Глава 36. Плох тот генерал, который не мечтает стать Президентом
- Товарищ генерал, в автобусе нет никакого движения, наблюдатели ничего не видят, - доложил Майорову командир специального антитеррористического отряда, приехавшего в парк почти одновременно с Майоровым.
- Точно? – разочарованный генерал никак не мог успокоиться – опять их провели.
- Почти сто процентов. Ни визуальное наблюдение, ни спецприборы ничего не показывают.
- Ладно, можете зайти в автобус, только аккуратнее, он может быть заминирован, - генерал понимал, что командир отряда это прекрасно осознаёт, это спецы, а не восторженные любители, но, как старший по званию, не мог этого не сказать.
- Есть, товарищ генерал! - и подполковник пошёл отдавать приказания своим бойцам.
Через десять минут подполковник вновь подошёл:
- Ударная группа проникла в автобус, там труп. Мин не обнаружено.
- Вызывайте криминалистов, пусть снимают все следы. Труп идентифицировали? Отчего умер?
- Множественный огнестрел, труп мужчины. Документов нет. В автобусе несколько мобильных устройств связи – коммуникаторов. Все включены.
- Этим они нас и купили. Ладно. Давай-ка посмотрим на двухсотого. Найденные коммуникаторы пока выключите, только аккуратно, не сотрите отпечатки.
Майоров подошёл к автобусу. Заходить внутрь не хотелось - возможна ловушка, но он сказал себе: «Вперед, генерал, не дрейфь», - и поднялся в автобус. Осмотрел тело. Вышел. «Хорошенькое дело. Бобров. Значит, Штаевский не ошибся, и Колышев в деле. Только, где же он сам? Ладно, без Боброва эта шушера никуда не денется, переловим».
- Зудина, свяжись с ментами, никого они не поймали? – Майоров понимал, что если бы поймали, то уже б доложили, но вдруг? Кто их знает, этих братьев по разуму...
- Пока никого, товарищ генерал, - доложила Пума.
Генерал оглядел парк. Солнце, лёгкий ветерок, тепло. На той стороне, через пруд, на качелях качались детишки под присмотром мам и бабушек. Лужи, появившиеся после ночного дождя, уже высохли, солнце прилично припекало. Генерал глубоко вдохнул - весенний воздух в парке был свеж и прозрачен. Поднял голову и посмотрел в голубое небо. Потом покачал головой в ответ своим мыслям и решился:
- Пума, передай ментам: оцепление пусть ещё час пробудет, потом могут снимать. Куда тебя вызывала Рыбка, помнишь? Ну, вот и поехали туда…
…Отец Евпатий сидел у себя в келье-кабинете и пытался собрать воедино расползающиеся потоки эгрегориальных колебаний. Чтобы подсесть на определённый эгрегор, епископу не нужно было ни принимать особых поз, ни долго готовиться - всё было отработано веками. Просто еще несколько десятков лет назад делать это было гораздо проще - эфир не был засорён таким количеством различных технических волн, эгрегоры читались и управлялись легко, без всяких усилий. Кроме того, последние годы количество самых разных информационных полей увеличивалось с каждым днём в геометрической прогрессии, сказывался этот самый Закон Времени, оглашённый в КОБ, о котором Евпатий всегда вспоминал с отвращением. Из-за этих стремительных изменений сейчас, чтобы найти нужный полевый след, приходится тратить много сил и времени, а это крайне нерационально. Но хуже всего то, что епископ никак не мог вычислить главного возмутителя спокойствия, таинственного врага, объявившегося в Томилино и принявшего участие в схватке у монастыря. Приходится признать, что враг силён - вон как отделал Савватия, хорошо хоть, что тот выжил. Огнестрельные раны у Сергия не стали для Евпатия такой проблемой, как ментальный удар, который пропустил Савватий. Что-то тревожное было в этих следах, что-то давно забытое…
- Во имя Господа нашего, разрешите, Владыко? – раздалось из-за двери.
- Что там ещё, я же велел не беспокоить, - Евпатий не был зол, так как знал уже, с какой вестью пришел послушник.
- Отец Евпатий, там вас какой-то генерал спрашивает.
- Пригласи. И принеси чаю.
Генерал вошёл через две минуты, озираясь и щурясь на необычный интерьер кельи.
- Ну что, генерал, с чем пожаловали? – Евпатий не стал подниматься навстречу вошедшему.
- Я решил принять ваше предложение, епископ, - генерал пытался говорить смиренно, но получалось это у него плохо.
- Это правильно, угодное Богу дело сделаем. Только вот что, генерал, - голос Евпатия стал громче, а интонации жёстче и деловитее, он опять напомнил Майорову крутого дельца. - Вы, я надеюсь, понимаете, что обратной дороги у вас не будет. Господь никого не неволит и не заставляет, но и отступников не прощает.
- Не пугайте, епископ, я не маленький, - досадливо поморщился Майоров. Право, ну что за цирк?
- Я не пугаю, генерал, я хочу, чтобы вы понимали, на что решаетесь. Можете мне не объяснять ваш план, он мне понятен…
- Как это поня…- попытался перебить Майоров.
- А так. Я вам потом расскажу, как и что нужно сделать, чтобы он стал идеальным. На данный момент самое важное – остановить вашего друга Колышева. Он, ни много, ни мало, вознамерился спасти президента и для этого с Варшавским – есть такой? – собирается ехать к ЦКБ, а по дороге подобрать какого-то Руслана. «Надо же, - только сейчас понял епископ, - а вот этот Руслан мне и не виден совсем, наверное, это он и есть, тот самый соперник, которого мы так долго искали».
- Так вот, генерал, Колышева нужно остановить, а охрану госпиталя усилить. Справитесь? Не обижайтесь, генерал, я понимаю, что технически осуществить это вы в состоянии, а вот морально… Поднимется рука на старого друга? Этот грех я вам отпущу, - непонятно было, шутит епископ или говорит серьёзно.
- Я принял решение и не отступлю. Хочу только, чтобы и вы знали, что если вы меня подставите, то я не прощу, - генерал, в свою очередь, тоже решил сделать ответный ход.
- Полноте генерал, мы должны доверять друг другу. Чаю?
- Некогда епископ, говорите, где и когда Колышев должен встретиться с Варшавским? – Майоров хотел как можно скорее покинуть не очень приятное ему место.
- Может быть, всё-таки, чаю? Ну, как хотите, чай у меня хороший, с мёдом и монастырским печеньем. Ладно. Колышев должен подойти к Дому Правительства где-то через два часа. Оттуда, они с Варшавским поедут в сторону ЦКБ на машине Варшавского. Время у вас есть, но поторопиться стоит...
|
