Алексей Н. Мещеряков, Алексей А. Мещеряков фсб против олигархов. Выборы
Скачать 4.35 Mb.
|
| Глава 8. ЗДЕСЬ ЗАНИМАЛИСЬ НЕ СПОРТИВНОЮ РЫБАЛКОЙ!.. По краю соснового бора, где помаленьку начинали ухать ушастые совы, слышавшие голодное пищание своих совят, «отважные герои» обошли оазис всяческих услуг, что доступны в любое время суток. Лесной отель проводил вечерней анимационной музычкой. Метров через пятьсот упёрлись в металлический блескучий забор. Опаньки-тилюлёпаньки. Видать, за высоким забором спрятали, чтоб не резала нежный взор отдыхающих, подстанцию какую иль котельную-прачечную. Автоматические ворота медленно раскрылись… За воротами стоял небольшой квадратный дом с плотно задраенными стальными ставнями и такой же плотно пригнанной, практически незаметной металлической дверью. Из-за бугра, покрытого цветным газоном, аки верблюжий горб расписной дерюгой, вырулил знакомый автобус и медленно покатился к воротам таинственного домика, что в свете ранней луны и отблеска нескольких чугунных фонарей виделся абсолютным «чёрным квадратом». Эдакий Малевич в 3D. «Чёрный куб», короче. Туров и его попутчики спрятались в просторном шатре из черёмух, прямо перед широченными воротами. Не успел автобус докатиться до «чёрного куба», как раскрылась одна из стальных ставен на верхнем уровне, ближе к плоской крыше строения. Из оконного отверстия хлынуло дикое пьяное ржание, женские крики, чёрный мат, если мат вообще бывает белым. Турову аж неудобно стало — перед Лидой, которая после «лисичкиного» молока окончательно пришла в себя и довольно бойко отгоняла редких ещё комаров-комариков. — Биладь белая! — из жёлтого люкового окна вытолкнули растрёпанную оголённую девчонку, не успевшую даже вскрикнуть. Девчонка ударилась о брусчатку головой прямо перед заехавшим в ворота автобусом, и её светлые пышные волосы быстро набухали тёмным, вязким… Плавно скользнул вбок стальной пласт, открывая вход в «чёрный куб». Из страшного кубического дома вывалила толпа ублюдков, что этим же днём терзала защитников базы Турова — секретного объекта, о котором до сего дня знали лишь два-три особо доверенных сотрудника «КОЛЬЦА». Если не считать президента холдинга Д. И. Давыдова и бойцов самой базы, погибших смертью храбрых. За ублюдками выпрыгнул гигант Пельмень, брызгающий слюной. — Охинели, падлы! — гремел верзила.— Мало наелись?! — «Эксклюзивная рыбалка»,— прошептал Лёня Швыдкин. Лида смотрела на весь этот ужас широко раскрытыми глазами. Она точно б закричала. Если бы могла кричать, конечно. Туров, отвлекая слабо мычащую Лиду и как бы подтверждая, что её жених не сошёл с ума, а просто читает вывеску у ворот, показал на заборный плакат. На белеющем плакате алели фосфоресцирующие надписи: «Эксклюзивная рыбалка. Ловля любой рыбы, гребля на байдарках и все дела. Крючки, удочки и резиновые сапоги за счёт заведения». Весёлый, видать, человече составлял текст этого плаката. Убийцы, потерявшие человеческий облик ещё в утробах своих матерей, матерясь, толкаясь и мешая друг другу, зашвырнули труп девчонки в багажный отсек автобуса, в полусвете напоминавший распахнутую пасть морского чудовища средних размеров. Реальные мелкие чудовища крысиного происхождения полезли на верхнюю автобусную «палубу». (Туров, естественно, отметил, что пьяные отморозки почему-то безоружны.) Изнутри автобуса послышалось горланное: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал!» Последним в автобус поднялся Пельмень, зажав тисками великанского кулака рукоять пистолета-пулемёта. Автобус тронулся, сдал задом и — покатил куда-то, через минуту скрывшись в темноте и оставив после себя лишь вонючую пыль выхлопа. Во дворе, у самого входа в дом, осталась вооружённая группа «качков», трезвых, одетых в чёрную униформу, вооружённых новейшими пистолетами-автоматами. Мышцатые ребята полукольцом окружали двух мужчин невысокого роста, одетых несколько странновато. Один — весь в лаковой коже, в форменной фуражке с высокой тульей, в которую вбита кокарда: череп и кости. Гардероб бледноликого «красавца» дополняли красный шарф и сапоги с узкими голенищами, начищенные до зеркального блеска. В руке у дяденьки-вурдалака — плётка. И губы ещё ярко-красные — будто крови только что напился или китайской губной помадой своей подружки-ведьмы воспользовался. Второй — менее примечательная личность, которую вряд ли по одёжке встречали бы… Только что всё его лицо усеяно разнокалиберными бородавками… Гарик! Это был Гарик. А вурдалака в коже звали… — Валентин,— Гарик будто представил нашим наблюдателям первого красавца.— Подышали воздушком, проводили воробышков в последний путь, пора нашего барыгу в Белокаменную заряжать. — Твои «воробышки» самую рабочую девку грохнули! — пискнул вурдалак. — Надо ж было «синякам» устроить день «святого» имени твоего имени,— расхохотался Гарик.— У меня всё по-честному. Бабло-то им особо не нужно, у них всё как при коммунизме… было. А за девку твою с них Пельмень сейчас и спросит. Со всех разом. — День святого Валентина,— пропищал Валентин.— Это ты здорово придумал, Гаря. Надо в прайс-лист дописать будет: «Эксклюзивная рыбалка в день святого Валентина». — Допиши, родной, допиши,— криво усмехнулся Гарик.— Время будет — и я заскочу, и порыбалим на славу с твоими жопастыми «Валентинками». Гарик и Валентин захохотали. Один — сипло, другой — пискляво. Тот ещё камеди-дуэт вышел. Телохранители подобострастно стали подхихикивать. — Приберите тут! — Валентин сунул плёткой в брусчатку, где чернело кровавое пятно.— Развели мясокомбинат, понимаешь! Бородавочник-Гарик и «не святой» Валентин скрылись в доме. Телохранители начали препираться, кто теперь будет отмывать цветные камни брусчатки перед входом. — Да любую соску вытащим, она и замоет! — выдал неуклюжий с виду телохранитель, похожий на горбатую гориллу, в неуклюжести которого чувствовалась чудовищная сила. — Валентин за это из тебя соску сделает! — подытожил хмурый малый, под чьей формой угадывались не менее толстые узлы стальных мышц. Остатняя пятёрка охранников дружно громыхнула смехом-эхом. — И этим, видать, указали, чтоб они меньше семерых не собирались,— шёпотом пошутил Виктор Туров.— Этих на открытом пространстве я точно не возьму… — Но у вас же есть пистолет,— пробормотал Лёня.— Как там, на дороге… — Их бы отвлечь чем, в лесок бы их завлечь,— прикидывал Виктор Туров.— В темноте я этих цыплёнков возьму аки хорь голодный. Вглядываясь в «цыплёнков», ни Туров, ни тем более Швыдкин сразу не обратили внимания на Лиду. Девушка решительно потянула через голову свой свитер. Упала в траву юбка. Голая Лида решительно вышла из черёмуховых зарослей. — Лид!.. — не успел продолжить Лёня — стремительный Туров закрыл ему рот заодно с глазами своей широченной ладонью. — Это лишнее. Ты потерпи, парень, потерпи. Недолго им любоваться твоей невестой,— мгновенно собрался Туров, что лев перед прыжком.— Сейчас она цыпушек прямо ко мне и приведёт. «Эксклюзивные рыбаки», увидав обнажённую Лиду, заухали, будто проголодавшиеся филины. В дрожащем сквозь листву лунном свете маленькая голенькая Лида махала тоненькой ручкой, заманивала — на себя. — Египетская мать! — грохнул горилла. — Это отдыхалка лунатит, она коки обнюхалась! — Вот кто кровь замоет. — Да я ей сам всё замою. — Говорю, отдыхалка бухая забрела, пусть двор моет, а мы её хором отстираем. — Египетская мать, она ж точно у Валентина неучтённая, берём нах, пока начальник не увидал. Бугаи с горящими глазами, распихав пистолеты по накладным карманам форменных комбинезонов, растопырили руки и пошли на Лиду. — Гули-гули-гули! Лида, плавно изгибаясь, скользнула обратно — в тень. Туров сунул ей в руки одежду и оттолкнул от себя. — Лёнька, забирай невесту — и кыш отсюда на расстояние выстрела! — зашипел Виктор Иванович, разминая тяжёлые кисти рук. Лёня с Лидой изо всех сил побежали к сосновому лесу. — Да их двое! Это было последнее, что сосчитал в своей жизни один из любителей подлунных дивчин. Они так и не успели понять, откуда в центре их группы вдруг оказался здоровенный мужик. — Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!.. Пять!..— как на макиваре, работал Туров. Нога — в голову. Открытая ладонь — в нос. Ребро ладони — в горло. Каждый удар — отработанный, выверенный — смертельный. Попадись ему черёмуховый ствол, перерубил бы и его заодно с бычьими шеями охотников до девичьего тела. Впрочем, черёмуху Туров рубить бы не стал, черёмуху он пожалел бы. Пять секунд, как и посчиталось,— и перед закалённым бойцом Виктором Туровым, владевшим практически всеми смертоносными приёмами, что придумали люди, остались двое: образина-горилла и Хмурый, судорожно цапавший за рукоять пистолета. Туров, влепив Хмурому каблуком в причинное место, на всю оставшуюся жизнь заказал ему хвататься за оружие при старших и произносить вслух слово «яичница». А оставшейся жизни у Хмурого оставалось на вершок. Выбивая из его руки автоматический пистоль, Туров этим самым пистолем попутно сломал бугаю кадык. Медлительный горилла, уверенный в своих силах, даже оружие применять не стал. Как был с растопыренными клешнями, так и кинулся на Турова. Виктор томагавком вбил горилле в бронированный, казалось бы, лоб рукоять трофейного пистолета, для верности рубанув рёбрами ладоней-тесаков по носорожьей шее. Гильотина не гильотина, но тяжёлая башка гориллы с воткнутым в лоб пистолетом обмякла. Туров вовремя отскочил, и кровяные фонтаны из носа, из глаз, из ушей гигантской человекообразной обезьяны его не задели. Кинг-Конг (оборотень!) пал в траву уже мёртвым. Туров подобрал пару пистолетов-пулемётов, подтянул ремни так, чтобы оружие крепко держалось на плечах, взвёл затворы. Развернувшись к спутникам, бросил: — Ждать меня здесь. Никуда не уходить. Я скоро. Туров прыжками понёсся к «рыбацкому домику». Ворвавшись, он с ходу завертел смертоносную карусель из автоматического оружия, поскольку в тесноте брейк-танцы могли как бы «не вдохновить» его противников. А таковых набралось ещё с десяток, который Туров в мгновение ока довёл до нуля. Взлетел по широкой лестнице, откачнулся от деревянной двери, откуда будто пушка бабахнула. Выстрел из карабина вынес полдвери. Туров упал. Из дверей выскользнул Валентин, ухмыляясь, навёл карабин на Турова, лежавшего с закрытыми глазами. Валентину в самую пору было готовиться к встрече с Сатаной, так как Туров прекрасно видел всё сквозь длинные ресницы, не раз спалённые в бесчисленных войнах, что велись в разных концах мира. Туров, не мудрствуя лукаво, выстрелил с двух рук, пробив «рыбака-охотника» с низу и до самого верху. — Рыбаки ловили рыбу, а поймали рака,— сплюнул Туров, поднимаясь.— Целый день они искали... И — не успел учуять опасность закалённый во многих войнах боец. Вернее, опасность-то он учуял, но в тот же миг ему на голову свалился бородавчатый Гарик, висевший до поры летучей мышью где-то у потолка. Сноровку зоновских зверей нельзя недооценивать. Да Виктор Иванович всегда и всё оценивал верно, не успел просто. В общем-то несильный (для Турова) удар ногами метров с трёх пришёлся ему в ухо; голова скользнула по ступеням деревянной лестницы. Виктор, теряя сознание, всё же пытался сгруппироваться и смягчить падение. Скатился вниз. Сознание — пожалуй, впервые,— помутилось у Виктора Ивановича Турова. Гарик успевал схватить карабин простреленного насквозь Валентина, успевал прицелиться... Выстрелить не успел. Автоматная очередь срезала Бородавочника. Карабин отлетел обратно в выбитую дверную филёнку. Гарик-Бородавочник рухнул рядом со своим подельником Валентином, косившим то ли под фашиста-садиста, то ли под садиста-фашиста. Внизу, с автоматом в руках, стоял Лёня Швыдкин. Бледный как смерть, сам напуганный тем, что только что сотворил. Сзади к нему прижималась не менее напуганная Лида. — Это лишнее,— осторожно, проверяя боль, повёл Туров головой вверх — и поднял брови, что было наивысшим признаком удивления и радости у человека, в общем-то не привыкшего ни удивляться, ни радоваться.— Денис! Наверху, покачиваясь и держа руку у забинтованной груди, стоял Денис Иосифович Давыдов. Живой. К нему метнулся Лёня Швыдкин, вовремя поддержав шефа под руку. С другой стороны Давыдова поддерживала Лида. К ним медленно, размеренно, словно ощупывая себя мысленно, проверяя, не отсоединился ль внутри какой «механизм», поднимался Виктор Иванович Туров. У него всё-таки шумело в голове. Свались нормальному человеку на голову килограммов семьдесят, однако, с трёхметровой высоты — и голова враз бы отскочила. А Туров о голову столько кирпичей разбил. Все ж были молодыми-озорными, да не все в «спецуре» отпахали, правда. Шумело у Турова в голове. Шумел-гудел по всему дому далёкий хоровой женский вопль, сдерживаемый подвальными люками-стенами. Достали из глубокого подвала растрёпанную стайку замордованных пленниц, в кровь исхлёстанных плёткой садиста Валентина. Девчонки тут же кинулись обнимать-целовать своих освободителей. Но, увидав, что дверь лютой тюрьмы раскрыта, подмосковные девчата ломанулись наружу так, что никто бы их уже не догнал бы. «Не ходите, девки, на рыбалку — с малознакомыми мужчинами». *** Пельмень гнал автобус по тёмному лесу. В салоне ревели пьяные голоса. «Со сранья пойлятся — и всё, суки, как огурцы,— со злостью думал Пельмень, уставший за день как бобик, несмотря на всю свою могучесть.— Гарыныч с Валькой тёлок шпилогонят, а мне этих пидоров на убой волоки». Недоволен был Пельмень, злобен Пельмень. «Зачем тёлку привалили? Поимели во все дыры, а валить-то к чему?» — продолжал злиться на пассажиров-отморозков человек, сгубивший не одну дюжину душ. До Гарика в смертоубийствах он, конечно, не дорос, но однажды свернул шею только за то, что пьяненький студент грубо обратился к его дочери. Ну, это Пельмень решил, что к его дочке грубо обратились. А паренёк шутейно обратился к его Лизавете: будьте, мол, моей Джульеттой. «Будьте моей!» Смотрила кладбищенский теперь «твой» — на веки веков. А Джульеттой на их улице суку, вечно брюхатую, кликали… «Писец котёнку!.. Приехали, девочки, приехали,— не успокаивался человек-гора.— До Владимирского централа везти вас зэкса нет. А вот до этого ящичка под нумером „02“ с пожарным песком самый ваш ездец». Автобус резко встал. — Ты чё-о, Жека,— картофан гнилой развозишь?! Ты елиту обчейства чё так трясёшь?! Ты чё, мурмуль?! — разнобоили пьяные голоса. — Терпение, господа елитные,— как можно спокойнее выразился Пельмень, готовый порвать всех и каждого — голыми ру-ка-ми, рвал бы и рвал.— Здеся у меня стрелка, в натуре, посидите мальца, я за баблом сгоняю. — За ба-аблом!.. Гони, в натуре!.. В натуре у собаки — красный!.. — Кто из автобуса выйдет и кассира мне спугнёт, того я обществу вместо бабла выдам, раздербаните одного на всех,— сказал Пельмень, спустился на выход и пошёл к пожарному ящику с песком. Отойдя в темноту, остановился, оглянулся на автобус, усмехнулся. — С приехалом вас, пацаны! — сказал негромко, извлекая из кармана небольшой пульт, чем-то похожий на пульт автомобильной сигнализации. Пальцем-сарделькой Пельмень вдавил копку. Взрыв был мощный. Автобус, на глазах превращающийся в огненный шар, козлом подпрыгнул на месте, разбрасывая в стороны осколки стекла, и сразу же загорелся со всех сторон. Выживших среди пассажиров быть не могло. Однако Пельмень — на всякий случай — поднял свой пистолет-пулемёт и подошёл поближе. Прищурившись, вглядывался в жаркое жадное пламя. Всё нормально. Никакого движения в огне не заметно. Дело сделано. Душегуб Пельмень отошёл от ящика в лес, справил малую нужду, выволок из ельника скутер и покатил обратно. Эдакая пивная бочка на маленьких колёсиках быстро удалилась от полыхающего автобусного остова. *** …В Москве, в кабинете Дяди, на карте-мониторе Московской области одна за другой исчезали красные точки-кружочки, которых, по мере сгорания тел старых, запитых сидельцев Подмосковья, оставалось всё меньше и меньше. Одна красная точка удалялась в сторону подмосковного отеля, который, кстати, тоже ещё не принадлежал Дяде. Отель держал некий клоун Валентин — подельник Гарика. «Мелочи, а неприятно»,— расслабленно подумал Дядя, тут же упрекнув себя за мелочность. А упрекать себя Дядя ой как не любил. — Завтра, значится, Денис Давыдов, тебя ко мне привезут — бумаги за недвижимость подписывать будем, счета номерные вспоминать будем, рыбок покормим,— негромко сказал Дядя и сладко потянулся. Всё равно его никто не видел и не слышал, кроме золотых рыбок, кишащих в огромном аквариуме, делящем кабинет на две зоны. Как выразился больно умный дизайнер, «на рабочую зону и на зону отдыха». «На зону,— улыбнулся Дядя, засыпая.— Придумают же». На лице богатого Дяди таяла счастливая улыбка. |
Похожие:
 |  | Степин Виктор Петрович, Шакирьянов Алексей Андреевич, Басов Юрий Романович, Мухаметов Ринат Равилевич, Степина Ирина Викторовна,... | |
| | ||
| Куликов алексей Александрович – управляющий партнер «Агентства налоговых поверенных» | | Паспорт гражданина РФ 00 00 000000, репьевским ровд воронежской области, 29. 11. 2000 |
| Республика Марий Эл, Мари-Турекский район, с. Косолапово, ул. Пушкина, д. 1, кв. 1 | | Исполнитель: ип королев Алексей Сергеевич, инн 781699104994, огрн 312784731800668 |
| | Бик 044525593, Кор сч. №30101810200000000593 в Оперу Московского гту банка России |