Внешняя политика германской империи (1871 -1918)
Скачать 0.51 Mb.
|
«Эпоха Бисмарка»Одним из первых актов нового государства стало принятие имперской конституции, которое последовало 16 апреля 1871 года. В целом конституция претерпела незначительные изменения по сравнению с конституцией Северогерманского союза, за исключением учета особых прав южногерманских государств. Руководящая роль Пруссии в «союзе немецких князей» оставалась неоспоримой. Император, он же король Пруссии, председательствовал в бундесрате, назначал и освобождал от должности рейхсканцлера. Вводилось всеобщее (мужское) избирательное право, которое позволяло народу избирать парламент – рейхстаг. Первые годы существования новой германской империи характеризовались невиданным взлетом промышленного развития, который был обусловлен, прежде всего, закачкой в экономику Германии 5 млрд. франков в качестве компенсации со стороны Франции за поражение во франко-прусской войне. Экономическим успехам способствовало и расширение экономического пространства за счет приобретения новых территорий. Мощными темпами шли становление и расширение банковской системы и торговли, закладка железных дорог, жилищное и индустриальное строительство. Доля Германии в мировой торговле выросла с 1887 по 1914 год на 214%, выведя таким образом страну в лидеры. Не только Франция, но и сама «властительница морей» Великобритания оказались в роли аутсайдеров. Начал развиваться парламентаризм и партийная система, были заложены основы государственной социальной политики. Все эти благоприятные условия способствовали устойчивому демографическому росту. Если в 1870 году население Германии составляло 40 млн. человек, то в 1914 году оно приблизилось к отметке в 68 млн. человек1. Образование Германской империи внесло принципиальные коррективы в расстановку сил в Европе. Вместо Пруссии на европейской карте появилась самая мощная в экономическом плане и сильнейшая в военном отношении континентальная держава, которой противостояли Англия, Франция, Россия и Австро-Венгрия. Событиям 1970 – 1871 гг. одним из первых дал оценку лидер консервативной оппозиции в палате общин британского парламента Бенджамин Дизраэли, который заявил 9 февраля 1871 г., что франко-германская война – война не обычная, не такая, какими были прусско-австрийская, итальянская или Крымская войны. «Эта война означает немецкую революцию, политическое событие более значимое, нежели Французская революция прошедшего столетия. Я не хочу сказать, что это большее или такое же по важности социальное событие… Но что же сегодня произошло? Равновесие сил полностью разрушено; и страной, которая от этого больше всего пострадала и которая больше всех почувствует эту великую перемену, является Англия». После 1871 года в Европе установился «вооруженный мир». По словам бывшего государственного секретаря США Г.Киссинджера, в XIX веке Германия Бисмарка демонтировала «европейский концерт», превратив европейскую дипломатию в хладнокровную игру силовой политики2. В течение почти двух десятилетий Бисмарк искусно манипулировал обязательствами и интересами европейских держав ради сохранения мира в Европе и укрепления позиций молодой Германской империи, руководствуясь принципами «реальной политики» (Realpolitik). В его понимании «реальная политика» означала отказ от сантиментов и легитимности и возведение в абсолют трезвого расчета сил. Именно ему принадлежит знаменитая фраза о том, что «политика есть искусство возможного, наука об относительном». Бисмарк пробыл на посту рейхсканцлера 19 лет. Последовательно проводя союзническую политику, он старался стабилизировать положение империи в рамках нового соотношения сил на европейском континенте. С одной стороны, он пытался, и не безуспешно, изолировать Францию, которая не могла смириться с поражением в войне и потерей Эльзаса и Лотарингии. С другой стороны, он продолжал развивать дружественные отношения с Россией, заключив с ней в 1887 году секретный договор, и наладил союзнические отношения с извечным соперником Пруссии – Австро-Венгрией. При Бисмарке началась колониальная экспансия Германии в Африке и на Маршалловых островах в Тихом океане. При нем же начался отсчет истории германского министерства иностранных дел или дословно «внешнеполитического ведомства», которое появилось 1 января 1870 г. в результате преобразования министерства иностранных дел Королевства Пруссии. Канцлер Северогерманского союза Отто фон Бисмарк своим указом от 8 января 1870 года дал новому государственному институту название, по-видимому, по аналогии с британским «Форин оффис», с тем чтобы подчеркнуть, что речь идет о структуре, непосредственно подчиненной главе исполнительной власти. Единственным министром этого федеративного государства был федеральный канцлер, а с 1871 года – рейхсканцлер, занимавший также пост премьер-министра Пруссии и министра иностранных дел страны. Этим лицом с 1862 по 1890 год был Бисмарк. Одновременно он являлся председателем бундесрата Союза, а позднее и Германской империи. Свою главную задачу Бисмарк видел в том, чтобы изолировать Францию, лишив ее возможности найти себе союзников. При этом он понимал, что самим фактом своего существования Германская империя с мощной прусской военной машиной представляла угрозу для всех своих соседей. Неслучайно его преследовал «кошмар коалиций» („cauchemar des coalitions“) против Германии, на которые могли бы пойти ее соперники – Франция, Австрия, Великобритания и Россия. Поэтому канцлер хотел выстроить дружеские отношения и с Австро-Венгрией, и с Россией, делая ставку на сближение трех императоров и заключение между ними тройственной унии. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что курс на конфронтацию с Петербургом неизбежно повлечет за собой франко-русское сближение, грозившее немцам войной на два фронта. Одновременно он принимал в расчет и Австрию, которая не забыла поражение от пруссаков в войне 1866 года и при определенных обстоятельствах могла по примеру Франции встать на путь реванша. В начале 70-х годов обстоятельства складывались благоприятно для реализации задумок канцлера. Англо-австрийское сближение на базе стремления противодействовать России на Балканах не состоялось из-за нежелания Лондона брать на себя какие-либо союзнические обязательства. Россию же пугала перспектива создания австро-германского альянса, и она была готова на диалог с обеими державами, дабы не остаться в одиночестве при игре в европейский покер. Бисмарк блестяще разыграл свою партию и добился того, что в сентябре 1872 года в Берлине состоялось долгожданное свидание трех императоров. Само по себе оно носило больше символический характер. Предметный разговор вели лишь главы внешнеполитических ведомств, которые договорились о наделении Германии функцией арбитра в случае обострения отношений между Веной и Петербургом. В начале 1873 года по инициативе русского фельдмаршала графа Берга, наместника Царства Польского, возник проект заключения между Россией и Германией оборонительной военной конвенции. Бисмарк одобрил идею этого договора, подчеркнув, что он «не будет иметь силы, если к нему не примкнет Австрия»3. В начале мая 1873 года Вильгельм I приехал в Петербург в сопровождении Бисмарка и Мольтке, где и состоялось подписание русско-германской военной конвенции. В статье 1 договора говорилось: «Если какая-либо европейская держава напала бы на одну из двух империй, то последняя в возможно кратчайший срок получит помощь в виде армии из двухсот тысяч человек боеспособного войска». В конвенции оговаривалось право каждой стороны прекратить ее действие через 2 года после того, как одна из сторон предупредит об этом другую. Подписали конвенцию два фельдмаршала – Х.К.Мольтке и Ф.Ф.Берг. В тот же день, 6 мая, она была ратифицирована обоими монархами4. Опасаясь быть вовлеченными в конфликт с Великобританией, австрийцы отказались присоединиться к русско-германскому военному соглашению, на чем настаивал О.Бисмарк. Взамен они пошли 6 июня на подписание в Шёнбрунне под Веной ни к чему не обязывающих договоренностей между русским и австрийским императорами о своего рода консультациях при возникновении разногласий по конкретным вопросам. В случае угрозы нападения со стороны третьей державы оба монарха должны были согласовать «совместную линию поведения». 23 октября 1873 г. в ходе своего визита в Австрию германский император Вильгельм I присоединился к Шёнбруннскому соглашению, которое и получило не совсем точное наименование «Союза трех императоров». В июне 1877 года Бисмарк сформулировал в своей «Киссингерской памятной записке» основной постулат немецкой внешней политики, согласно которому следовало добиваться того, чтобы все европейские державы, за исключением Франции, были в состоянии сотрудничать с Германской империей, а также не допускать создания коалиций, направленных против нее. Чтобы избежать этого «cauchemar des coalitions», империя попыталась взять на себя роль «честного маклера» в отношениях между остальными державами5. Современный немецкий историк Х.Шульце считает, что кульминационным моментом этой политики стал Берлинский конгресс в июне 1878 года, на котором «под сильным влиянием германского рейхсканцлера была стабилизирована ситуация, сложившаяся в Европе, и опасность новой большой европейской войны за обладание Балканами оказалась устраненной»6. Однако с утверждением о «стабилизации» можно поспорить уже хотя бы потому, что Бисмарку так и не удалось выстроить договорную базу под систему сдержек и противовесов, которую он хотел создать. Естественно, каждый из пяти ведущих игроков на европейском поле, ставил свои национально-государственные интересы выше наднационального согласия. На Балканах сталкивались интересы России и Австро-Венгрии, в Средиземноморском бассейне и в Средней Азии Великобритании и России. В конце 70-х годов намечается охлаждение германо-русских отношений. Одной из причин стало сближение Берлина с Веной и, как подчеркивала русская пресса, нарочито отстраненное отношение Бисмарка к интересам России в ходе Берлинского конгресса, на котором решались территориальные вопросы после русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. В частности, Берлинский трактат, пришедший на смену Сан-Стефанскому мирному договору, вынуждал Россию отказаться от передачи Болгарии части владений Оттоманской империи. Вторая причина имела экономический характер. Германия была одним из важнейших рынков для русского сырья. В 1879 году она поглощала 30% русского экспорта, занимая второе место после Англии. Мировой аграрный кризис, начавшийся в 70-х годах, чрезвычайно обострил борьбу за рынки продовольственных и сырьевых товаров. Прусское юнкерство настойчиво требовало ограждения германского рынка от иностранной конкуренции. Испытывая с его стороны мощное давление, рейхсканцлер установил почти полный запрет на ввоз скота из России. Поводом для этого послужила чума, которую обнаружили в Астраханской губернии. Это мероприятие жестоко ударило по карману русских помещиков и еще более усилило антигерманскую кампанию в славянофильской российской прессе, которая после Берлинского конгресса обвиняла Бисмарка в предательстве России. Эстафетную палочку подхватила связанная с канцлером Горчаковым петербургская газета «Голос». Германский посол в Петербурге генерал Швайниц писал в этой связи в своем дневнике, что «мероприятия против ветлянской чумы вызвали [в России] больше ненависти, нежели все остальное»7. Германский канцлер не остался в долгу. Так началась нашумевшая на всю Европу «газетная война» двух канцлеров. За ограничением ввоза скота в 1879 году в Германии последовало введение пошлин на хлеб, которые ударили по русскому сельскому хозяйству еще больнее, чем превентивные ветеринарные меры. Отношения между Петербургом и Берлином резко обострились. Об этом свидетельствовала знаменитая «пощечина» русского царя германскому императору, другими словами, письмо Александра II, которое тот направил Вильгельму 15 августа. В своем послании он жаловался на мало дружественное поведение Германии и прежде всего Бисмарка на Берлинском конгрессе. Примирение произошло в ходе личной встречи 3 – 4 сентября в Александрове, на русской территории, близ границы. Рейхсканцлера, однако, не удовлетворил, казалось бы, благополучный исход дела. Он считал необходимым на всякий случай держать под парами запасной локомотив в лице Австро-Венгрии. И если в 70-е годы в целях укрепления единства Германии он делал ставку на союз с Австрией и Россией, то в 80-е годы ситуация кардинальным образом изменилась. Г.Киссинджер отмечает, что «Германия стала слишком сильной, чтобы находиться на обочине, ибо это могло бы повлечь за собой объединение всей Европы. Не могла она более полагаться и на историческую, почти рефлекторную, поддержку России. Германия стала гигантом, нуждающимся в друзьях. Бисмарк разрешил эту дилемму путем полного изменения предшествующего подхода к внешней политике. Он более не мог воздействовать на равновесие сил, имея меньшее число обязательств, чем его потенциальный оппонент… Тогда он решил устанавливать отношения с большим числом стран, чем, соответственно, любой из возможных оппонентов. Это давало ему возможность выбирать из множества союзников в зависимости от обстоятельств. Отказавшись от свободы маневра, характерной для его дипломатии в течение двадцати лет, Бисмарк начал создавать систему альянсов, решительно задуманных, с одной стороны, для того, чтобы германские потенциальные противники не заключили союзы между собой, а с другой стороны, для того, чтобы держать под контролем действия германских партнеров. В каждой из бисмарковских, иногда довольно противоречивых, коалиций Германия всегда была ближе к каждому отдельно взятому партнеру, чем они по отдельности друг к другу; и потому Бисмарк всегда обладал правом вето в отношении совместных действий, а также возможностью действовать самостоятельно. В течение десятилетия ему удалось заключить пакты с противниками своих союзников, так что он оказался в стоянии ослаблять напряженность со всех сторон»8. Эту новую страницу своей политики Бисмарк начал в 1879 году заключением тайного союза с Австрией. К сближению с Веной его подвигли три соображения. Во-первых, Бисмарк не исключал, что исходившая из Герцеговины угроза повстанческого движения могла вырасти в панславистскую революцию на Балканах и серьезно пошатнуть позиции Австро-Венгрии. Во-вторых, подписание 15 января 1877 г. в Будапеште русско-австрийского договора свидетельствовало о том, что оба восточных соседа Германии, выстраивая свою внешнеполитическую стратегию, так или иначе берут в расчет геополитическое положение рейха и при определенных обстоятельствах могут существенным образом содействовать его изоляции. И, наконец, Бисмарк был убежден, что Россия не рискнет пойти на разрыв с Германией, в которой она видела стратегического партнера. В пользу такого оптимистичного прогноза говорили как шедшие от дунайской монархии импульсы к сближению с рейхом, так и ее противоречия с Великобританией, которые вновь дали о себе знать во время «восточного кризиса» 1875 – 1878 гг., в ходе которого столкнулись интересы Петербурга и Вены, и на Берлинском конгрессе. Уверенность в том, что Россия вновь будет стремиться к сближению с Германией, а также убежденность, что Австрия «поддастся враждебным влияниям», если не найдет «опоры» в лице Германии, и к тому же «свяжется» с Англией, диктовали действия Бисмарка и вопреки воле императора сподвигли его на заключение так называемого «двойственного союза» с дунайской монархией, который в принципе был логическим продолжением «политики кризисного времени»9. Австро-германский союзный договор, направленный против России, был подписан 7 октября 1879 г. в формулировке, на которой настоял министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Д.Андраши (от Германии он был подписан послом князем Рейсом). В его первой статье в частности говорилось: «В случае, если одна их обеих империй, вопреки надеждам и искреннему желанию обеих высоких договаривающихся сторон, подверглась нападению со стороны России, обе высокие договаривающиеся стороны обязаны выступить на помощь друг другу со всей совокупностью вооруженных сил своих империй и соответственно с этим не заключать мира иначе, как только сообща и по обоюдному согласию». В случае нападения не России, а какой-либо другой державы обе стороны обещали друг другу лишь благожелательный нейтралитет, если только к агрессору не присоединится Россия. В последнем случае немедленно вступала бы статья 1, и каждая из договаривающихся держав обязывалась начать военные действия на стороне своей союзницы. Договор должен был остаться секретным; одним из мотивов этого было то, что Андраши опасался серьезной оппозиции в австрийском парламенте10. Трудно согласиться с утверждением, будто заключение австро-германского союза положило начало оформлению тех военных коалиций, которые в дальнейшем столкнулись в первой мировой войне, тем более, что за ним последовала реанимация «союза трех императоров». Тем не менее, генеральная линия на сдерживание России со стороны Берлина и Вены на юго-восточном направлении, а точнее на Балканах, на перспективу была определена. Правда, ее реализация не посредством союза, как предполагал рейхсканцлер, а путем силового противостояния, на что сделал ставку Вильгельм II, последовала уже после отставки Бисмарка. Поводом для сближения австро-русских позиций стала смена кабинета в Великобритании. В апреле 1880 года на смену правительству Биконсфилда пришло правительство Гладстона, который в отличие от своего предшественника взял курс на отказ от англо-турецкого союза ради сближения с Россией. В Вене поняли, что рассчитывать на поддержку Лондона в «турецком гамбите» теперь не приходится. Тогда после настойчивых увещеваний рейхсканцлера австрийским колебаниям пришел конец. Собственно, и русский царь, боявшийся внешнеполитической изоляции, решил дать согласие на возрождение австро-русско-германской унии. Соответствующий трехлетний договор был подписан 18 июня 1881 г. и также вошел в историю под громким титулом «Союз трех императоров». Однако в отличие от договора 1873 года, который был чисто консультативным пактом, он являлся прежде всего соглашением о нейтралитете. Как подчеркивает Г.Киссинджер, в основе второго «Союза трех императоров» лежали принципы «реальной политики», лишенные каких бы то ни было моральных принципов11. Договаривающиеся стороны взаимно обязывались соблюдать благожелательный нейтралитет, окажись они в состоянии войны с иным государством. Это означало, что Россия брала перед Германией обязательства не вмешиваться во франко-германскую войну. В обмен Германия и Австрия гарантировали то же самое России на случай англо-русской войны. Гарантия нейтралитета распространялась и на случай войны с Турцией, при том, однако, непременном условии, чтобы заранее были согласованы цели и предполагаемые результаты этой войны. Было предусмотрено, что никто из участников договора не станет пытаться изменить существующее территориальное положение на Балканах без предварительного соглашения с двумя другими партнерами. Кроме того, Берлин и Вена обещали Петербургу, что окажут ей дипломатическую поддержку против Порты, если та отступит от принципа закрытия проливов для военных кораблей всех наций. Этот пункт был особенно важен для русского правительства, поскольку предупреждал возможность англо-турецкого соглашения и устранял опасность появления британского флота в Черном море. Договором 1881 года Бисмарк застраховал себя от франко-русского союза в обмен на свои гарантии для России на случай англо-русской войны. Уязвимым местом этой дипломатической комбинации было то, что договоренность трех императоров имела силу до тех пор, пока вновь не проявятся австро-русские противоречия, смягчившиеся после окончания «восточного кризиса» 1875 – 1878 гг. Другими словами, соглашение трех императоров было прочно лишь постольку, поскольку положение в Средиземноморье оставалось более или менее спокойным12. В 1884 году договор был продлен на три года, однако после очередной балканской войны и победы болгар над сербами и как следствие – резкого охлаждения австро-российских отношений ни о каком продлении соглашения не могло быть и речи. На следующий год рейхсканцлер мастерски разыграл «французскую карту» и теперь уже записал в свой лагерь итальянцев. Дело в том, что они насмерть сцепились с французами в Северной Африке, которые в 1881 году всеми правдами и неправдами установили протекторат над Тунисом (Бардоский договор). Слабой в военном и экономическом отношении Италии, находившейся на задворках «большой дипломатии», альянс с европейскими монархическими грандами был крайне выгоден как с точки зрения внешней, так и внутренней политики, где все ощутимее чувствовался напор республиканцев. Союзный договор между Германией, Австро-Венгрией и Италией был подписан 20 мая 1882 г. и получил название Тройственный союз. Согласно его положениям, два его участника – Берлин и Вена – обещали Риму военную поддержку в случае нападения Франции. Италия же дала обещание сохранять нейтралитет по отношению к Австро-Венгрии, начнись русско-австрийская война. Договор существовал параллельно с австро-германским союзом 1879 года, направленным против России, и соглашением трех императоров 1881 года. Любопытно, что договорная база Тройственного союза обновлялась в общей сложности четыре раза и сохранила свою юридическую силу вплоть до начала первой мировой войны. Это было связано с необходимостью кодификации растущих амбиций партнеров Германии и расхождением геополитических интересов между Римом и Веной. Наконец, в 1887 году Бисмарку удалось уговорить Рим и Вену заключить так называемые Средиземноморские соглашения с Великобританией, согласно которым стороны-участники договорились совместно оберегать статус-кво в районе Средиземного и Черноморского морей. Антирусская направленность этого секретного документа была очевидна: три государства обязались также противодействовать территориальной аннексии, оккупации и созданию протекторатов. Германия, единственная из европейских держав поставленная об этом в известность, стала своего рода неформальным участником альянса. Рейхсканцлер считал, что немецким интересам отвечает сближение Великобритании с Австро-Венгрией и одновременное усиление антироссийских акцентов внешней политики Лондона. Чего же Бисмарк не мог хотеть, так это войны между Россией и ближайшим союзником Германии Австро-Венгрией. Но именно эта угроза росла вследствие появления для Вены тылового прикрытия в лице Англии благодаря заключению Средиземноморского пакта. Последней крупной инициативой Бисмарка стало заключение так называемого «договора перестраховки» между Германией и Россией, который был подписан в Берлине графом Павлом Шуваловым и германским канцлером 18 июня 1887 г. Еще в апреле царь дал согласие на возобновление переговоров с Берлином о замене истекавшего договора трех императоров (собственно, он и не собирался его продлевать ввиду обострения русско-австрийских противоречий на Балканах) двусторонним русско-германским соглашением. По задумке рейхсканцлера оно должно было исключить опасность франко-германского сближения. «Договор перестраховки» состоял из двух частей: секретного основного оборонительного соглашения и «строго секретного» дополнительного наступательного протокола к нему. Германия и Россия обещали друг другу оставаться нейтральными в случае неспровоцированного нападения Франции на Германию или Австро-Венгрии на Россию. Теоретически Россия и Германия были теперь гарантированы от войны на два фронта при условии, что будут обороняющейся стороной. Камнем преткновения, однако, стало определение агрессора, иными словами, что считать «нападением». Решение вопроса о том, кто на кого напал, Бисмарк оставлял за собой, предлагая положиться на его «лояльность». Сложность ситуации усугублялась тем, что с 1883 года существовал австро-румынский союз, в силу которого Австрия должна была оказать военную помощь Румынии в случае нападения на нее России. К этому договору сразу после его подписания примкнула Германия, фактически взяв на себя обязательство объявить России войну, если последует русская агрессия против Австро-Венгрии. Таким же образом, Берлин должен был поступить в случае нападения России на Румынию. Несмотря на эту сложность, «договор перестраховки» обеспечивал остро необходимую связь между Санкт-Петербургом и Берлином. К тому же он заверял Санкт-Петербург в том, что хотя Германия и будет защищать целостность Австро-Венгерской империи, но не будет помогать ей за счет России. И еще Германии удалось добиться отсрочки заключения франко-русского союза. В дополнительном протоколе признавались российские интересы в Болгарии, что в принципе входило в противоречие с австро-германским союзным договором, Тройственным союзом и соглашениями по Средиземноморью. Для Бисмарка главная задача состояла в том, чтобы преодолеть изоляцию России в восточном вопросе и тем самым вынудить Великобританию к поддержке австрийской и итальянской политики на Балканах и в Средиземноморье. Значение «договора перестраховки» часто переоценивалось с обеих сторон, поскольку Россия так и не проявила активности в районе Дарданелл. Важно, однако, что он способствовал сохранению статус-кво, хотя и не смог предотвратить франко-российского сближения. С отставкой Бисмарка, который призывал не обрывать «связь с Россией», договор не был продлен, и в 1892 году Санкт-Петербург и Париж подписали военную конвенцию. Во всех внешнеполитических делах Бисмарком руководил голый расчет. Ему были чужды сантименты. Пример с русско-германским «договором перестраховки» показывает, что канцлеру ничего не стоило подписать два несовместимых обязательства, когда лояльное выполнение одного из них исключало выполнение другого. Главное – это служило укреплению безопасности молодой Германской империи, которая была слишком слаба для того, чтобы занять господствующие позиции на континенте, и, напротив, слишком сильна и дерзка, чтобы прочно вписаться в систему европейского равновесия. Немцы никогда не питали иллюзий в отношении того, что смогут на длительную перспективу выжить без союзников. Географическое положение страны, количество соседей, а также их мощь и влияние начиная с XVII века вынуждали Германию искать подходящих партнеров. В целях же предотвращения самой большой опасности – попадания в экономическое, политическое и, прежде всего, военное окружение – хотя бы одного такого союзника нужно было найти среди ближайших соседей. Поэтому в объектив германской политической элиты естественным образом попадали в первую очередь Россия и Франция, от случая к случаю Австрия и в особых ситуациях Англия. Однако необходимость выбора в пользу «востока» или «запада» несла с собой риск попасть в зависимость от партнера по альянсу, которая при форс-мажорных обстоятельствах могла обратиться в свою противоположность и навредить безопасности Германии. Все это вынуждало Бисмарка связывать своих соседей и партнеров, даже потенциальных, сетью договоров, которые в совокупности образовывали целую систему альянсов, в центре которой находилась Германия. В этой связи Г.Киссинджер пишет: «Результатом бисмарковской дипломатии было появление на свет взаимно переплетающихся альянсов, частью совпадающих по целям, а частью соперничающих друг с другом, что страховало Австрию от русского нападения, Россию от австрийского авантюризма, а Германию от окружения, а также вовлекало Англию в дело защиты от русской экспансии в направлении Средиземного моря. Чтобы свести к минимуму вызов столь сложной системе, Бисмарк делал все, что было в его силах, чтобы удовлетворять французские амбиции повсеместно, за исключением Эльзас-Лотарингии. Он поощрял французскую колониальную экспансию, отчасти для того, чтобы отвести французскую энергию от Центральной Европы, но в гораздо большей степени для того, чтобы столкнуть Францию с соперниками по колониальным приобретениям, особенно с Великобританией»13. Его главная цель состояла в том, чтобы державы, которые находились на периферии европейского континента, занимались бы выяснением отношений между собой, ослабляя тем самым военно-политическое давление на Германию. На протяжении ряда лет внимание Бисмарка концентрировалось на Европе, а за ее пределами – только в той мере, в какой внешнеполитические задачи способствовали сохранению европейского равновесия и изоляции Франции. Рейхсканцлер крайне сдержанно относился к вопросу о колониях, справедливо полагая, что в конфликтных ситуациях колонии не смогут получить достаточной поддержки со стороны метрополии. Но важнее было опасение того, что колониальная экспансия Германии может обернуться противостоянием с Великобританией или Францией, а это было непозволительно в условиях, когда его страна, занимая центральное положение на континенте, и без того находится под угрозой борьбы на два фронта. Известно его выражение, что если бы молодая Германская империя завела себе колонии, то уподобилась бы польской шляхте, у которой есть соболья шуба, но нет ночной рубашки. До начала 80-х гг. к колониальным захватам равнодушно относилось и большинство правящих кругов Германии, особенно юнкерство. Весной 1880 года рейхстаг провалил законопроект о кредитах на колонии. Но уже в 1882 году во Франкфурте-на-Майне был создан Германский колониальный союз, куда вошли крупные торговые и судоходные и экспортные фирмы, прежде всего из Гамбурга и Бремена, а также представители промышленности, юнкерства и политических партий. Активную роль в союзе играл один из ведущих немецких историков, депутат рейхстага и воинствующий антисемит Хайнрих Трайчке, который неустанно повторял, что, если Германия хочет стать державой первого ранга, она просто обязана иметь колониальную империю, как другие страны. В начале 1884 года в Берлине по инициативе Карла Петерса было учреждено Общество германской колонизации, которое ставило своей задачей поддерживать разного рода немецкие колониальные общества, направлять потоки немецких переселенцев в подходящие районы мира и содействовать продвижению «германских национальных интересов». Обе организации объединились в 1887 году в Германское колониальное общество, которое должно было поддерживать и поощрять немецкие «заморские инициативы». На трансформацию позиции Бисмарка повлиял не только нажим со стороны торгово-экономического сообщества Германии, но и исключительно благоприятная международная ситуация. Захваты Туниса Францией, Египта Англией, Туркмении Россией до крайности обострили франко-итальянские, англо-французские и русско-английские отношения, обеспечив Берлину господствующие позиции в Европе. Поводом для вступления Германии на стезю колониальной политики стало обращение бременского купца Адольфа Людерица к Бисмарку с просьбой о протекторате над приобретенными им в 1883 году землями в юго-западной Африке, в районе бухты Ангра-Пекена. Бисмарк запросил Форин оффис на предмет, имеет ли Англия виды на эту территорию. Подождав некоторое время и не получив аргументированного ответа, рейхсканцлер решил поставить британцев перед свершившимся фактом. 24 апреля 1884 г. он провозгласил протекторат над Ангра-Пекена и прилегающим побережьем. Так возникла первая германская колония – Германская юго-западная Африка (ныне Намибия). Очевидно, что в начале 80-х годов Бисмарком руководили три мотива. Во-первых, он рассматривал колонии как опорные пункты немецкой торговли в конкурентной борьбе с другими странами. При этом, не желая обременять государственный бюджет, он решил предоставить управление колониями частным компаниям. Вторым мотивом канцлера было стремление достичь сплочения немцев, поставив перед ним, как и в период объединения, общую цель – на этот раз захват колоний. Третий мотив заключался в прикидках на предстоявшие выборы в рейхстаг. Не привлекая выгодную с точки зрения избирательной кампании внешнеполитическую тематику и делая ставку исключительно на социальную риторику, считал он, трудно было бы получить необходимое парламентское большинство. После захвата Юго-Западной Африки в 1884 – 1985 гг. германский флаг был поднят в Камеруне, Того, Германской Восточной Африке (ныне Танзания), где крупная часть территории уже принадлежала Обществу немецкой колонизации во главе с авантюристом Карлом Петерсом, и в северо-восточной части Новой Гвинеи, где до этого закрепилась Новогвинейская компания, созданная банком «Дисконто-гезельшафт». К 1914 году германская колониальная империя занимала площадь 2,9 млн. кв. км с населением более 12 млн. человек. Во второй половине 80-х гг. из-за осложнений в Европе колониальная активность Бисмарка затихла и осталась в его политике лишь эпизодом. Он полагал, что геополитическое положение Германии не позволяет ей проводить широкую мировую экспансию. Так, в декабре 1888 года в беседе с исследователем Африки Ойгеном Вольфом он заявил: «Ваша карта Африки прекрасна, но моя карта Африки в Европе. Здесь Россия, а здесь Франция, мы же находимся посередине – такова моя карта Африки». 9 марта 1888 г. на 92 году жизни скончался император Вильгельм I. Его преемником стал Фридрих III, либерально настроенный сын, женатый на одной из дочерей британской королевы Виктории. Однако к тому времени он уже был смертельно болен и не смог реализовать возлагаемые на него надежды преобразовать страну по английскому примеру в парламентскую монархию. «Стодневный кайзер» умер 15 июня 1888 г. Новый император, сын Фридриха III двадцатидевятилетний Вильгельм II уважительно относился к Бисмарку как отцу-основателю рейха и архитектора его внешней и внутренней политики. Однако его амбиции проводить самостоятельный курс наталкивались на сопротивление престарелого политика. От мелочей дело дошло до разногласий по таким принципиальным вопросам, как социальная и внешняя политика (молодой император не проявил интереса к продлению русско-германского договора перестраховки как важнейшей опоры системы союзов Бисмарка). Вильгельм не захотел долго терпеть своевольного и упрямого рейхсканцлера и отправил его 20 марта 1890 г. в отставку. Подводя итог рассмотрению канцлерства Отто фон Бисмарка, стоит отметить, что даже под занавес самого кровопролитного противостояния между немцами и русскими во второй мировой войне апологеты советской исторической науки сталинского периода вынуждены были признавать, что «железный канцлер» был, несомненно, единственным выдающимся дипломатом Германской империи, а с его уходом завершился крупнейший этап в истории германской дипломатии. «Читая доклады Бисмарка императору, его инструкции послам и записки, которые он порой диктовал для себя или для уяснения своих взглядов ближайшим сотрудникам, нельзя не поражаться тем, какое множество сторон международной ситуации охвачено и связано друг с другом в этих документах. Перед читателем развертывается бесконечно сложная и вместе с тем цельная и продуманная политическая концепция… Если бисмарковский анализ международного положения поражает своей сложностью, то практические выводы, которые Бисмарк делал из этого анализа, не меньше изумляют многообразием намечаемых дипломатических комбинаций»14. |
Похожие:
 | Группы Советских Войск в Германии (гсвг). Воинские части этого прославленного соединения, созданного в сентябре 1918 года в Поволжье... | | Тендер 1871-gb. Услуги по курьерской доставке международных отправлений и отправлений по России / Courier services for international... |
 | Учащиеся должны иметь представление о причинах и характере войны, ее основных этапах | | Результаты внешней политики Путина в отношении некоторых постсоветских государств 11 |
| Федор Александрович Лукьянов (р. 1967) главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» | | Вместо эпиграфа. Чтобы их страна была такой же большой, как наша (Говорят дети) |
| Мацкевич В. В. Солдат империи, или История о том, почему США не напали на СССР. — М.: Ооо «тид «Русское слово — pc», 2006. — 104... | | Ся Германией и ее вузами, и на тех, кто планирует учиться или проводить исследования в Германии. Принять участие в конкурсе на получение... |
| Весной 1918 года в Советской России миновала пора «красногвардейской» атаки на капитал и наступил период относительной передышки | | Снг, внешняя торговля Российской Федерации основными товарами, внешняя торговля и товарная структура Российской Федерации в разрезе... |