском университете. Мы больше 70 лет вместе. Какая это считается свадьба? Платиновая? Пусть она вам обо всем этом сама расскажет. Как можно без личной жизни? Елизавета Ивановна как раз и была настроена рассказать о личном. Или, может, за шестьдесят с лишним лет в разведке просто-напросто приучилась не говорить о главном деле жизни. А вот о Мише, о детях, о себе, но только без какой-либо связи с основной профессией – пожалуйста: – Я училась в Узбекистане. У нас был такой интернат! Сама Крупская приезжала и даже назвала нашу школу «жемчужиной Востока». Я училась только на «отлично», и директор, как сейчас помню его фамилию – Лубенцов, посоветовал мне «вливаться в рабочую среду». Это потому, что рабочих тогда принимали в вузы без экзаменов. И вот из Ташкента с тремя сотнями рублей я приехала в Ленинград. В университет действительно приняли. Профессии физиолога меня обучал сам Иван Петрович Павлов. Но интересовали, не знаю уж почему, и языки. Потом увлеклась радио: вдруг слышу: «ту-ту-ту...» Познакомилась с радистами, и так мне это увлечение помогло – и в Америке, и после в других странах. А Мишу я сразу в университете заприметила. Высокий, красивый, молодой, он всегда носил красную рубашку. Был секретарем комсомольской организации. Первый раз я его увидела сидящим в президиуме. А познакомились мы в очереди у стоматолога. Я только сдала нормы ГТО, и он попросил мои бумаги посмотреть. Отдала – и тут меня вызывают к врачу. Документы остались у него, и, знаете, как это в университете бывает, встретились мы только через три месяца. Собираюсь идти на первомайскую демонстрацию, а этот, в красненькой рубашечке, с вьющимися волосами, ко мне подходит и решительно: «Девушка, никуда вы не пойдете!». Я разозлилась: «Это почему?». А он мне так тихо: «Вы же голодная, нельзя вам...». А я и вправду голодная, бледная. Откуда быть сытой, если где-то в студенческой столовой схватишь кусок черного хлеба – и все. Демонстрация отменилась, и на площади Урицкого она прошла без нас. А Миша повел меня обедать. И винегрет, и суп, и второе. Он всегда был добрым, отзывчивым человеком. Люди это чувствуют. Мы стали друзьями. Гуляли по Летнему саду, возвращаясь каждый в свою комнату. У него – три человека, нас, девчонок, – пятеро. Ну и потом мы поженились. Заканчиваю университет, а муж уже совсем на другой работе. У него сложная подготовка перед отъездом за рубеж. И тут меня, члена партии, вызывают в райком на беседу. В конце просят: «Елизавета Ивановна, вы когда там будете работать, пришлите нам хоть один банан». Я обещала. Когда мы плыли в Америку, сыну прямо на корабле исполнился год, а дочке было четыре. – Елизавета Ивановна, – не выдержал я. – Как вы жили в Лос-Анджелесе с двумя детьми – понятно. Но потом? Когда стали нелегалами? Ведь не видели же сына с дочерью годами. Елизавета Ивановна задумалась. Чуть заерзала в своей колясочке. И решилась на откровенность: – Наши работники ко мне относились очень хорошо и гуманно. Выходило так, что каждый год я проводила с детьми месяц. Как получалось – не спрашивайте. И ребята у меня выросли талантливые. Анатолий – один из лучших кинооператоров. Дочка тоже была связана с кино, работала администратором, директором кинокартин на Центральной студии документальных фильмов. У Толи жена – Светлана Дружинина, известная актриса и режиссер, она мне сразу понравилась. У нас в семье четыре члена Союза кинематографистов. Вот вы о личной жизни. Но она же удалась. Мы можем гордиться редчайшим взаимопониманием. Один взгляд Михаила Исааковича, поворот головы, полувздох... И мне было все абсолютно ясно. Лечу – и выполняю. – Елизавета Ивановна, муж был в вашем легальном и нелегальном дуэте старшим? – Он и по званию старший – полковник. А я – подполковник. Воспоминания напоследок – Михаил Исаакович, а чем вы больше всего гордитесь? Что особенно удалось? Какое достижение наивысшее? – Я вам скажу откровенно и без излишней скромности. Думаю, мы из всех разведпар – редкая по пониманию друг друга. Не помню, чтоб хоть одного задания не выполнили. Обычно перевыполняли. И ни разу никого не подвели. Выручать нас не приходилось, потому что провалом не пахло. Поэтому и известны мы лишь в своем узком кругу. Тихо получали награды и благодарности. – А какие именно? – К примеру, у меня орден Красного Знамени за первый период нелегальной работы, когда удалось сразу после приезда довольно быстро вжиться и организовать. – Что организовать? - Я не говорю, где и когда, но резидентуру создали мы довольно быстро. И похвала моего начальника, друга, Александра Михайловича Короткова была мне не менее дорога, чем орден и новая звездочка. У супруги, как и у меня, знак «Почетного чекиста», медали. Но с наградами ее немножко прозевали. Работали мы в одном учреждении, но приписаны были к разным отделам. Помимо всего прочего, я еще занимался подбором людей для нашей разведки. Подыскивал надежных помощников. Писал на них характеристики. Полагаю, некоторые работают и до сих пор. – Это иностранцы? Агенты? – Оставим вопрос без комментариев. А когда в 70-х вернулись, у нас оказалось много знакомых в центральном аппарате. Кое с кем мы сотрудничали еще там. Недавно скончался один из ближайших друзей, который держал с нами связь за границей. Мы с ним работали и крепко дружили. – После возвращения вы, наверное, преподавали в ваших разведывательных школах? – В течение довольно длительного времени мы готовили людей. Они приходили к нам домой. И мы с женой рассказывали, как работать, что и в каких случаях нужно делать. Подготовили, и серьезно, человек семь. И один после трех лет на нелегалке обратился к руководству с просьбой навестить нас. Разрешили, и он приезжал. Благодарил: все, что вы рассказывали, – правильно, и я поступал имение так. Разве нам это тоже не награда? – А о чем вы рассказывали? Что вашим ученикам требовалось усвоить в первую очередь? – Михаил Исаакович, – взмолился старший офицер, тезка Мукасея, – здесь только в общих чертах. – А в каких же еще? – даже удивился Мукасей. – Едва ли не главное – знать свои права. В одной из стран, где приходилось бывать, мы по указанию Центра построили дом. Вдруг местные власти ко мне с упреком: вы внесли мало денег на строительство, надо еще, иначе – освобождайте виллу. И тут я проявил твердость, может, даже нахальство... Ага, значит, вот вы какие гостеприимные хозяева. Ничего больше вкладывать не собираюсь и никуда отсюда не уеду, потому что квартира – моя. Так мы там и остались. Я этим хочу сказать, что если надо было поругаться с кем-то, то я выступал смело, изучил их законы досконально. Вызубри, что ты имеешь право делать, а что нет. Имеешь право ругаться с полицейским или лучше промолчать. Иногда на этом тоже горели. Второе – язык. Вы на меня не обижайтесь, но я лишний раз подчеркну: разведчику, нелегалу тем более, языком необходимо владеть в совершенстве. Язык твоей легендированной страны происхождения – это твое богатство. Если и допускаешь ошибки, то только такие, которые твоей легендой оправдываются. Все-таки русских людей, даже, казалось бы, в совершенстве освоивших иностранный, частенько узнают. Тут даже не в произношении дело – в артикуляции, в жестах, во внутренних нюансах. И, наконец, не забывать о мелочах. Был у нас интересный момент. Пошли мы вскоре после приезда получать один документ для жены. Получили, и тут встает полицейский и мою Елизавету Ивановну поздравляет. Это мы забыли, что по новым документам у нее сегодня как раз день рождения. – А вы выезжали уже мужем и женой? Или сочетались «законным» браком еще и там? – Нет, по легенде и по жизни мы пара, – тотчас вступила в разговор Елизавета Ивановна. – А как все-таки с детьми? Ведь они-то жили в Союзе. – Сложный вопрос, – признался Михаил Исаакович. – По легенде у Елизаветы Ивановны был ребенок. Ведь в чем проблема: оказывается, врачи могут установить, имела ли женщина детей и даже сколько. Был у нас в одной из стран пребывания, где 1 ноября день памяти усопших, коллега, компаньон. Какое-то время работали вместе. Так однажды в этот грустный день он отыскал на кладбище заброшенную могилку умершего лет тридцать назад малыша. Наказал: на всякий случай – это «ваша», можете изредка приходить молиться. – А сейчас вы с кем-то из своих коллег общаетесь? – Редко. Замучили болезни. А тут у нас хорошие отношения с Павлом Громушкиным, с Вартанянами и другими людьми, которые в Ассоциации наших ветеранов. Когда Внешняя разведка торжественно праздновала 75-летие, нас вывели на большую сцену, и мы остались там вместе с Евгением Максимовичем Примаковым, который тогда был директором нашего учреждения. – Не приходилось встречаться в Москве или в Штатах с Леонтиной и Моррисом Кознами? Ведь вы были в США по легальной линии во время войны, а они в те годы добывали для СССР чертежи атомной бомбы. – Может, им в чем-то и повезло. Нет, Коэнов-Крогеров я не знал, до засекреченного американского атомного центра в Лос-Аламосе мы не добрались. Но были некоторые другие достижения, о которых я умолчу. Что вообще для разведчика наиболее важное? Слава?! Но она если и приходит, то только в результате провала. Так, быть может, лучшая награда и свидетельство успеха все-таки безвестность? Радистка двух континентов (Елизавета Мукасей) В.Г. Павлов. Из книги документальных очерков «Женское лицо разведки» (М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2003) После окончания Великой Отечественной войны (1941-1945), в связи с осложнением агентурно-оперативной обстановки в большинстве социалистических стран для Внешней разведки встал вопрос организации надежной связи с источниками информации и разведчиками-нелегалами, находящимися на Западе. Набиравшая скорость «холодная война», развернутая милитаристами США, создавала все большие затруднения в работе легальных резидентур, вокруг которых американская контрразведка создавала трудно преодолимую преграду не только в самих Соединенных Штатах, но и в странах-союзницах. Также «холодная война» выдвигала перед Внешней разведкой новые задачи – не проглядеть коварных замыслов западных противников социалистического содружества. Это требовало максимальной активизации разведывательной работы как легальных, так и нелегальных резидентур. Для обеспечения непрерывной надежной связи, прежде всего с нелегалами, было принято решение о создании ряда нелегальных пунктов двусторонней связи как в Европе, так и на американском континенте. В качестве мест, наиболее удобных для размещения таких пунктов связи, рассматривались нейтральные европейские страны. Задача организации одного такого пункта связи в Европе выпала на долю разведчиков-нелегалов «Зефира» и «Эльзы». При этом роль «Эльзы» как первоклассной радистки явилась положительным примером для дальнейшей организационной работы в намеченном направлении. О том, как претворялась в жизнь поставленная задача, я и хочу рассказать. По теме настоящего повествования меня больше интересовала деятельность не «Зефира», а «Эльзы», на что, я надеюсь, будет не в обиде уважаемый мною разведчик. Тем более, что без его постоянного руководства одна «Эльза» имела бы больше трудностей в выполнении поставленных задач. Когда «Зефир» дал согласие на нелегальную разведывательную работу в 1947 году, ему было 40 лет, он имел уже опыт четырехлетней разведывательной работы с нелегальных позиций в США. Там он руководил небольшой резидентурой в консульстве СССР в Лос-Анджелесе. Затем он работал в аппарате военной разведки. Кем же была «Эльза»? Елизавета Ивановна Емельянова родилась в 1912 году в Башкирии, в бедной семье. В 1920 году, согласно специальному указанию Ф.Э. Дзержинского, семья переехала в Ташкент – как погорельцы на новое поселение. Там «Эльза» училась в школе-интернате, где и была рекомендована для поступления в Ленинградский университет. По окончании биологического факультета работала на фабрике, затем директором школы рабочей молодежи. Позднее, по возвращении из США, до 1947 г. работала секретарем Художественного совета МХАТа. После начала ее специальной подготовки еще некоторое время продолжала там работу. «Эльза» также учила немецкий и польский языки, но главным образом изучала радиодело, училась азбуке Морзе и приему на слух, работе на рации. Ей предназначалась роль радистки, причем классной. Она вспоминала: «Работая в Московском художественном академическом театре (МХАТе) секретарем Художественного совета, я часто слушала лекции главного режиссера театра Михаила Николаевича Кедрова, последователя идей Константина Сергеевича Станиславского. Я поняла, что перевоплощение актера в образ нового человека очень близко к перевоплощению разведчика, работающего в особых условиях, то есть нелегала. Но актерам помогает текст, грим, костюм, и даже если он забудет текст в спектакле – это не беда. Разведчикам же нужно «играть» так, чтобы их роль была убедительной и, безусловно, правдивой для всех окружающих в постоянной жизни, очень проницательных «зрителей», знающих эту жизнь досконально, во всех ее нюансах, подробностях и многообразии». Поэтому она должна была вжиться в свою роль так, как если бы сама прожила эту легендированную жизнь. Она приобрела новую национальность, семейную предысторию, религию, города и местности, где якобы она росла и училась. Все должно было подкрепляться соответствующими документами. По завершении основной предварительной подготовки «Эльза» приехала к «Зефиру» для доработки всех деталей ее будущей легализации, то есть вхождения в капиталистический мир со всем необходимым документальным подтверждением ее легендированной личности и жизни. Интересен эпизод беседы «Эльзы» с начальником нелегальной службы, свидетелем которого я был. Перед отъездом из Москвы, когда A.M. Короткову доложили о блестящих результатах подготовки «Эльзы», он шутливо спросил ее: |
Похожие:
 | ... | | |
 | Истец: Яровская Галина Ивановна, проживающая по адресу: 410028, г. Саратов, ул. Белоглинская, д. 8, кв. 14 | | Иванова Мария Ивановна, 22. 06. 1980 г р., паспорт 4700 001745, выдан 22. 09. 2009 овд г |
| Владение компьютером: на уровне опытного пользователя (офисные программы, 1С торговля и склад) | | Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования московский государственный университет |
| Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования московский государственный университет | | Автор: Вторушина Татьяна Ивановна, преподаватель бухгалтерских дисциплин огбоу спо «Томский аграрный колледж» |
| Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования | | Рэа им. Г. В. Плеханова, кандидат философских наук, доцент Ивлева Марина Ивановна |