Н.Г. Баранец
Российское философское сообщество
и трансляция философского знания
в XX веке
Ульяновск
2008
ББК 87.3 (0)
Б 24
Издание осуществлено при поддержке
гранта Президента Российской Федерации (МД – 963.2007.6)
и Российского гуманитарного научного фонда
(Проект № 07-03-21303 а/в)
Рецензенты:
доктор философских наук, профессор В.А. Бажанов
доктор философских наук, профессор А.А. Тихонов
Баранец, Н.Г.
Б 24 Российское философское сообщество и трансляция философского знания в XX веке : моногр. / Н.Г. Баранец. – Ульяновск : УлГУ, 2008. – 222 с.
ISBN 978-5-88866-311-0
В монографии исследуется процесс формирования механизма трансляции философии в отечественном философском сообществе в XX веке. Рассматриваются исторические, методологические и содержательные проблемы процесса преподавания философии в высшей школе.
Книга представляет интерес для историков философской мысли, философов и читателей, интересующихся историей русской философии и методикой преподавания философии.
ББК 87.3 (0)
Б 24
I SBN 978-5-88866-311-0 © Баранец Н.Г., 2008
С благодарностью
моим родителям
посвящаю
Введение
В последнее десятилетие появилось много исследований, направленных на изучение советской философии. Преимущественно эти исследования сводятся к изучению обстоятельств жизни философов и каких-то ярких событий из истории советской философии. Пришло время, изучая советское философское сообщество, состоящее из профессионалов, создающих, поддерживающих и воспроизводящих философскую традицию, отличающихся особой познавательной позицией, рассмотреть вопрос о том, как в нем осуществлялась трансляция философского знания и какие средства обучения философствованию представлялись в тот период наиболее оптимальными.
Передача накопленной традиции, по М.К. Петрову, обеспечивается тремя видами общения: коммуникацией, трансляцией и трансмутацией.
Коммуникация – это «координация деятельности» живущего поколения людей, прошедших процедуры социализации и унаследовавших определенный фрагмент знания. Коммуникация функционирует между сторонами общения с высокой степенью знания (осмысленности знания) в режиме отрицательной обратной связи, «возникает там и тогда, где и когда обнаруживается рассогласование между тем, как оно есть, и тем, как ему должно быть с точки зрения принятой и зафиксированной в социокоде нормы... работает на закрепление и стабилизацию реалий социокода, на их притирку и подгонку, на поддержание и сохранение однозначных соответствий между массивом знания и миром деятельности»1. Как вид общения коммуникация нейтральна, так как аргументирует от наличного состава и структуры социокода, который есть для неё не требующий обоснования абсолют для оценок.
Трансляция – это общение, направленное на социализацию входящих в жизнь поколений, на их уподобление старшим средствами соответствующих институтов и механизмов. Трансляция осуществляется в режиме обучения, в котором степень подобия низка (учитель – ученик, воспитатель – воспитуемый).
Трансмутация – «…все разновидности общения, в результате которого в социокоде, в одном из фрагментов и в соответствующем канале трансляции одновременно происходит и то, и другое… Европейскому типу культуры этот тип общения известен как познание… в специфической научной форме, где извлечение нового знания об окружении (научные дисциплины) отделено от технологических приложений»1. Важным является открытие и изобретение, а функционирует трансмутация в объяснении, содержащем новое, известное только автору. Трансмутация привязана к традиционным институтам трансляции, так как через них осуществляется социализация нового.
Особенность философского знания состоит в том, что процессы трансляции и трансмутации тесно связаны друг с другом: «Философская традиция не есть передача от поколения к поколению зарытого в землю таланта: это есть духовный рост и обогащение. Требовать, чтобы философия устанавливала незыблемые положения, как в специальных отвлеченных науках, значит требовать, чтобы наша философия в точности только копировала жизненный опыт наших предков, а не заботилась о своем собственном опыте! Специальные науки довольствуются, действительно, незыблемыми положениями, запечатлевая в них именно частное и в его абстрактности – такие формулы остаются; здесь рост есть не что иное, как накопление, – философия не накопляет, а производительно тратит. Поэтому-то не о незыблемости положений её забота, а о единстве и преемстве её творческого движения»2.
Очевидно, что передача, филиация философских знаний, может осуществляться и в процессе непосредственной коммуникации, что обеспечивается деятельностью философских семинаров, конференций, коммуникативных групп, философских кружков, философских обществ, а также и через посредство журналов и монографий. Трансляция же философской традиции, по преимуществу, происходит в процессе обучения, которое осуществляется в соответствующих организационных формах. Если происходит обучение основам философской пропедевтики, то основными институтами, в рамках которых оно реализуется, являются учебные аудитории – школьные или студенческие. Если же осуществляется профессиональная подготовка, итогом которой будет вхождение в профессию «преподавателя философии» или «философа-исследователя», то «готовящей» институциональной формой является философская школа, философская кафедра и реже – философский семинар. Причем задачей этих профессиональных организационных форм является не только сообщение определенной суммы знаний, обучение навыкам философствования, но и подготовка к самостоятельному концептуализированию. Поэтому методика проведения и организации деятельности занятий по философской пропедевтике и профессиональному философскому образованию несколько отличаются, хотя в основании лежат общие дидактические принципы.
В монографии анализируется период XX века – время, драматичное для страны и философии, которая была средством идеологического влияния на умы. Это специфическое положение наложило отпечаток на формы трансляции философского знания. В монографии также исследуются процессы, происходящие в постсоветский период, связанные с изменением статуса философских дисциплин. В заключительной части предлагаются способы трансляции философского знания как для философских, так и нефилософских специальностей.
Глава I
Условия коммуникации
и трансляция
философского знания в СССР
Рассмотрим, как, по мере становления советской власти и изменений внутри партии, менялись задачи, которые власть ставила перед «философским фронтом». В соответствии с изменениями в политической жизни страны и внутри философского сообщества в развитии советской философии можно выделить четыре периода.
Первый период – «становления марксистской парадигмы» (1917-1930) – характерен тем, что с официального концептуального поля были вытеснены любые иные способы философствования, кроме марксистского. Это время разнообразной философской жизни в рамках марксистской парадигмы, что проявлялось в многочисленных дискуссиях по принципиальным проблемам материализма, взаимоотношения философии науки. Государственное вмешательство выражалось преимущественно в институциональной организаторской деятельности – создании философских институтов, журналов, обществ. Философия как отдельная дисциплина была практически исключена из системы высшего образования.
Второй период – «сталинизации марксистской парадигмы» (1930-1955) – время сталинской, ортодоксальной версии в марксистской парадигме. Активное вмешательство партийно-государственного диктата в жизнь философского сообщества приводит к упрощению и обеднению философской жизни и вульгаризации философствования.
В это время вновь вводится преподавание философских дисциплин в вузах (исторического и диалектического материализма). Это вызывает ряд технических сложностей – неопределенность программ и отсутствие специалистов, что отчасти преодолевается к концу периода.
Третий период – «десталинизации марксистской парадигмы» (1955 – начало 1960-х) – это время постепенного «снятия» сталинской версии марксистской философии, уменьшения цензурных и идеологических ограничений, формирования условий для обновления марксисткой парадигмы и выработки новых принципов взаимоотношения между философией и наукой, постепенного расширения разнообразия жизни философского сообщества за счет конференций и философско-методологических семинаров. Происходит постепенное изменение концепции преподавания философии, что сопровождается изданием новых учебников и постановкой проблемы выбора эффективных способов преподавания философии.
Для четвертого периода – «расцвета советской версии марксистской парадигмы или симбиоза марксистской парадигмы и сциентизма» (начало 60-х до конца 80-х годов) – характерно расслоение внутри философского сообщества, поляризованного между группами «фундаменталистов» и «обновленцев». Позитивные концептуальные тенденции были связаны с «вливанием» в марксистскую философию эпистемологической и антропологической проблематики. Жизнь философского сообщества отличалась исключительным разнообразием и активностью за счет проводимых конференций, конгрессов и семинаров. Философия продолжала играть монопольное значение в духовно-идеологической жизни общества, система трансляции философского знания в это время не переживала радикальных преобразований. В течение десятилетий учебные программы по марксистско-ленинской философии не претерпевали существенных изменений.
После распада СССР в 1992 году начался постсоветский «переходный» период, который характеризуется изменением отношения власти к философии. Власть отказывается от контроля за жизнью философского сообщества, что способствует восстановлению свободы интеллектуальной деятельности. Марксизм перестал быть единственной философской парадигмой. Философская жизнь становится более разнообразной за счет новых сфер исследования и идей, но менее интенсивной в плане коммуникации, так как возможности проводить конференции и издавать труды резко уменьшаются. Изменился статус философии как университетской дисциплины, что способствовало появлению разных альтернативных подходов к её преподаванию.
Д
Институализация
советского философского
сообщества
ля подготовки кадров в 1918 году была создана Коммунистическая Академия, в 1919 году – Коммунистический университет имени Свердлова, в 1921 году был образован Институт Красной профессуры (ИКП). Но эти учреждения не могли решить задачу, так как приём в их был жестко лимитирован по классовому принципу (первый набор философского отделения составил 10 человек).
Преобразовывались старые университетские центры: в 1919 году по решению Советского правительства в МГУ, СПбГУ, КазГУ создаются факультеты общественных наук (ФОН), на которых преподавались все гуманитарные дисциплины. Декретом Совнаркома от 4 марта 1921 года было введено обязательное преподавание минимума по общественным дисциплинам, в качестве базового в него входил курс исторического материализма. Но кадров для разработки и воплощения программы воспитания идеологически подготовленной молодежи катастрофически не хватало. Поэтому В.И. Ленин лично рекомендовал, как можно использовать «старых» профессоров:
«Свяжите их твердыми программами, давайте им такие темы, которые объективно заставили бы их становиться на нашу точку зрения. Например, заставьте их читать историю колониального мира: тут ведь все буржуазные писатели только и знают, что «обличают» друг друга во всяких мерзостях: англичане – французов, французы – англичан, немцы и тех и других. Литература предмета принудит ваших профессоров рассказывать о мерзостях колониального капитализма вообще» [Покровский. 1924].
Особенно остро стоял вопрос о философах-преподавателях, которые были бы в состоянии разработать концепцию новых читаемых предметов. В 1921 году Коммунистический университет им. Свердлова ходатайствовал о привлечении Л.И. Аксельрод и А.М. Деборина, которые были меньшевиками, а Л.И. Аксельрод, кроме того оппонентом Ленина по многим философско-теоретическим вопросам. Секретарь ЦК РКП (б) Е.М. Ярославский обратился к Ленину с письмом:
«Считаете ли вы возможным привлечение к чтению лекций по философии (истории философии и историческому материализму) Деборина и Аксельрод? Об этом запрашивает Учёный совет университета Свердлова. Мы на оргбюро вопрос об Л. Аксельрод решили отрицательно, теперь он возбуждается вновь лекторской группой» [Ленин. Т. 52. С. 393].
На это В.И. Ленин ответил:
«По-моему, обязательно обоих. Полезно, ибо они будут отстаивать марксизм (если станут агитировать за меньшевизм, мы их поймаем (присмотреть надо)). Их бы обоих привлечь к выработке детальнейшей программы (и конспектов лекций) по философии и плана изданий для философии» [Ленин. Т. 52. С. 159].
От старых профессоров, которым разрешено было остаться преподавать, по рекомендации В.И. Ленина, требовали знания марксистской литературы и сдачи специального марксистского экзамена.
«Само собой разумеется, что эта картина профессора, переучивающегося «говорить по-марксистски», показалась нам неслыханным и совершенно нереальным новшеством. К осуществлению этого лозунга мы подошли позже всего и только недавно ввели обязательный экзамен по марксизму для лиц, претендующих занять кафедру в наших ФОНах. Ожидали больших затруднений – не встретили никаких. Экзамены держат даже с удовольствием. А некоторые (и даже из очень старых!) вдруг открыли, что они всегда были марксистами» [Покровский. 1924].
Целью власти было добиться трансформации политической и философской позиции представителей высшей школы, что в принципе почти удалось, так как стабилизация внешней и внутренней жизни страны, наличие свободы дискуссий в рамках марксистской парадигмы создавали благоприятный фон. Представители «старой» философской системы соглашались идти на компромисс и высказывали внешнюю симпатию к марксизму. Например, Г.Г. Шпет во вступлении к своему «Очерку развития русской философии» написал:
«Что касается историчности или неисторичности моих суждений, то тут вопрос сложнее и более спорен. Историчность или неисторичность определяется не характером оценок и не изображением фактов, а введением их в должный «контекст», установлением и выбором этого контекста. Здесь самый простой, хотя методологически еще не оправданный, путь есть путь объяснения. И едва ли в этом смысле можно найти что-нибудь удобнее марксизма. Я хотел бы быть марксистом... Но я всяких объяснений избегал, зато от интерпретации, от усилия «дать понять» не хотелось отказываться. Ближайшим контекстом в таком случае для моей темы было бы развитие у нас просвещения и науки вообще. Но и здесь я свою задачу сузил и сгустил, чем, не знаю, достиг ли нужной ясности. Мне не хотелось входить в эмпирию культурно-бытовой среды истории, хотелось оставаться в сфере философского и философско-исторического освещения нашей культуры. Насколько я преодолел возникшие с такою постановкою вопроса затруднения, судить мне еще трудно» [Шпет. 1922. Ч. 1. С. IX].
В 1924 году эти попытки лояльного приспособления старой профессуры оценивались властью положительно:
«…теперь идет генеральная перекраска очень и очень многих «под марксизм». Не так давно проф. Челпанов жаловался на «идеологическую диктатуру» марксизма и, будучи опытным стратегом, учитывающим реальности, предлагал «приспособляться». Если взять это «приспособление» как факт идеологического перерождения, хотя бы и под давлением вышеупомянутой диктатуры, то тут нет ничего плохого. Но совсем другое дело, когда под словесным флагом и при поднятии перстов с марксистскими клятвами сознательно проводится идеология, явно враждебная марксизму» [Бухарин. 1924. С. 132].
Позднее, в 1928 году, эти попытки профессоров, особенно естественников, пытавшихся в рамках своих специальностей проводить методологические экскурсы, осмысливать философски происходившую в естествознании научную революцию, будут представлены как проявление буржуазной реакции, маскирующейся под лояльность марксизму, но «протаскивающей» идеалистическую философию. В этом будут обвинять Л.С. Берга, В.И. Вернадского и др.
Формирование новой философской парадигмы требовало:
во-первых, воспитания специалистов (для этого были организованы специализированные высшие учебные заведения – ИКП, КомАкадемия); во-вторых, организации коммуникативного пространства, в поле которого можно было бы вести обсуждение и доводить его результаты до широких групп интеллигенции (для этого создались новые обществоведческие журналы – «Под знаменем марксизма», «Большевик»); в-третьих, теоретической разработки положений марксистской парадигмы в области исторического и диалектического материализма и политэкономии (созданы дискуссионные общества, Институт философии, Общество воинствующих материалистов, в которых разворачивались основные дискуссии 1923-1929 годов).
Большое значение для оформления и консолидации советского философского сообщества имело создание в 1922 году специализированного философского журнала «Под знаменем марксизма» (главным редактором стал А.М. Деборин). Советское руководство вполне осознавало значение такого печатного органа, и один из его вдохновителей Л.Д. Троцкий достаточно четко сформулировал, что новая власть хочет от представителей «философского фронта».
«Советское государство есть живое отрицание старого мира, его общественного порядка, его личных отношений, его воззрений и верований. Но в то же время само советское государство еще полно противоречий, прорех, несогласованностей, смутного брожения –
словом, явлений, в которых наследие прошлого переплетается с ростками будущего. В такую глубоко переломную, критическую, неустойчивую эпоху, как наша, воспитание пролетарского авангарда требует серьезных и надежных теоретических основ. Для того чтобы величайшие события, могущественные приливы и отливы, быстрые смены задач и методов партии и государства не дезорганизовали сознания молодого рабочего и не надломили его воли еще перед порогом его самостоятельной, ответственной работы, необходимо вооружить его мысль, его волю методом материалистического миропонимания.
Вооружить волю, а не только мысль, говорим мы, потому что в эпоху величайших мировых потрясений более чем когда бы то ни было наша воля способна не сломиться, а закалиться только при том условии, если она опирается на научное понимание условий и причин исторического развития.
С другой стороны, именно в такого рода переломную эпоху, как наша, особенно если она затянется, т. е. если темп революционных событий на западе окажется более медленным, чем можно надеяться, – весьма вероятны попытки различных идеалистических и полуидеалистических философских школ и сект овладеть сознанием рабочей молодежи. Захваченная событиями врасплох – без предшествовавшего богатого опыта практической классовой борьбы – мысль рабочей молодежи может оказаться незащищенной против различных учений идеализма, представляющих, в сущности, перевод религиозных догм на язык мнимой философии. Все эти школы, при всем разнообразии своих идеалистических, кантианских, эмпириокритических и иных наименований, сходятся в конце концов на том, что предпосылают сознание, мысль, познание – материи, а не наоборот.
Задача материалистического воспитания рабочей молодежи состоит в том, чтобы раскрыть перед ней основные законы исторического развития…
Дать пролетарской молодежи материалистическое воспитание – есть величайшая задача» [Троцкий. 1922. С. 5-7].
В третьем номере журнала «Под знаменем марксизма» появилась статья В.И. Ленина «О значении воинствующего материализма», которая считается его философским завещанием. Хотя В.И. Ленин был уже тяжело болен и активного участия в организации журнала не принимал, тем не менее он высказал свое мнение о задачах «философского фронта». Важным было то, что В.И. Ленин признал необходимость усилий в этой работе не только коммунистов, но и всех материалистов, тем самым санкционировав плюрализм позиций в рамках марксистской парадигмы:
«Я думаю, что этот союз коммунистов с некоммунистами является, безусловно, необходимым и правильно определяет задачи журнала. Одной из самых больших и опасных ошибок коммунистов (как и вообще революционеров, успешно проделавших начало великой революции) является представление, будто бы революцию можно совершить руками одних революционеров. Напротив, для успеха всякой серьезной революционной работы необходимо понять и суметь претворить в жизнь, что революционеры способны сыграть роль лишь как авангард действительно жизнеспособного и передового класса. Авангард лишь тогда выполняет задачи авангарда, когда он умеет не отрываться от руководимой им массы, а действительно вести вперед всю массу. Без союза с некоммунистами в самых различных областях деятельности ни о каком успешном коммунистическом строительстве не может быть и речи» [Ленин. 1922. С. 5].
В.И. Ленин указывает, что журнал должен быть органом воинствующего материализма, «боевым органом», который имеет основную задачу неуклонного разоблачения и преследования всех «дипломированных лакеев поповщины». Кроме того, он должен быть органом воинствующего атеизма, то есть вести «неутомимую атеистическую пропаганду и борьбу». В качестве теоретического направления исследований он указывает на целесообразность союза с представителями естествознания и разработку с их участием основ материализма.
Важнейшее значение для организации философского сообщества имело создание научно-исследовательских организаций и обществ.
В 1919 году было создано Научное Общество Марксистов (НОМ) – первое в стране общество преподавателей и учёных, интересующихся марксизмом [Колчинский. 1999. С. 56-57]. Согласно уставу членами общества могли быть марксисты, зарекомендовавшие себя в какой-то области знания, а членами-корреспондентами – еще не определившиеся как марксисты. Общество было создано с целью составить конкуренцию Философскому обществу Петроградского университета, но уступало ему по числу членов и составу. Постепенно Общество укрепилось и начало достаточно эффективно работать, в основном за счет старой профессуры и секции естественников. В 1925 году А.И. Презент организовал в естественно-научной секции семинар по изучению диалектики природы для студентов и преподавателей естественных факультетов. С группой студентов он попытался дать бой старой профессуре, но встретил твердый отпор со стороны руководства секцией. К концу 1927 года стало очевидно, что НОМ не справляется с задачами пропаганды марксизма среди учёных и внедрения диалектического материализма в научные исследования. После создания в начале 1927 года Института по изучению марксизма-ленинизма положение в НОМ усложнилось. В итоге 20 декабря 1929 года фракция ВКП (б) НОМ выступила с предложением о ликвидации НОМ в связи с существованием аналогичной марксистской организации в Ленинграде и вошла в секцию Ленинградского Общества воинствующих материалистов-диалектиков.
В 1921 году при факультете общественных наук Московского государственного университета был создан Институт научной философии, который возглавил Г.Г. Шпет.
Личный состав Института научной философии состоял из действительных членов (Л.И. Аксельрод (секция систематической философии), Я.А. Берман (секция логики и теории познания), А.А. Богданов (секция систематической философии), Н.Д. Виноградов (секция истории философии), А.М. Деборин (секция систематической философии), В.Н. Ивановский (секция методологии науки), И.А. Ильин (секция истории философии), В.А. Костицин (секция методологии науки), А.В. Кубицкий (секция истории философии), И.В. Попов (секция истории философии), С.Л. Франк (секция методологии науки), Г.Г. Шпет (секция логики и теории познания)), научных сотрудников I разряда (Б.Н. Бобынин (секция истории философии), П.Н. Каптерев (секция методологии наук), П.С. Попов (секция истории философии), М.М. Фурщик (секция истории философии), А.Г. Цирес (секция логики и теории познания), Б.А. Фохт (секция истории философии)), научных сотрудников II категории (Б.Ю. Айхенвальд, В.К. Брушлинский, Н.Н. Волков, А.С. Керлин, З.И. Кривортова, Н.Ю. Крупянская, Т.П. Пахорская, А.И. Рубин, Б.С. Чернышев). В Институте было 4 секции: логики и теории познания, методологии науки, систематической философии и истории философии.
Деятельность Института научной философии включала: индивидуальную научную деятельность членов Института, коллективную работу в виде совместной разработки актуальных вопросов философии путем обсуждения докладов на общие темы, учебное и научное издание классических авторов, издание библиографических справочников.
Весной 1923 года Институт подвергся резкой критике и был радикально преобразован. Г.Г. Шпета отстранили от руководства. Директором вначале стал В.И. Невский, а с октября 1924 года – А.М. Деборин. Из состава института были исключены философы-идеалисты (С.Л. Франк, И.А. Ильин). Изменилось деление секций Института и он стал включать секции научной методологии, истории философии, диалектического материализма, психологии. В качестве основных направлений работы были обозначены научно-исследовательская разработка тем по принятому плану коллективно-литературной деятельности и научно-педагогическая деятельность. Методологической основой работы института был признан марксизм.
Действительными членами института были утверждены: В.В. Адоратский (научная методология), Л.И. Аксельрод (история философии), Я.М. Берман (научная методология), Н.И. Бухарин (научная методология), А.М. Деборин (диалектический материализм), А.И. Варьяш (научная методология), А.Б. Залкинд (прикладная психология), С.С. Кривцов (научная методология), К.Н. Корнилов (общая психология), М.А. Рейснер (социальная психология), А.К. Тимирязев (научная методология) [Коган. 1995. С. 102].
В 1924 году была создана секция научной методологии в Коммунистической академии, которую возглавлял А.М. Деборин. 23 октября 1928 года на совместном заседании бюро философской секции КомАкадемии и Коллегии Института научной философии было принято решение об объединении секций и института, что позволит сосредоточить научно-философскую работу в КомАкадемии. 24 апреля 1929 года постановлением ЦИК СССР был создан Институт философии КомАкадемии.
В информационном сообщении, помещенном в журнале «Под знаменем марксизма», было написано:
«Для объединения всей научно-исследовательской работы по философии в одном научном учреждении постановлениями президиума Коммунистической Академии и президиума РАНИОНа проведено слияние Института научной философии РАНИОНа и философской секции Коммунистической Академии в единый Научно-исследовательский институт философии Коммунистической Академии.
Институт философии Коммунистической Академии будет центром научно-исследовательской работы, в области философии, исторического материализма и диалектики естествознания. Институт объединяет в рядах своих действительных членов, научных сотрудников и членов-корреспондентов, все основные научные марксистские силы СССР, работающие в этих областях.
Для организации научно-исследовательской работы Институтом созданы следующие секции: 1) секция диалектического материализма, 2) секция истории философии, 3) секция современной философии, 4) секция исторического материализма, 5) секция диалектики естествознания.
Для руководства работой Института философии утверждено правление Института в следующем составе: тов. Адоратский В.В., Гессен Б.М., Деборин А.М., Карев Н.А., Красиков П.А., Кривцов С.С., Ленгник Ф.В., Лепешинский П.Н., Луппол И.К., Невский В.И., Подволоцкий И.П., Стэн Я.Э. Директором Института утвержден тов. Деборин А.М., учёным секретарем – тов. Подволоцкий И.П.» [В Коммунистической Академии. 1929. С. 203].
Для руководства работами секций утверждены: А.М. Деборин, Н.А. Карев, И.П. Подволоцкий – секция диалектического материализма; А.М. Деборин, А.М. Луппол – секция истории философии; В.Ф. Асмус, Г.К. Баммель, Я.Э. Стэн – секция современной философии; В.В. Адоратский, С.С. Сривцов, В.Н. Максимовский, И.П. Разумовский – секция исторического материализма; Б.М. Гессен. Л.Л. Левин, А.А. Максимов – секция диалектики естествознания.
Перед Институтом философии ставились следующие задачи:
«…марксистское мировоззрение, являющееся итогом всего исторического развития практики, конкретных научных знаний и философии, должно преодолеть буржуазное мировоззрение во всех его формах – преодолеть религию, буржуазную философию, буржуазную общественную науку, идеалистические и метафизические моменты в современных естественных науках и т. д. Классовая борьба с капитализмом будет иметь одним из своих фронтов фронт идеологии. Перед марксизмом стоит задача методологического обоснования наук, создания сознательно-диалектического естествознания.
…необходимо дальнейшее развитие научных знаний на основе марксизма. В области общественных наук революция выдвигает совершенно новое поле для научного исследования: исследование общественных отношений переходного периода, проблем социалистического строительства, планирования и т. п. В области естествознания имеется целый ряд крупнейших проблем, противоречий, разрешимых только на основе диалектического материализма.
Марксисты, работающие в области конкретных наук, всё более убеждаются в том, что без серьезного знания философии они не могут вести теоретическую работу в своей собственной области.
Задачи, стоящие перед марксизмом в области теории, выдвигают на первый план разработку марксистской философии – диалектического материализма.
Вместе с тем необходимость разработки марксистской философии и марксистской теории вообще выдвигается самим социалистическим строительством. Строительство новых общественных отношений в условиях сложнейших противоречий и напряженной борьбы, международная революционная борьба требуют oт всех активных участников сознательного, научного, марксистского подхода к военно-практической деятельности. Политика пролетариата, являющаяся научной политикой, должна быть неразрывно связана с философскими основами марксизма.
Поэтому изучение теории марксизма принимает в СССР невиданно широкий размах. В марксистских кружках, на фабриках и заводах, в совпартшколах, на рабфаках, в воскресных университетах, комвузах, вузах, по системе заочного обучения и в самостоятельных занятиях теория марксизма изучается широкими массами.
Таким образом, широкие слои партии и трудящихся масс, ведущие теоретическую работу или принимающие активное участие в строительстве социализма, чувствуют настоятельную необходимость в серьезной методологической подготовке для успешного проведения своей работы. Отсюда широкий интерес к проблемам философии, требование серьезного, систематического изложения марксистского метода» [В Коммунистической Академии. 1929. С. 204].
Большое значение для активизации философской жизни имело создание Общества воинствующих материалистов (ОВМ). 9 июня 1924 года для этой цели было организовано собрание членов-учредителей, которыми были: Г.К. Баммель, Н.И. Бухарин, В.А. Ваганян, Б.И. Горев, А.М. Деборин, Н.А. Карев, С.С. Кривцов, В.И. Невский, И.Е. Орлов, И.М. Покровский, Д.Б. Рязанов, В.К. Сережников, И.Н. Стуков, А.К. Тимирязев, А.Я. Троицкий, А.Д. Удальцов. Задача общества состояла в разработке основ диалектического материализма. Прием членов был относительно свободным, особенно приветствовалось вхождение естественников.
Власть четко определила, что она хочет видеть в работе философов, и в каком направлении им целесообразно двигаться, и создала условия для осуществления поставленных задач.
И
Изменения в организации философского сообщества в 30-50-е годы
звестные события начала 1930-х годов, связанные с ликвидацией плюрализма и свободной дискуссии в рамках марксистской парадигмы, названные «борьбой на философском фронте», имели политические причины, не связанные с собственным развитием философского сообщества. В 1924-1929 гг. в советском руководстве шла борьба за власть, которая закончилась утверждением единоличной власти И.В. Сталина. После того как власть была достигнута, И.В. Сталин обратил внимание на философию как весьма эффективное средство идеологического контроля. Он вмешался в борьбу философских групп и поддержал «молодых партийцев» Митина и Юдина, в это время боровшихся против деборинцев.
Но группа Митина и Юдина оказалась слишком слаба в обсуждении теоретических вопросов и перевела философскую дискуссию на уровень политических обвинений. М. Митин, В. Ральцевич и П. Юдин апеллировали к власти. В газете «Правда» 7 июня 1930 года была напечатана их статья с обвинениями против деборинцев. Редакция в специальном примечании солидаризировалась с авторами, что свидетельствовало об открытой поддержке властью группы Митина и Юдина. Деборинцы ответили в журнале «Под знаменем марксизма» статьей «О борьбе на два фронта в философии». Отвергнув обвинения, они настаивали, что задача философии – в разработке теории материалистической диалектики. Они предостерегали от поверхностной разработки вопросов и игры цитатами, которая наблюдалась у Митина и Юдина.
ЦК открыто поддерживает гонителей деборинцев и принимает ряд организационных мер, направленных на подрыв позиции деборинцев. Реорганизуется Институт Красной профессуры, на основе его философское и естественное отделения выделены в самостоятельный Институт Красной профессуры философии и естествознания. Вся работа проведена была не дирекцией, а партийной организацией. На октябрьском заседании партийной ячейки Института Красной профессуры философии и естествознания А.М. Деборин не присутствовал, а принятая резолюция отражала торжество группы Митина и Юдина.
9 декабря состоялась беседа Сталина с бюро Института Красной профессуры. Сталин поставил задачу «разворошить» всё написанное по вопросам философии деборинцами и «перекопать навоз». Это означало, что всё сделанное деборинцами – вне закона. Деятельность деборинцев была квалифицирована как «меньшевиствующий идеализм», их обвинили во вредительстве, оппортунизме и контрреволюции.
Перед философским сообществом ставились не научные, а политические задачи. И.В. Сталин в письме в редакцию журнала «Пролетарская революция» (октябрь, 1931) против троцкистской фальсификации истории партии сформулировал задачи, которые партия ставит перед философским сообществом. Само письмо и поставленные в нем задачи стали предметом конференций и обсуждений, разъяснений, так что ни у кого не оставалось вопросов, что, собственно, власть хочет от философии. Общая идея, высказанная Сталиным, сводится к следующему утверждению – «надо, чтобы теоретическая работа не только поспевала за практикой, но и опережала её».
В качестве направляющих задач для партийных кадров, работающих на фронте марксистско-ленинской теории, были поставлены следующие. Во-первых, опираясь на работы Ленина и Сталина, на их метод, поднять вопросы истории большевизма на должную высоту, поставить дело изучения истории партии на научные, большевистские рельсы и усилить борьбу против троцкистских и всяких иных фальсификаторов истории партии, «систематически срывать с них маски». Во-вторых, развернуть дело изучения закономерностей развития марксизма в связи с развитием классовой борьбы. В-третьих, по-большевистски взяться за разработку и дальнейшее изучение методологии истории большевизма. (В качестве образцовых работ в этом отношении назывались работы В.И. Ленина «Что делать?», «Шаг вперед, два шага назад», «Марксизм и ревизионизм», «Три источника и три составных части марксизма», «Еще раз о профсоюзах» и И.В. Сталина «Об основах ленинизма», «Еще раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии», «О некоторых вопросах истории большевизма».) В-четвертых, усилить борьбу с социал-фашистской идеологией второго интернационала и особенно с идеологией «левого» социал-фашизма (Адлер, Троцкий, Брандлер); «разворошить» враждебные диалектическому материализму гносеологические основы довоенного центризма (Каутского, Троцкого), переросшего в социал-фашизм; разоблачить антинаучный, антимарксиситский, антиленинский характер методологий «троцкистов и всяких контрабандистов». В-пятых, повысить партийную бдительность философов-большевиков и идейно-политическую вооруженность в борьбе против «контрреволюционной антипартийной контрабанды и контрабандистов и гнилого либерализма по отношению к троцкистам и всяким иным фальсификаторам истории большевизма и марксистской теории». В-шестых, поднять на более высокую ступень большевистскую самокритику, беспощадно вскрыть всё прорывы и изъяны теоретической и партийной работы и сплотиться в борьбе за генеральную линию партии.
Реализация этих задач потребовала следующих действий. Выделены бригады для просмотра и рецензирования всех вышедших за 1931 год номеров журнала «Под знаменем марксизма», а также учебника по диамату, выпущенного ленинградским отделением Комакадемии, учебника по истмату под редакцией Ральцевича, «Краткого философского словаря» Ищенко и учебников по диамату на национальных языках. Был осуществлен пересмотр Институтом Маркса – Энгельса – Ленина и Госиздатом примечаний к философским работам Маркса, Энгельса и Ленина, просмотрена литература по вопросам антирелигиозной пропаганды и литературоведения и вся философская литература на книжном рынке, для чего были привлечены комвузы и другие учебные заведения. Парторганизациями вузов были приняты решения о пересмотре программ философии на предмет еще большей их актуализации и заострения в них вопросов, поставленных статьей И.В. Сталина. Введен обязательный курс по истории большевизма и пересмотрены планы научно-исследовательской работы по философии. Выдвинуты, исходя из письма И.В. Сталина, проблемы разработки ленинского этапа в развитии марксизма как центральной для всей научно-исследовательской работы.
С точки зрения соответствия новым веяниям пересматривались учебные пособия и судьбы авторов. Так, после разгрома 1931 года Института марксизма-ленинизма и выявления меньшевиствующего идеализма, с одной стороны, и буржуазно-идеалистической оппозиции – с другой, учебники, написанные лидерами этих групп С.Ю. Семковским и В.А. Юринцом, были признаны опасными, а преподавателей, не успевших перестроиться и их рекомендовавших, ждали тяжелые последствия оргвыводов [Зись. 1996. С. 134-135].
По вузам страны прокатились разоблачительные кампании по выявлению «троцкистско-зиновьевских террористических центров». Так, в 1936 году в Горьком в пединституте были арестованы ректор И.К. Федотов, многие сотрудники, в том числе преподаватели философии Я.А. Фуртичев, С.П. Распевакин, А.А. Мусатов, Л.М. Дубинкий (все расстреляны в 1936-1937 гг.). В 1938 году на заседании учёного совета обсуждался «план ликвидации последствий вредительства», то есть переработка лекций, прочитанных ранее «врагами народа». Лекции преподавателей стенографировались и проверялись на благонадежность [Философия в российской провинции… 2003. С. 64]. Обществоведческие кафедры выполняли не только обучение студентов, но и осуществляли идеологический контроль за деятельностью других кафедр. Необходимость включать в философские курсы сообщения и разъяснения по партийным решениям, приказам и указаниям приводила к вытеснению из них собственно философской компоненты. Симптоматичным являлись подобные оценки, когда преподавателю, читавшему лекцию по теме «О переходе количественных изменений в качественные», ставили на вид, что он перегрузил лекцию философской терминологией, определения «качество» и «количество» страдали схоластизмом, а во введении категории «мера» не было нужды [Философия в российской провинции… 2003. С. 64].
После 1938 года философская жизнь почти замерла: захирел журнал «Под знаменем марксизма» (в 1944 году он вообще закрылся из-за отсутствия теоретических публикаций), сворачивались лекционные курсы, фактически перестают публиковаться работы по философской тематике.
В связи с тем, что в стране была нехватка квалифицированных кадров, ощущаемая вузами и средними учебными заведениями, это подтолкнуло правительство к созданию философских отделений на базе исторических факультетов. Так, в 1939 году решением ЦК ВКП (б) и советского правительства на базе кафедры диалектического и исторического материализма исторического факультета ЛГУ было создано философское отделение. Созданные отделения и факультеты были малочисленными, кафедры недоукомплектованными, так как не было достаточного количества квалифицированных преподавателей. Даже в Ленинграде созданные в 1944 году кафедры психологии и логики были укомплектованы только к 1947 году.
С началом войны исследовательская работа в Институте философии была почти свернута, одних специалистов мобилизовали в армию, другие занимались пропагандистской деятельностью в тылу. Зимой 1941 года Институт философии был эвакуирован в Алма-Ату, в Москве оставались лишь несколько человек.
Импульс к оживлению философской жизни в 40-е годы дала партия. В 1947 году как заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК А.А. Жданов заявил, что партия испытывает «настоятельную потребность в философских трудах». Было санкционировано издание журнала «Вопросы философии» в 1947 году. В 1948-1950 гг. журнал выходил трижды в год, в 1951-1957 гг. – 6 раз в год, а тираж увеличился с 20 тысяч до 50 тысяч экземпляров.
По данным единовременного обследования преподавателей общественных наук, проведенного Министерством высшего образования в 1948 году, в стране насчитывалось 4836 преподавателей, 125 профессоров, в том числе 44 доктора наук. 75,6% преподавателей не имели учёных степеней [РЦХИДНИ. Ф. 17, оп. 132, д. 6, л. 49]. В вузах СССР действовала 41 кафедра философии, диалектического и исторического материализма. В начале 1949 года Минвуз СССР проверил 213 университетов и институтов Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Ростова-на-Дону, Саратова, Казани и Свердловска. Был выявлен чрезвычайно низкий уровень квалификации преподавателей, особенно на кафедрах основ марксизма-ленинизма. При этом в секретной докладной записке в ЦК ВКП (б) отмечалось, что 23% профессорско-преподавательского состава на кафедрах философии не внушают политического доверия [РЦХИДНИ. Ф. 17, оп. 132, д. 64, л. 37]. Из числа проверенных 2018 преподавателей 81 примыкал в прошлом к антипартийным оппозициям, 57 привлекались к судебной ответственности по политическим мотивам, 65 состояли в других партиях, 117 исключались из ВКП (б), около 150 имели партийные взыскания за ошибки в преподавании или за притупление бдительности [РЦХИДНИ. Ф. 17, оп. 132, д. 209, л. 45].
Партия позаботилась о ресурсном обеспечении. Так, росло число студентов, обучавшихся философии: в 1947 году – 450 человек, в 1951 году – 1150, в 1954 году – около 2000 человек. С 1947 по 1955 гг. возросло число вузов с философской аспирантурой с 6 до 30. Число философских изданий за десять лет с 1948 года возросло в 4 раза. Были открыты философские отделения в академиях республик.
Для оживления теоретической мысли и в связи с тем, что в области исторического и диалектического материализма всё уже было сказано, стимулировались исследования в области истории философии. Так как философские исследования могли проводиться только подготовленными кадрами, которые концентрировались в Институте философии и столичных вузах, находясь под контролем управления агитации и пропаганды ЦК, то происходящее там отражает теоретическую ситуацию.
П
Воспроизводство
философской традиции
в 30-40-е годы
осле революции 1917 года Декретом Совнаркома РСФСР существовавшие к этому времени в России учёные степени были ликвидированы. Декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 1 октября 1918 года «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных и высших учебных заведений Российской Республики» отменялась дореволюционная научная иерархия и вводились две категории вузовских работников: профессора – все те, кто ведет самостоятельную исследовательскую работу; преподаватели – те, кто проводят работу под руководством профессора [Собрание… 1918. Ст. 789]. Звание профессора присваивалось лишь в связи с утверждением в этой должности и утрачивалось, когда человек оставлял должность. Право утверждения в должности профессора принадлежало правлениям вузов при согласовании с Главпрофобром. Система аттестации учёных существенно отличалась от современной, критерии квалификационных оценок не были точно определены. Упорядочение системы аттестации на государственном уровне начинается лишь с сентября 1932 года. До этого времени звания профессора в современном понимании не существовало. В соответствии с этим, по-видимому, профессорской называлась самостоятельная кафедра. В других случаях понятие «кафедра» употреблялось как синоним учебной дисциплины, учебного курса
Существенной интенсификации и обогащению научно-исследовательской деятельности способствовало восстановление практики защиты диссертаций. В 1934 году учёные степени кандидата и доктора наук были восстановлены. Учёные степени по результатам защиты диссертаций до 1938 года присуждались квалификационными комиссиями, организованными при наркоматах, АН СССР, республиканских и отраслевых академиях. В 1937 году был определен перечень отраслей наук, по которым производится защита диссертаций. Право утверждения докторских диссертаций передается Высшей аттестационной комиссии.
До 1940 года в МИИФЛИ присуждались только учёные степени кандидата философских наук. В 1937-1938 гг. в нем были защищены 36 кандидатских диссертаций по философии, из них 27 посвящены проблемам истории философии (в том числе 15 по истории философии народов СССР) и 9 – по диалектическому и историческому материализму [Хасхачих. 1939. С. 180].
С января 1940 года в Институте философии стали проводиться защиты кандидатских и докторских диссертаций, тематически претенденты отдавали предпочтение историческим темам. «Диссертационная эпоха» советской философии открылась докторской защитой В.Ф. Асмуса по теме «Эстетика классической Греции». В марте 1940 года диссертацию по философии Декарта защищал Б.Э. Быховский [О защите… 1940. С. 176-177].
Во время войны в связи с эвакуацией Института философии и военным призывом научная работа фактически замерла. Научная жизнь в 1944-1948 годах сосредоточилась в Институте философии и на философском факультете МГУ. Но их работа вызывала серьезные нарекания со стороны руководства. В секретном постановлении ЦК ВКП (б) от 1 мая 1944 года «О недостатках в научной работе в области философии» (№ 1143/110) руководство Института философии обвинялось в неудовлетворительной подготовке томов «Истории философии». Более серьезный характер имело служебное расследование деятельности Института Маркса – Энгельса – Ленина, которым руководил М.Б. Митин. Результаты расследования выявили срыв планов работы ИМЭЛ за несколько предшествующих лет, катастрофическое положение с кадрами, стремление научных сотрудников перейти из ИМЭЛ в Академию наук, закрытие аспирантуры и учёного совета, свертывание исследовательской работы, грубейшие нарушения принципов опубликования ленинских документов и политические ошибки, в том числе пропуски и поправки в ленинских текстах. М.Б. Митина отправили заведовать кафедрой в Высшую партийную школу, а ИМЭЛ возглавил В.С. Кружков. В 1944 году была проведена реорганизация Института, в нем были созданы более благоприятные возможности для марксистских источниковедческих исследований [Батыгин, Девятко. 1999. С. 192-193].
С весны 1944 года стала меняться обстановка в Институте философии. Вместо П.Ф. Юдина директором Института стал В.И. Светлов. В течение 1945-1946 годов в Институт пришли член-корреспондент АН СССР С.Л. Рубинштейн (заместителем директора и заведующим сектором психологии), М.П. Баскин (заведующим сектором исторического материализма), С.И. Вавилов – президент Академии наук (заведующим сектором философии естествознания), Г.С. Васецкий (заведующим сектором истории философии), М.Э. Омельяновский (ученым секретарем института). Старшими научными сотрудниками работали профессора Б.М. Теплов, А.П. Гагарин, В.К. Никольский, Б.М. Кедров, Ф.М. Путинцев и другие [АРАН. Ф. 457, оп. 1а (1944 г.), д. 17, л. 11-12]. Всего в Институте к началу 1945 года работали 36 старших научных сотрудников и руководителей, в том числе один академик, два члена-корреспондента Академии, восемь докторов, одиннадцать профессоров, двенадцать кандидатов наук, два доцента, один сотрудник без степени и 35 аспирантов.
В мае 1946 года Президиум АН СССР принял решение о создании в Институте философии специального сектора философских вопросов естествознания. Первым заведующим этим сектором стал президент АН СССР С.И. Вавилов. По-видимому, учёные поддержали создание сектора, понимая, что в существующей идеологизированной интеллектуальной атмосфере и призывах создать новую советскую науку невозможно, для этого необходимо привлечь к обсуждению философских проблем науки не догматично мыслящих философов.
В 1947 году предполагалось созвать Всесоюзное философское совещание, где наряду с вопросами истории западноевропейской и русской философии готовилось обсуждение перспектив логики, психологии и социологии, новых идей в философии естествознания. Сектор философии естествознания, созданный по инициативе Б.М. Кедрова, ставил целью осуществить новую концепцию философской работы, включив в нее известных физиков, химиков, биологов. Но после дискуссии 1946-1947 года по книге Г.Ф. Александрова и новых задач, которые были сформулированы А.А. Ждановым, в деятельность Института были внесены коррективы.
Планирование научной деятельности Института было делом стратегическим. О масштабах работы и тематике в послевоенный период можно судить по плану Института философии. На 1948-1949 год была предусмотрена подготовка к изданию около сорока книг по наиболее актуальным темам марксистско-ленинской философии.
Важнейшее место в перестройке работы Института соответственно итогам философской дискуссии 1947-1948 годов занимали усилия, направленные к объединению вокруг Института философских работников периферии, к превращению его в подлинно всесоюзное научное учреждение. С этой целью стали периодически проводить совместные научные сессии Института философии АН СССР и периферийных философских научных учреждений. В апреле 1948 года была проведена сессия в Киеве. С докладами от Института философии АН СССР выступили академик Г.Ф. Александров, профессор Г.С. Васецкий, от Института философии Академии наук Украинской ССР – действительный член Украинской академии наук М.Э. Омельяновский, кандидат философских наук Н.Э. Овандер. В ходе дальнейшей работы Института предполагалось проведение научных сессий в Минске, Тбилиси, Баку, Ереване.
Для оказания помощи в организации научно-исследовательской деятельности по философии сотрудники Института философии выезжали в Баку, Тбилиси, Ленинград, Киев, Ереван, Ригу, Вильнюс, Ташкент, Сталинабад.
В целях объединения работы ленинградских философов и организации систематической помощи им в научно-исследовательской деятельности Институт философии АН СССР поставил перед президиумом АН СССР вопрос о создании ленинградского отделения Института философии АН СССР.
Чтобы преодолеть возникший кадровый кризис, был расширен прием в аспирантуру. Было принято 55 человек. В 1948 году в Институте обучалось 82 аспиранта. Они изучали диалектический и исторический материализм и марксистскую историю философии, а также логику и психологию (аспиранты, специализирующиеся по этим дисциплинам). Подготавливаемые аспирантами диссертации были посвящены наиболее актуальным вопросам марксистской философия, а также слабо разработанным вопросам логики и психологии. Но аспиранты плохо шли на специализацию по диалектическому материализму и истории марксистско-ленинской философии (только 1 человек специализировался по истории марксистско-ленинской философии). В 1948-1949 году предполагалось принять еще 35 аспирантов. Темпы роста аспирантуры были велики, поэтому возникали проблемы с перегрузкой научных руководителей и невозможностью нормального руководства. В 1948 году Институтом принято 15 докторантов [Васильев. 1948. С. 367-369].
К работе Института философии было приковано пристальное внимание. И его деятельность постоянно подвергалась критике. Отмечая рост числа издаваемой книжной продукции и увеличение числа аспирантов, критики считали, что Институт не справляется с запланированными задачами. План научно-исследовательской работы не был выполнен в 1948 и 1949 годах.
Кроме того, Институт не наладил связи в достаточном объеме с периферийными философами, не преодолел оторванности от преподавательских кадров высших периферийных учебных заведений, был слабо связан с другими институтами Академии наук, научно-исследовательскими учреждениями Союза и союзных республик, с работниками литературы и искусства.
«Слабая связь Института с периферийными работниками в области философии и философскими учреждениями не может не сказываться отрицательно на работе этих учреждений. Институты философии на Украине, в Грузии, Белоруссии, Азербайджане, Армении, занимаясь преимущественно историей философской мысли, совершенно недостаточное внимание уделяют актуальным вопросам марксистско-ленинской философии, предоставляя эти вопросы в «монопольное ведение» Института философии Академии наук Союза ССР. Такое фактически сложившееся разграничение неправильно и вредно. Не ослабляя работы над историей общественной и философской мысли своей республики, философские учреждения союзных республик могут и должны вместе с Институтом философии АН СССР разрабатывать актуальные вопросы марксистско-ленинской философии. Институт философии Академии наук СССР должен взять на себя инициативу по координации планов исследовательской работы институтов союзных республик» [Коренным образом… 1949. С. 15].
Институт философии должен был занять лидирующее положение в советском философском сообществе, на него возлагалось решение задач, поставленных партией перед философией. Он должен был занять одно из ведущих мест в системе институтов Академии наук и возглавить борьбу за материализм в общественных науках и в естествознании.
Рекомендовалось для коренного улучшения работы Института пополнить его кадры молодыми работниками и привлекать широкий круг философов Москвы и периферии к активному участию в работе Института.
Но какие призывы не делались и задачи не ставились, Институт плохо справлялся с ними в силу объективных причин: во-первых, постоянной непродуктивной и идеологической критики, во-вторых, из-за невозможности преодолеть инерцию и практическую бесплодность некоторых участников коллективных трудов (М.Б. Митина, М.Т. Иовчука и др.). Только с 50-х годов Институт философии превратился в научное учреждение с кадровым составом, способным вести исследования по различным философским дисциплинам.
На первое января 1951 года в Институте было 24 докторанта1 и 95 аспирантов. В комплектовании аспирантуры и докторантуры Институтом философии были достигнуты некоторые успехи. В составе аспирантов и докторантов 33% составляли научные работники, прибывшие из других городов и республик Советского Союза, имеющие опыт научно-исследовательской или педагогической работы. При комплектовании аспирантуры стали учитываться первоочередные потребности в подготовке научных кадров определённой специальности.
В 1950 году к руководству научно-исследовательской работой аспирантов было привлечено 45 научных сотрудников (1 академик, 7 членов-корреспондентов Академии наук СССР, 9 докторов, 9 профессоров и 19 кандидатов философских наук).
Большинство диссертантов не успевали подготовить диссертацию к защите в течение одного года, и поэтому, руководствуясь постановлением Президиума Академии наук СССР от 29 марта 1950 года, срок подготовки был увеличен до полутора лет.
В результате некоторых улучшений в комплектовании аспирантуры, организации учебного процесса и обеспечении научного руководства работой аспирантов-диссертантов в 1950 году в Институте было защищено диссертаций на соискание учёной степени кандидата философских наук больше, чем за 5 предшествовавших лет. Так, с 1945 года по 1949 год, т. е. за 5 лет, в Институте было защищено 23 кандидатские диссертации и 5 докторских, а в 1950 году – и 33 кандидатские диссертации и 6 докторских. По отзывам оппонентов, значительно повысился и теоретический уровень защищаемых диссертаций. Успешно защитившие кандидатские диссертации были оставлены для научно-исследовательской работы в Институте, а также направлены на преподавательскую работу в высшие учебные заведения Москвы и других городов Советского Союза.
Процесс организации руководства диссертациями оставлял желать лучшего. В частности, изменение тематики диссертаций носило хронический характер. В Институте философии из 9 аспирантов приёма 1946 года темы диссертаций были изменены у 6 аспирантов. После философской дискуссии 1947 года дирекция Института философии предложила заведующим секторами пересмотреть тематику диссертаций и заменить темы, обращенные в прошлое, более актуальными, что повлекло за собой изменение тем у многих аспирантов. В результате пересмотра тематики диссертаций из 127 утверждённых дирекцией тем только 18 диссертаций были посвящены истории философии, а в 109 работах исследовались актуальные вопросы марксистско-ленинской философии, общественные явления периода социалистического строительства и постепенного перехода от социализма к коммунизму.
Тематика докторантских диссертаций была по-прежнему в значительной части посвящена историческим проблемам. Так, в 12 диссертациях из 28 разрабатывались вопросы истории философии, а исследование наиболее актуальных проблем исторического и диалектического материализма было проведено в 8 диссертациях.
Аспиранты и докторанты наряду с основной своей научно-исследовательской работой принимали активное участие в работе Института. Они участвовали в обсуждении подготавливаемых к печати монографий, книг, статей на заседаниях секторов и учёных советов, выступали на теоретических конференциях, научных сессиях и т. д.
В организации работы аспирантуры в начале 50-х годов были определенные трудности. Отсутствие правильного планирования в комплектовании аспирантуры в прошлом привело к несоответствию количества подготавливаемых философских кадров по некоторым специальностям действительной потребности. Так, например, совершенно недостаточно велась подготовка кадров на соискание учёной степени кандидатов и докторов философских наук по диалектическому материализму, истории зарубежной философии и философии естествознания. Старшие научные сотрудники Института философии с более высоким уровнем теоретической подготовки и большим опытом работы недостаточно привлекались к руководству работой аспирантов, что приводило к снижению качества и эффективности научно-исследовательской работы аспирантов. Заведующие секторами плохо проверяли работу научных руководителей и недостаточно помогали аспирантам и докторантам советами и деловой критикой отдельных глав и разделов диссертаций. Вследствие этого в 1950 году из Института было отчислено 11 аспирантов.
«Большая часть научных руководителей не уделяет должного внимания своим аспирантам; неделями, а то и месяцами они не встречаются с аспирантами, а при встречах наспех решают лишь сугубо аварийные и срочные вопросы; обычно у научных руководителей не хватает времени, чтобы всесторонне обсудить главу или отдельный параграф диссертации. Второй недостаток в работе научных руководителей состоит в их либерализме, в отсутствии должной требовательности и строгости по отношению к аспиранту. Плохо ещё работают с аспирантами кафедры, дирекции и учёные советы вузов, институтов, академий; всё ещё нет достаточно строгого отбора в аспирантуру, и в результате нередко в число аспирантов попадают люди, не имеющие ни склонности, ни навыков к научной работе. До сих пор нет ещё надлежащего повседневного контроля за работой аспирантов и систематической помощи им» [Повысить теоретический… 1951. С. 210].
Кроме того, недостаточно была разработана стратегия проведения исследовательских работ и не было достигнуто соответствие ей тематик диссертаций. Это приводило к параллелизму в работе диссертантов – в одном и том же научном учреждении, на одной и той же кафедре и в одно и то же время писалось несколько диссертаций на одну и ту же тему. Так, например, в Институте философии Академии наук СССР три диссертанта одновременно работали над темами о Чернышевском. В Академии общественных наук на кафедре истории философии защищены пять диссертаций о Чернышевском и написаны одновременно две диссертации о Парижской Коммуне; на кафедре диалектического и исторического материализма защищались в один и тот же год по две-три диссертации на одну и ту же тему. Так, например, в 1950 году защищены четыре диссертации на тему о критике и самокритике. При этом на основании защищенных диссертаций почти перестали публиковать монографии (так, хотя о Н.Г. Чернышевском было написано на разных кафедрах несколько сот диссертаций, при этом не было опубликовано ни одной качественной монографии).
Проблема носила более общий характер, чем организация работы в самом Институте философии. Отдел аспирантуры Министерства высшего образования не планировал, не направлял работу аспирантур вузов.
В качестве тех направлений, над которыми следует работать в начале 50-х годов, были перечислены: вопросы диалектического материализма; актуальные проблемы философии в связи с конкретными науками – языкознанием, физикой, химией, биологией, |
