В их пути к славе было немало общего. Литературная судьба обоих была на редкость счастлива
Скачать 3.29 Mb.
|
* * * В письме к О. Л. Книппер от 20 февраля он пишет: "Здесь Бунин, который, к счастью, бывает у меня каждый день". А 23 февраля ей же: "Был Бунин здесь, теперь он уехал, и я - один". После моего отъезда мы изредка переписывались. В письме от 14 марта он возмущается "Скорпионом": "От "Скорпиона" получил корректуру, в крайне неряшливом виде; с одной копеечной маркой, так что пришлось штраф платить; публикует "Скорпион" о своей книге тоже неряшливо, выставляя меня первым - и я, прочитав это объявление в "Русских ведомостях", дал себе клятву больше уже никогда не ведаться ни со скорпионами, ни с крокодилами, ни с ужами. "А когда увидимся? После Пасхи, вероятно, приеду в Москву ненадолго, остановлюсь в "Дрездене". Я получил от 25 марта 1901 г. письмо от Антона Павловича, где он просит, чтобы скульптор Эдварс, мой приятель, который хотел его лепить, отложил сеансы до сентября. "Идет дождь. Чудесный дождь. Бабушка и Арсений благодарят за поклон и за память о них, а мать была растрогана". Неожиданно для него приехала на Страстной Ольга Леонардовна. Приехал и я. Чехов в эти дни был особенно оживлен, чувствовал он себя хорошо. Был в Ялте и Куприн. Чехов и при Ольге Леонардовне настаивал, чтобы я проводил все дни у него. Часто я уезжал поздно вечером, и он говорил: - Приезжайте завтра пораньше. Он на некоторых буквах шепелявил, голос у него был глуховатый, и часто говорил он без оттенков, как бы бормоча: трудно было иногда понять серьезно ли говорит он. И я порой отказывался. Он сбрасывал пенснэ, прикладывал руки к сердцу с едва уловимой улыбкой на бледных губах, раздельно повторял: - Ну убедительно вас прошу, господин маркиз Букишон! Если вам будет скучно со старым забытым писателем, посидите с Машей, с мамашей, которая влюблена в вас, с венгеркой Книпшиц... Будем говорить о литературе... После отъезда Ольги Леонардовны мы втроем, Марья Павловна, Антон Павлович и я, поехали в Су-Ук-Су, где очень весело завтракали, я тоже хотел платить, но Чехов сказал, что мы рассчитаемся дома, - он подаст счет; и подал шуточный: Счет господину Букишону (французскому депутату и маркизу). Израсходовано на вас: 1 переднее место у извозчика . . . 5 р. 5 бычков а ла фам о натюрель . . . 1 р. 50 к. 1 бутылка вина экстра сек. . . . . . . 2 р. 75 к. 4 рюмки водки . . . . . . . . . . . . . . . . 1 р. 20 к. 1 филей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2 р. 2 шашлыка из барашка . . . . . . . . . 2 р. 2 барашка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2 р. Салад тирбушон . . . . . . . . . . . . . . 1р. Кофей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2 р. Прочее . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11р. Итого 27 р. 75 к. С почтением Антон и Марья Чеховы, домовладельцы. - - - Букишоном он стал называть меня потому, что в какой-то газете он увидал портрет какого-то маркиза, который был на меня похож. * * * 20 апреля я получил от него укоризненное письмо: "Новый рассказ А. П. Чехова СЕВЕРНЫЕ ЦВЕТЫ Альманах к-ва "Скорпион" Ц. 1 р. 50 к." Во-первых, я никогда не писал рассказа "Северные цветы", а во-вторых, зачем Вы ввели меня в эту компанию, милый Иван Алексеевич? Зачем? 20 апр. Ваш А. Чехов". * * * В письме от 22 апреля он пишет Книппер уже о венчании, а в конце: "Минутами на меня находит сильнейшее желание написать для Художественного театра 4-актный водевиль или комедию. И я напишу, если ничто не помешает, только отдам не раньше конца 1903 года" ("Вишневый сад" - никогда он не думал о нем как о драме...) В письме к Книппер от 26 апреля 1901 года он пишет: "Если ты дашь слово, что ни одна душа в Москве не будет знать о нашей свадьбе до тех пор, пока она не совершится, - то я повенчаюсь с тобой хоть в день приезда. Ужасно почему-то боюсь венчания и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться. Из церкви укатил бы не домой, а прямо в Звенигород. Или повенчаться в Звенигороде..." Как я его понимаю! * * * В Москве обратился к доктору Щуровскому. Его диагноз: "Притупление и слева и справа, справа большой кусок под лопаткой. Немедленно ехать на кумыс в Уфимскую губ., если же кумыс не будет переносить, то - в Швейцарию". * * * 25 мая Антон Павлович послал извещение матери: "Милая мама, благословите, женюсь. Уезжаю на кумыс. Адрес: Аксеново, Самаро-Златоустовской. Здоровье лучше. Антон". Венчание произошло тайно от всех; кто были свидетелями, я не знаю. * * * 30 июня я получил письмо от Антона Павловича, в котором он просит написать поздравление с законным браком уже в Ялту. "Вы уезжаете в Одессу? Не забывайте, что от Одессы до Ялты рукой подать, приехать нетрудно". В этом письме он подписался "Аутский мещанин". * * * В Аксенове чувствовал он себя сносно, прибавил 12 фунтов, а в Ялте начал кашлять. Как сократил жизнь себе Антон Павлович, живя у моря!.. Если проследить по письмам его здоровье, то увидишь, что ему почти всегда было в Ялте хуже, чем где-либо. И ни один врач не посылал его в снег, в Швейцарию! Только Щуровский условно, если "не поможет кумыс"... Получил я письмо от Антона Павловича в Одессе, в августе: - ответы на мои вопросы. Узнал, что Книп-пер уезжает в Москву 20 августа, Марья Павловна - первого сентября. Сообщает, что много пишет, по целым дням и просит, чтобы художник Нилус отложил писать с него портрет до будущего года. Далее шутит: "буду ожидать вас с нетерпением. Буду с первого сентября день и ночь сидеть на пристани и ожидать парохода с Вами. Очень возможно, что в Ялту приедет Горький. ...Не обманите же, приезжайте. Поживем в Ялте, а потом вместе в Москву поедем, буде пожелаете". Я уже 5 сентября обедал у Чехова с каким-то прокурором. Антона Павловича нашел в плохом состоянии. * * * 9 сентября Антон Павлович пишет жене: "Теперь я здоров. Ходит ко мне каждый день Бунин". И опять начались бесконечные разговоры. Когда я приехал, он чувствовал себя весьма не хорошо. Много рассказывал Антон Павлович о кумысе, где он поправился, а вернувшись в Ялту, "опять захирел, стал кашлять и в июле даже поплевывал кровью", восторгался степью, лошадьми, туземцами; только уж очень была серая публика и никаких удобств! Вкус кумыса похож на квас и непротивный, но, конечно, надоедает. Через несколько дней ему стало лучше. Он в сентябре решил ехать в Москву, вероятно, уже скучал без жены. Читал он в эти дни свои старые рассказы, некоторые почти писал заново, так, по его мнению, они были слабы. До моего приезда в Ялте жили Дорошевич, умом которого восхищался Чехов, и артист Орленев, которого он считал талантливым, но беспутным; последнего я застал. Жаловался на газету "Курьер": "чуть не в каждом номере пишет про меня всякое вранье и пошлости..." Ему хотелось поехать в Москву до репетиций "Трех сестер", чтобы сделать некоторые указания и, может быть, изменения. Как я теперь узнал из письма к Книппер, Чехов обо мне ей на другой день моего приезда писал: "Бунин жизнерадостен"... На меня почти всегда Антон Павлович действовал возбуждающе. * * * Собрались тогда мы было поехать в Гурзуф, да пришлось отменить: Чехов должен был ехать к Льву Николаевичу Толстому. Конечно, по его возвращении я уже был у него в Аутке и с жадностью слушал рассказы о Толстом. Как всегда, он восхищался ясностью его головы и тут сказал: "Знаете, что меня особенно восхищает в нем, это его презрение к нам как писателям. Иногда он хвалит Мопассана, Куприна, Семенова, меня... Почему? Потому что он смотрит на нас как на детей. Наши рассказы, повести и романы для него детская игра, поэтому-то он в один мешок укладывает Мопассана с Семеновым. Другое дело Шекспир: это уже взрослый, его раздражающий, ибо он пишет не по-толстовски..." * * * А мне Илья Львович Толстой говорил в 1912 году, что у них в доме на писателей смотрели "вот как" и он нагибался и держал руку на высоте низа дивана, и, когда он мне это рассказывал, я вспомнил эти слова Чехова. * * * Мне все же кажется, что несмотря на то, что Чехов стоял в литературе уже высоко, занимая свое особое место, он все же не отдавал себе отчета в своей ценности. * * * 15 сентября он уехал в Москву. Чеховы поселились на Спиридоновке в доме Бойцова, во флигеле. Я у них бывал. В Москве он прожил с 17 сентября до 26 октября. Он бывал на репетициях своей пьесы "Три сестры". Остался доволен. В этот сезон шли разговоры о постройке нового театра, в Каретном ряду Художественному театру было уже неудобно и тесно. Но еще ни к чему определенному не пришли. В октябре здоровье его стало хуже. Почему его не отправили в швейцарскую санаторию? Вернувшись в Ялту, он жил с матерью, по целым дням читал корректуру. * * * 5 декабря Чехов пишет А. Н. Веселовскому: "Имею честь предложить на имеющиеся вакансии почетных академиков следующих кандидатов: Михайловский Николай Константинович Мережковский Дмитрий Сергеевич Спасович Владимир Данилович Вейнберг Петр Исаевич". * * * В это же время Горький получил разрешение жить в Крыму. Чехов жене сообщает: "дача у него на хорошем месте, но в доме суета сует, дети, старухи, обстановка не писательская". Пишет, что читал конец повести Горького "Трое": "Что-то удивительно дикое. Если бы написал это не Горький, то никто бы читать не стал..." Ольга Леонардовна пообещала, что приедет на Рождество в Ялту, Чехов очень обрадовался, но это ей не удалось, и он стал нервничать: "Одни доктора говорят, что мне можно в Москву, а другие, что совсем нельзя, а оставаться здесь я не могу!" 10 декабря началось опять кровохарканье и продолжалось несколько дней. Антона Павловича уложили в постель. Конечно, Евгении Яковлевне трудно было вести дом и ухаживать за больным, да он и не допускал мать до ухода за собой. Отчасти это кровохарканье произошло из-за волнений за Толстого, который прибыл к дочери в Ялту и заболел. Слава Богу, на Рождество приехала к брату Марья Павловна, и уход за ним стал настоящий, как и еда, - она была прекрасная хозяйка. * * * 15 января 1902 г. я получил от Антона Павловича письмо. Поздравление с Новым годом и пожелания: "прославиться на весь мир, сойтись с самой хорошенькой женщиной и выиграть 200 тысяч рублей по всем трем займам", а у меня и одного не было... Сообщает, что он хворал месяца полтора. Затем: ..."Писал ли я Вам насчет "Сосен"? - это очень ново, очень свежо и очень хорошо, только слишком компактно, вроде сгущенного бульона". "Итак будем ждать, приезжайте поскорее; буду рад очень". В январе во время болезни Толстого Антон Павлович за жизнь Льва Николаевича очень боялся. Лечил Толстого Альтшуллер и держал Чехова в курсе его болезни. 7 февраля Толстому было особенно тяжело, плохо работало сердце. Чехов волнуется: "не выживет". В это время, на короткий срок, чуть ли на два-три дня Ольга Леонардовна приезжала в Ялту на первой неделе поста, на второй неделе Художественный театр уже должен был играть в Петербурге, - "Три сестры", "В мечтах", "Мещане"... * * * Волновался в эти дни Антон Павлович еще потому, что Горького не утвердили академиком. Он запрашивал Кондакова, Короленко, хотя как можно было возмущаться тем, что не утвердили выбранного в почетные академики Горького, который находился под судом! Чехов, вероятно, не знал регламента, не знал, например, что всякий почетный академик мог, приехав в какой угодно город, потребовать в какое угодно время - для пользы просвещения - зал для лекции - и без всякой цензуры. Можно себе представить, как бы стал пользоваться этим правом Горький?.. Ведь Куприна не избрали в почетные академики, несмотря на то, что несколько раз поднимался этот вопрос только потому, что он под влиянием вина мог злоупотреблять где-нибудь в провинции этим правом. Я объясняю избрание Горького в почетные академики, писателя не с академическими достоинствами, только ненормальным состоянием умов нашего интеллигентного общества в начале этого века. Горькому можно было поставить памятник, прославлять его на все лады, но избирать в академики... Нужно отметить, что Чехов, когда посылал А. Н. Веселовскому список своих кандидатов, Горького не выставил, будучи человеком умным и трезвым. Но, когда его не утвердили, заволновался... Такое уже было время! А мотивировка отказа Антона Павловича от звания почетного академика слабая: "В газетах было напечатано, что, ввиду привлечения Пешкова к дознанию по ст. 1035, выборы признаются недействительными. При этом было точно указано, что извещение исходит от Академии наук, а так как я почетный академик, то это извещение исходило и от меня. Я поздравил сердечно, и я же признал выборы недействительными, - такое противоречие не укладывается в моем сознании, примирить с ним свою совесть я не мог". Эту просьбу о снятии с него звания почетного академика Чехов послал А. Н. Веселовскому 25 августа 1902 года. Он волновался несколько месяцев, переписывался и с Кондаковым, и с Короленко, который тоже "просил снять с него звание почетного академика". * * * Весною я приехал в Ялту. Толстому стало лучше, и как-то при мне Чехов собирался его навестить. Волновался сильно: менял брюки и, хотя все время шутил, но все же с трудом подавлял свое волнение. - Боюсь Толстого. Ведь подумайте, ведь это он написал, что Анна сама чувствовала, видела, как у нее блестят глаза в темноте. Серьезно я его боюсь, - говорил он, смеясь и как бы радуясь этой боязни. И чуть не час решал, в каких штанах поехать к Толстому. Сбросил пенснэ, помолодел и, мешая, по своему обыкновению шутку с серьезным, все выходил из спальни то в одних, то в других штанах: - Нет, эти неприлично узки! Подумает: щелкопер! И шел надевать другие и опять выходил, смеясь: - А эти шириною с Черное море! Подумает: нахал! * * * Вернувшись, он сказал: - Знаете, это какое-то чудо, нечто невероятное! Лежит в постели старик, телесно вполне едва живой, краше в гроб кладут, а умственно не только гениальный, сверхгениальный! Говорить о литературе было нашим любимым делом: без конца Антон Павлович восхищался Мопассаном, Флобером, Толстым, Таманью Лермонтова. - Вот умрет Толстой, все пойдет к чорту! - повторял он не раз. - Литература? - И литература. * * * Но тут он ошибался, литература уже начала идти "прахом" и при жизни Толстого. * * * К концу марта приехал из Москвы Телешов, а из Одессы прибыл Нилус, который начал писать портрет Антона Павловича. Чехов был в хорошем настроении, ожидая приезда из Петербурга Ольги Леонардовны. Я привез "Дети Ванюшина". - Единственный настоящий драматург, - говорил Чехов. * * * Он часто говорил: - Какие мы драматурги! Единственный, настоящий драматург - Найденов; прирожденный драматург, с самой что ни на есть драматической пружиной внутри. Он должен теперь еще десять пьес написать и девять раз провалиться, а на десятый опять такой успех, что только ахнешь! И, помолчав, вдруг заливался радостным смехом: - Знаете, я недавно у Толстого в Гаспре был. Он еще в постели лежал, но много говорил обо всем и обо мне, между прочим. Наконец я встаю, прощаюсь. Он задерживает мою руку, говорит: "Поцелуйте меня", и, поцеловав, вдруг быстро суется к моему уху и этакой энергичной старческой скороговоркой: "А все-таки пьес ваших я терпеть не могу. Шекспир скверно писал, а вы еще хуже!" |
Похожие:
 | Настоящее Положение регламентирует статус и порядок проведения областного фестиваля молодежного видеотворчества «о родине, о подвиге,... |  | Какие формы общественной организации вы можете назвать? Чем они отличались и что было общего? |
| В древней армянской истории было несколько столиц, с тех пор прошли столетия и тысячелетия, но такой — не было никогда. Сегодняшний... | | Современная литературная норма и ее кодификация. Понятие «норма литературного языка», «вариант литературной нормы». Виды языковых... |
| Монтер пути, назначаемый для осмотра (далее путевой обходчик или обходчик) назначаются приказами по дистанции пути из числа опытных... | | Впрочем, недавно, то есть всего десять дней назад, я была уверена в собственной тренированности и выносливости, и даже в том, что... |
| В этой книге выступает в новом качестве, выстраивая свою увлекательную, порой парадоксальную версию исторического пути России | | Форма изложения повествовательная (от первого лица). Все сведения даются в хронологическом порядке и с таким расчётом, чтобы можно... |
| Форма изложения повествовательная (от первого лица). Все сведения даются в хронологическом порядке и с таким расчетом, чтобы можно... | | За защитой своих нарушенных прав истец была вынуждена обратиться в, в кассу которого ею было внесено 25000 (двадцать пять тысяч)... |