Скачать 1.16 Mb.
|
Глава 11. Не только о грустном, или Песня про Сталина В Китае было много смешных и курьезных случаев, о которых я не могу не рассказать. Я уже упоминал, что прибыл в Китай (точнее, в Андунь) в составе группы полковников Генерального штаба, которые собирались бороться с американскими помехами нашим радиолокационным станциям (РЛС). Группу возглавлял полковник Ершов, с ним были полковник Устюменко, полковник Пасшоков, полковник Саркисьян, полковник Геометров. Метод, которым они боролись с помехами, заключался в раздаче операторам РЛС огромного количества анкет с рисунками различного рода помех. Во время налетов операторы должны были заполнять эти анкеты и отвечать на десятки вопросов о виде помех. Естественно, чтобы избежать этой рутинной работы, операторы писали, что никаких помех не было. Так, чисто бюрократическим приемом Генеральный штаб оказывал помощь Корейскому корпусу, сражающемуся в условиях непрерывных американских помех. Командир корпуса расхохотался, когда ему рассказали, как генштабисты ликвидировали помехи: — Надо было на РЛС дать не двадцать, а пятьдесят анкет, и тогда помехи исчезли бы навсегда! [82] Вместе с генштабовцами в нашей группе был замечательный парень, капитан Неонет. Задумав хоть как-то отличиться, он пристроился к переводчику Мунцеву и стал выпрашивать у пленных разную ерунду. Пленный стрелок-радист Смит наговорил ему такого, что у полковника Ершова волосы встали дыбом. Он позвал меня и показал материалы допросов Толи Неонета. Из них следовало, что Б-29, на котором летал Смит, садился на советских аэродромах Дальнего Востока и Сибири, которые были оборудованы самыми современными системами привода и посадки. А горючее в бочках на санях привозили русские мужики с огромными бородами... Болтовня Смита прекратилась лишь после того, как Ершов пригрозил интернировать в Советский Союз не только самого Смита, но и весь экипаж Б-29. Китайцы с удовольствием воспринимали все русское, они нас очень любили. Как-то в вагоне-ресторане поезда за одним столиком с нами сидела очаровательная девушка-китаянка. Она ела рис. И вдруг расплакалась! Оказывается, ее ужасно огорчило, что мы не обратили внимания, как она ест — не палочками, как китайцы, а вилкой — как русские. Она успокоилась только после того, как мы дважды ей повторили, что у нее очень много сходного с русскими. Мы на фронте получали много денег, но в Андуне их девать было некуда. Когда командировка кончилась, около 10 дней мы оставались в Пекине и тратили деньги. Мы были в гражданских костюмах, но на поясах у всех висели пистолеты. Как-то поздним вечером мы шли по Ван-Фу-Дзин — главной улице Пекина и увидели магазин индийских шелков. Вошли и видим: на прилавках разложено огромное количество различного материала и никого нет, ни покупателей, ни продавца. На мой крик: «Где тут индейцы?» — из-под прилавка выбрался... одесский еврей: — Во-первых, не индейцы, а индусы. А во-вторых, не собираетесь ли вы стрелять? Мы его заверили, что стрелять не будем. Тут и началась торговля. В самом начале командировки у меня была возможность убедиться в исключительной честности и обязательности китайцев. [83] Когда мы только прибыли в Пекин, многие частные лавочки стали закрываться, их постепенно вытесняли государственные магазины. Гуляя по городу, мы увидели огромную витрину с красивыми фарфоровыми вазами и зашли в магазин. Навстречу вышел хозяин — старый китаец, с бородкой, в халате, как с картины о Древнем Китае. Он поклонился и сказал, что почти все уже распродано, но, если мы хотим, он покажет то, что еще осталось. Я увидел вазу необычайной красоты. Сероватая, с небольшими трещинками, она была высотой всего сантиметров 30. На ней красовался яркий синий дракон. Хозяин снял ее с полки: — Что, нравится? Тогда берите ее! А у нас тогда не было денег — нам выдали совсем немного, только на сигареты. Я честно об этом и сказал. Китаец улыбнулся: — Если она вам так понравилась, я поставлю ее сюда. Она будет стоять на полочке до тех пор, пока у вас не появятся юани и вы за ней не придете. Никому я ее не отдам! Она будет ждать только вас! Мы улетели в Андунь. Прошло более полугода, прежде чем я вновь оказался на той пекинской улице. Тот самый старый китаец в халате протянул ко мне руки: — Здравствуйте, здравствуйте! Пожалуйста, пожалуйста, заходите! В витринах уже не было больших ваз, магазин просто зиял пустотой — ничего, кроме небольшого лоточка с сигаретами. И та самая вазочка с синим драконом на полке. Я растерянно посмотрел на хозяина. Тот кивнул: — Пожалуйста, я сохранил вашу вазу. Все остальное уже распродано. Вспоминается еще один случай в Андуне. Как-то поздно вечером возвращались к себе. Около входа, как всегда, дежурил часовой Лю, но почему-то его автомат стоял у стены, а сам он непрерывно сморкался в огромный носовой платок. — Лю, ты не заболел? — Нет, нет, я совсем здоров. Мао Цзэдун сказал, что сморкаться пальцами плохо, нужно сморкаться в платок. Нам выдали платки, и вот я сморкаюсь так, как говорил Мао! [84] Все эти забавные происшествия не идут ни в какое сравнение с тем, которое получило название «Песня о Сталине». Как-то я отправился на трофейную базу в Корее — там могли быть замечательные спасательные рации летчиков и чудесные кольт-браунинги в деревянных кобурах — оружие американского командования. Мы выехали 3 октября на ГАЗ-51. Это был день третьей годовщины Китайской республики, и американские бомбардировщики свирепствовали над дорогами. На трофейную базу мы прибыли уже поздно вечером, в темноте нас уложили спать в палатке. Утром я проснулся оттого, что кто-то толкал мои ноги. Оказалось, что около моей палатки собралась целая толпа корейцев: увидев, что из палатки торчат ноги в меховых ботинках 46 размера, они стали примерять свои ступни к моим подошвам. Нас пригласили на обед — чиоран по случаю третьей годовщины Китайской республики. На огромном праздничном столе было много различных китайских и корейских блюд. К нам подошел переводчик и сказал, что не все блюда могут нам понравиться. Но есть свинина, из которой можно приготовить то, что мы захотим. Я ответил, пусть делают что-нибудь среднее, лишь бы было мясо и сало. Переводчик, видимо, не совсем меня понял, поскольку нам принесли огромный таз жареных ломтиков сала в сухарях. Это, конечно, было мало съедобно. Начали разливать водку: всем в кружки по 2–3 глотка, а нам почему-то помногу. Мне налили полную эмалированную кружку, объемом не менее полулитра. Помню, внутри она была белой, а снаружи голубой. Я сроду никогда не пил много и не думал, что человек может выпить столько. Отказаться было невозможно, я выпил эту кружку до дна и, конечно, сильно опьянел. Вокруг началась пальба — стреляли в честь годовщины республики и пытались попасть в мишени — железные банки, поставленные на развалинах фанз. Оказалось, что мой однополчанин Юра не может попасть в банку. — Вадим Викторович, пожалуйста, выручайте! А как выручать? Я и трезвый-то не попаду, а уж после выпитого и подавно. Но уговорили: я прицелился, выстрелил, и банка со стены свалилась. Как я в нее попал — до сих пор не понимаю. [85] Вокруг раздались аплодисменты, выкрики: «Сталин — Мао Цзэдун — хо{3}!» Но больше стрелять я не стал. Нас пригласили в длинный сарай с земляной сценой — на праздничный концерт и на маленькие скамеечки посадили у самой сцены. Народу в сарай набилась уйма. В каждом номере концерта рабочий и крестьянин под грохот барабанов избивали буржуя, который катался по сцене от одного к другому и обратно. Были отдельные сольные номера, а хор учеников школы спел «Расцветали яблони и груши» и еще несколько русских песен. Концерт был довольно длинным, а когда он закончился, ко мне подошел переводчик: — Мы все знаем, что самые лучшие песни и танцы — русские, и все русские очень хорошо поют и танцуют. Мы вас очень просим спеть и станцевать. А я, совершенно пьяный, не был даже уверен, что сумею подняться со скамьи. Но я сообразил, что Юра — моряк. — Теперь ты выручай — спляши «Яблочко»! — Да ну что вы, я танцевать совсем не умею. Пришлось через переводчика объявить публике, что танцевать мы не умеем, а спеть не можем потому, что не помним слов песен. В ответ раздался ужасный рев. Переводчик улыбнулся: — Они говорят, что песню о Сталине вы, конечно, помните. Это был удар под дых! Попробуй сказать, что песню о Сталине ты не помнишь! Юра всполошился: — Вы ведь хорошо копировали Утесова, спойте им что-нибудь под Утесова! Делать нечего, я полез на сцену. Юра для страховки держал меня за ноги. Оглядев зал, я начал: На Дальнем Востоке акула Охотой была занята. Злодейка акула дерзнула Напасть на соседа-кита! А-а, а-а, Напасть на соседа-кита! Ревел я что было мочи: [86] Но слопать кита, как селедку, Акула не в силах была, Не лезет в акулью он глотку, Для этого глотка мала! А-а, а-а, Для этого глотка мала! Словом, орал я как оглашенный, а зал повторял за мной последние строчки. В Большом театре такого не услышишь! Со сцены меня не отпустили и попросили спеть еще. Я разошелся и пел все, что помнил, почти полчаса. Перед отъездом мне вручили два комплекта американских портативных раций и замечательный кольт-браунинг в деревянной кобуре и с ремнем. — Это из неприкосновенного запаса нашей базы. Только для вас — за песню о Сталине. Глава 12. Подарок Мао Цзэдуна На юге Кореи был сбит американский бомбардировщик. Экипаж самолета спасся на парашютах и попал в плен. А самолет упал на лес и разрушился, но оборудование на нем сохранилось. К месту падения Б-29 выехали заместитель командира советского авиакорпуса и заместитель командующего истребительной авиацией Китая. С ними отправились переводчик Мунцев и я — как специалист по радиоэлектронике. Я еще надеялся в лагере военнопленных, расположенном неподалеку, побеседовать с американскими летчиками: все время очень тревожило, что американцы могут что-нибудь придумать против моей «Сирены». Мы выехали на «Победе», как обычно, рано утром. Дорогу непрерывно обстреливали американские штурмовики «Тандерджет Ф-84», и дорога во многих местах была разрушена. Грузовики ГАЗ-51 застревали на этих объездах, а наша «Победа» всегда быстро выходила из трудных ситуаций. [87] После нескольких объездов мы начали обсуждать достоинства «Победы». Я рассказал: — У некоторых летчиков на Чкаловской уже у появились «Победы». На этой машине до центра Москвы можно доехать за двадцать пять — тридцать минут, а на электричке и метро на это нужно не менее полутора часов. О том, чтобы приобрести «Победу», в те годы можно было только мечтать. Тут заместитель командующего китайской авиацией, до сих пор не принимавший участия в разговоре, обратился к заместителю командира нашего корпуса: — Насколько мне известно, этот инженер сделал выдающееся изобретение. На самолеты поставлена станция, которая делает МИГи неуязвимыми. Я хотел бы спросить у представителя дружественной державы: как отметили работу этого инженера? Наверное, подарили палочки для риса с надписью «Да здравствует вечная советско-китайская дружба!»? Наш командир отвечает: — Ну да, мы подарили ему палочки и еще фарфоровые кружки с такой же надписью. Китаец ухмыльнулся и спрашивает: — А больше ничего? — Больше мы ничего не можем сделать, других возможностей у нас нет. — А вот инженер говорит, что ему нужен автомобиль. Но я совсем и не думал говорить, что мне нужен автомобиль, и не собирался стать автомобилистом. Я просто сказал, что «Победа» — очень хорошая машина. И все. Все примолкли. Через некоторое время остановились возле ручейка и решили перекусить. Машину поставили под деревьями, чтобы ее не было видно. Пока разворачивали продукты, наш начальник отозвал меня в сторону: — Этот заместитель командующего китайской авиацией — очень обязательный человек. Если он говорит слово, то это слово железное. Его слово — это деньги. Его слово — это важное решение. Он сказал что-то об автомобиле. Я не удивлюсь, если через недельку ты узнаешь о том, что тебя, кроме рисовых палочек, награждают еще чем-то. Он надолго не откладывает своих решений. Одним словом, жди. [88] Мы пообедали, поехали к сбитому самолету. Допросили членов экипажа Б-29, осмотрели сбитый самолет. Наше внимание привлекли рации летчиков: у каждого американского специалиста и члена экипажа имелась рация с большой дальностью действия. Если американец со сбитого самолета вдруг оказывался на чужой территории, он вытаскивал эту рацию и подавал сигналы, по которым на его поиск прилетали вертолеты службы спасения. Такие компактные рации были у всех членов экипажа. Через неделю после возвращения в Андунь меня вызвали в штаб 11-го корпуса: — Готовьтесь к поездке в штаб командующего китайскими добровольцами, к генералу Пын Дехуэю. — Зачем? Что случилось? — Там вас ожидает какой-то подарок: грамота Мао Цзэдуна и еще ценный подарок за вашу работу. Через день снарядили машину ГАЗ-51, положили туда продукты, так как ехать было далеко — около двух суток. Со мной отправились еще два солдата-автоматчика и китаец-переводчик. Добирались мы долго и трудно: чем ближе к 38-й параллели, тем больше в небе американских «Тандерджетов». Генерал Пын Дехуэй оказался очень интересным человеком, с умными проницательными глазами. Он окончил военную академию в Москве и по-русски говорил свободно: — Это вы автор знаменитого изобретения? -Да... — Мне известны некоторые подробности рождения этого изобретения. Цель нашего приглашения такая: председатель Мао Цзэдун награждает вас автомобилем «Победа» с гаражом. Мне поручено вручить вам вот эту грамоту, в которой все написано. Генерал развернул грамоту: на одной ее половине текст и моя фамилия, написанные по-китайски сверху вниз, а на другой — три иероглифа: подпись председателя Мао — и не факсимильная, а настоящая, с брызгами черной туши. Пын Дехуэй поздравил меня: — Когда вы вернетесь в Москву, в нашем посольстве получите машину «Победа» и четыре тысячи рублей на гараж. Естественно, в посольстве вам помогут выбрать автомобиль и доставят его к вам домой. Я не считаю, что автомобиль — очень удачный [89] подарок: он отрывает человека от естественного образа жизни. Вы будете меньше ходить, меньше носить, а это все сказывается отрицательно на организме человека. Человек должен жить естественной жизнью. Чем ближе человек к естественному образу жизни, тем он здоровее. Вы спасали жизни людей, в том числе китайских добровольцев. Здесь, в штабе, мы придумали, как вас за это отблагодарить, и решили подарить вам тридцать лет активной жизни. Я недоверчиво посмотрел на него. Как можно подарить 30 лет активной жизни? А генерал тем временем невозмутимо продолжал: — Вы поедете в санаторий Гисю на севере Кореи, почти у самой границы с Китаем. Это курортное место, там прекрасные условия. А из Мукдена туда приедет выдающийся врач, который следит за здоровьем высшего командования нашей армии. Если вы прислушаетесь к советам этого человека, я уверен, тридцать лет активной жизни вам будут гарантированы. Я уже собирался в Москву, и вдруг оказалось, что придется задержаться. — Мы уже обо всем договорились с вашим командованием. Побудете двадцать — двадцать пять дней в Гисю, а потом уже отправитесь домой. Вот уж действительно — счастье и несчастье вместе! Пын Дехуэй пригласил меня пообедать. Мне на большой тарелке подали огромную свиную отбивную с рисом. Неизменный чай, яблоки, виноград и прочее. Сам он от еды отказался: — Я очень занят, поэтому выпью чашечку чая за компанию, и не более. Хочу сказать вам несколько слов. Мне известна судьба вашего изобретения и все тяготы, которые вам пришлось пережить в Москве. Насколько я понял, вы сделали изобретение не в области своей профессии, во всяком случае, мне так показалось. Так обычно в жизни и бывает: выдающиеся изобретения творческие люди делают вне сферы своих повседневных занятий, потому что там трудно отказаться от отработанных шаблонов и найти простые решения. И рассказал мне такую китайскую притчу: — Жили на свете отец и сын. У них была большая библиотека. Они были начитанными и умными людьми. Однажды они [90] решили пойти на рыбалку. По всем правилам науки отец и сын снарядили удочки и направились к городской стене, чтобы через ворота выйти к реке. И тут оказалось, что удочки длиннее, чем ширина ворот, и не проходят через их створки. В недоумении отец и сын остановились. Отец сказал сыну: «Вон в пыли возится мальчишка, мы ему дадим три юаня, он принесет лестницу и перенесет наши удочки через городскую стену». Мальчишка взял деньги и вынес удочки через ворота нормальным способом, без всякой лестницы. Отец с сыном вышли вслед за ним за ворота, и отец сказал сыну: «Эти простаки не склонны к размышлениям и поэтому принимают самые простые решения». Убедившись, что я по достоинству оценил его рассказ, Пын Дехуэй продолжил: — Так же и у вас. Вы не были склонны к размышлениям о высоких материях для решения проблемы спасения летчиков и поэтому придумали самое простое решение. Ваше простое устройство размером с коробку папирос действительно ликвидировало преимущества американских прицелов. Это очень удачное изобретение. Я вас поздравляю и желаю вам всего доброго. Приехав в Гисю, я застал там командира полка. У него было прострелено легкое, и он был вынужден находиться в холодном подвальном помещении госпиталя: как только он выходил оттуда, тотчас же открывалось кровотечение. Китайский врач был человеком совершенно феноменальным. Он свободно объяснялся на нескольких языках: польском, немецком, французском. По-русски, правда, он говорил значительно хуже. По утрам он водил нас в лес, как он говорил, «туда, где поют соловьи». Гигантские сосны не только красивы, но и очень ароматны. Там ведь океан недалеко, и смесь морского и континентального воздуха в сосновом лесу просто опьяняющая, особенно ранним утром. Одним словом, там, где поют соловьи, врач учил нас упражнениям. Их было очень много. Вернувшись в санаторий, я тщательно записывал эти упражнения в блокнот с портретом Мао Цзэдуна. Врач объяснил: — Не все упражнения делаются сразу. Вначале нужно освоить основной комплекс, а затем постепенно добавлять те или иные упражнения, в зависимости от состояния организма [91] и возраста. Регулярные занятия благотворно влияют на память, общее самочувствие и, в конце концов, продляют жизнь человека. Это очень сильный комплекс. Упражнения, которым научил китаец, я выполняю всю жизнь. Надо заметить, моему здоровью помогли еще и военнопленные американцы. А произошло это так. Неприятности, которые свалились на мою голову в НИИ ВВС, не прошли бесследно — у меня открылась язва желудка. Есть я практически не мог — только компот пил. Как единственный инженер, я имел право разговаривать с пленными американцами (в основном через нашего переводчика Мунцева) с целью выведать у них всякие технические секреты, разумеется. И вот однажды мы вошли в кабинет начальника лагеря и увидели американца, которого туда ввели раньше нас. Он с комфортом расположился в кресле, положив ноги на стол. — Что ж вы, мистер, ноги на стол кладете? Это неприлично! Американец спокойно отозвался: — Неприлично после обеда на допрос вызывать. Все цивилизованные люди, даже китайцы, отдыхают после еды минут десять — пятнадцать. Вы, русские, этого не делаете, потому и страдаете язвой желудка и еще всякими другими желудочно-кишечными заболеваниями... Я заинтересовался. В общем, проговорили мы пару часов — и все о язве. Пленный охотно рассказал мне все тонкости такого «расслабления» и дал очень полезные советы. Оказалось, что во время послеобеденного отдыха нельзя разговаривать, а глаза обязательно должны быть закрыты. Я стал отключаться на 15, а то и на 20 минут не только после обеда, но и после завтрака и ужина. А вскоре так привык лежать (вернее, полулежать) после еды, что даже когда над нашим городком разворачивались американские бомбардировщики и все убегали в бомбоубежища, я оставался в своей комнате. Эффект «отключений» оказался совершенно поразительным! Уже через 2–3 недели я ел все подряд, а вскоре в обед мог съесть целую «пекинскую утку» — шедевр китайской кулинарии. За восемь месяцев командировки я поправился на 14 килограммов и о язве желудка забыл навсегда. [92] |
Вместо эпиграфа. Чтобы их страна была такой же большой, как наша (Говорят дети) | Федеративная Республика существует уже более 60 лет – абсолютный рекорд в истории Германии после 1871 года. Чем же объясняется взлет... | ||
Скорее всего, наиболее честно о войне сказал один бывший солдат вермахта, заявивший во время телеинтервью следующее: «Если кто-то... | На военной кафедре при Национальном исследовательском университете «Высшей школе экономики» (далее ниу вшэ) осуществляется подготовка... | ||
Российской империи. Исследование выполнено на основе архивных материалов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, и... | Калифорнии, где я провел лето и осень 1969 года. Здесь я с тревогой обнаружил, что традиционные методы, принятые на вооружение лечебной... | ||
Монгольской империи XIII в. В эти полвека Монголия представляла собой уникальный в своем роде плацдарм соединения и умножения путем... | Об утверждении Инструкции о подготовке граждан Российской Федерации по военно-учетным специальностям солдат, матросов, сержантов... | ||
Жение Фото А. Ф. Грязнова. Мы изучили некоторые законы Российской империи, касающиеся развития промышленности: Устав о промышленном... | Если возможно в нескольких словах охарактеризовать облик Сибирского казачьего войска, то определение находится сразу: безотказное... |
Поиск Главная страница   Заполнение бланков   Бланки   Договоры   Документы    |