Коммерсантъ-Деньги, 20.07.2015, Мария ШЕР, Кошелек-невидимка Плетение бус вместо карьеры в госкомпании, автосервисы для своих, острова свободы в гаражных пристройках. Чиновники отчитываются о сокращении доли теневой экономики, а число самозанятых граждан, не желающих вступать в отношения с государством, растет.
О каком бизнесе не знает государство
Плетение бус вместо карьеры в госкомпании, автосервисы для своих, острова свободы в гаражных пристройках. Чиновники отчитываются о сокращении доли теневой экономики, а число самозанятых граждан, не желающих вступать в отношения с государством, растет.
На прошлой неделе вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец сообщила, что в теневой экономике нашей страны участвует не менее 36% трудоспособного населения. По ее словам, доля оттенков серого в общей экономической палитре все-таки сокращается: за прошлый год удалось «обелить» 800 тыс. человек, и «это хорошо, у людей пошел официальный стаж, официальные выплаты, и это меняет позицию этих людей в нашем обществе». Два года назад, между прочим, она же говорила, что «непонятно чем» занимается почти половина населения страны -- 45%.
Экономисты сомневаются, что долю «теневого непонятно чего» правительство для начала может адекватно посчитать. «Голодец говорит, что в теневой экономике 27 млн человек (если перевести ее 36%), а Роструд в апреле утверждал, что их 15 млн. Согласитесь, большая разница»,-- недоумевает профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики Юрий Плюснин. А во-вторых, они утверждают, что «непонятно что» на самом деле растет.
«Прежде всего, очевидно, что в стране растет доля самозанятых граждан,-- говорит Наталья Зубаревич, доктор наук, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ.-- Есть разные определения самозанятости, но в данном случае я говорю о людях, работающих на себя, но не уведомляющих о своих заработках государство».
По оценкам Плюснина, доля таких самозанятых составляет до двух пятых трудоспособного населения: «Если взять отдаленные поселения, там каждый что-то делает для соседа за бутылку самогона или мешок картошки -- и государство к этому всему, конечно, никакого отношения не имеет».
Подсчеты Павлова
«Я делаю одну-две гитары в месяц, пока не больше»,-- рассказывает Сергей, житель Ульяновска. Его мастерская находится на окраине города, в высокой пристройке к гаражу. Посреди «шанхая» таких же пристроек в огромном гаражном кооперативе его обиталище -- самое высокое, потому что «в низких коморках, вон как у ребят, которые мебелью занимаются», древесная пыль забивает глаза. Сергей делает авторские гитары, по собственным чертежам, но иногда его просят изготовить реплики известных гитарных брендов -- Fender, Ibanez, чаще всего Gibson. «Их родные гитары по $1,5 тыс. стоят, а мои в три раза дешевле. При том что за качество я отвечаю, людям нравится. Дерево из США заказываю»,-- говорит Сергей. Сейчас он подумывает о расширении производства: хочет нанять людей, обучить, сделать еще одну пристройку.
На окраинах Ульяновска несколько таких гаражных городов, и они разрастаются вширь и вверх: многие мастера строят над мастерскими еще один жилой скворечник и перебираются жить в гаражи. Здесь есть магазины и кафе, есть даже свой «гаражный» кинотеатр. Обосноваться в гараже куда проще, чем снимать мастерскую в городе: нужно договориться только с начальником ГСК или владельцем гаража.
«По сути, это работные избы эпохи царской России»,-- поясняет исследователь фонда «Хамовники», автор исследования гаражной экономики Ульяновской области Александр Павлов. Увлекшись гаражной экономикой, Александр устраивает для знакомых экскурсии по Ульяновску: гаражные кварталы различаются архитектурой, а местами даже специализацией. «Вот здесь, смотрите, застройщики ГСК уже учли изменения,-- выводит он меня на улицу длиной, наверное, километра четыре.-- Весь комплекс построен как город мастеров». Улица, по которой мы идем, на ГСК не очень-то и похожа, состоит из двухэтажных зданий с пристройками. Здесь уже внизу расположены жилые помещения, а сверху -- мастерские. На каждом доме -- вывеска: «Стройматериалы», «Автозапчасти», «Ремонт двигателей».
Больше всего, конечно, автосервисов, такое впечатление, что их в этом небольшом городе сотни. Как и в Тольятти или, например, в Набережных Челнах, народные умельцы строят свой бизнес вокруг автозавода, в данном случае УАЗа. У каждого мастера много запчастей, о происхождении которых они не распространяются: «Один знакомый мужик принес». Здесь можно недорого купить любую деталь: на завод их возвращают как бракованные, здесь чинят и продают как новые. А также собирают из них новые машины всех видов и мастей. «Новенький уазик у нас стоит в два раза дешевле, чем на заводе,-- хвастается владелец автомастерской Иван.-- Или вот «КамАЗ» -- хотите? Новый 5,5 млн стоит, я отдам этот за 3,2 млн. Новый, клянусь! Только документы на него от 86-го года».
Как ни парадоксально, доверия у покупателей к гаражным умельцам больше: у каждого умельца своя аудитория, вовсю работает сарафанное радио. «Почему в Ульяновске частные автосервисы популярнее? А потому, что в крупных конторах косорукие люди работают,-- авторитетно заявляет автомеханик Дмитрий Проценко.-- Им, конечно, и платят там мало. По принципу «незаменимых нет». Ну подумаешь, испортили они подряд пять машин по гарантии? Все равно ведь шестой к ним же пойдет». Для гаражного мастера его репутация -- главный актив, а клиенты -- почти родственники. Потеряв клиентуру, мастер вынужден будет искать работу в городе, а это непросто. Вот, например, в городской газете есть вакансия инженера-сметчика на Тагайской птицефабрике -- зарплата 25 тыс. руб., нужно высшее образование и опыт работы не менее пяти лет. Или в государственном управлении спецсвязи по Ульяновской области нужен специалист по таможенным операциям: ему будут платить 20 тыс. руб., высшее образование тоже требуется, и двухлетний опыт работы обязателен. Но главное -- это свобода. «Я сейчас зарабатываю немного, но занимаюсь любимым делом и ни от кого не завишу»,-- объясняет гитарный мастер Сергей свой выбор.
«За последние пять лет в Ульяновской области самозанятых стало больше в 1,2-1,5 раза,-- подсчитал Павлов.-- Об этом можно догадаться, даже если использовать официальную статистику, посвященную структуре доходов и расходов домохозяйств: в Ульяновской области по показателям конца 2014 года расходы превосходят официальные доходы в 2,5 раза! И это без учета кредитной нагрузки».
Случай на Байкале
Моногорода (города, где есть одно крупное предприятие) принято обвинять в пассивности. Якобы жители воспринимают родной завод как кормильца, директор завода -- отец родной и своей головой думать не нужно.
В городе Байкальске два года назад закрылся Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат (БЦБК), на котором работали почти все байкальцы. «С того момента, как закрыли комбинат, работы в городе нет, а там, где есть, платят либо мало, либо очень мало»,-- рассказывает 26-летний байкалец Даниил. Для многих людей постарше это, конечно, обернулось катастрофой, но Даниил даже рад: вместо того чтобы работать на вредном производстве, он теперь катает туристов на катере по Байкалу. «В этом сезоне купил «банан» пятиместный, беру недорого, 300 руб. с человека. Заказы есть. Конечно, много на «банане» по Байкалу не накатаешь: холодно у нас... Зимой работаю инструктором по горным лыжам на горе Соболиной, платят мало, но что ж поделать, другой работы все равно нет».
Отец Даниила занялся современным отходничеством: поехал вахтовиком на нефтепромыслы, мать выращивает клубнику и продает на трассе: она это, правда, делала и до закрытия завода. С момента закрытия завода помимо клубники (ее хоть и называют садовой земляникой, но она здесь крупная, с куриное яйцо) город стал знаменит сувенирами -- неожиданно открылись таланты.
«Конечно, тяжело, 7-10 тыс. заработка в месяц -- это предел в нашем городе. Народ не живет, а выживает. Денег в городе меньше, но воздух чище»,-- говорит предприниматель Андрей Пылюх. В округе он известен ледяной баней: каждый год в течение нескольких месяцев выстраивает ее заново, и для иностранцев этот объект уже стал обязательным для посещения. «А для бизнеса на Байкале это самое важное,-- продолжает Пылюх.-- В этом году баню буду делать по последним технологиям. Многие горожане стали мастерить поделки, сувениры, притом отменного качества, с Китаем близко не сравнить. Делают на ягодную тему сувениры, про клубнику, которой славится город. В общем, народ приспособился».
Зарабатывает на туризме и Артем Копылов: он сдает в аренду красивый трехэтажный домик с бильярдом и теннисным кортом. «Бизнес аренды жилья у нас очень развит, особенно посуточной,-- говорит Копылов.-- Туристам здесь хорошо: летом прохладнее, чем в Иркутске, а зимой теплее». Этот же самый климат позволяет выращивать клубнику, которая уже стала брендом города. Вот эти две составляющие и стали основным источником дохода для большинства жителей, которые здесь остались. «А молодежь практически вся старается найти работу в Иркутске, но при этом детские сады переполнены, потому что детей оставляют с бабушками и дедушками»,-- добавляет Копылов.
С закрытием градообразующего предприятия в Байкальске и окрестностях действительно стало больше туристов, но работа на них по-прежнему не приносит байкальчанам постоянного дохода, так как имеет преимущественно сезонный характер. «В 90% случаев этот заработок нестабилен, потому что привязан к конкретному времени года,-- сетует руководитель фонда «Возрождение земли сибирской» Елена Творогова.-- Но в Байкальске есть два туристических сезона -- зима (с горнолыжкой) и лето. Кому повезет, в межсезонье могут сдавать квартиры приезжим охотникам. Но обслуживание туристов -- это ведь очень богатая тема: и жилье, и еда, и сувениры. Есть семьи, которые начали специализироваться на сборе дикоросов, кто-то свою черемшу продает, кто-то научился рыбу коптить как-то по-особенному. Регистрировать такие подработки как предпринимательство не имеет смысла, так как большая их часть носит временный характер».
Это вам за кризис
В столичных городах найти работу легче, но самозанятость тоже растет. Экономисты полагают, что причины этого роста гораздо шире, чем просто безработица: усталость от офисного рабства, поиск путей самореализации, распространение интернета. Помимо этого в кризис растет рынок фриланса, потому что многие виды деятельности компании выводят на аутсорсинг.
53-летняя Екатерина, ранее успешно работавшая в бухгалтерской фирме, три года назад ушла в вольное плавание, однако регистрировать себя как ИП не стала. «В какой-то момент я посчитала, что несколько десятков клиентов, фирм, которые я обслуживала, ведя у них бухгалтерию, стали обращаться ко мне напрямую. Таким образом, компания, в которой я работала, просто забирала львиную часть моего заработка. И я стала работать в одиночку, занимаясь всем тем же самым с теми же самыми заказчиками. Конечно, иногда было сложновато, особенно в первые месяцы: я уже не молода, а нужно ездить по всей Москве, здесь забрать документы, там поговорить с заказчиком».
Принимая решение работать без регистрации ИП, Екатерина думала о пенсии. «Мне до пенсии пять лет, и, поскольку я родилась до этого водораздела по 1968 году, я так понимаю, что будут за меня отчислять средства в Пенсионный фонд или не будут, это на моей пенсии никак не отразится: свои два прожиточных минимума я получу». И хотя пенсионный калькулятор на сайте Пенсионного фонда утверждает строго обратное (что пять лет имеют значение, а 1968 год -- это совсем про другое), о своем решении Екатерина не жалеет: «Денег стало несопоставимо больше, я хоть за границу впервые за десять лет съездила!»
Супруги Иван и Анастасия вместе с двумя детьми почти двадцать лет занимаются энтертейнментом: устраивают танцевальные шоу на вечеринках и корпоративах. «Наши дети еще были школьниками, когда начали работать вместе с нами,-- рассказывает Анастасия.-- Сын стал диджеем, дочь показывает акробатические трюки». Юридически эта деятельность не оформлялась никогда. «В 1990-х не хотели регистрироваться из соображений безопасности,-- рассказывает Иван.-- Тогда в шоу-бизнесе, особенно в цирковом, конкуренция была жесткая: как только слышали о ком-нибудь новеньком, могли и офис поджечь, и артистов после выступления избить. А нас и крупные бизнесмены приглашали, и казино. Ну а потом стали копить на квартиру и прикинули, что если налоги платить, то работать пришлось бы минимум на два года больше. В итоге не пожалели: пенсия, конечно, хорошо, но своя недвижимость лучше, да и не очень мы на пенсию рассчитываем».
Есть среди столичных самозанятых и идейные противники законного предпринимательства, не допускающие его в силу личных убеждений, как, например, 27-летний Роман. «Я совершенно сознательно не хочу и не буду покупать никакой патент,-- говорит молодой человек.-- Я добываю свои деньги честным трудом, продаю и устанавливаю программное обеспечение, пишу софт, верстаю сайты, бывает, торгую зарубежными программами по докризисным ценам. А государство какое право имеет на мои деньги?» Роман обижен на государство: из-за кризиса он лишился работы в крупной туристической компании и не смог запустить первый из придуманных им бизнесов -- магазин квадрокоптеров. Он взял кредит на полмиллиона рублей, снял помещение, но на квадрокоптеры уже денег не хватило. «Знакомых всех тоже уговариваю по возможности не платить ничего,-- говорит Роман.-- Это им за кризис. Я слишком много уже потерял из-за государства этого, Центробанка в первую очередь, и больше ему ничего не заплачу никогда».
Нежелание иметь дело с государством вообще довольно распространенная мотивация самозанятых. «У меня волосы на голове шевелятся от того, что происходит в государственной медицине в связи с реформой»,-- говорит частный стоматолог Юрий Васильевич. Он ушел во «внутреннюю эмиграцию»: арендовал помещение в офисном центре и открыл частную практику по принципам, которые считает правильными. «Я десять лет проработала в госкомпании и поняла, что у меня происходят необратимые личностные деформации»,-- ужасается Елена В., частный предприниматель. Последние три года Елена изготавливает бижутерию и ведет курсы вязания для домохозяек. «Я общаюсь с такими же, как я, неформальными предпринимателями, и мы воспринимаем себя так же, как жители Христиании воспринимают свою республику посреди Копенгагена»,-- говорит она.
Не заманят
Попытки вытащить самозанятых из тени предпринимались неоднократно. В апреле этого года премьер Медведев объявил о создании правительством в рамках антикризисного плана системы патентов для самозанятых, однако эксперты скептически относятся и к этой мере.
«Нужны не патенты, а создание качественных рабочих мест,-- считает профессор кафедры социальной и экономической географии географического факультета МГУ Наталья Зубаревич.-- Швейные фабрики с зарплатой 8 тыс. руб. к таким не относятся. Экономика не предлагает самозанятым то, что им было бы интересно. Поэтому в серой зоне они зарабатывают больше». Пенсия, по ее словам, тоже не является достаточным аргументом для выхода из тени. Россияне не слишком о ней беспокоятся: они привыкли жить сегодняшним днем и не могут надеяться в старости на государство, опасаясь, что оно может снова рухнуть. «Самозанятые просто не видят преимуществ в приобретении патента. Вот есть, к примеру, дальнобойщик, возит грузы на своей машине: что ему даст патент? Гаишник с него меньше брать будет на дорогах, что ли? Или живет человек в деревне, где никакой работы нет, собирает дикоросы, землянику, грибы, отдает перекупщику. Зачем ему патент? В деревню никто с проверками не ездит, а если и доберутся, то пусть докажут, что он не себе собирает. А за хороший сезон, если много собирать, можно на машину накопить. Пока люди не доверяют государству, пока в серой зоне работать выгоднее и пока люди не планируют ничего надолго, самозанятые будут работать нелегально»,-- говорит Зубаревич.
Более того, значительная часть самозанятых имеет и официальные доходы. Наличие трудовой книжки и белой зарплаты совсем не значит, что их обладатель не имеет дополнительных серых источников дохода.
«Большие возможности для получения серых доходов у бюджетников и госслужащих. Они занимают определенные позиции, имеют доступ к определенным ресурсам и эксплуатируют по полной эти позиции,-- считает заведующий лабораторией центра фундаментальных исследований Высшей школы экономики Виталий Куренной.-- Часто самозанятые образуют симбиоз с зарегистрированными предприятиями и организациями. Взять, например, традиционные промыслы: стоит предприятие, банкрот, не работает, но люди там числятся и занимаются дома промыслами и кустарным ремесленным производством, а предприятие им нужно, потому что там есть оборудование, которое они не могут себе позволить».
Куренной уверен, что самозанятость в России имеет универсальный, всепроникающий характер, присутствует во всех сегментах экономики в любом уголке страны. «У нас вся страна живет полутеневым образом,-- говорит он.-- Жить на белые зарплаты в большинстве своем россияне не готовы. За исключением нескольких крупных городов, зарплаты эти совсем небольшие, даже если не ниже прожиточного минимума, все равно никак не соответствуют реальным запросам потребления».
|
