Белорусский путь
Скачать 6.87 Mb.
|
| Глава I. ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА ХХ ВЕКА Развал Советского Союза был величайшей геополитической катастрофой XX века А.Г. Лукашенко 1.1. «Свобода взметнулась неистово…» Загадочна и непредсказуема человеческая история. Пред нашим взором она предстает в своих уникальных, неповторимых, неожиданных и, на первый взгляд, необъяснимых поворотах, хотя ее поступь неумолима и подчинена своим неотвратимым законам. Казалось бы, человек давно должен был согласиться с ее неизбежностью. Но нет. И ранее, и сейчас он никак не желает смириться с отведенной ему историей довольно незавидной, на его взгляд, ролью лишь возможного «влияния» на ход ее событий. Эта роль кажется ему чрезмерно мизерной, унижающей его человеческое достоинство. И человек, не желая довольствоваться малым, жаждет большего: он по-прежнему хочет непременно творить. Не создавать что-либо реальное – конкретное и повседневное, а творить масштабное – реализовывать грандиозные проекты, преобразовывая историю на свой манер. При этом массовая социальная активность проявляется эпизодически. Подлинные причины волн всплеска и падения социальной активности до сих пор остаются загадкой, хотя на их выяснение немало усилий затрачено философами и социологами. Подобного рода целенаправленная социальная активность вспыхнула на огромном евроазиатском пространстве в 1980-е годы. Многочисленные народы восточноевропейских государств, а, вслед за ними, и СССР, захотели свободы. И не просто свободы, а свободы абсолютной – не ограниченной ни правовыми, ни моральными рамками – свободы, граничащей с вседозволенностью. Сейчас, по прошествии значительного времени с момента начала тех эпохальных событий, можно более глубоко, более основательно подойти к их анализу – выяснению причин и их последствий. Для подобного рода анализа к настоящему времени сформировалась необходимая эмпирическая база, да и сами последствия той эпохи видны без всякого микроскопа. И все же, даже сейчас не представляется возможным назвать все причины и движущие силы тех масштабных социальных процессов. Собственно говоря, в этом нет особой надобности: абсолютной истины нет. К тому же и для последующих поколений исследователей надо оставить хотя бы часть нераспаханного поля. И, тем не менее, на отдельных вопросах все же нельзя не остановиться. Во-первых, важно выяснить вопрос, была ли историческая необходимость в столь масштабных социальных преобразованиях? Ответ, на наш взгляд, очевиден. Не только СССР, но и мир в целом в 80-е годы прошлого века нуждался в преобразованиях. Но в преобразованиях осмысленных, взвешенных, постепенных и, главное, гуманных, осуществляемых на паритетных началах как Востоком, так и Западом. Почему же мир не мог существовать и дальше так, как он существовал до той поры? Проблема видится вот в чем. В международном плане главное противоречие той исторической эпохи – противоречие между двумя противоположными системами достигло предела. Оно неотвратимо вело мир к обострению противоречий, а следовательно, к необходимости их разрешений. Третья мировая война, которую все время предрекали и до сих пор предрекают аналитики, началась в виде «холодной войны» с известной фултонской речи У.Черчилля, даже – с момента атомной бомбардировки авиацией США японских городов Хиросимы и Нагасаки. Идеологическое, экономическое, военно-политическое, культурно-духовное противостояние двух полярных систем, цивилизаций, возглавляемых двумя сверхдержавами – СССР и США, не могло длиться бесконечно. Поскольку в условиях паритета оборонных потенциалов военный способ разрешения противоречий между двумя системами был невозможен, то складывалась ситуация, когда какая-то из систем должна была осознанно пойти на уступки своему оппоненту, или же обе противоположности должны были, взаимно уступая друг другу, прийти к компромиссу, чтобы остановить это объективное и в то же время нарастающее противостояние государств и цивилизаций, ежедневно и ежечасно отвлекавшее их материальные и интеллектуальные ресурсы от созидательного труда и выбрасывающее на ветер миллиарды долларов и рублей. Но случилось так, что в конце ХХ века был сделан выбор не в сторону компромиссов и взаимных уступок, а безоговорочного принятия условий лишь одной исторической стороны. Точнее, этот выбор сделала не безликая мировая история, а политическое руководство СССР в лице М.С. Горбачева и его окружения и именно оно несет ответственность за исторический развал советской страны. Протолкнув через государственное управление ряд поспешных, непродуманных программ, не давших ожидаемого сиюминутного положительного эффекта, а наоборот, нанесших огромный ущерб хозяйственно-производственному комплексу страны, М.С. Горбачев обратился за советом к своим молодым консультантам, прошедшим выучку в США. А те не смогли (или не захотели) посоветовать ничего иного, кроме как переориентировать курс государства на западную модель развития. Когда в 1988 году был принят Закон о кооперации в СССР, то согласно ему кооперативам было предоставлено право осуществлять операции по экспорту и импорту товаров на договорной основе через соответствующие внешнеторговые организации. Кооперативы стали беспрепятственно вывозить товары за рубеж. В результате моментально опустели полки магазинов, быстро подскочили розничные цены, началась крупномасштабная международная спекуляция. Как подчеркивали специалисты, эта «золотая мина» стала с нетерпением ожидать нового закона о собственности. И вот в 1990 году был принят Закон о собственности, который фактически отдавал общенародную собственность в руки «денежных мешков». Ибо идея акционирования в сочетании со свободой хозяйственной деятельности привела к тому, что тот, у кого были деньги, становился хозяином собственности. Всем остальным «акционерам» позволялось гнуть спину на богатых. М.С. Горбачев, по-видимому, поверил в искренность партнеров по переговорам – Р. Рейгана, Г. Коля, М. Тэтчер и других руководителей западных государств, поверил в возможность построения нового – большого, гостеприимного «общеевропейского дома», совместное проживание в котором станет комфортным и уютным. Во всяком случае, главному архитектору «перестройки» выстраиваемый совместными усилиями мирового сообщества дом не представлялся в виде советской коммуналки 30-х годов. И все же в теоретическом плане этот дом оказался не продуманным, не осмысленным, не обретшим каких-то четких контуров. Это была первая серьезная ошибка М.С. Горбачева и его спешно сформированной команды. В свое время конфигурацию общего мирового дома предложил Дж. Гэлбрейт в виде «единого индустриального общества». Теоретическая концепция американского экономиста предлагала мировому сообществу «паритетные» условия: она предполагала взять лучшие стороны от социалистической (плановость, социальную ориентированность, коллективность) и капиталистической (предприимчивость, меркантильность, индивидуалистичность) систем. Вскоре, однако, М.С. Горбачев отказался от строительства нового дома. Он предпочел «войти» в уже построенный Западом дом. Но в чужой дом не заходят со своим уставом. Поверив обещаниям западных «коллег», М.С. Горбачев полностью доверил им и свою судьбу, и судьбу государства. Сначала он даже не осознал того, что оказался полностью запутанным в ловко расставленных его западными «друзьями-коллегами» сетях и вынужден был строго следовать их указаниям, т.е. выполнять их волю. Западный мир лишь внешне выглядел приветливым и сговорчивым и по отношению к своему историческому конкуренту, пошедшему на все возможные и даже невозможные уступки, не проявил ни жалости, ни снисходительности. По своей сущности он оказался жестоким и мстительным: он жестоко поступил не только со своим «другом», лишив его президентского кресла, но и с великой страной, которая на протяжении стольких десятилетий представляла для мирового сообщества экономическую, политическую и военную альтернативу. М.С. Горбачев осознал это позже. А пока он со своей перестроечной командой решал практически не решаемую задачу – стремился мощнейший корабль в одночасье развернуть на 180 градусов – от общенародной к частной собственности, от коллективного к индивидуальному началу, от планового хозяйства к рыночному саморегулированию, от формационной теории К. Маркса к цивилизационным моделям общественного развития О. Шпенглера и А.Дж. Тойнби. В максимально сжатые сроки, отведенные Западом для преобразования страны, предстояло сделать очень многое. Самые ретивые стратеги отвели на обустройство нового дома, вернее, вхождение в европейский дом, всего «500 дней», и сразу же под диктовку США принялись за масштабную работу. Для идеологической переориентации общественного сознания, его обработки в соответствующем направлении был задействован весь мощнейший идеологический аппарат государства, средства массовой информации, вузы, школы и даже дошкольные учреждения. Но и их оказалось недостаточно. На помощь были срочно призваны диссиденты, экстрасенсы, колдуны, шаманы, артисты, служители церкви. Чтобы подбодрить М.С. Горбачева в его бездумной деятельности, по инициативе западных кругов ему была присуждена Нобелевская премия мира. Главной идеологической доктриной, т.е. теоретическим оружием формирующегося класса предпринимателей и бизнесменов, стала идеология свободы. В исследованиях часто пишут о том, что будто бы в результате активного вытеснения из общественного сознания коммунистической идеологии в нем образовался вакуум, который тут же заполнялся различными деструктивными идеями. Безусловно, и такого рода явления имели место в общественной жизни той исторической эпохи. Но не это было главным. Главным стало взращивание бунтарей, отчаянных борцов, готовых не только мирно митинговать, но и пойти на штурм правительственных зданий с оружием в руках. Все это вело к социальному разложению, разжиганию межнациональной розни и доведению ее до межнациональных конфликтов, разрушению сложившихся на протяжении многих веков нравственных устоев и традиций, формированию антисоциальных инстинктов и образцов поведения. В самом деле, «сколько эмоций, громких слов и бездумных дел было произведено за короткое время нашего анархического припадка девяностых годов»1. Именно идеология свободы весьма привлекательна для молодежи, поскольку полностью раскрепощает ее, освобождает от множества ограничительных рамок – соблюдения каких-либо социальных норм, принципов, прежде всего моральных. «Силы зла стремятся к свободе не в меньшей степени, чем силы добра. Пожалуй, самыми страстными поборниками свободы являются преступники и другие антиобщественные элементы. Великая криминальная революция в России в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века разворачивалась на глазах всего мира с лучезарным девизом свободы. Благодаря молчаливой поддержке «свободного мира» эта свобода грабила народы бывшего СССР, устраивала кровавые разборки с массовыми жертвами, сделала насилие законом почти во всех сферах общественной жизни»2. В целом же, вытеснение коммунистической идеологии и внедрение в сознание масс идеологии свободы – единовременный процесс. С конца 1980-х годов все огромное пространство СССР стало ареной митинговых страстей и массовых выступлений – ареной серьезнейших баталий. С заводов и фабрик, шахтных забоев, научно-исследовательских учреждений, вузов и даже школ были выведены на улицы городов многотысячные толпы людей, требовавших одного – свободы. Но вся ирония истории заключалась в том, что идеология свободы при этом выступала не в своем истинном образе (осознанной необходимости), а в виде голого произвола. Гносеологической основой понимания свободы как произвола является софистика. Отсюда апология индивидуализма, эгоизма, субъективизма как якобы прирожденных качеств человека, которые не заключают в себе никакой объективности, необходимости, всеобщности. Все это внешне выглядело привлекательно, а на самом деле такая трактовка свободы была безнравственна, антигуманна. Это была сугубая софистика мышления, не сознающая, что свобода человека без ответственности, что права человека без обязанностей есть произвол, беспредел. С точки зрения софистического сознания можно было оправдать любые безнравственные и даже преступные деяния. Именно по логике софистики формировались антигосударственные и националистические концепции общественного развития. Отсюда должно быть понятно, что попытка построить общество на индивидуалистических принципах невыполнимо именно по причине антиобщественного характера подобной затеи. Удовлетворяясь точкой зрения софистики, человек объективно консервирует уровень своей умственной ограниченности. Ибо глупость как раз основывается на софистическом стиле мышления. Именно на идейном родстве глупости и софистического ума паразитируют современные проповедники индивидуализма, предлагая человеку свои гносеологические (чем больше человек познает, тем меньше он знает), житейские (надо жить в настоящем, а не думать о будущем), политические (думай только о себе, а Родина подождет), экономические (главное создать класс эффективных собственников, а не заниматься какой-то справедливостью) софизмы. Перестроечное представление о неэффективности социалистической системы, которое явилось основой рыночной догмы о теоретической и практической несостоятельности социализма, вытекало из принципиально неверного метода осмысления социалистической практики, когда вместо совершенствования системы управления народным хозяйством переключили внимание общественного сознания на чисто разрушительную идею перестройки (фактически ликвидации) политической и экономической системы социализма. При таком подходе перестройка объективно воспринималась в качестве альтернативы социалистическому строю. Все это вело к тому, что решение стоящих перед обществом задач переносили из области изучения конкретно-хозяйственного опыта социализма в плоскость конструирования нежизнеспособных абстрактно-экономических и формально-политических механизмов социального развития. Вместо того, чтобы надстройку приводить в соответствие с возросшими и более сложными задачами и потребностями экономики, стали перестраивать социалистическую систему путем бессмысленной экстраполяции западных институциональных форм на советскую почву. Все это не могло не привести к дезорганизации системы управления народно-хозяйственным комплексом к разбалансированности всех звеньев государства и общества и в конечном итоге к глубочайшему социально-экономическому, политическому и духовному кризису. Анализируя горбачевскую перестройку, крупнейший философ современности А.А. Зиновьев в своей работе «Кризис коммунизма» писал: «Я подчеркиваю, что дело обстояло не так, будто возник кризис экономики, и горбачевское руководство стало проводить экономические реформы с целью его преодоления. На самом деле сами экономические реформы горбачевского руководства явились реальностью кризиса экономики. Если хотите установить, в чем именно заключался кризис советской экономики, перечислите и опишите эти реформы. Имея намерение улучшить положение в экономике, горбачевцы ввергли ее в состояние кризиса»3. В конечном счете, «перестройка» подвела итог многолетней борьбы двух противоположных социальных систем и зафиксировала факт поражения одной из них – советской модели социализма. Над причинами поражения социализма в виде его советской модели еще долго будут размышлять исследователи. Мы же хотим сказать о другом: Беларусь как суверенная республика в рамках СССР и белорусский народ не были инициаторами, а тем более непосредственными исполнителями развала СССР, хотя известное «Вискулевское» соглашение и было подписано руководителями России, Беларуси и Украины на территории нашего государства. С другой стороны, Беларусь и не в состоянии была противостоять этим разрушительным процессам, идущим из Центра и жестко им управляемым. Хотя, если бы граждане знали о трагических последствиях того эпохального исторического события, то вряд ли бы они были столь пассивными и безразличными к происходящим политическим событиям. Своим острием «перестройка» и идеология свободы были направлены прежде всего на разрушение социальных учреждений – экономических, политических, социально-культурных, семьи и брака и других системообразующих институтов. Социальные институты формируются в процессе становления человеческого общества, являются его органичной частью и обеспечивают устойчивость общества, т.е. выступают его своеобразным фундаментом, орудием организации и регулирования социальной деятельности, социальных отношений в соответствии с осознанно поставленной целью для достижения конкретных результатов. Проблема свободы – это не только проблема политическая, но и нравственная. Собственно говоря, проблема свободы есть другое название проблемы социального прогресса. Что такое социальный прогресс? Социальный прогресс – это троякий прогресс: во-первых, политический; во-вторых, нравственный; в-третьих, умственный. Политический прогресс относится к свободе человека или его правам. Нравственный прогресс касается обязанностей человека или долга. Умственный прогресс связан с истиной или знанием человека. Таким образом, социальный прогресс представляет собой триаду: свобода – необходимость – истина. Можно другими словами: право – долг – знание. Только совокупность всех трех членов триады социального прогресса дает человека свободного. Отождествление социального прогресса с одним из членов триады будет односторонним и неверным. Там, где апеллируют только к свободе, правам человека, имеют человека софистического, прагматического. Там, где на первое место выдвигается истина, знание, оперируют с человеком разумным. Там, где все связывают с моралью, имеют дело с человеком нравственным. Платон рисовал философский идеал человека. Аристотель писал морального человека. Протагор увлекался политическим человеком. Но ни один из них не давал идеал человека свободного. Отсюда психологические типы личности: платоник, аристотелик, софист. Первый – поклонник разума (идеи). Другой – сторонник морали (долга). Последний – апологет субъективности (прагматизма), не признающий никаких законов. Отсюда типы социального устройства: платонический, аристотелевский, софистический. Платонический – философско-разумный. Аристотелевский – традиционно-моральный. Софистический – субъективно-прагматический. Вот почему Платон – символ античности. Аристотель – символ феодализма. Софисты – символ буржуазного общества. Вот почему либерализм одновременно противник не только государственного управления экономикой, но и свободы личности. Дело в том, что либерализм признает свободу лишь в форме случайности, или, другими словами, стихийности. Но свобода в форме случайности означает гносеологический произвол. А свобода в форме стихийности – политический произвол. Либерализм в политическом плане представляет собой идеологию политического произвола, которая не имеет ничего общего с действительной свободой человека. Человек, остающийся на ступени произвола даже в том случае, когда он решает в пользу общего, субстанциального по своему содержанию, все еще страдает амбициозным представлением, что если бы ему было угодно, он мог бы решить также и пользу другого поведения. Свобода в форме произвола имеет основание не в разуме человека, а во внешних обстоятельствах. Свобода по отношению к внешним обстоятельствам существует поэтому лишь форме выбора. Но эта лишь формальная, и она должна рассматриваться как лишь воображаемая свобода. Человек не подвигается к свободе, если он только апеллирует к прагматизму, субъективизму и безразличен к долгу и истине. Вообще, политический прогресс относится не к человеку, личности, а к обществу, социальным обстоятельствам. Свобода, права человека относятся не к личностной, а к общественной силе, т.е. к равным социальным условиям для всех людей. Первоначально под равными социальными условиями подразумевается формальное, юридическое равенство. Затем общественное сознание доходит до идеи социальной справедливости, социального равенства. Следовательно, политика – это не права человека, а права общества, т.е. справедливые и равные условия для всех членов общества. Собственно, человек, личность никаких прав не имеет. Человек, личность – это долг, обязанность. В реальной, бытовой жизни эта аксиома человеческого общежития подтверждается на каждом шагу. Другими словами, права человека, свобода личности заключаются в том, чтобы жить по долгу, по обязанности. Политика, свобода человека есть не что иное, как постоянно меняющиеся социальные параметры, в которых протекает жизнь моральной и разумной личности. Связывать проблему свободы человека с политикой, правами человека – значит смешивать внешние обстоятельства с внутренними императивами человеческой жизнедеятельности – значит не понимать объективной логики исторического прогресса, который, собственно говоря, относится не к человеку, а к политическим обстоятельствам. В этом и заключалась драма перестроечного понимания свободы человека. Подавляющее большинство творческой интеллигенции приветствовали «перестройку». Но понимали ее узконаправленно, узкопрофессионально односторонне – лишь как отвоеванную за многие десятилетия свободу слова, печати, как впервые полученную возможность критически высказываться по отношению к власти и к стране. Многие из журналистов, писателей, деятелей культуры не только не поняли сущности, масштабности и возможных последствий радикальных социальных реформ, но даже не уловили подлинных замыслов «перестройщиков», не уловили того, что на деле они получили лишь формальную, а не реальную свободу, по-прежнему выполняя социальный заказ, только теперь этот заказ являлся антинациональным, антинародным и антигуманным по существу. Разобраться в подлинной социальной картине той эпохи удалось лишь немногим и не сразу. К тому же мало кто из писателей, журналистов глубоко рассуждал в те годы о путях и цене социального прогресса. Писали на потребу дня. В отличие от трезвомыслящих людей той эпохи, предупреждавших об опасностях на пути рыночных реформ, они принципиально (а некоторые – осознанно) не замечали всего наносного, неестественного, чуждого, дурного – той пены, что сопутствовала бессмысленной ломке социальных устоев. И даже тогда, когда им самим вскоре пришлось столкнуться с пошлостью, несправедливостью, чиновничьим чванством, ханжеством, лицемерием, подлостью, они все это списывали на прошлую «тоталитарную» эпоху и на свою страну, представленную ими как «империю зла». А пока шел бурный процесс «демократизации и гласности». Говоря словами С. Есенина, «еще закон не отвердел, страна шумит, как непогода. Хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода». Многие деятели литературы и искусства, представители творческой интеллигенции, получив столь долгожданную свободу, вскоре в ней разочаровались. В погоне за благами, а некоторые и вследствие резко снизившегося жизненного уровня покинули страну, понимая, что ситуация на постсоветском пространстве еще долго будет оставаться «вздыбленным конем», что не скоро сюда придут спокойствие и размеренный быт. |
Похожие:
 | Впервые произведен анализ проекта «Новый Шелковый Путь» со значением Великого Шелкового Пути |  | Русский Путь… Это не страшилка типа «Русские идут!» В книге – попытка обобщить мысли о пути России её патриотов: философов, религиозных... |
| Используя Налоговый кодекс (часть вторая) выясните размер государственной пошлины за удостоверение доверенностей, нотариусом, на... | | «Белорусский государственный медицинский университет», доктор медицинских наук, профессор А. В. Прохоров |
| «Белорусский государственный медицинский университет», кандидат медицинских наук, доцент Е. А. Баранаева | | Вленна на Восток, символы которого в кругу жизненного цикла Земли – «рождение» и «рост». Основная идея Форума – поиск результирующего... |
| Структурные образующие сознания. Психосемантика сознания. Проблемы значения и смыслов | | Заведующий кафедрой кожных и венерических болезней учреждения образования «Белорусский государственный медицинский университет»,... |
| Положение об учете рабочего времени (далее — Положение) является локальным нормативным актом общества с ограниченной ответственностью... | | Международный конкурс совместных научных проектов ргнф – белорусский республиканский фонд фундаментальных исследований (брффи) –... |