Правовые позиции Европейского суда сквозь призму российского правоприменения1
Скачать 0.54 Mb.
|
Причина 1.Согласно ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно. По смыслу ст. 11,12 ГК РФ выбор способа защиты нарушенных или оспоренных гражданских прав гражданин осуществляет сам, решая, в гражданском, уголовном или административном порядке обращаться за их защитой. ГПК РСФСР, регулировавший отношения в период обращения М.С.Прокопович в суд, предусматривал, что всякое заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законом, обратиться в суд за защитой нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса (ст. 3). Истица тогда, по всей вероятности, не знала своих материальных и процессуальных прав, не ориентировалась в правовых приоритетах, о чем могла получить информацию у квалифицированного юриста. Однако она обратилась в районный суд не сразу, хотя в ее ситуации именно этот шаг имел значение для наступления правовых последствий. Этапы обращения заявителя по инстанциям указаны в Постановлении ЕСПЧ (§ 11-18 Постановления ЕСПЧ), из которых видно, что именно правовая некомпетентность заявителя легла в основу жилищного спора, незаконного выселения, лишения и повреждения ее имущества, нравственных страданий. Практически месяц был потерян, потому что только после отказа прокуратуры, лишь 1 октября 1998 г. М.С. Прокопович подала иск в суд о признании за ней права на жилое помещение, о признании недействительным ордера, выданного другому лицу. Своевременная консультация специалиста помогла бы гражданке снять многие вопросы. Например, М.С. Прокопович могла бы сразу узнать, что, во-первых, ордера на жилище тогда выдавали только очередникам на получение квартир, поставленным на учет в установленном законом порядке. Не являясь таковой, М.С.Прокопович не имела права даже на «законное ожидание»30 подобного решения (в отличие от очередников), а время на заведомо бесперспективное обращение о выдаче ордера она потратит зря. И, во-вторых, обратившись непосредственно в суд, имела бы право на арест спорной квартиры, когда по ее просьбе суд наложил бы запрет на распределение жилища другим лицам до рассмотрения дела по существу. На исход дела это не повлияло бы, но с процессуальной точки зрения М.С. Прокопович обеспечила бы законную возможность дальнейшего проживания в спорной квартире на весь период прохождения дела во всех судебных инстанциях. Вовлечение в дело третьих лиц не понадобилось бы потому, что другая сторона - наймодатель жилого помещения (ЖЭК) - была бы лишена возможности распределения фактически несвободного жилья на период действия судебного запрета.Обращаясь в суд, гражданка М.С.Прокопович имела целью решить вопрос об улучшении своих жилищных условий, минуя установленный законом порядок. Было ли у нее такое право? Нет: в порядке ст.53,54 ЖК РСФСР право на жилище признается в исключительных случаях, под которые М.С.Прокопович не подпадала31. Был ли законный интерес? Да: реализуя свое право на свободу выбора места жительства, она вправе была при жизни нанимателя, с его разрешения и на предложенных им условиях пользоваться его квартирой. Охрана законного интереса гражданки состояла в том, что при жизни нанимателя без его согласия никто не мог выселять или изымать имущество проживающих в квартире лиц. Гарантия государства в обеспечении законного интереса М.С.Прокопович и выражалась в том, что в течение столь длительного срока (10 лет) никто не препятствовал такому развитию событий, а истица реализовала свое право на свободу передвижения и выбор места жительства. Б.А Филиппов же одновременно реализовывал свое право - право нанимателя на вселение жилье, занимаемое по договору социального найма другого пользователя - сожительницу. Ст. 53 ЖК РСФСР называла таких лиц «иными», в ст. 679 ГК РФ они именовались как «граждане, постоянно проживающие с нанимателем». Причина 2. Какой же правовой статус был у лица, вселившегося в квартиру Б.А. Филиппова? Вопрос не праздный: не планируя регистрацию брака, в качестве кого должна была вселиться и проживать гражданка М.С.Прокопович в жилище, занятое другим лицом? Жилищные кодексы и 1983 г., и 2005 г. (ст.53,54 ЖК РСФСР; ст. 69,70 ЖК РФ) требовали от проживающих определять при вселении правовой статус нового жильца и «степень его родства» с нанимателем».32 Если бы Б.А.Филиппов обратился к наймодателю за получением согласия ЖЭК на вселение сожительницы в установленном порядке (ст.679 ГК РФ), то не известно, как развивались бы события, поскольку пришлось бы, помимо статуса жильца, учесть также требования о норме общей площади жилого помещения на одного человека при вселении других лиц. Но наниматель этого не сделал. Что же имел в виду законодатель в ст. 53 и ст. 54 ЖК РСФСР, на которых основано решение районного суда г. Владивостока от 9 августа в 1999 г.? Здесь необходимо вспомнить, что Жилищный кодекс РСФСР, регулировавший правоотношения истицы в тот период, был принят 24 июня 1983 года. Российский суд, применяя действующее законодательство, учитывал экономическое и политическое положение страны, когда обеспечение жилыми помещениями граждан РСФСР производилось в установленном законом порядке, то есть, только по договору социального найма и только лицам, принятым на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий в порядке очередности. Будучи основным собственником недвижимого имущества в стране, в том числе жилищного фонда, в качестве главного пути решения жилищного вопроса граждан государство предусматривало предоставление им государственного жилья в пользование на условиях договора социального найма, что было характерно для административно-распределительной системы социалистического государства. Экономика и политика советского государства практически не позволяла приобретение жилья в собственность, это не поощрялось, и потому составляло мизерный процент граждан, получавших жилище в домах ЖСК, стоимость которых выплачивалась с помощью государственного кредита. Еще граждане имели право построить или купить дом (либо его часть) за свой счет (в основном в деревнях, поселках, небольших городах), действовало получение недвижимости в порядке наследования. Другого пути не было. Отсутствие у граждан возможности по-иному решить свой жилищный вопрос лежало в основе многих судебных решений, когда суды весьма осторожно относились к вопросам как признания утратившим права на жилое помещение, так и к его приобретению в другом жилище. Этот вывод основан на материалах обзоров судебной практики по такой категории дел в Российской Федерации, а также на базе многолетней практики собственного правоприменения. Поэтому, если не было оснований к принятию на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий, то все проблемы в семьях (конфликты, теснота, распад семьи) разрешались на практике посредством изменения режима использования имеющегося жилого помещения: раздела (изменение договора найма с открытием отдельных лицевых счетов), обмена либо родственного обмена жилища. Проживание же в чужом жилище права на него не порождало, а лишь позволяло на время устроить свою жизнь по-другому. Ст. 53 ЖК РСФСР регулировала права и обязанности членов семьи нанимателя жилого помещения, разделенных на две части (супруг, родители, дети нанимателя - 1 группа), в которой указано, что «члены семьи нанимателя, проживающие совместно с ним, пользуются наравне с нанимателем всеми правами и несут все обязанности, вытекающие из договора найма жилого помещения. Поскольку супругами проживающие не являлись, постольку рассчитывать на защиту жилищных прав, предусмотренных законом для лиц именно этой категории, гражданка М.С. Прокопович не могла, как бы не были сходны отношения сожителей и супругов. Это общее правило, не имеющее исключений. Граждан из второй группы «других родственников», «нетрудоспособных иждивенцев», а в исключительных случаях и «иных лиц» можно было бы признать членом семьи нанимателя в судебном порядке, если б они проживали совместно с нанимателем и вели с ним общее хозяйство (ст.53 ч.2 ЖК РСФСР). «Иные» - это те лица, кто не поименован в указанном законодателем перечне. Доказательств того, что заявитель «другой родственник» или «нетрудоспособный иждивенец» суду М.С. Прокопович не предоставляла. Остаются «иные» лица. По нашему мнению, несмотря на популярность таких отношений в обществе, сожитель33 может быть отнесен лишь к категории «иных лиц». Поскольку законодатель допускает признание указанных граждан только в исключительных случаях, то, представляется, что в судебном порядке «сожитель» не может претендовать на «исключительность случая» в принципе.34 Думается, что иной подход суда к данному вопросу мог бы весьма дорого обойтись юридически неосведомленным нанимателям и собственникам жилого помещения, когда сожители в судебном порядке стали бы приобретать права на жилые помещения титульных пользователей.35 Требования законодателя оформлять свою позицию письменно позволяют видеть четко выраженную волю нанимателя. Судебная практика содержит примеры и подмены понятий, и другой трактовки реально состоявшегося соглашения между нанимателем и вселившимся лицом. Применение в судах ст. 53 ЖК РСФСР показало, что сам по себе факт признания членом семьи нанимателя лица, если оно проживает совместно с нанимателем и ведет с ним общее хозяйство, недостаточен для признания права пользования жилым помещением нанимателя. Необходимо, чтобы суд проверял обязательную совокупность семи предпосылок к возникновению права, состоящую из: согласия всех совершеннолетних членов семьи нанимателя на вселение; факта вселения и проживания в жилище; признания лица членом семьи нанимателя; ведения общего хозяйства с нанимателем; отсутствия иного соглашения о порядке пользования жилым помещением между нанимателем, проживающими с ним членами семьи и вселяемым лицом; отсутствия права на другое жилое помещение; нуждаемости в улучшении жилищных условий. Пять первых составляющих, правообразующие, были предусмотрены ст. 53, ст. 54 ЖК РСФСР, два последних, подлежащих непременному учету в суде, вытекают из толкования этих норм жилищного кодекса. Отсутствие любой составляющей данной схемы влечет за собой отказ в иске, как правило. Знание и понимание этих условий, а также соответствующее толкование, позволило бы заинтересованным лицам не тратить усилия на сбор доказательств только фактов проживания и ведения общего хозяйства в спорной квартире, отраженных в постановлении ЕСПЧ. Связано это с требованиями ст. 54 ЖК РСФСР исключить условия иного соглашения о порядке пользования жилищем. Анализ совокупности собранных по делу доказательств, привел районный суд г. Владивостока к выводу, что истица проживала в квартире сожителя временно. Здесь полагаем уместным разделить сомнения судьи Конституционного Суда РФ в отставке Т. Морщаковой, обсуждавшей решение Европейского Суда по делу М.С.Прокопович, в одном интервью: «Как можно было счесть десятилетний гражданский брак «временным проживанием в квартире»?36 Представляется, что в решении следовало говорить не о «временности» проживания, а об «ином» соглашении о порядке пользования спорным жилищем, в основе которого всегда лежит отсутствие желания (согласия) нанимателя (или членов его семьи, если они есть) предоставить право постоянного пользования своим жилым помещением другому лицу. Из поведения Б.А.Филиппова четко просматривалась его позиция нанимателя: ничего не оформлять и, следовательно, не обеспечивать нового жильца М.С.Прокопович постоянным правом пользования своим жилищем. Если бы после смерти нанимателя собственник жилого помещения ЖЭК признал М.С.Прокопович членом семьи нанимателя Б.А.Филиппова, учитывая факт только совместного проживания и ведения общего хозяйства, допускаем, что к оценке совокупности доказательств по делу можно было бы отнестись по-другому: это право собственника. Но так не случилось, ответчик иск не признал, отдав свое жилище другому лицу. В правовой литературе встречаются сомнения в «целесообразности обращения членов семьи второй группы в суд с требованием о признании права пользования жилым помещением».37 Правда, автор исследует там положение членов семьи собственника, но в данном примере - похожие позиции. «Право пользования жилым помещением у этих лиц возникает при условии его признания. Рассуждая логически, надо признать, что обращение, например, «фактического супруга» в суд с иском о признании права пользования явно свидетельствует о конфликте и прекращении семейных отношений…».38 Из европейского акта видно, что факт смерти и похорон Б.А.Филиппова был скрыт от М.С.Прокопович родственниками умершего (§ 12-13 Постановления ЕСПЧ), что при нормальных семейных отношениях, как представляется, вряд ли имело бы место. Причина 3. Когда гражданин вселяется в жилое помещение, занятое другими лицами, возникает необходимость договориться о том, на каких условиях недвижимость будет использоваться новым лицом. Что такое «иное соглашение» о порядке пользования жилищем? По нашему мнению: добрая воля нанимателя (и совместно проживающих членов его семьи), выраженная в письменной форме, об отношении этих лиц к условиям проживания новичка в их жилище. Это - один из юридических фактов, от которого зависит возникновение права пользования жилым помещением у члена семьи нанимателя на постоянной основе (ст. 54 ЖК РСФСР). Его цель: а) для постоянно проживающих - организовать пользование жилым помещением с соблюдением определенных ограничений; б) для вновь вселяющихся - не предоставлять права пользования жилым помещением на постоянной основе. Реализация иного соглашения влечет за собой разные последствия: для постоянно проживающих (а) - сохранение права постоянного пользования, которое не утрачивается в случае отсутствия члена семьи нанимателя или его самого в течение обусловленного иным соглашением периода, либо пользования жилищем на непостоянной или нерегулярной основе. Для вновь прибывшего в жилище лица (б) - иное соглашение всегда означает отказ в предоставлении права пользования жилым помещением на постоянной основе.39 В правовой литературе более 10 лет положение ст. 54 ЖК РСФСР в части необходимости соблюдения «установленного порядка» вселения толкуется, как необходимость соблюдения правил регистрации (в прошлом прописки), которое признано противоречащим Конституции РФ известным постановлением40, и потому теперь вопросы регистрации не учитываются, как правообразующие. Однако при реализации нанимателем права на вселение своего супруга, детей, родителей, других родственников, нетрудоспособных иждивенцев и иных лиц обращает на себя внимание требование законодателя решать этот вопрос не только в установленном порядке, но и, получив на это письменное согласие всех совершеннолетних членов своей семьи. То есть, наниматель обязан соблюсти процедуру письменного обращения к наймодателю сначала сам, а если он живет не один, то заручиться еще и письменным согласием остальных. Разведенные в разные понятия в одной статье, эти положения все равно сводятся к «установленному порядку». Именно это требование закона и не выполнялось в течение 10 лет в анализируемом споре. А ведь кроме Б.А.Филиппова права на его жилище не имел никто, поэтому решить вопрос в рамках закона ему никто не мог препятствовать. Это было его решение, так как из всех судебных актов, в том числе и европейского постановления, не усматривается, что Б.А.Филиппов предпринимал усилия ко включению сожительницы в договор социального найма, ставил вопрос о ее регистрации, а ему бы отказали в этом. Хоть регистрация в жилом помещении после 1995 года перестала носить правообразующий характер, но, оставшись правоподтверждающим фактором, при оценке совокупности всех доказательств по делу, она по-прежнему учитывается в судах, как один из видов доказательств. Вероятно, М.С.Прокопович потому и сохраняла статус нанимателя (или члена его семьи) в двухкомнатной квартире, не снималась там с регистрационного учета, чтобы не остаться без жилья вообще. Это и понятно, так как в течение длительного времени она наблюдала отношение нанимателя однокомнатной квартиры к факту ее проживания: либо он считал, что проблемы нет, так как у сожительницы есть другая квартира, либо имел место факт иного соглашения о порядке пользования его жилым помещением. В обоих случаях правовые последствия одни и те же: наниматель не давал согласия на то, чтоб у М.С.Прокопович возникло право постоянного пользования его жилищем. Следует заметить, что в судебной практике столицы почти не было ситуаций, когда гражданин, обращаясь в суд с иском о признании права на жилую площадь, предварительно снимался с регистрационного учета в прежнем жилище, чтобы подтвердить в суде факт отсутствия у него права на жилое помещение в оставленной квартире или комнате. Такая позиция была понятной, ибо гражданин не был гарантирован в суде перспективой получить положительное решение.41 Анализ изложенных обстоятельств показал, что между сожителями состоялось иное соглашение42о порядке пользования жилым помещением: наниматель в течение длительного срока ничего не хотел менять в своем правовом положении, а М.С.Прокопович не настаивала. Судьи ЕСПЧ уделили пристальное внимание вопросу признания жилища сожителя местом жительства М.С.Прокопович (§ 35-39 Постановления ЕСПЧ). Однако факт проживания заявительницы в спорном жилище представитель России и не оспаривал (§ 33 Постановления ЕСПЧ), указывая на то, что оно не принадлежало вселившейся на законном основании: ни по праву пользования, ни по праву собственности. Квартира сожителя, разумеется, была жилищем по смыслу ст.8 Конвенции, но с точки зрения российского права - чужим жильем для М.С.Прокопович! ЕСПЧ подошел к этому вопросу с точки зрения факта. В этом суть расхождений, потому что национальное законодательство не предусматривает возможности допустить проживание в жилом помещении, на которое лицо не имеет законного права. При жизни нанимателя фактическое проживание М.С.Прокопович ничьих прав не нарушало. После смерти распоряжаться квартирой мог только собственник жилого помещения - ЖЭК. Потому и неприемлема ссылка ЕСПЧ на заявление истицы, что «у нее имелось право правопреемства найма в соответствии со ст.53, 54 Жилищного кодекса РСФСР» (§ 32 Постановления ЕСПЧ), поскольку российское законодательство не допускало такого правопреемства вообще. Нет такого положения и в действующем ЖК РФ. В практике Страсбургского Суда критерий «законности проживания в жилом помещении» был учтен как имевший значение в связи со строительством жилища. В постановлении от 18 января 2001 года по делу «Чэпмэн против Соединенного Королевства», в частности, отмечено: «Если строение воздвигается без разрешения на землеустройство, которое необходимо согласно национальному законодательству, возникает конфликт интересов между правом лица согласно ст. 8 Конвенции на неприкосновенность его жилища и правами других лиц на безопасную экологическую среду. При рассмотрении вопроса, является ли требование о том, что лицо должно покинуть свое жилище, соразмерным преследуемой законной цели, большое значение должно уделяться тому, было ли жилище построено законно. Если жилище было воздвигнуто законно, этот фактор будет сам по себе достаточным для того, чтобы он перевешивал законность требования переезда лица. И напротив, если возведение жилища в определенном месте произведено незаконно, позиция лица, возражающего против переезда, является менее прочной».43 Таким образом, применяя страсбургское прецедентное право Европейского Суда по аналогии с указанным делом, можно и в споре «Прокопович против Российской Федерации», рассматривая вопрос о законности ее пребывания в жилище после смерти сожителя, акцентировать внимание на том, если бы жилище сожителя было занято ею на законном основании, фактор «законности» был бы достаточным, чтобы перевесить «обоснованность» требований о выселении ее из квартиры сожителя для обеспечения прав другого лица. Причина 4. Невозможность получить жилище сожителя основана также и на сохранении М.С.Прокопович права на другое жилое помещение, занимаемого по договору социального найма. Из материалов ЕСПЧ не видно, в качестве кого М.С.Прокопович занимала прежнее жилище - нанимателя либо члена семьи нанимателя, понятно только, что статус жилого помещения основан на договоре социального найма. В постановлении ЕСПЧ о ее прежней квартире судьи указали: «Заявитель оставила квартиру, в которой она проживала до этого, своей дочери и ее семье» (§ 8 Постановления ЕСПЧ); «Заявитель была зарегистрирована по своему старому адресу» (§ 10 Постановления ЕСПЧ); «Европейский Суд установил, что у заявителя не было нигде более другого жилья» (§ 38 Постановления ЕСПЧ). Последнее утверждение, мягко говоря, не соответствует действительности, однако в данном деле европейские коллеги делают акцент на другом: важно, что «заявитель имела значительные и длящиеся связи с квартирой Филиппова, чтобы эта квартира рассматривалась как «жилище» по смыслу ст. 8 Конвенции» (§ 37 Постановления ЕСПЧ). Видимо, при применении норм Конвенции констатация данного положения достаточна для игнорирования факта наличия другого жилого помещения у гражданки. Для национального законодательства это неприемлемо. Жилище в виде двухкомнатной квартиры у М.С.Прокопович не просто было, оно не утратило статус жилого, с согласия матери его занимала семья дочери М.С.Прокопович, оплачивавшая, по всей вероятности жилье с учетом права истицы. Недостаточность жилого помещения в двухкомнатной квартире не могла лечь в основу удовлетворения иска, что учел российский суд. Тогда в силу ст. 29 п. 1 ЖК РСФСР (теперь ст. 51 ЖК РФ), обеспеченность жилищем ниже установленного уровня являлась основанием для постановки на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий. Но в 1999 году уже была законодательная возможность решить жилищный вопрос и по-иному: купля-продажа, мена и обмен, наследование, ЖСК, приватизация, жилищные сертификаты, кредиты в банке на строительство и т.д. Именно факт наличия другого жилья у гражданки имел существенное значение для выводов районного суда. Обеспечение жилыми помещениями лиц, нуждающихся в жилых помещениях в России слишком сложен, чтобы в судебном порядке, пусть даже в исключительных случаях, жилищем обеспечивались лица вне установленной законом процедуры. Не реализованная программа обеспечения жильем граждан и экономическое положение государства не позволяют с легкостью определять судьбу жилого помещения собственника жилищного фонда вопреки его воле. Поэтому национальное законодательство в таких спорах учитывает совокупность всех обстоятельств по делу. В этом усматривается разный подход к одним и тем же понятиям и фактам российского и европейского правоприменения. Очевидные правовые противоречия в перечисленных данных судебного акта ЕСПЧ в очередной раз подчеркивают остроту проблем несовпадения и различного понимания и толкования ряда положений и правовых категорий, касающихся защиты, в том числе и жилищных прав граждан национальными судами Российской Федерации и Европейским Судом. Эта тема - предмет многочисленных дискуссий на встречах и конференциях с иностранными правоприменителями (в том числе с участием и на базе Российской академии правосудия). Российские судьи, ученые, исследователи и специалисты неоднократно поднимали ее в правовой литературе. Реализация права на свободу выбора места жительства гражданки, фактически вселившейся в жилище сожителя, не является основанием для признания, а тем более доказательством утраты права на прежнее жилое помещение. М.С.Прокопович сохраняла право на двухкомнатную квартиру весь период отсутствия, что она и не отрицала. Из решения Советского районного суда г. Владивостока видно, что суд счел неубедительной ссылку М.С.Прокопович на то, что она не желала выписываться из прежней квартиры только потому, что ей необходима была регистрация, обеспечивавшая медицинские услуги по месту прежнего проживания. В постановлении ЕСПЧ это обстоятельство передано со слов истицы, в котором, не оценивая заявление, Суд указал, что «если бы она поменяла место регистрации, то больше бы не имела права на посещение врача, принимающего в ее бывшем районе » (§ 10 Постановления ЕСПЧ). Однако, как представляется, правоприменителям РФ видна прозрачная попытка истицы придать своему заявлению о цели сохранения регистрации в старом жилище оттенок простой формальности: мол, право-то на жилище я там уже не имею, я его у Б.А.Филиппова хочу приобрести, а регистрацию сохраняю там для другой потребности - медицинской. Цель такой позиции очевидна - предложить суду истолковать эти обстоятельства так, чтобы они помогли приобретению права в спорном жилье, что не является новеллой. Например, в судах московского региона им дают соответствующую оценку, так как развивающаяся сеть медицинского страхования в стране уже давно позволяет по страховому полису получать медицинские услуги в любом лечебном учреждении без учета юридического либо фактического места жительства. В этой связи национальный суд правомерно не принял доводы истицы во внимание, такая позиция соответствовала сложившейся судебной практике по данной категории дел. М.С.Прокопович сохраняла право в двухкомнатной квартире на условиях социального найма. Ее временное отсутствие не повлияло на права в той квартире, ведь судебного решения о признании ее утратившей право на старое жилище либо выселении из него, нет. ЖК РФ теперь вообще предусматривает возможность сохранения права на жилое помещение при временном отсутствии (без указания срока) законного пользователя (ст.71 ЖК). Известно, что по смыслу ст. 50 ЖК РСФСР право на жилое помещение по договору социального найма гражданин мог приобрести только в одном жилом помещении. Поэтому обеспечение М.С.Прокопович вторым жилым помещением, предоставленным по договору социального найма, не имело под собой никаких правовых оснований. Анализируемый жилищный спор мог иметь перспективу только в исключительном случае, когда гражданка М.С.Прокопович не имела бы другого жилого помещения вообще. Нормы ст. 53 и ст. 54 ЖК РСФСР предусмотрены именно для таких ситуаций, в порядке исключения, а не общего правила. Обращаясь к цели законодателя, поместившего нормы права (ст. 53, 54 ЖК) в раздел Ш, именуемый «Обеспечение граждан жилыми помещениями», и расположившего их в главе 2 под названием «Пользование жилыми помещениями в домах государственного и общественного жилищного фонда», можно констатировать, что тем самым законодатель решал задачу обеспечения вселяющегося жилым помещением на постоянной основе в такой форме. Государство предполагало, что в жилищном фонде государственного или муниципального пользования вселившийся будет пользоваться жилищем на условиях договора социального найма, следовательно, бессрочно. Представляется, что именно поэтому законодатель требует письменное согласие всех членов семьи на допуск нового лица в круг домочадцев44. При этом сохранять одновременно (следовательно, также бессрочно) право на другое жилое помещение гражданин не мог. Таким образом, и в судебном порядке обеспечить жилищем в виде признания за ним права на жилое помещение можно было только за гражданином, указанным в разделе Ш ЖК РСФСР «Обеспечение граждан жилыми помещениями». Судейское усмотрение, позволяющее в исключительном случае признать право на жилище нанимателя вселившегося гражданина, когда другого жилого помещения у того нет, означает, что законодатель позволял решать жилищную проблему бездомного гражданина в ином порядке - по суду, помогая, тем самым, в реализации права на жилище, предусмотренного ст. 40 Конституции Российской Федерации. М.С.Прокопович к такой категории лиц не относилась, это обстоятельство подлежало обязательному учету. И, кстати сказать, участием в споре устранена правовая неосведомленность, позволяющая заявителю теперь оценить реалии времени и отнестись к сохранению права пользования жилищем в двухкомнатной квартире критически, учитывая временный характер приватизационных процессов. Причина 5. Позиция законодателя, чутко реагирующего на экономическое реформирование в стране, и отдающего приоритет защите прав собственника жилого помещения, оказывает влияние и на правоприменительную практику в судах. Важность данного аспекта усматривается из положений статей 377 и 389 Гражданского процессуального кодекса РФ, согласно которым при принятии решения по конкретному спору судьям надлежит учитывать судебную практику, сложившуюся по данному виду правоотношений; это является обязательным условием принятия законного решения. В случае рассмотрения надзорных жалоб и пересмотра судебных решений нарушение единства судебной практики может лечь в основу отмены судебного акта. Это положение фактически уже действовало и в 1999 году. |
Похожие:
 | ... | | Лазарев Л. В. Правовые позиции Конституционного Суда России. Оао "Издательский дом "Городец"; "Формула права", 2003 г |
| Книга написана в документально-художественном жанре. Она будет интересна всем тем, кто ценит прошлое и стремится не только рассмотреть... |  | Вопросы уголовного процесса в практике Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации |
| Ности труда. Школьники 8-10 классов проходят этап изучения профессий с точки зрения личных симпатий, своих возможностей и общественных... | | Для создания новой позиции плана-графика на основании позиции плана закупок перейдите на интерфейс "Позиции планов закупок" вкладка... |
| | Право Европейского Союза представляет собой особую правовую систему, нормы которой регулируют общественные отношения, складывающиеся... | |
| ... | | Виза по просьбе члена семьи гражданина Европейского Союза, Европейского Экономического Пространства или Швейцарии * |