Глава 28. Почти религиозный диспут
«Сволочи! Сволочи! Ублюдки! Порву всех! Сволочи!» Ничего более конструктивного Зигфрид не мог создать в своих мыслях вот уже полчаса. Да что же за ночь такая выдалась?! Один боец убит, четверо тяжело ранены, двое контужены, и второй раз подряд он, непобедимый Зигфрид, терпит полное фиаско. Да, конечно, было очень мало времени, невозможно было всё просчитать, приходилось действовать спонтанно, но «на войне, как на войне» - враг не даёт времени на подготовку. А Штаевский уже осознал, что началась война, но понять бы - с кем? Не с бандитами же отмороженными, в самом деле. Не хватало ещё, чтобы всякая шантрапа провинциальная им тут козу устраивала. Да все московские от одного упоминания о Зигфриде сразу бледнеют и ножки у них дрожат, а тут какие-то мухосранские, вообще не при делах, и такое творят. Штаевский ни на минуту не допускал мысли, что эти доморощенные мафиози хоть как-то причастны к произошедшему с Президентом - кишка у них тонка. Хотя, с другой стороны, на объекте они точно были, дополнительный осмотр выявил весьма красноречивые следы пребывания этих «коммандос» на складе, да и в доме они оказались готовы, встретили команду Штаевского достойно. Пусть и лупили вслепую из автоматов по всем кустам в округе, явно не зная, куда стрелять, но то, что первыми начали стрельбу из дома, стало для группы захвата полной неожиданностью. И ведь каких профи умудрились вывести из строя, суки! А взрыв погреба? Конечно, эта ловушка была подготовлена давно, на случай своих, внутрибандитских разборок, но ведь попались-то в неё люди Зигфрида. Хорошо ещё, сам Штаевский что-то вовремя почувствовал и скомандовал отход, а то все полегли бы там, во дворе этого мерзкого дома. Надо будет у Майорова выяснить, кто навёл на этот дом, и устроить этому наводящему «прощание славянки». Ведь этот урод наверняка знал всё о пути отхода и о том, что он заминирован, но, козлина, ни слова не сказал. Да и то, что их упредили, тоже было неспроста, кто-то же сообщил о готовящемся захвате братве, засевшей внутри дома?
Надо было звонить Майорову и второй раз докладывать о провале. Это было выше сил Штаевского, и он оттягивал звонок, как мог. Но ещё минут десять-пятнадцать - и генерал позвонит сам, устав дожидаться доклада. Что же всё-таки делать?
Ожила рация: «Товарищ полковник, нашли автомобиль «Крайслер», оставленный в частном секторе около получаса назад. На заднем сиденье следы свежей крови. Какие будут приказания?»
- Машину забрать, все данные по водителю и хозяину - мне, - Штаевский отвечал машинально, хотя присутствие крови радовало. Кого-то, значит, ранили, а может и убили. «Получите, сволочи! Поймаю – сам лично на полоски порежу!»
- Хозяин – Антипов Иван Сергеевич, пятьдесят девятого года рождения, из Рязани.
- Так поднимите там в Рязани кого надо, чтоб все данные про этого Антипова были через пятнадцать минут, - Штаевский слабо верил в то, что это зацепка, скорее всего, машина по доверенности продана.
Зазвонил телефон. Зудина?
- Да, Штаевский. Что? Где? Ты вот что, подними своих и дуй туда, а я сам выеду навстречу. Как, нет никого? Все на перехвате? Ты что, Пума, службу забыла? А резерв где, резерв, твою мать? Ладно, собери хоть пару своих валькирий и сама тоже езжай туда. Да вот что, прихвати пять И-шлемов. Ну да, из хранилища. А ты скажи этому бюрократу, что когда я приеду, то всё подпишу. А если он их не выдаст, то я ему лично оторву яйца, мне уже терять нечего. Всё, выполняй, - хоть эти известия были неплохими. Наконец-то нашлась Рыбка и, кажется, с очень хорошей новостью. Она вычислила, куда подевался изобретатель Астафьев, и даже сообщила, кто его похитители. «Надо же, монахи! Ну я им устрою царство божье, они чертей за ангелов после меня считать будут, если, конечно, живы останутся». Единственное, что смущало Зигфрида, – это та чертовщина, которая творилась этой ночью на объекте «Т». Поэтому он и приказал взять И-шлемы, хотя сам не очень-то верил в их возможности. Ну, и ещё, само собой, не радовала перспектива конфликта с церковью - тут можно было напороться на серьёзные неприятности. Да чёрт с ними, это будет уже неважно, тут ставки слишком высоки. Или пан, или пропал, а победителей, как говорится, не судят.
Машина с тремя бойцами и самим Зигфридом неслась по Москве, во всю глотку пугая сиреной мешающий транспорт. Впрочем, москвичи уже давно к такому привыкли и особенно не шарахались, тем более, особо и некуда было. Пробки, мать их так! Хорошо, хоть водитель классный, знает кучу проездов через дворы и какие-то невозможные закоулки, а то бы часа три добирались.
По дороге отзвонились заместители. Первый сообщил, что на объекте «Т» всё спокойно, но вот в Рязани вышел облом. Этот Антипов действительно продал машину по доверенности какому-то таджику, зовут Миша, но фамилию он не помнит, а нотариус в Москве и где, - тоже не помнит. Ну, этого и следовало ожидать, и Штаевский приказал искать всех таджиков по имени Миша, которые хоть как-то засветились с «Крайслером». Ну, это надолго. Второй заместитель тоже не обрадовал, сообщив, что пока «Перехват» ничего не дал - беглецы как сквозь землю провалились. Да, это было хуже, но стала вырисовываться картинка, хотя какая-то и несуразная.
Итак, мы имеем две группы. Первая - монахи, похитили с объекта изобретателя. Вторая группа, в которой два бандита, один таджик (хотя этот, может быть, и не причём) и, вероятно, изобретатель Буссе, который был с бандитами из одного города, тоже зачем-то, не пойми пока зачем, засветились на объекте. Куда девался «Нимб», помощница Буссе Савельева и изобретатель Руслан Дадоев, пока непонятно. Если допустить, что Савельева заодно с Буссе, что косвенно подтверждает опрос остальных фигурантов в Томилино, которые обратили внимание на сложившиеся между этой парочкой особые отношения, то дело принимает совсем запутанный оборот, так как, Штаевский это точно знал, Савельева - человек Колышева. Зачем матёрому генералу понадобились провинциальные бандиты? И если верить Рыбке, то «Нимба» при Астафьеве нет, а значит, он у Буссе с бандитами. Причём, похоже, обе эти группы действуют порознь, не зная друг о друге, и, видимо, с разными целями. К тому же, второй группе кто-то серьёзно помогает - уж слишком у них всё пока хорошо складывается. Хотя участие в ней бандитов и не поддаётся никакому объяснению. Какая-то третья, нет, уже получается четвёртая, сила вмешалась? Но как-то странно всё складывается, несуразно. Бандиты попали на объект в машине с продуктами, это факт. Сидели на складе, чего-то ждали. А потом взяли и ушли с объекта секретным подземным ходом, о котором могли знать только люди Колышева. Но ведь до вчерашнего дня объект и так был в руках Колышева, зачем ему там понадобились бандиты? А если не ему, то кому и, опять-таки, зачем? И кто им сказал про ход? Впрочем, вчера на объекте был Бобров, может быть, он какую-то свою игру затеял? Ах, как много непонятного… Пока получается, что игроки начали играть в покер, причём со слабой сдачей, а продолжили - в шахматы, введя в игру тяжёлые фигуры. Ладно, разберёмся…
Полковник всё-таки набрался духу и позвонил Майорову. На удивление, генерал выслушал Штаевского спокойно. Согласился с его выводами, удивился вмешательству церкви, одобрил идею с И-шлемами и пообещал Зигфриду, что после того, как тот захватит изобретателя, то сможет поехать к скользкому и двуличному Кирпичу и делать с ним всё, что заблагорассудится. Но главное - это найти, куда девался «Нимб». А изобретателя обязательно взять живым и спрятать как можно дальше.
Уже подъезжая к монастырю, Штаевский перезвонил Пуме. Та, громко матерясь, сообщила, что только-только получила И-шлемы (вот ведь проклятые бюрократы!) и уже выдвигается.
- Ладно, справимся и без тебя, звони Рыбке, пусть попытается выйти, - Штаевский надеялся, что фактор внезапности сыграет в их пользу и без И-шлемов.
Когда машина с визгом затормозила напротив монастыря и Штаевский вместе с бойцами выскочил из неё, время как будто потекло в пять раз медленнее – так бывает в кино при замедленной съёмке.
Вот из ворот выходят Рыбка с изобретателем, а к ним по улице направляется высокий здоровый парень, с явно бандитской внешностью, на ходу вытаскивающий из-под пиджака, висящего на руке, короткий автомат. Следом за ним двое человек, в одном из которых Зигфрид признал Боброва, одновременно вскидывают руки, из них вырывается короткое пламя, и в сторону группы Штаевского летят пули. Его бойцы и он следом запрыгивают за машину и открывают ответный огонь, но один из бойцов комком повисает на капоте машины. Появившиеся с другой стороны от ворот монастыря ещё двое мужчин начинают движение в сторону остолбеневшей Рыбки и изобретателя и делают это невозможно быстро. Вот, шедший впереди парень, с бандитской рожей, перекувыркнувшись через голову и спрятавшись за одной из опор ворот, начинает стрельбу из автомата в сторону вновь возникших персонажей. Бобров падает, а второй, шедший рядом с ним, бежит в сторону Рыбки и изобретателя. Один из двоих, бежавших с другой стороны, валится на асфальт. Почти одновременно добежав до Рыбки с изобретателем, сцепились в невозможной по скорости схватке оставшиеся на ногах. Рыбка, схватив за руку изобретателя, пытается тащить его в сторону машины Штаевского, но изобретатель, упёршись, тянет её за собой совсем в другую сторону. Сам Зигфрид, взвившись из-за машины, делает рывок на перехват Рыбке и изобретателю, а двое его оставшихся бойцов несутся в сторону ворот монастыря, где продолжается эта невозможная по скорости схватка. Ещё один парень, тоже со знакомым лицом, сперва казавшийся безучастным, судорожно выхватывает пистолет и начинает бешеную пальбу по несущемуся большими шагами Штаевскому. И Зигфрида, не успевшего закончить прыжок, отбрасывают назад попавшие в него пули…
На этом месте время возвращает свой привычный ритм, и упавший наземь Штаевский бессильно наблюдает, как следом за ним валятся наземь двое его бойцов, а по улице, вдаль, уходят тот первый, с бандитской рожей, изобретатель Астафьев и тот парень, который стрелял в самого Штаевского. В нём Зигфрид узнаёт ещё одного изобретателя из Томилино. Видимо, это и есть Буссе. Они тащат Рыбку, мешком висящую у них на руках, и Боброва. Спиной к ним, водя дулом автомата, осторожно идёт один из мужиков, участвовавших в нереальной драке. «Прикрывает, сука», - проползла отстранённая мысль у Зигфрида, и на этом он потерял сознание…
|
