Российской федерации
Скачать 1.65 Mb.
|
Современные научные теории противодействия идеологии терроризма и экстремизма Одних квалифицированных антитеррористических законов и иных регламентирующих документов, недостаточно, для того, чтобы противодействовать идеологии терроризма на уровне индивидуального сознания. Необходимо выявить психологические теории, которые раскрывают сущность механизмов, обеспечивающих формирование антитеррористической идеологии как личностной ценности каждого конкретного человека. В качестве такой теории можно рассматривать современную теорию смысла и смыслообразования как методологическую основу ценностно-смыслового подхода при формировании антитеррористической идеологии. Она дает возможность понять особенности смысложизненных стратегий современной молодежи, описать механизмы формирования ответственности как компонента антитеррористического мировоззрения. Для того чтобы понять, как именно теория смысла и смыслообразования определяет механизмы формирования личностных ценностей, и в частности ценностей идеологических, необходимо обратиться к современной теории смысложизненных стратегий. Говоря о стратегии, обычно имеют в виду своеобразный мыслительный акт, «свернутую внутри» операцию возможного действия, построение в уме реальности возможного действия. Иногда речь идет о бессознательных механизмах возникающих действий. С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова определяют стратегию как «вообще искусство планирования руководства, основанного на правильных и далеко идущих прогнозах» [словарь с. 761]. Идея смысложизненной стратегии исторически связана с проблемой мотивации (А.К. Маркова и др., В.Э. Мильман, В.Ф. Моргун, Х. Хекхаузен), а также находит свое подтверждение и в исследованиях о соотношении типа ценностей личности и ее успешности, о своеобразном отношении к деятельности, к жизни и особенном мировосприятии. Смысложизненная стратегия представляет собой частный случай более глобального, интегрального образования – смысложизненной концепции личности. Можно сказать, что смысложизненная стратегия представляет собой динамическую проекцию смысложизненной концепции личности на конкретные условия ее повседневной жизни. Т.В. Столина (Столин В.В. Самосознание личности. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. – 284 с.) дает следующее определение смысложизненной концепции – «это, индивидуальная обобщенная система взглядов на цели, процесс и результат своей жизни. В основе этой концепции лежат ценности и потребности, отношения и конструкты конкретной личности. Смысложизненная концепция начинает складываться к подростковому возрасту, может изменяться и трансформироваться на протяжении жизни человека, но на определенном этапе онтогенеза является достаточно устойчивой». Таким образом, можно сказать, что смысложизненная концепция – это стержневая направленность личности, ее смысл жизни. Она содержит в себе те жизненные смысловые универсалии, те ценности, которые и составляют основу личности. Механизм формирования смысложизненных стратегий определяется рядом факторов: особенностями мотивационно-интенциальной сферы, хронологическим возрастом, жизненным контекстом, социокультурными и экономическими условия. Смысловые стратегии – динамическая составляющая смысловой сферы. Они предстают смысловыми новообразованиями личности, изменяющими всю смысловую структуру. Смысложизненные стратегии формируются в соответствующих пространствах смысла познающего и имеют следующие стадии развития: 1. Смысловая дивергенция, или, как ее еще можно назвать, – смысловой выбор, как основа творчества личности. Если допустить, что субъект видит смысл своей жизни в творчестве как созидании нового, уникального, то его творческая деятельность и будет стремлением к осуществлению смыслового выбора (смысловой дивергенции). Раскрывшиеся человеку и ставшие матрицей его сознания смыслы – безусловная и множественная перспектива их реализации, а следовательно, и фактор, побуждающий к деятельности, и механизм, обеспечивающий существование самой личности. 2. Раскрытие смысла, смыслоинициация. И психология, и другие науки ключ к пониманию видят в осознании субъектом смысла, постижении значимости объекта познания, объяснении «себе» его бытия в мире. 3. Реализация смысла – собственно смыслообразование. 4. Переживание смысла (смысловой след). Переживание есть проявление смысла, его след, устанавливающий связь между предшествующим и последующим моментами смыслообразования. Если смысл – отношение субъектного опыта к объектам действительности, то переживание – отношение к образу, возникающему в условиях раскрывающегося смысла. Переживание, таким образом, вторично. Из этого следуют определенные выводы. Один из них заключается в том, что, решая проблему активизации эмоциональной сферы студента, недопустимо не учитывать смысловую пульсацию как подлинный источник познания. Именно смысловой след обеспечивает обратную связь между целостной смысловой сферой человека и сиюминутным смысловым предпочтением. То, что мы предпочтем в следующий момент, во многом определяется характером смысловых следов, открывшимся нам в предшествующие мгновения. Описываемая динамика процесса формирования смыслообразовательных стратегий – «смысловой выбор (смысловая дивергенция) – раскрытие смысла (смыслоинициация) – реализация смысла (смыслообразование) – переживание (смысловой след)» – есть составная часть целостного процесса формирования смысловой стратегии, определяет ее специфику и индивидуальные особенности. Сформированные стратегии смыслообразования в процессе генерализации (уплотнения смыслов) становятся личностно устойчивыми и переходят на уровень смысложизненных стратегий, которые определяют стабильность динамики личности в продвижении к приоритетным жизненным целям. Идеологические убеждения, которые в основном формируются именно на этапе юности как целостное ценностно-смысловое образование, во многом определяют смысловые установки, которые впоследствии, на более поздних возрастных этапах, влияют на жизненные приоритеты человека в различных жизненных контекстах. Данный подход объясняет, почему каждый человек имеет свою особенную постоянно изменяющуюся и развивающуюся личностно-смысловую сферу, которая определяет бóльшую склонность к той или иной смысложизненной стратегии, что в свою очередь, может определять выработку особых смысловых стратегий в процессе формирования убеждений и взаимодействия с окружающим миром на ценностно-смысловом уровне. Смысложизненные стратегии активного социального поведения современной молодежи. Данный раздел посвящен описанию теории социальной активности личности. «Социальная активность» - очень широкое понятие, включающее множество аспектов: это и гражданская ответственность, и политическая осведомленность, и умение влиять на окружающую действительность. Причем требования эти формируются как на уровне государственной власти в качестве идеала, к которому стоит стремиться всем гражданам страны, так и на уровне конкретного межличностного взаимодействия: работодатель – соискатель, вуз – студент, школа – ученик. Вовлечение молодежи в общественную деятельность является приоритетной задачей, как для государства, так и для самих молодых людей. Однако при наличии социального заказа на вовлечение молодежи в общественную деятельность, в стране до сих пор не существует единой системы подготовки волонтеров; общество мало информировано о наличии общественных организаций и их возможностях. Отсюда – низкий процент молодежи, задействованной в общественной деятельности и малое количество социальных проблем, решаемых силами добровольческих организаций. Создание социально-психологической технологии, направленной на отбор и подготовку молодых людей к общественной деятельности могло бы существенно изменить ситуацию. Но для создания подобной технологии, прежде всего, необходим анализ психологических факторов, влияющих на участие молодежи в общественной деятельности. Наибольшее значение в данном случае имеет исследование смысложизненных ориентаций молодежи, определяющих цели и мотивы их участия в общественной деятельности. Если обратиться к современным зарубежным исследованиям молодежных общественно-политических организаций, то стоит отметить работу Анны Мюксель (Anne Muxel) – одного из ведущих исследователей Центра изучения французской политической жизни (Centre d'études de la vie politique française). Ее исследование носит название «Политический опыт молодежи» («L'expérience politique des jeunes») и в нем автор анализирует причины и формы политической активности молодежи. По ее мнению, в современной Франции мал процент молодых людей, не следящих за политической жизнью страны и мира. А распространенное мнение, что молодежь аполитична, возникло вследствие снижения количества политических действий (митингов, пикетов, забастовок) со стороны молодежи. По сравнению с поколением своих родителей современная молодежь более критична по отношению к политике и склонна чаще выбирать позицию наблюдателя. Тем не менее, автор утверждает, что и активной молодежи во Франции достаточно. Анна Мюксель считает, что в молодежной среде, как и в обществе в целом, представлены обе категории: наблюдатели и активисты. Однако даже та часть молодежи, которая принимает активное участие в молодежных политических движениях, все реже выбирает конкретную идеологию. Они, прежде всего, нацелены не на поддержку правых или левых, а на защиту прав граждан, отстаивание собственных интересов8. Стоит отметить, что большая часть европейских исследователей рассматривает психологические особенности молодежных общественных организаций в контексте других общечеловеческих проблем: национализм, ксенофобия, экстремизм и др. Так, группой немецких исследователей (K. Boenke, G. Classen, H. Merkens), на международном симпозиуме в Барселоне, посвященном проблемам политической психологии, была представлена работа «Ксенофобия и неонацистские аттитюды в молодежной среде восточного и западного Берлина: объяснительный подход» («Xenophobia and neo-nazi attitudes among East and West Berlin youth: an explanatory approach»). Данное исследование посвящено анализу форм делинквентного поведения, политического экстремизма, образованию маргинальных молодежных общественных организаций, пропагандирующих неонацизм в двух районах Берлина. Авторами было установлено, что степень развития данных аттитюдов значительно больше на территории бывшей ГДР, в восточной части Берлина, что связано, по мнению исследователей, с особенностями родительского контроля и социально-экономической средой данного района9. На том же симпозиуме другим немецким исследователем (Wolfgang Fridte) был представлен доклад «Социальные конструкты ксенофобии и правого экстремизма в Германии» («Social constructions about xenophobia and right-wing extremism in Germany»), в котором автор заявляет о необходимости рассмотрения двух категорий в менталитете участников неонацистских молодежных организаций: идеологию неравенства («ideologies of inequality») и идеологию насилия («ideologies of violence»), которые имеют под собой различные социально-психологические основания10. Стоит заметить, что внимание к проблеме националистических молодежных движений проявляется не только среди немецких ученых. В частности, данной проблематике посвящено исследование испанского психолога Хоакина Аполатеги (Jokin Apalategui) «Социальная психология националистических движений Южной Европы» («Social psychology of nationalist movements in Southern Europe»). Автор задался целью изучить особенности коллективного сознания, формы идентификации и методы принятия групповых решений внутри экстремистских групп и движений. Стремясь выявить механизмы появления националистической организации в молодежной среде, исследователь ставит вопрос: имеет ли в данном случае доминирующие значение эмоциональный фактор над когнитивным?11 Однако, безусловно, европейские авторы не ограничиваются проблемами националистических организаций в вопросах рассмотрения психологических факторов организации и функционирования молодежных политических движений. Группой испанских ученых (N. Basabe, D. Paez, D. Asun) было проведено исследование «Психологические факторы политического участия» («Psychological factors of political participation»). В нем были проанализированы влияние на степень участия в политической жизни молодежи Чили и Страны Басков локуса контроля, личной эффективности, групповой депривации, социальной интеграции и аномии12. Агентством «Социальные тенденции Канады» («Canadian Social Trends») было проведено исследование, направленное на изучение политической активности молодых взрослых в возрасте от 22 до 29 лет. Ими было установлено, что только 59% от данной целевой группы ходит на выборы (при 77% общенациональной явки). По сравнению с другими возрастными группами, молодые взрослые оказались самыми аполитичными, что, по их мнению, связано с невозможностью повлиять своим голосом на общую «тенденцию маргинализации политики». При этом молодые люди в возрасте 22-29 лет оказались наиболее активны в альтернативной политической деятельности, такой как участие в молодежных общественно-политических движениях. Исследователи связывают эти два факта с особенностями мотивационной сферы молодых взрослых: их больше привлекает деятельность, в которой личное участие может быть замечено и выражено в конкретном результате13. Что касается российских исследований молодежных общественных организаций, то первые работы в данной области датируются началом девяностых годов прошлого века. Одна из первых попыток в отечественной науке оценить психологические факторы участия в общественных движениях была предпринята социологом О.Н. Яницким. В своем исследовании, посвященном активистам свободных шахтерских профсоюзов, возникших на волне забастовочного движения 1989 г. в угольных районах СССР, им был проделан анализ мотивов такой формы общественной активности. По мнению исследователя, их наиболее глубокой психологической мотивацией были потребности в самореализации личности, в проявлении ее индивидуальности, в самостоятельно конструируемых, разнообразных, эмоционально насыщенных социальных связях, общении. Другим мотивом, определяющим поведение активистов, по мнению О.Н. Яницкого, является обогащение социальных связей личности, которое происходит благодаря участию в данной деятельности14. Позднее, полученные О.Н. Яницким данные были проанализированы Г.Г. Дилигенским. В монографии «Социально-политическая психология» автор делает вывод, что выявленные О.Н. Яницким мотивы являются лишь проявлениями более общей «базовой» черты психологии активистов: ориентации их мотивов на интеграцию в социальную общность. По мнению Г.Г. Дилигенского, социально-интегративная тенденция активистов движения соединяется с потребностью в индивидуальном самоосуществлении, точнее, самоосуществление достигается через соответствующий ему уровень интеграции. Анализируя на примере движения времен перестройки «Демократическая Россия» цельность политических организаций вне зависимости от внешних условий, Г.Г. Дилигенский приходит к выводу, что «главной причиной является прочность ценностной ориентации этой общности: ценности, глубоко интериоризованные активистами, позволили им сохранить свою сплоченность и верность движению». Причем речь здесь идет не столько о таких программных общественных ценностях, как демократия и рынок, сколько о нравственных ценностях, формирующих установку личности на активное вмешательство в процессы, происходящие в обществе, готовность противостоять явлениям, эмоционально воспринимаемым как негативные, противоречащие принятым ею нормам и идеалам15. Если обратиться к современным исследованиям, то можно обнаружить, что, несмотря на то, что в социологии уделяется значительное внимание молодежи и ее социальной активности, исследований молодежных объединений на сегодняшний день не много. Большинство современных работ посвящено неформальным подростковым группам, описанию молодежных субкультур. Некоммерческие организации, как правило, рассматриваются с точки зрения политического участия, при этом не исследуется их дифференциация и специфика. Во многом такой «перекос» в исследовании политических факторов общественных организаций связан с тем, что в настоящее время развивается процесс политизации молодежных объединений, который спровоцирован борьбой различных социальных сил за влияние на молодое поколение. Это связано, прежде всего, с традициями российской политической культуры, воспринимающей молодежь как эффективный инструмент для реализации политических проектов. Вместе с тем молодежные общественные объединения играют роль «медиаторов» между государственной властью и молодым поколением, оказывая воздействие в обоих направлениях: как на молодежь, так и на государственную политику, способствуя смягчению социальных конфликтов. Основное противоречие в развитии социальной активности молодежи О.А. Родина видит в том, что, с одной стороны, постоянный рост количества молодежных объединений, их разнообразие по целям и направлениям деятельности являются признаками конструктивного развития общества, проявлениями инициативы молодого поколения, с другой – многие объединения пока характеризуются неустойчивостью, недостаточным профессионализмом, «мнимой» активностью. На основании массового опроса юношей и девушек 14-25 лет, а также анализа мнений экспертов (руководителей объединений и специалистов по молодежной политике) О.А. Родина делает вывод, что за счет повышения профессионализма и освоения новых социальных технологий в перспективе может произойти расширение пространства деятельности молодежного движения, оно сможет усилить свой авторитет среди молодого поколения и оказывать более значимое влияние на жизнь общества16. Г.А. Ляукина также высказывает мнение, что создание и поддержание молодежных организаций и движений позволит выявить ценностные ориентации молодежи, использовать жизнеспособность, предприимчивость, нестандартные подходы как для решения проблем самой молодежи, так и во благо всего общества17. Однако, по мнению Д.А. Сердалиевой, дальнейшее развитие современных общественных молодежных организаций в большой степени зависит от перехода их количественного роста к качественному, от самодостаточности – к расширению публичного пространства организаций, от смещения акцента с социального служения, обслуживания, интересов разнообразных групп к творческой инновационной действительности, направленной на развитие общества18. Социальной ситуации в стране и возможностям ее благоприятного развития в контексте деятельности общественных организаций посвящено также исследование А.Ю. Опарина. Движущим фактором становления гражданского общества в России, как считает исследователь, является деятельность общественно-религиозных организаций. По мнению автора, при опоре на общественность и самоуправление, религиозные организации являются той силой, которая способна найти точки соприкосновения между верующими и неверующими и стать объединяющим фактором для взаимодействия различных общественных сил, участвующих в становлении гражданского общества. Русская православная церковь как социальный институт имеет строгую иерархическую организационную структуру, что позволяет ей достигать поставленных задач в социокультурной сфере. Церковь и верующие, по мнению А.Ю. Опарина, могут способствовать переориентации общества и личности в плане перестановки приоритетов с материальных потребностей на духовные, показывать несостоятельность идеологии потребительства, стимулировать стремление людей к духовному росту и возвышению духовных потребностей личности19. Подводя итоги проведенного обзора зарубежных и отечественных исследований молодежи, участвующей в общественной деятельности, необходимо отметить ряд особенностей, важных для понимания данной проблемы:
Молодежные общественные организации являются мощным социальным ресурсом, но для того, чтобы этот ресурс начал функционировать, необходима разработка специализированных программ, которые в свою очередь могут быть построены на основании исследования мотивационно-смысловой сферы участников общественных организаций различной направленности. |
Похожие:
 | Й федерации», «Статутами орденов Российской Федерации, положениями о знаках отличия Российской Федерации, медалях Российской Федерации,... |  | О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации... |
| Прокуратура Российской Федерации единая федеральная централизованная система органов, осуществляющих от имени Российской Федерации... | | Прокуратура Российской Федерации единая федеральная централизованная система органов, осуществляющих от имени Российской Федерации... |
| Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации "о верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской... | | Указа Президента Российской Федерации от 13 марта 1997 г. N 232 "Об основном документе, удостоверяющем личность гражданина Российской... |
| Российской Федерации и (или) находящимися в их ведении бюджетными учреждениями, а также Центральным банком Российской Федерации бюджетных... | | Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и пунктом 53(52). 3 Положения о... |
| Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и пунктом 53(52). 3 Положения о... | | Указа Президента Российской Федерации от 13 марта 1997 г. N 232 "Об основном документе, удостоверяющем личность гражданина Российской... |