Глава 30. О пользе церкви
«Да что же это (пи-и-и) творится (пи-и-и) в стране? Какие-то (пи-и-и) козлы уже на монастырь напали, (пи-и-и) их мать! Да (пи-и-и) куда (пи-и-и) эти (пи-и-и) менты смотрят?!» - интервью, которое давал какой-то очень злой мужчина первому каналу, в основном, состояло из одних только пи-и-и. Майоров и сам, глядя на всё это безобразие, тоже не мог подобрать никаких слов, кроме «пи-и-и», могущих в полной мере отобразить переполнявшие его эмоции. Штаевский, слава Богу, в себя пришёл, но кто вернёт несколько отличных парней, погибших сегодняшней ночью и утром? Кто объяснит, какую роль во всей этой кутерьме играет церковь, почему, вдруг, она вмешалась в события в столь не свойственной ей манере? И, наконец, куда подевались все эти поганые изобретатели, а также чего ждать от Колышева, так и не всплывшего пока на поверхность?
Майоров ни на минуту не сомневался, что вот-вот ощутит активность старого друга Жени, но тот почему-то медлил, никак себя не проявляя. Самым логичным с его стороны было бы появление в Москве во главе верных ему подразделений, втягивание в конфликт Андреева и Мамаладзе, ну и, само собой, взаимодействие с премьером. Но пока нигде, ни в одном из ожидаемых мест, Колышев не замечен, а вот люди Майорова засветились по полной программе, да ещё как… Хуже не бывает - оказаться замешанными в нападении на столь чтимый в народе храм, почти святыню. И ведь события там сложились так, что во всём оказались виноваты люди Штаевского: они начали стрельбу, они были в боевых костюмах, они не смогли уехать с места бойни. Именно, что бойни – один боец убит, один ранен, ещё двое находятся в необъяснимом ступоре, из которого их никак не удаётся вывести. Штаевский, которого спас боевой костюм нового поколения, легко ранен в ногу да контужен рикошетом в голову. Он что-то пытался объяснить и оправдаться, и генерал даже понимал его, но ведь ни прессе, ни людям уже не докажешь, что они-то хотели только подобрать своего агента. И что самое гадкое, - это ни одной улики со стороны нападавших: ни тел, ни брошенного оружия. А показания свидетелей столь противоречивы и сумбурны, что складывается полное ощущение, будто лишь одна очень злонамеренная спецслужба решила напасть на монастырь, но была за такое кощунство покарана Всевышним. Свой решительный протест уже высказал Патриарх, а сколько было звонков… лучше не вспоминать. От всех, кто мог дозвониться. И в сообщениях прессы уже прозвучала фамилия Майорова как главного виновника произошедшего. Может быть, это всё-таки Колышев, его такая многоходовая комбинация сработала? А монахи тогда здесь причём? Ну, или можем допустить, что это провокация и Рыбка работает на врага, и именно она заманила в засаду ударную группу, а монахов и монастырь просто придумали, чтобы посильнее подставить? А что, это многое объясняет, хотя и непонятно, как могли они рассчитывать, что туда первым приедет Зигфрид, а Пума опоздает, ведь звонила-то Рыбка именно ей. Только выполнение приказа Штаевского получить И-шлемы задержало приезд Пумы.
Впрочем, сейчас уже без разницы, кого ждали и ждали ли вообще, надо думать, как из всего этого выбираться. Пока ведь нечего предъявить и Кагановичу с Эпштейном - ни одного свидетеля, ни «Нимба», ни Колышева, ни-че-го… Сплошные «пи-и-и» на ум только и приходят.
- Товарищ генерал, разрешите? – Гитлер втиснулся в дверь.
- Чего тебе? – Майоров со злостью взглянул на адъютанта.
- Получено сообщение, что к премьеру приехал замминистра обороны Варшавский. Приехал полчаса назад, в 9.15, и до сих пор там.
- Что данные сканирования? – оживился Майоров. Ход был неожиданный, но интересный.
- К сожалению, ничего. Полное молчание. Наши спецы пробиться не могут, - Адольф с сожалением пожал плечами.
- Так-так. В игру влезла непобедимая и легендарная. А что Дума, уже собралась? – генерал метнул дротик от дартса в висевшую на стене мишень.
- Собираются.
- Запустишь трансляцию, как начнут говорильню.
- Есть! Разрешите идти? – и Адольф выскользнул из кабинета. Но буквально через две минуты постучался вновь. – Товарищ генерал, прибыл посланец Патриарха, епископ Евпатий, требует встречи.
Майоров некоторое время подумал, но потом решительно кивнул:
- А… запускай. Всё равно ведь придётся с ними общаться, так сейчас хоть время есть.
Самого епископа Майоров лично не знал, хотя досье на него, безусловно, имелось. Впрочем, он слышал, что этот архиерей прослыл в народе чуть ли не святым. Сам генерал в Бога не верил, в церковь не ходил, но влияние религии на умонастроения народа учитывал трезво.
Когда епископ вошёл, генерал встал, но из-за стола не вышел. Худощавый, высокий, с очень умным и волевым лицом, епископ не походил на обычного церковного начальника, ничего благостно-лицемерного в нём не было.
- Константин Константинович, разрешите, я прямо к делу? – епископ остановился посреди комнаты, с интересом и, как показалось Майорову, благожелательно рассматривая генерала.
- Разумеется, епископ. Да вы присаживайтесь. Как я понимаю, вы с претензией ко мне? Поверьте, это всё досадное недоразумение, - генерал говорил солидно, не торопясь, желая показать, что оправдываться не собирается.
- А я знаю, - вдруг с неожиданной улыбкой ответил епископ. – Более того, я убедил Патриарха, что ваша служба сама пала жертвой обстоятельств, и если вы согласитесь с моим предложением, то мы в ближайшее время выступим с соответствующим заявлением, что, безусловно, лично вам будет большим подспорьем.
- Э… простите? – генерал несколько опешил.
- Я могу говорить открыто? Уверен, что могу. Итак, я точно знаю, что ваших людей заманили в засаду, абсолютно изуверски использовав для этого священное место. Мы, я имею в виду церковь, не намерены прощать такую низость, что бы по этому поводу ни говорил Христос. То есть, подставлять левую щёку мы не станем. В данном, конкретном случае. Поэтому мы намерены предложить вам нашу помощь, - епископ хитро посмотрел на генерала.
- Простите, отец Евпатий, откуда такая осведомлённость? И какова же будет помощь? – генерал как-то очень быстро проникся уважением к епископу, уж очень неожиданной оказалась его манера вести себя. Во всём облике священника сейчас проглядывал жёсткий и умный делец, но никак не святоша.
- Ну что ж, генерал... На первый ваш вопрос я не отвечу - у церкви есть свои возможности, но мы их не афишируем. А помощь будет заключаться в следующем: мы выступим с заявлением в вашу поддержку, очень негативно выскажемся о премьере и ещё – поможем вам найти Колышева и эту его команду, которая выставила вас в столь дурном свете, - епископ уверенно смотрел Майорову в глаза.
- А что взамен?- хрипло спросил генерал. Разговор приобретал новое, неожиданное течение.
- А взамен вы всегда в дальнейшем будете поддерживать церковь, перестанете вести дела с Кагановичем и Эпштейном, полностью свернёте проект в Томилино и, главное, передадите «Нимб» и его изобретателя в наши руки. Мы сами разберёмся с этим дьявольским прибором, - генералу на миг показалось, что слова епископа поддержало некое запредельное эхо, а в комнате возникло свечение.
- Мне нужно подумать, - через некоторое время, с трудом справившись с пробежавшим по спине холодком, ответил генерал.
- У вас не так много времени. Впрочем, несколько часов есть, - епископ дружески улыбнулся генералу и встал со стула.
- Скажите, отче, а если я не приму вашу помощь? – бросил генерал вдогонку выходившему из комнаты епископу.
- Тогда Господь отвернётся от тебя, сын мой, - не оборачиваясь, ответил епископ.
|
