Дорогой читатель, эта история реальна, она произошла со мной и позже( в августе 2005г)была описана в интернете. По ней прошло несколько передач по тв, она
Скачать 1.01 Mb.
|
| Часть 11"Всё смешалось в доме Облонских..." Мидо стал жить у друга. Вещи он собирал крайне медленно, процесс перемежался слезами, вздохами, оправданиями и мольбами о прощении. Сердце разрывалось от боли. Я просила уйти человека, которого любила, ради которого бросила родных и друзей, уехала в чужую страну, от которого ждала ребёнка. Я не сомневалась тогда, что он тоже меня любит. Я не могла понять, как я могла не замечать лжи. А её было немало. Как искусно он сочинял, как переживал, рассказывая о жизненных трудностях, пережитых авариях, потерях любимых людей. Если он врал так искусно в этом, то в чём ещё он мог лгать? Если я не заметила того обмана, чего ещё я не заметила? Эти мысли меня пугали. Едва хватило сил, чтобы не остановить его, не простить всё и разом, зачеркнув его прошлое (ведь это было только прошлое! у кого его нет!?), начав с белого листа. Уходя, он пригласил меня поужинать в "Фельфелю". Оставшись одна, я начала спокойно (насколько вообще могла тогда оставаться спокойной) и подетально прокручивать всё, с самой первой минуты нашей встречи. Я понимала, что слепота имела место быть и предстояло определить, насколько я была слепа. Касалось ли это только моментов биографии, или... Прокрутив плёнку назад, меня поразили две вещи: искренность, с которой он врал в глаза, убедительность и, касательно альбомов, не наличие оных (понятное дело, что у него были женщины, что соблазнов полно), а количество фотографий. Если предположить, что с хотя бы половиной девушек были отношения, это зашкаливало все предполагаемые мной количества и не одновременно эти связи просто не могли были быть. Мидо мог изменять им, стало быть, мог и мне. Пусть даже он любил меня, но спать с кем-то, потом приходить домой, как ни в чём не бывало, ложиться в нашу постель... это было то, что я не могла ни понять, ни принять. Хорошо, Универ, служба - это всё дабы произвести впечатление, хотел мне больше понравиться, но чувства, слова любви, как быть с этим? Что говорил он тем женщинам? То же что и мне?! Почему даты на фотографиях с приличной разницей, а лица одни? Стало быть, приезды были регулярными... Мидо на фотографиях выглядит счастливым и влюблённым, это не похоже на просто "подыграл"... Я рассуждала, рассматривала фото и панически боялась сделать выводы. Мозг как бы блокировал итоговую фразу. Я стала искать оправдание Мидо. И... находила. Я начала весьма логично объяснять всё, что внушало подозрение, ведь так хотелось, чтобы всё вернулось на круги своя, вошло в прежнее счастливое русло. Я не могла так ошибиться в Мидо! Кто угодно, только не я! Я очень редко ошибалась в людях в свои "не шешнадцать", я не тургеневская барышня, рыдающая ежевечерне над женскими романами. Я не могла! У меня хорошая интуиция, но она молчала, когда я поняла, что люблю, значит, не всё так плохо, надо просто взять себя в руки. Следующие несколько дней Мидо названивал непрестанно, мы каждый день обедали и ужинали в "Фельфеле" или в "Мине". Он повторял вновь и вновь, что если я дам ему шанс, то я никогда об этом не пожалею, он стал другим. Он плачет сейчас, хотя не плакал даже на похоронах любимой мамы. Во мне растёт его сын (почему-то он был уверен, что это мальчик), и он хочет быть со мной и ощутить всё это. Первый ребёнок-это как начало жизни. Его друг вообще ощущал всё то же, что и его жена, его даже тошнило по утрам. Меня не тошнило. Но Мидо, как оказалось, по утрам ощущал что-то вроде токсикоза. В ресторанах нас уже хорошо запомнили, окружали безмерной заботой и вниманием, видя страдания Мидо и мою непреклонность. Эти рестораны стали неким подобием нашего совместного места жительства. Мы проводили там часы, я могла даже вздремнуть на диванах под шум моря в "Фельфеле" на полчасика. Меня так же пытались развлекать бильярдом и боулингом. Боулинг Мидо нравился меньше, поскольку его друзей с подругами там было больше, и я слишком часто выигрывала. В бильярд же я не играю и Мидо мог блестнуть. Придя домой, я не находила себе места. Боролись сердце и разум, никто не хотел отступать. Разум говорил, что обман, имевший место однажды, обязательно повторится, что пока не поздно надо собрать манатки и уехать. На пластиковой карте оставалась приличная сумма, которой не хватило бы на жильё, которое у меня было, но на какое-то хватило бы. Мама поможет вырастить ребёнка (она ещё не подозревала о проблемах), всё это не конец света. Сердце же хотело быть с Мидо.Оно, как "троянский конь", как змий искуситель, продолжало рисовать картины семейного счастья с Мидо, шептало, что у всех бывают тяжёлые времена, что надо находить компромиссы, уметь прощать, любовь этого стоит. И сердце победило.... Мидо снова стал жить дома. Он был идеален. Окружил меня заботой, вниманием и нежностью. В любую свободную минуту он приезжал домой. О его прошлом мы решили забыть. К женщинам с фотографий я не испытывала ничего: ни ненависти, ни ревности. Они были, теперь их нет в его жизни, он выбрал меня и семью. Теперь всем туристам, зашедшим в магазин, меня представляли как любимейшую жену, счастье всей жизни, сообщалось, что мы ждём ребёнка. Друзьями рассказывались моменты, когда некоторые дамы приглашали Мидо встретиться, и как он в страхе бежал от них и даже пару раз был груб, невзирая на ущерб от не сделанных покупок. Однако, пробудившийся разум, хоть и проигравший в споре с сердцем, стал собирать информацию, всё подмечать, отслеживать на кого из видимых мной людей, если что, можно было бы рассчитывать и в какой степени. Мои наблюдения на этот счёт были весьма неутешительны. Хургаду наполняли близнецы-братья. Тот, кто производил неплохое впечатление при невнимательном рассмотрении, теперь был замечен веселящимся в компании друзей над чтением смсок от многочисленных возлюбленных. Приятный парень, работающий в шоу с кобрами, который недавно рассказывал о безумной любви к русской жене, которая скоро приедет, был замечен с молоденькой немкой в весьма тёплом общении; солидного вида и возраста хозяин магазина, у которого я бывала дома и знакома с женой-египтянкой и двумя чудными детишками, с кем только и где только не был замечен.... Картина была просто удручающей. Я не могла поверить, что это тот самый город, который казался мне таким добрым, таким милым и доброжелательным, наполненным честными тружениками. Я замечала ссоры из-за комиссионных, договорённости о приводе клиентов, враньё о товаре, экскурсии, продаваемые в 2 раза дороже (по дружбе, только для тебя), а цену их я знала точно. Видела город, где лав-стори и ложь - образ жизни, предмет гордости и хвастовства. Отсюда надо было уезжать, семьи нормальной тут быть просто не могло. Улыбаться мерзавцам мне уже не просто не хотелось, а было невмоготу. Мидо полностью со мной соглашался и было решено перебраться в Каир или в Александрию. Вот только подзаработать немного в Хургаде, а то на что жить-то?! Работу в некурортном городе найти трудно, а зарплаты мизерные. Пара сезонов и можно будет уезжать. А пока мы будем присматривать жильё (если в Алексе), Мидо попросит знакомых и те начнут подыскивать ему работу. Прошло немного времени и проблемы по долгам опять напомнили о себе. Отлучки по делам стали повторяться и увеличиваться во времени. Теперь я уже не собиралась с этим мириться и сидеть дома в сомнениях, я сказала, что буду ездить с ним. Посижу в машине, или в кафе, но в четырёх стенах не останусь. Резонанс не заставил себя ждать. Перед любой деловой встречей, телефон Мидо отключался, иногда до него невозможно было дозвониться несколько часов, появление мужа в 3-4 утра стали повторяться. Я лила слёзы в одиночестве, воображение рисовало жуткие картины, надо было что-то делать, но что?! Недолгое окунание в счастье, осознание того, что я ошиблась, поверив в раскаяние (а значит, и всё остальное, что я оправдала, но оно не подлежало оправданию), не видение какого-либо достойного выхода... я впала в бесконечный поток слёз, боли, страдания. Мидо же это всё стало сильно раздражать. Он не стеснялся высказывать мне своё раздражение, обвинял меня в том, что я стала другой, что ему не хочется идти домой из-за моего плохого настроения, из-за того, что я не верю ему, что не умею готовить арабские блюда (интересно, где бы я могла этому научиться?!), я многое от него скрываю и, вообще, он чувствует, что у меня появился мужчина. По всем этим причинам бедный Мидо сидел ночами с друзьми в кафетерии, углублялся в работу и очень страдал. Я была настолько растеряна количеством вдруг появившихся претензий, что могла только обалдевать и плакать. Моё совершенство, оказывается, было не таким уж совершенным, мой добрый и весёлый характер изменился, он не говорил мне раньше, надеясь, что я сама догадаюсь, но он хочет, чтобы я приняла ислам (ему все сказали, что из-за этого у нас и проблемы, мусульманки сидят тихо дома и ждут трудолюбивых мужей, когда бы они не решили прийти домой). Упрёкам по любому поводу не было конца. Как потом выяснилось, полгорода было в курсе, как Мидо не повезло с женой. Вскоре Мидо сообщил, что, идя у меня на поводу, желая сохранить наш брак (ведь он меня всё-таки любит), он решил продать магазин. Покупатель уже есть, мы купим бизнес в Каире и будем жить там. Я хотела уехать, и этот вариант меня устраивал. Мидо так же сказал, что ему предложили провести несколько экскурсий, ведь хорошо говорящие на нескольких языках (как он), на вес золота. Он собирался, получив деньги, поехать с экскурсией в Каир и оставить там брату деньги, чтобы тот занялся поиском магазина для покупки. Утром он мне это сообщил, а вечером позвонил со словами, что всю ночь будет на переговорах по магазину и утром уже и выедет с группой экскурсантов. Машину он оставляет перед домом, ведь едет на экскурсионном автобусе, что должно унять мою глупую ревность, беспочвенные подозрения и полностью успокоить. Он зайдёт утром,чтобы переодеться и взять необходимое на 2 дня поездки. Положив трубку, я вдруг ощутила полное спокойствие. Полную ясность. Я вдруг осознала, что всё ложь, что это - конец, что терять больше нечего и что надо отпустить его без истерик и вопросов. Мне нужно было найти в Хургаде хоть какую-то поддержку. Это проще было сделать в его отсутствии. Мидо уехал утром, нежно меня поцеловав и сказав, как тяжела будет для него разлука и что машину он решил оставить не у дома, а у друга. "Хорошо, любимый. Счастливой поездки. Жду тебя дома". Мидо расплылся в широкой улыбке, сказав, что вот такой я ему нравлюсь. Но я уже пришла в себя, протрезвела, из совершенно размякшей от любви и счастья, поглупевшей донельзя клушки, я стала возвращаться к своему нормальному состоянию: владеющей собой, умеющей быть жёсткой и сильной, докапывающейся до истины и держащей удар жанщины, уважающей себя. В тот же день я привела себя в порядок, вытащила любимое платье , пожелала себе удачи и отправилась в поисках того, кто расскажет мне реальное положение дел и то, что действительно представляет из себя Мидо, за которого я так опрометчиво вышла замуж. Так же я собиралась снять с карты некоторую сумму и купить билет, получив паспорт в визовой конторе, который давно был готов, но Мидо никак не мог найти время, чтобы съездить за паспортом. Хотя в душе я ещё надеялась, что, выяснив всё, я буду ругать себя за излишнюю подозрительность, что через 2 дня я встречу Мидо со спокойным сердцем, но разум безапелляционно говорил, что то, что я узнаю, мне не понравится; я вступаю в войну, которая идёт давно и выиграть её будет трудно, ведь я хотела любить, а не воевать , я даже не знаю, какова расстановка сил, я просто могу не выжить в ней... Часть 12"На войне, как на войне..." Мне уже было совершенно понятно, что в Хургаде мне никто открыто ничего не скажет. Врали все, покрывая друг друга и нахваливая любого соотечественника, с поэтичностью, достойной Хайяма. Все они вели одинаковую жизнь и все знали, что я - жена. Шансы на правду стремились к нулю. Я сидела в кафетерии и мысленно составляла список тех, кто был замечен мной в каких-либо трениях с Мидо, рассудив, что его враг скорее мне окажется сейчас полезным. Список состоял из нескольких персон, все они были готовы удавить соседа за пару фунтов (наблюдала разборки из-за 20 фунтов комиссии), это было мне на руку, расчитывать на просто помощь по доброте душевной там, увы, не приходилось. В списке был русский парень, работавший в магазине по соседству с отелем "Принцесс" (назовём его Дима). Весельчак и шалопай, ведший жизнь, ничем не отличавшуюся от жизней хургадинской братии, нисколько их не честнее, но он, по крайней мере, был свой. Выбора у меня особого не было, времени было мало, надо было пробовать, подстраховаться я не могла ни с кем, уверенной не могла быть ни в ком. Я решила поговорить с ним. Хургада - это сплошные глаза и уши. Я понимала, что узнав меня на улице, тут же будет звонок Мидо о том, где и с кем меня видели. Сейчас мне надо было это меньше всего. Пришлось долго сидеть в дальнем углу кафешки, держа в поле видимости Диму и дожидаясь, пока магазины начнут закрываться. Наконец, закрылись почти все и я "огородами" прошла к магазину Димы. Кроме него там ещё были пара египтян, но я знала, что они как раз очень плохо понимают русский. Мне налили чай и, понимая, что я не просто так пришла, Дима спросил что случилось. Я сказала, что мне нужна информация, что я понимаю, что существует негласный закон всеприкрытия, но я в критической ситуации и должна быстро решать что делать. Я адекватна, я спокойна, я не собираюсь выдавать источник этой информации, я прошу помочь и не бесплатно. Далее была пауза, которая показалась мне вечностью. Ладно, если он просто откажет, а если позвонит Мидо, как только я выйду из магазина... Всё сорвётся и возможности другой у меня просто не будет. К моему счастью, Дима сказал, что готов помочь. Первые слова серьёзного разговора по делу ударили как пощёчина. - Ты понимаешь вообще, что ты натворила? - Я понимаю, что вляпалась, мне надо знать до какой степени. - По полной программе... - Рассказывай, я в состоянии услышать всё... Почему Дима всё мне тогда рассказал, не знаю. Денег он не взял. Возможно, просто понимал, что ситуация на грани. Он помог мне тогда очень, морально поддержал, подсказал, куда кинуться. Я сдержала слово и никогда не открывала источник информации, но Мидо догадался, что Дима мне помог, и вскоре была устроена депортация, полиция шла, чётко зная, куда, к кому и зачем. Не трудно догадаться, кто приложил к этому руку... и деньги. Итак, я спрашивала, Дима отвечал. Меня интересовало всё, что было в жизни Мидо с момента моего появления. Его прошлое мне уже было известно. Важнее было настоящее. Оказалось, что единственной я не была никогда. Магазин был по документам только Мидо, чем он сильно гордился. Все поездки по долговым делам в Сафагу и прочее - враньё. У Мидо были ключи от ещё одной квартиры, в которую водились дамы. Такие "уголки" есть у всех, иногда снимаемые вскладчину и используемые по надобности. В магазине Мидо почти не работал, до того ли?! Развлекал барышень поездками в Эль Гуну, на острова и пр. В данное время, в Каире он был с очередной пассией и её сыном лет 10 (Мидо любил детишек и готов был стать им отцом, ха!). Деньги Мидо тратил с размахом, говорил, что теперь богат, и будет ещё богаче очень скоро. Планов на меня он почти не рассказывал, пока собирался под каким-нибудь предлогом отправить в Каир. Я узнала реальную стоимость магазинов и... то, что у Мидо видели мою карту. Он снимал деньги с неё! Это был реальный шок. Карту я держала в укромном месте, но не проверяла её ежедневно. Снимала же только однажды, когда только приехала, у Мидо не было при себе денег, надо было заправиться и я сняла чуть-чуть, набрав при нём код. Дааа, всё могло быть хуже, чем я предполагала. Потом я вдруг засомневалась: уж очень всё было ужасно, чтобы быть правдой. Фотографии недавнего времени, припрятанные у Димы после резонанса от найденых альбомов, не оставляли сомнений. В довершение, Дима набрал номер Мидо со своего телефона и я услышала и голос Мидо, и воркование по русски некой дамы, делящейся впечатлениями от Каира. Мир больше не рушился. Он рухнул. Я ничего не видела, ничего не чувствовала, я умерла в этот момент. Едва дойдя до дома, я просто уснула, как ни странно. На каком-то автомате, не проронив ни слезинки. Утро было чёрным. Мы встречались с Димой в самом что ни на есть дальнем каферерии. По дороге я побывала у банкомата. Самые худшие предположения подтвердились, карта была пуста. Я набрала из кафетерия номер Мидо. Заспанным голосом Мидо поведал, что любит и скучает, но ему очень некогда, экскурсия начинается. Тут же его номер набрал Дима. Ему (разговор я слышала, естественно) Мидо весело рассказал, как спутница ненасытна в постели, что сама спутница весело подтвердила. Видимо, мне нужно было последнее подтверждение. Днём я отметила то, что стою на обломках рухнувшего мира и кроме как ждать, когда уже меня накроет этими бломками, я ничего не могла. Пригодился купленный ещё по приезду "Бейлис" и немного недопитый когда-то. "Праздник" оживило прослушивание русских кассет, которые на все голоса пели о прекрасной любви... Мидо я не звонила, его звонки сбрасывала, слушать очередное враньё не было сил. Улететь я не могла, денег на билет не было. Магазин был продан, в доме была небольшая сумма и товар (серебро) из магазина, там было килограммов 5, я припрятала это получше, и это всё, что у меня осталось от семейного счастья, не считая беременности, разбитого сердца и нежелания жить. Я ответила на очередной звонок Мидо. Слушала молча, как идёт экскурсия, какая сложная группа, как он любит и скучает... изнывает буквально и что, возможно, ему придётся задержаться по делам. Выслушав всё не прерывая, я спокойно сказала, что всё знаю, что его вещи будут у работника дома, замки я меняю. Халас. Больше я не брала трубку. Вскоре позвонил Дима и сообщил, что Мидо названивает друзьям, и у моего дома выставляется тайный пост, который я тут же заметила, выглянув в окно. Мидо скоростно закончил "экскурсию" и рванул в Хургаду. Машину ведёт брат, подруга в непонятке, но делать нечего. Через несколько часов они должны приехать. Я собрала все вещи Мидо, вызвала служащего, жестами объяснила, что я хочу и он вынес чемодан Мидо, оставив его в служебном помещении. Примчался Мидо быстро. Шоу было ещё то. Он орал, какая гадина, он так меня любит, а я слушаю не весть кого, не верю ему - мужу! Повторил про тяжёлую экскурсию и свою усталость, а тут я ещё с женскими капризами, кинул нитку жасмина (когда-то он часто мне дарил такие), дабы меня загрызла совесть, ведь он в Каире только и делал, что искал для меня цветы. Всё это меня уже не трогало. Я не спорила с ним, знала, что смысла нет, ушёл в несознанку и будет стоять на своём. Брат его сидел молча, я была рада его присутствию, наедине с Мидо я оставаться не хотела. Отсутствие моей реакции Мидо просто бесило. Начались обвинения. Оказывается, он точно знает (за мной следили!), что я шлялась в его отсутствие по дискотекам и у меня ночевали мужчины, и как же он во мне ошибся! Мидо махал руками, крича, что он давал мне шанс нормальной жизни, любви и счастья, а я, такая-сякая, им не воспользовалась. Я молча и даже отстранённо дождалась, когда он закончит и сказала, что он может думать и говорить что угодно, лучше за дверью. Мы всё закончили, я проверила карту и буду в полиции в ближайшие часы. Мидо был в ярости. Он готов был убить меня одним только взглядом, стальным, злым, холодным. Перед уходом Мидо обернулся и сказал то, что меня напугало не на шутку. Сказал, став вдруг очень спокойным :" Ты думашь, что чего-то добьёшься? Это Египет и ты моя жена. Ты идёшь в полицию ? Ок, там у меня много друзей. Ты не улетишь из страны, если я не разрешу. Ты не знаешь, чем тебе грозит твоя непокорность. Я могу сделать так, что тебя посадят в тюрьму. Твой паспорт давно у меня". Я не показала страха, наоборот, с улыбкой ответила:" Посмотрим". Когда он ушёл, я позвонила Диме. Он посоветовал срочно ехать и выяснять, где паспорт, ничего не бояться, не всё так просто, как мне сказал Мидо, хотя, надо ко всему быть готовой. Я быстро поехала за паспортом. Таксист понял, куда мне надо и минут через 10 я подошла к окошечку, в которое паспорт отдавался. Женщина удивлённо на меня посмотрела, потом посмотрела за моё плечо. Там стоял Мидо. Он приехал за несколько минут до меня и ещё через пару минут получил бы мой паспорт. Женщина протянула документ Мидо, но я перехватила и сказала, что если он не отдаст мне паспорт, я сейчас устрою тут такой неслабый скандал, что мало не покажется. Мидо выпустил паспорт из рук и мягко и нежно предложил всё обсудить спокойно в "Фельфеле". Он был послан... да-да, именно туда... Я поехала домой. Войдя в квартиру, я чуть не расплакалась. Квартиру явно обыскали. Пропали мои украшения, пропали деньги. Оставалось только припрятанное получше серебро (не успели туда залезть) и та сумма, что была в кошельке, когда я поехала за паспортом. Да, Мидо не зря приходил с братом... Рассказав всё это Диме, я попросила его узнать, куда мне ехать. Он сказал сразу, где находится туристская полиция, чтобы ехала я на такси и немедленно, взяв с собой всё более-менее ценное, включая серебро. Теперь придётся всё носить при себе. Дима сказал, чтобы в полиции зафиксировали всё, что моё. Пусть приходят и делают опись. Там же ещё было полно вещей, привезённых из России (комп, телевизор, видео и прочее). Взяв серебро, я приехала в "Туризм полицай"... |
Похожие:
 | Ганса Касторпа, следует отметить, что это именно его история, а ведь не с любым и каждым человеком может случиться история. Так вот:... |  | Если же сотрудница уходит по осн месту работы в декретный отпуск и не предоставляет нам документов, как нам с ней быть, или она обязана... |
| Вам бежать со мной. Если Вы сегодня не решитесь, я завтра уезжаю на Кавказ». Конец письма читает Раиса, и просто надо слышать, как... | | Вам бежать со мной. Если Вы сегодня не решитесь, я завтра уезжаю на Кавказ». Конец письма читает Раиса, и просто надо слышать, как... |
| Многие годы она была бестселлером в США и выдержала там 42 издания. Но и до сих пор книга Наполеона Хилла потрясает жизненной энергией.... | | В родовых муках возникла она, как единственный выход из исторической ловушки, в которую была загнана Россия. На миг она открыла народу... |
| Пруссии и ее национальных интересов. Но эта позиция Ф. Меринга делает книгу еще более увлекательной, захватывающей. Она рассчитана... | | Так девочка пытается убедить мир, что выбранный ею путь – лучший, вернее, единственный возможный. Если она решила, что нитка должна... |
| Все интервью, записанные в год 60-летия Победы, неизбежно вырастали вокруг этой даты и связанных с ней сюжетов, хотя первоначально... | | Теперь, работая новым пресс-секретарем действующего мэра Чикаго, она решает сосредоточиться на цели: нет времени на переживания,... |