21. Глава двадцать первая, в которой дела сердешные снова принимают неожиданный поворот.
На всякий случай я вышла из подъезда, только убедившись, что привезший меня таксист отправился восвояси. То и дело поскальзываясь, я направлялась, естественно, к дому своего второго бывшего мужа. Мысли никак не хотели переключаться в нужное русло и искать благовидный предлог столь позднего, а точнее столь раннего, потому как было уже три часа утра, визита. «Я нашел тебя, понимаешь?» – звучал в ушах голос Жорика, и я отчаянно ругала себя за устроенную провокацию. Потому как, конечно, я сделала хуже только самой себе. Я уже помнила тепло прикосновений опера, знала, как замирает сердце от его слов, уже понимала, что с ним мне очень хорошо. И с этим мне теперь предстояло жить, сдерживать себя всякий раз при встречах, прятать глаза, стараться быть нарочито холодной. Чтобы не дай Бог не подать повод. Потому как, некрасиво давать повод, когда прекрасно знаешь, что продолжение отношений невозможно. Понимаешь, что так уж сложилось, в этой игре вы по разные стороны баррикад, и любая близость станет от этого обманом. «Все правильно! В конце концов, » – отчаянно убеждал меня Здравый Смысл, - «Шурика ты уже много лет знаешь, а этого опера первый день видишь!»
В доме второго бывшего мужа, как и полагается, все уже спали. Ну, предположим, как разбудить Шурика, не беспокоя остальных, я прекрасно знала. Эти технологии были отработаны нами еще в период проживания с его родителями. В те времена я, если вдруг приходилось засиживаться на работе допоздна, кидала камушки в окна нашей с Шуркой комнаты, чтобы он впустил меня, никого при этом не разбудив. Это были единственные в доме окна, выходящие на улицу. Увы, что именно говорить второму бывшему мужу, я так и не придумала. В любом случае, заснуть, не переговорив, я бы не смогла.
Удивленная физиономия Шурика показалась минут через десять после того, как я начала кидать к нему в окно, камушка. Шурик включил настольную лампу и отодвинул штору. Я, как в былые времена, предстала перед ним, освещенная веселым светом одинокого фонаря, и отчаянно замахала обеими руками в знак приветствия. Шурик снял очки, потом одел, потом опять снял, потом протер поочередно очки и глаза, и постучал кулаком по лбу. Таким образом, он, видимо, сообщал, что сейчас выйдет на улицу. Жаль, что окна заклеивались на зиму, это прибавило к моему ожиданию еще лишние минуты.
Ты пьяная? – сходу поинтересовался Шурик. Он был явно раздражен.
Зачем ты пристаешь к Виктории Силенской? – тоже игнорируя светские манеры приветствий, спросила , не менее раздраженная, я.
Воцарившая было тишина прервалась серией тщательно подавляемых смешков. Шурик никак не мог заставить себя не смеяться.
Опоньки! – изрек, наконец, он, - В три часа ночи ты вытаскиваешь меня из постели, дабы задать этот вопрос. Кэт, ты, часом, не рехнулась?
Мне очень важно знать! – настаивала я, игнорируя попытки подсознания обидеться и уйти.
Я ни к кому не пристаю, - Шурик чиркнул спичкой и закурил, - Просто ухаживаю. Заметь, я даже ответил тебе, вместо того, чтобы просто выругаться.
Ухаживаешь?! За кем? Ты, так ценивший всегда искренность, вдруг ухаживаешь за этой фальшивкой? Ни за что не поверю!
Кэт, ты становишься буйной. Может, ты не будешь пытаться вмешиваться в мою личную жизнь? Это портит и тебя и наши с тобой отношения.
Говори, - почти зашипела я.
Шурик закатил глаза, тяжело вздохнул и всё же пустился в объяснения.
Господи, и почему я обязан отчитываться перед тобой? Почему меня всегда так заботит твоя неравная система, и я подчиняюсь твоим требованиям, - я нарочито громко шмыгнула носом, оповещая о собственной готовности расплакаться, - Говорю, говорю… - быстро заверил меня Шурик, - Она – вовсе не фальшивка. Ей просто очень тяжело жилось всегда. Она привыкла обороняться от окружающего мира, - Шурик вдруг как-то оживился, явно начиная увлекаться собственным монологом, - Она намеренно окружила себя занавесом имиджа и задыхается внутри него, даже не представляя, что можно открыться и подставить свежим дуновениям окружающего мира свое собственное лицо. На самом деле она совсем не такая, какой хочет казаться. Она яркая и сильная, и, вместе с тем, необыкновенно ранимая… Она интересна мне. Я хочу помочь ей.
Ты играешь в опасные игры, - перебила Шурика я, - Как бы там ни было, но ты выбрал не того человека. Скажи, ты надеешься получить от неё деньги?
Что?! Мне и в голову не приходило.
Извини… Мало ли… Брак по расчету. В наше время всё бывает.
Ты плохо меня знаешь? Какие деньги, не выдумывай… Просто я, - Шурик набрал полную грудь воздуха, - Да, я влюбился. Кэт, это должно радовать тебя… Ты же всегда желала мне счастья, что случилось на этот раз?
Я постаралась заставить себя стать объективной. Как бы выпрыгнуть из собственного тела и посмотреть на нас с Шуркой со стороны.
В том-то и дело, что я хорошо тебя знаю, - как можно спокойней произнесла я, - Ты не мог полюбить Викторию Силенскую. Тебе просто лестно, что ты смог своими текстами покорить её. Первобытный инстинкт победителя, заставляет бить себя кулаками в грудь и рычать, мол «Во какого зверя я завалил!». И ты принимаешь это за счастье и считаешь себя влюбленным.
Шурик уже не скрываясь, засмеялся.
Ну, Кэт, ну, нагородила… Как бы там ни было, но я действительно считаю себя влюбленным и не собираюсь менять своё мнение из-за твоего ночного визита.
Я и не настаиваю…
Мне вдруг тоже стало смешно. Господи, ну влюбился человек, ну чего я лезу… Некто внутри меня моментально напомнил планы о потенциальном третьем муже, а также весьма загадочные обстоятельства, раскрывшие мне роман бывшего мужа. Я снова нахмурилась.
А зачем ты с ней нашими с тобой словами разговариваешь? Что, ничего своего придумать не мог?! Ты играл с ней в «мечталки»! Это почти предательство.
Подожди, подожди, - Шурик, похоже, проснулся окончательно, - А откуда ты всё это знаешь?
Вообще-то мы с Викторией выросли в одном подъезде, и весьма близко дружим, - ехидно улыбаясь, сообщила я, - Вот как лихо ты попался. Решил загулять с близкой подругой жены и оказался рассекреченным.
На последнюю мою фразу Шурик решил никак не реагировать.
Погоди, - всё еще не мог понять он, - Но почему тогда я ничего не знал об этом. Почему она не была у нас в гостях? Не звонила никогда?
У нас странная дружба, - усмехнулась я, - Периодическая. Близко общаемся мы преимущественно, когда Виктории что-то от меня надо. Тогда она звонит, и я приезжаю к ней. Ты не попал на нужный период.
Понятно. А ты сама, естественно, не звонишь, считая это ниже своего достоинства и обрекая подругу на вечное одиночество, - кинулся защищать Викторию Шурик.
Я же знаю, что у неё не будет не меня времени, - вдруг начала оправдываться я.
Послушай, - Шурик замялся, - Ну с «мечталками» это я, конечно, зря. Погорячился, так сказать. Не обижайся. Лучше скажи мне, что именно она про меня говорила?
Что ты - гнусный вымогатель, пользующийся её расположением, - не моргнув глазом, честно ответила я.
Шурик явно был обеспокоен.
Но почему? Чем я дал повод?
Всем, - безжалостно сообщила я, - Начиная прямо от своего появления…
Что же мне теперь делать? – Шурик вовсе не советовался со мной, просто рассуждал вслух, - Завтра же пойду к ней с личными объяснениями.
Упаси Боже! – не на шутку перепугалась я, - Тебе ни в коем случае нельзя у неё появляться. Тебе надо немедленно оставить её в покое.
Это еще почему?
Я не до конца определилась, можно ли доверять Шурику. И замялась, прежде чем ответить.
Кэт, - Шурик взял меня за руки, и я почувствовала, что для него действительно важно происходящее, - Я не так часто прошу тебя о чем-то. Расскажи мне всё, что знаешь.
«Борьба за мужчину неизменно превращается в борьбу с мужчиной», - вспомнилось мне вдруг высказывание кого-то из великих. С одной стороны, меня категорически не устраивала ситуация, в которой Шурик и Виктория любили друг друга. Я лишалась, таким образом, тылов в лице Шурика. Его наличие в моей жизни всегда было таким удобным. Чтобы не случилось, я всегда знала, что есть человек, к которому можно в любой момент обратиться за помощью, советом, просто с разговором… С появлением в жизни Шурика другой женщины я теряла так необходимую мне роль главной героини. С другой стороны, мой эгоизм всё-таки имел границы. У Шурика, можно сказать, появился шанс на счастливую личную жизнь, а я тут пытаюсь всё испортить. Кроме того, я, подобно правителю из Маленького Принца, боялась приказывать солнцу вставать вечерами, опасаясь неповиновения и подтверждения собственного бессилия. Если Шурик был увлечен всерьез, вряд ли какие-либо мои действия могли бы стать ему преградой, я только пожертвовала бы чистотой собственной совести и убежденностью в собственной значимости. Да и потом, Шурик был мне, прежде всего, родным человеком, другом, а потом уже всё остальное. Кроме того, возможно, он мог бы помочь разобраться в этом хаосе из событий и совпадений. Несмотря на заинтересованность Шурика в Виктории, моё мнение о его умственных способностях не уменьшилось. Итак, я решила быть хорошей. Конечно же, надеясь при этом, что роман взбалмошной Виктории и моего бывшего мужа не сложится и без моего вмешательства.
Шурик не спускал с меня вопросительного взгляда.
Я расскажу тебе. Только упаси тебя Бог предпринять хоть что-то в этой ситуации, не поставив меня в известность. Или утаить от меня какие-то значимые детали происходящего, - на едином выдохе выпалила я.
Обещаю, - очень серьезно проговорил Шурик.
И я пересказала ему творящиеся вокруг Виктории ужасы. Не упустив при этом и подробности её похода в Клуб Знакомств и общения с Санькой. Шурик напряженно ловил каждое мое слово. Широко расставив ноги, он раскачивался, перебрасывая вес с одной ноги на другую. Обычно он так вел себя, когда нервничал.
Мда… - произнес он, когда я окончила рассказ, - Я думаю, мне стоит объясниться с ней.
Естественно, при такой постановке вопроса во мне проснулся эгоизм.
Вот этого как раз пока не следует делать! – наставительно произнесла я, - Виктория уверена, что ты – шантажист. В данный момент ты не можешь рассчитывать на её доверие ни при каких условиях. Честно говоря, даже мне трудно поверить, что ты не являешься шантажистом. Уж очень всё сходится. А ты хочешь, чтобы Вика поверила тебе…
Послушай, - Шурик закачался в ускоренном темпе, - Я не могу быть шантажистом хотя бы просто потому, что я и так прилично зарабатываю.
А почему же ты тогда пропал после окончания рекламного времени Агентства Пикантных Услуг? – я скривила лицо, - Как ты вообще мог вляпаться в подобный бред с романтическим знакомством?
Объясняю, я не работал в Агентстве. Понимаешь? Впервые я познакомился с Викторией в интернете. Одна барышня в чате…
Где? У Вики мне неудобно было спрашивать, вдруг у вас какие-нибудь неприличные общие интересы.
Ну, - Шурик наморщился, подбирая слова, - Уж явно не на сайте обсуждения пронофильмов. Обычная виртуальная конференция. Я сейчас даже не помню, с чего началась дискуссия, но Виктория проявила себя очень интересно.
Итак, она писала особо понравившиеся тебе тексты в интернете. Нынче это модно. Никогда не думала, что это может послужить поводом для серьезного увлечения. И только из-за хорошо построенных фраз ты...
Да, - Шурик почему-то обрадовался, - Сначала только из-за этого. Я посмотрел её данные. Она и не скрывала их, представляясь в чате настоящим именем. Я узнал, что мы из одного города… Этим бы всё и ограничилось, если бы Клюшка не решил похвастаться мне, что к нему обращалась сама Виктория Силенская. «Конечно, она отменила свой заказ на следующий день», - досадливо морщился Николай, разливая коньячок по рюмкам, - «Но всё же внимание этой дамы мне очень польстило». Я тут же накинулся с вопросами. Выяснилось, что Вика известная бизнес-леди, периодически мелькающая в хвалебных статьях городских газет, ну и еще масса всего интересного. Я насмешливо спросил Клюшку, всегда ли он так тщательно хранит анонимность обращающихся клиентов. Тот оживился до невозможности, стал причитать, что это первый раз в жизни, когда он открыл имя обращающегося, и что я же «свой». В общем, под это дело я выторговал у него телефон Виктории. «А, всё равно она отменила заказ. Только объясни, зачем тебе?» – говорил Клюшка. Я честно сообщил, что Вика мне нравится. Клюшка тут же решил извлечь из меня коммерческую выгоду, выдумав это самое «демонстрационное время». Но я об этом узнал позже. Просто, спустя десять дней, когда мы с Викой стали уже …, - Шурик замялся.
Продолжай.
В общем, Клюшка спросил «Как успехи?» Я ответил, что общаемся. И он решил всех разыграть. Ну что сделаешь, очень уж ему хотелось Вику в клиентки заполучить и денег с неё содрать. Я, когда узнал от Вики об этом «рекламном времени», чуть морду Клюшке не набил. Но он, вроде, пообещал отстать. А вот Вика… Первая встреча прошла замечательно. Я был …
Избавь меня от подробностей, - сухо перебила я.
Да. Конечно, - Шурик, извиняясь, улыбнулся, - Я купил тогда маленький букет подснежников и положил в него свою визитку. Я написал на ней: «позвони, если ты со мной».
На этот раз костяшками по лбу стучала я.
Шикарный способ отрекомендоваться! С чего ты взял, что она будет заглядывать в букет?
Не знаю, - Шурик снова достал сигарету, - Мне казалось, так все делают. В фильмах, по крайней мере…
В фильмах актрисы заглядывают в букеты, когда их приносят им за кулисы. Чтобы определить, от кого из поклонников цветы. А тут и так было ясно от кого, с чего ж было искать записку? Тем более, что записки обычно прикладывают к шикарным корзинам с цветами, а не к подснежникам…
Это я потом уже понял, - отмахнулся Шурик, - А всё это время меня мучили сомнения. А вдруг я просто не понравился ей, и она решила не звонить? Или, может, я никогда и не был ей нужен. Ведь я все время сам звонил, навязывался, так сказать… Потом понял, что не прав. Хотел красиво исправить положение. Не намекал я этой розой на её мужа! Просто она говорила когда-то, что это её любимые цветы. Надо же, как всё совпало…
Весело, - грустно произнесла я, - Пока не найдётся настоящий шантажист, тебе нет смысла появляться. Они всё равно не поверят тебе. Ни она, ни Жорик. Слишком много совпадений, указывающих на тебя. Зачем было к Дашке в школу ходить, ненормальный?
Ну, - Шурик рассмеялся, - Не так-то просто смириться с мыслью, что любимая женщина отказалась от тебя. Мне казалось, что можно выяснить через ребенка, не появился ли у Вики новый мужчина, ну, и заодно еще кое-какие подробности её предыдущей жизни…Я знал из рассказов Вики, что Дарья бредит журналистикой. Я вспомнил парочку твоих высказываний и…
Никогда не думала, что мне будет так невыносимо оттого, что меня цитируют, - тяжело вздохнула я.
Не понимаю, чего ты – то переживаешь?
Знаешь, как грустно понимать, что ты разлюбил меня, - честно призналась я.
Это еще почему? – ошарашено спросил Шурик.
Не за себя, за идею обидно, - продолжала я, давно заметив, что некоторые комплексы можно вывести, оформляя их в слова, - Ведь настоящая любовь, в нашем понимании, это нечто вечное. Осознать, что ты разлюбил меня, автоматически означает признать, что ты никогда не любил меня по-настоящему. А если даже то, что было у тебя ко мне – не любовь, то я не знаю…. Это рушит мою сказочку о наличии в мире чего-то настоящего. Хотя, может, ты не тот человек…
Кэт, но ведь ты сама меня бросила, - мягко пожал плечами Шурик, и я ощутила, что он совсем не понял мою предыдущую мысль. Ну вот, теперь и взаимопонимание покинет нас, и что тогда останется между нами?
Неважно! – я вдруг почувствовала необычайный прилив сил, - Итого, мы порешили, что ты пока не можешь показываться Вике на глаза.
Это ты «порешила», - остановил меня Шурик, - Я пока еще не решил.
Но я должна быть в курсе твоих планов! – возмутилась я, - Ты же обещал! Я нервничаю…
Ну да, - Шурик уже сам был не рад, своим обещаниям, - Будем считать, что пока я откладываю свои объяснения с Викой.
Более того, - настаивала я, - Ты должен делать всё возможное, чтобы Жорик не узнал, что ты – это ты. Понимаешь? Тебя ведь могут даже ни за что упрятать за решетку! Ты просто не отдаешь себе отчета, какие забавные методы у нынешней милиции в вытягивании признаний. А против тебя действительно столько улик, что никто не усомнится при задержании в том, что ты виновен.
Спасибо, конечно, за заботу, - Шурик замялся, - Но, знаешь, если ко мне подойдут и, вот как ты сегодня, спросят: «Зачем ты пристаешь к Виктории Силенской?», я буду вынужден ответить честно. А так, конечно, постараюсь себя пока не выдавать. Собственно, Жорик легко узнает кто я, переговорив с Клюшкой.
Я внутренне похолодела. Господи, как же мне не позволить оперу выйти на Шурика?
Я понял, - Шурка потер ладони в предвкушении, - Мы проведем с тобой самостоятельное расследование и сами найдем шантажиста, сняв, таким образом, с меня всякие подозрения.
Я, конечно же, не верила в успех подобного мероприятия, но согласно закивала в знак солидарности со вторым бывшим мужем. Мы договорились созвониться завтра, после чего Шурик вымолил у меня разрешение не провожать меня до дома. Я благосклонно позволила ему отправиться досыпать и удалилась.
Лифт не работал, и пришлось идти пешком. Сидя на корточках, откинув голову к стене, под моей дверью спал Жорик. Я выразительно кашлянула, опер мгновенно открыл глаза и подскочил.
Слава Богу, с тобой всё в порядке, - он порывисто прижал меня к себе. Потом, видимо вспомнив моё дурацкое «Сейчас не время», быстро отстранился. - Извини. Я просто волновался. Звонил, звонил, а ты трубку не берешь. Как чувствовал, что нельзя было отпускать тебя одну в такое время. Я уже думал в таксопарке выяснять личность того таксиста, что тебя увез.
Господи, - мне стало вдруг дико неудобно, - Я просто гуляла, со мной ничего не произошло. Я и подумать не могла, что ты приедешь…
Я совершенно не привыкла, чтоб за меня волновались, чтобы меня ждали. Я намеренно внушила всем близким, что со мной никогда ничего не случается. Отвоевав себе тем самым огромный кусок свободы и добавив лишние камушки на плацдарм одиночества. Сейчас мне было и дико стыдно и ужасно приятно одновременно. Я заставила себя отстраниться от Жорика и принялась открывать дверь.
Ладно, раз у тебя всё хорошо, - бодро произнес опер, - я пойду…
Куда ты пойдешь в четыре часа утра? – возмутилась я, - Оставайся уж. Кресло в кухне разложить не долго.
Жорик молча вошел. Вообще-то это было хорошо, что он оставался. Так мне будет проще контролировать его передвижения.
Не поверите, но даже после всего проишедшего, этот человек по-прежнему честно спал в кухне на кресле, даже не пытаясь как-то изменить положение вещей. Я никак не могла понять, радуюсь я такому поведению, или обижаюсь на него.
|
