 Глава 17
— Я оставил сообщение Бэку и Дарси, — сказал Гейдж с беспокойством во взгляде. — Возможно, они слишком заняты, развлекаясь в Пхукете.
Люк расхаживал по кухне дома, в котором вырос, его мускулы подрагивали от раскаленной ярости.
— Думаешь, Дарси сможет заступиться за нас? Потому что судя по последнему, что я слышал: они с папочкой Кокрэйном не очень-то ладили.
Гейдж скривился.
— Я просто подумал…
— Подумал? — закричал Люк. — Думать — это явно не то, что присутствующие здесь умеют делать. Разве МакЭлрой одобрил двумя или хотя бы одним поднятым вверх большим пальцем, когда Алекс вытащила хёрст и разрезала крышу машины Кокрэйна?
— Эй, не вмешивай в это остальных, — перебила Алекс. — Это касается меня и только меня.
Люк глянул на сестру. Он любил ее больше жизни, но прямо сейчас его руки зачесались от желания медленно придушить ее.
— Я еще даже не начинал с тобой, Алекс. Проклятье, мы уже побывали под прицелом Кокрэйна и его газетенки.
— И чья это была вина? — Гейдж всегда был тем, что подставлял свою шею за Алекс, и наоборот. Детьми эти двое были не разлей вода, готовые сразиться с чем угодно, даже с остальной семьей для защиты друг друга. — Ты навлек это на нас со своим Сокрушительным ударом Люка на YouTube, и сейчас на Дэмпси открыли сезон охоты.
Люк посмотрел на присутствующих в комнате старших в поисках поддержки. Уайатт сидел на кухонном столе, наблюдая за обменом ударами между всеми и выжидая время перед тем, как высказать свое решение. В четыре часа утра Люк наслаждался посторгазменным сном с Кинси, растянувшейся сверху, каждый изгиб которой плотно прижимался к нему. Но затем звонок Уайатта рывком вернул его к холодной реальности. Уайатта, который никогда не звонил, потому что презирал телефонные разговоры. Уайатта, который предпочел бы пробить дыры у себя под ногтями и залить туда неразбавленную аккумуляторную кислоту, нежели набрать номер и поговорить.
Но прямо сейчас Люк хотел бы услышать мнение Кинси, которая настояла на том, чтобы поехать домой вместе с ним. Он так кипел от негодования, что готов был взорваться, и только ее присутствие сдерживало его.
— Что сказал Кокрэйн? — спросил Уайатт у Алекс, весь такой рассудительный и все такое.
Голова Люка была словно объята огнем. Может он заработал аневризму.
— Кому важно, что он сказал? Ничто им сказанное, не может оправдать такую реакцию.
Кинси открыла рот и снова закрыла. Что бы она ни хотела, она могла высказать это сейчас на семейном совете.
— Давай же, Кинси, — подбодрил Люк.
Она откашлялась.
— Ну, то, что сказал Кокрэйн, — важно. Если это каким-то образом выражает нетерпимость к определенным группам городских избирателей, таких как геи или женщины, то это может быть использовано в качестве свидетельства провокации. Может даже разжигания ненависти.
Лицо Алекс просветлело.
— Он назвал Гейджа пидором, меня мужеподобной бабой, а своего будущего зятя Бэка — гастарбайтером, — высказалась она, упрямо сжав губы, и посмотрела на Люка, словно во всем был виноват он.
— Здесь задеты все основные группы избирателей, — пробормотал Уайатт. — Как по мне, звучит довольно провокационно.
Кинси подняла руку.
— Не поймите меня неправильно. Город не поддержит служащего, который разрушает общественную собственность из-за оскорблений, но возможно, у нас получится оказать давление на его команду, когда он потребует привлечения Алекс к уголовной ответственности за причинение ущерба. Что он и сделает. Он может удовлетвориться ее увольнением.
Страдание исказило черты лица Алекс, а ее плечи поникли, признавая поражение. Не смотря на испытываемую злость, сердце Люка сжалось.
— Я могу поговорить с Эли, но он полагается на Кокрэйна в том, что касается поддержки и пожертвований на его кампанию. С учетом предстоящих вскоре выборов, для него слишком рискованно вступиться за тебя.
— Да и зачем бы ему это? — с горечью спросила Алекс и ей снова завладел гнев. — Он, вероятно, будет в восторге, увидев как выгоняют еще одну недостаточно квалифицированную женщину пожарного. Он ничем не отличается от Кокрэйна, — в этот момент телефон Алекс подал сигнал о входящем сообщений и на ее лице вспыхнул румянец. Она моргнула, посмотрев на Люка. — Мэр хочет срочно увидеть меня у себя дома. Откуда у него мой номер?
Как насчет, Он же чертов мэр, сестренка.
— Наверное, от Ларри, — Люк уже потратил десять напряженных минут на телефонный разговор со своим крестным, пытаясь уберечь Алекс от худшего развития событий. Срочность вызова от Купера не сулила ничего хорошего.
— Сможет ли он сразу уволить меня? — спросила Алекс, скользя взглядом по присутствующим в комнате.
— Нет, — ответил Уайатт. — Профсоюз этого не допустит.
Зажужжал телефон Кинси.
— Меня тоже вызвали, — она бросила взгляд на Люка, и он заметил сквозившее в нем беспокойство.
В последние пару недель они находили общий язык, все больше сближаясь. Ее прикосновение было волшебным бальзамом. Химия ее поцелуев была наркотиком, которым он не мог насытиться. Люк проявлял терпение, так как Кинси заявляла, что не хочет ничего серьезного, но выбор времени для этого был, хм, дерьмовым, если быть честным.
— Сделай то, что должна, — сказал он, а затем поморщился от того, насколько уязвленной она выглядела. Казалось, они снова были по разным стороны баррикад, и не важно насколько сексуальным и личным было их перемирие. В молчаливом согласии все поднялись и двинулись к выходу.
— Вы не можете пойти со мной, — проговорила Алекс. — Как бы мне ни хотелось, чтобы все вы были там, я должна столкнуться с этим одна.
— Я позвонил Питеру Дойлу, репортеру совета, но он уехал из города на выходные, — сказал Гейдж. — А тебе дорога каждая секунда. Алекс.
— Я пойду с ней, — предложил Люк.
— Ни в коем, черт побери, случае...
— Ты, должно быть, шутишь.
Люк набрал полную грудь воздуха, пока его сводные братья и сестра на все голоса приводили доводы за то, что он должен оставаться в стороне. О боже, семья, да скажите же то, что вы чувствуете на самом деле.
Алекс погладила его по руке.
— Спасибо, Люк, но ты не сможешь удержать свой нрав в узде, а прямо сейчас мне нужны рядом холодные головы. Особенно, если мне придется разговаривать с ним.
В смысле, с мэром? С каких это пор у его сестры разногласия с Купером? Люк хотел расспросить поподробнее, когда Уайатт обрубил на корню его вопрос холодным взглядом.
— Я позабочусь о ней.
Люк кивнул.
— Просто не допускай, чтобы над ней издевались, Уай.
Гейдж обнял сестру.
— Мы разберемся с этим.
Алекс промолчала, только позволила Гейджу крепко прижать себя к груди. Затем она кивнула и направилась к двери, выглядя так, словно собиралась на расстрел на рассвете.
— Подвезти, Кинси? — бросила она через плечо.
— Вероятно, мне следует приехать отдельно.
И о чем это все говорило? Трудно понять, какой именно аспект бесил Люка больше всего: тот факт, что его сестра плыла по реке из дерьма со сломанным веслом, или то, что какие бы отношения ни начались между ним и Кинси, они, казалось, ускользали из его рук, как песок.
Алекс вышла вместе с Уайаттом, оставляя Кинси и Люка одних в холле.
— Полагаю мы снова по разные стороны, — сказал Люк, зная, что ему не следует винить ее, но испытывая необходимости произнести это вслух.
Кинси выглядела уязвленной.
— Здесь мы в одной команде. Мы все работаем на город Чикаго. и сейчас он находится под угрозой со стороны внешних сил.
Он полагал, что это была одна из возможных точек зрения.
— Но когда дело дойдет до драки, в итоге будет растоптана Алекс.
— Люк, она облажалась. По-крупному. Я сделаю, что смогу, но город не может позволить себе начать судебный процесс с подобными Сэму Кокрэйну. Кто-то здесь должен заплатить, и это не будет мэр.
— У нее есть характер. Ее лояльность выше разумного. Эта семья значит все для нее, — он ударил кулаком по стене. — Обычно я на вызове в эту смену, но расписание изменилось из-за отстранения. Если бы я был там, ничего подобного бы не случилось.
— Или, может быть, мы сейчас воздвигали бы надгробие над твоей карьерой, — она открыла дверь.
— Кинси… — слова застряли у него в горле. Время, которое они до сих пор проводили вместе, было удивительным, каждая минута, как бесценный подарок. Сейчас было похоже на то, что между ними образовался разлом. — Просто… позже.
Прижавшись губами к его губам и коротко кивнув, она вышла.
***
Рано утром движение было свободным, что сделало дорогу Кинси в такси к дому мэра в фешенебельном районе Линкольн Парка быстрой. Слишком быстрой. Хоть она и останавливалась, чтобы выпить кофе и дать им фору, все равно приехала одновременно с Уайаттом и Алекс. Плохо. Ее профессиональная преданность принадлежала городу Чикаго, но ее сердце было с Дэмпси.
С одним из Дэмпси, в частности. Ей не понравилось то, как Люк смотрел на нее в кухне, словно оценивал врага, а сейчас ей надо было сыграть роль для мэра. Совмещать эти два мира становилось все тяжелее и тяжелее.
Прежде, чем Уайатт и Алекс выбрались из своей машины, Кинси взбежала по ступенькам к особняку Эли, увитому плющом, и позвонила в дверной звонок. Дверь открыл Эли, выглядящий устало, угрюмо и так повседневно, как она никогда его не видела, в футболке защитного цвета, пляжных шортах и кроссовках.
— Кинси, — выражение его лица помрачнело при виде Дэмпси.
— И это все? — спросил он Алекс. — Я думал, ситуация будет расценена, как достаточно серьезная, чтобы оправдать присутствие всей вашей семьи, мисс Дэмпси.
— Мы не хотели подавлять вас, — ответила Алекс, проходя внутрь не дожидаясь приглашения. — Уайатт здесь, чтобы убедиться, что все будет честно.
Будто из ниоткуда, огромный черный пес прыгнул на Алекс и поднялся на задние лапы, став почти таким же высоким, как она. Рассмеявшись, она потрепала его за уши и опустила на землю.
— Кто ты, большой мальчик?
— Это Шэдоу, — ответил Эли тоном, наполненным гордостью. — Он ужасный сторожевой пес, потому что всех любит, — мэр протянул руку Уайатту. — Мистер Фокс. Я так понимаю, вы служили в 3/5. “Темная лошадь”[1].
Рожденная в семье военных, Кинси знала, что он имел ввиду батальон морских пехотинцев, в котором служил Уайатт, и его название. Двое мужчин обменялись понимающими взглядами и пожали руки, а затем Эли развернулся и пошел вперед, давая им понять, чтобы следовали за ним.
Кинси никогда прежде не была в доме мэра, но знала, что это был дом, в котором прошло его детство, а также место, где убили его родителей. На всем пути до кухни был развешаны фотографии, в основном Эли еще ребенком, окруженного родителями и с гордостью демонстрирующего трофеи и пойманную рыбу. Счастливые воспоминания, разбитые вдребезги бессмысленным актом насилия, когда отец Эли, прокурор округа Кук, был застрелен боссом мафии, против которого он вел дело.
У Кинси в голове не укладывалось, как Эли мог все еще жить здесь. Встретив ошеломленный взгляд Алекс, она поняла, что была не одинока в своем непонимании.
— Присаживайтесь, — распорядился Эли, махнув рукой на широкий обеденный стол в приятно обставленной кухне. Солнечный свет проникал через жалюзи, ложась на комнату яркими полосами.
Все уселись, в том числе и пес, который компанейски растянулся у ног Эли. Мэр вернулся к тому, чем занимался до их прихода, и продолжил готовить кофе. Только отмерив, засыпав и нажав на кнопку старта кофеварки, он снова обратил внимание на веселую маленькую компанию.
— Итак, ты переметнулась на другую сторону, Кинси, — проговорил он опасным тихим голосом.
Именно этого она и боялась.
— Здесь нет сторон, мистер мэр. Только необходимость минимизировать ущерб, нанесенный ситуацией, и убедиться, что город не понесет никакой ответственности.
— Говоришь как настоящий мастер пиар-манипуляций, — он перевел свой свирепый взгляд на Алекс. — О чем, мать твою, ты думала, Александра?
Насколько Кинси могла судить по своему ограниченному опыту, у Уайатта Фокса было два состояния: Холодное безразличие и Безумное раздражение, и выражения лица для этих двух состояние были почти одинаковыми. Но после фамильярного обращения к Алекс со стороны Эли, Кинси обнаружила новое выражение лица старшего из Дэмпси: удивление. Серо-голубые глаза широко распахнуты, а взгляд мечется между Эли и его сестрой.
— Это официальный допрос? — спросил Уайатт мэра.
— Думаете, я обычно прошу людей, которым наплевать на мой город, прийти ко мне в шесть утра, если хочу обсудить все официально? Я пригласил вас, потому что лучше узнаю ее точку зрения до того, как сегодня дерьмо попадет в вентилятор. Я провел предыдущие два часа разговаривая с комиссаром Фриманом, медиа-службой Чикагского полицейского департамента и Сэмом Кокрэйном. Та машина стоит четыреста тысяч долларов!
— Вычтите их из моего жалования, — недовольно пробурчала Алекс, закусив губу.
— Ты имеешь в виду из жалования, которое ты больше не будешь получать? — Эли глубоко вздохнул, схватившись руками за столешницу, словно мог запастись спокойствием из какого-то внутреннего резерва. — Ладно. Расскажи мне, что произошло.
Щеки Алекс вспыхнули. Примирительный тон Эли не остался незамеченным ею.
— Он был груб. Назвал Гейджа пидором, Бэка гастарбайтером, а меня бабой.
Эли развел руками.
— Мир бывает грубым, Александра. Он полон невероятной грубости и ужасно нетерпимых людей.
— О, я знаю, — язвительно сказала Алекс.
Мэр выразительно выгнул бровь, насмешливое выражение не покидало его лица.
— Но мы — общественные служащие, и эти грубые люди платят нам жалование.
— И финансируют твою кампанию, — Алекс поднялась, что выглядело невероятно эффектно. — Этот мудак решил оскорбить людей, которые прибыли, чтобы вытащить его из машины, попавшей в аварию, причиной которой стал он же. Он был пьян и мог убить себя или кого-нибудь еще.
— Нет очевидцев его вождения в пьяном виде.
Алекс ахнула.
— От него воняло, как от пивоварни! Чикагский департамент полиции как раз должен был проверить его на алкоголь после того, как мы уехали.
Эли скрестил руки.
— Результат пришел, он не превысил допустимого лимита.
Новость, кажется, сдула паруса Алекс, но как обычно с Дэмпси, это не продлилось долго. Она повернулась к Уайатту и выругалась таким красочным языком, который больше подошел бы армейской столовой.
— Этот боров ненавидит нашу семью, потому что Бэк влюблен в его дочь. Когда Люк подрался с мудаком МакГиннисом, Кокрэйн со своей газетой встал на сторону департамента полиции, а теперь те у него в кармане.
Кинси внимательно наблюдала за реакцией Эли. Он хорошо скрывал ее, но правда в высказывании Алекс нашла в нем отклик. Тем не менее, он оставался непоколебимым политиком.
— Необоснованные обвинения в коррупции не помогут тебе здесь, Александра. И все еще остается небольшой вопрос с причинением ущерба очень дорогой машине. Пьяный или нет, теперь он, вероятно, подаст в суд на город.
— О, я уверена, что ты сможешь с этим разобраться, Эли. Ты обладаешь властью, а влиятельные ребята всегда держатся вместе.
— Пожарная Дэмпси, — Кинси выразительно посмотрела на Уайата, который откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки, и с жадным любопытством наблюдал за обменом репликами, разворачивающимся перед ним. Эта ситуация полным ходом вырывалась из-под контроля, а старший брат, который, как предполагалось, должен был убедиться, что все интересы Алекс будут учтены, выглядел так, словно хотел, чтобы в одной руке у него была коробка “Милк дадс”[2], а в другой — большая бутылка Колы. Уайатт на мгновение глянул на Кинси и, очевидно, не проникшись отчаянием, сквозившим в ее взгляде, снова обратил внимание на спорящих.
Да во имя ее женского начала, неужели Кинси придется все делать самой?
Она умоляюще взглянула на Эли.
— Мистер мэр, она расстроена и...
— Нет, подожди секундочку, — отрезал Эли, подняв руку, чтобы прервать защиту Кинси. Его взгляд впился в Алекс. — Да ты хотя бы знаешь значение слов “обладать властью” или “иметь право”? Потому что если ты посмотришь, то там будут выходные фотографии Дэмпси, Александра. Думаешь то, что у тебя в семейном деле есть погибший пожарный и твой крестный является офицером, делает тебя неприкасаемой? Это так не работает. Ты слишком мала во всей этой системе и то, что ты сцепилась с Кокрэйном, не делает тебя больше. Это делает тебя глупой. Я бы спустил все на синдром тигрицы-защищающей-своих-детенышей, но рискую быть обвиненным в том, что являюсь патриархальным ненавидящим женщин ублюдком.
— Меня воспитывали, чтобы я гордилась своей семьей, а не принимала дерьмо от людей, которые оскорбляют их, — огрызнулась Алекс.
Во взгляде Эли вспыхнуло восхищение, между ними произошел достойный Оскара обмен взглядами, но они быстро снова напустили безразличие.
— О, так гордись, Александра. Будь гордой, но без работы.
— Отлично! Я подам в отставку.
— Алекс, — предупредительно сказал Уайатт. — Ни слова больше, — наконец-то. Он поднялся и открыто посмотрел на мэра. — Пожарная Дэмпси будет сотрудничать на любых разбирательствах дела.
Эли ответил сердитым взглядом.
— Центральное управление ЧПД свяжется сегодня на счет дальнейших шагов, — его реплика завершала разговор, и все поняли это, кроме Алекс, которая присела на корточки и чесала за ушами Шэдоу, отчего пес радостно бил хвостом. Кинси подозревала, что она пыталась взять себя в руки и использовала пса, чтобы вернуть контроль над эмоциями.
Уайатт направился к входной двери. Кинси поднялась, чтобы присоединиться к нему.
— Задержись на секунду, — сказал Эли.
Кинси замерла, ее грудь наполнилась страхом, потому что она знала, что именно это и услышит.
— Не ты, Кинси. Зайдешь ко мне в офис, как только появишься сегодня в мэрии. Александра, я хочу поговорить наедине.
Уайатт ощетинился.
— Все, что вы хотите сказать...
— Все в порядке, Уай, — оставив в покое собаку, Алекс поднялась и коснулась руки брата. — Если я не выйду через пять минут, можешь вызывать поисковую команду за моим телом. И убедись, что на моих похоронах будет звучать Грин Дэй[3].
Уайатт не выглядел убежденным, но одного тяжелого взгляда от Эли, похоже, оказалось достаточно, чтобы заверить его, что Алекс не будет скомпрометирована большим плохим мэром. Очевидно, это какой-то код военного братства.
Однако, Кинси все еще ощущала опасность, когда мэр повернулся к ней, чтобы попрощаться.
— Ты ходишь сейчас по тонкой грани, Кинси. Будь осторожнее, принимая сторону такой переменчивой команды, как Дэмпси.
Алекс приглушенно вздохнула, не соглашаясь с этим.
— Я не собираюсь делать ничего, что может пойти вразрез с интересами города, мистер мэр, — твердо сказала Кинси. Или ее собственными добавила она, в своих запутанных из-за Люка мыслях.
— Хорошо знать, что ты прикрываешь мою спину, — ответил он с острой, как нож, улыбкой. которой она ни на секунду не поверила.
Кинси, следуя за Уайаттом, вышла в прихожую, где несколько неловких минут они стояли, глядя на стены, часы с маятником, куда угодно, только не друг на друга.
Наконец, он с отвращением фыркнул.
— С каких это пор моя сестра и мэр перешли на ты?
Кинси подхватила предложенную тему, благодарная любой возможности поговорить.
— Насколько я знаю, они встречались только однажды. Мы с мэром ужинали в “Смит и Джонс”, где пересеклись с Гейджем и Алекс.
Уайатт обдумал эту информацию. Или, по крайней мере, Кинси предположила, что он занят именно этим. В отличие от Люка, у которого все можно было понять по лицу, Уайатта невозможно быть прочитать.
— Я думала, что ты пришел сюда, чтобы убедиться, что над ней не будут издеваться, — нарушила она затянувшуюся тишину.
— Значит, так мы называем то, что здесь произошло?
Замечание принято. То, что они увидели, было больше похоже на брачный ритуал между двумя возбужденными, стучащими копытами лосями. В этот момент Кинси осознала, что Уайат абсолютно правильно поступил, оставаясь в стороне и позволяя своей сестре самой разбираться с Эли. Если что-то и могло спасти Алекс, то это увлеченность Эли ею.
Неплохо, мистер Фокс.
Минута прошла в тишине.
Затем вторая.
— Скажи Алекс, что я буду в машине, — Уайатт вышел наружу, а Кинси, наконец, выдохнула воздух, который задерживала. Парень все еще чертовски нервировал ее.
Как только отведенные пять минут истекли, появилась Алекс, щеки которой пылали красным.
— Что случилось?
— Давай просто пойдем, — пробормотала Алекс, распахнув тяжелую дубовую дверь.
Кинси догнала ее на ступеньках.
— Что он сказал? — Тишина. Ее грудь сжалась от беспокойства. — Он… он пытался приставать к тебе?
Ужаснувшись, Алекс покачала головой, словно собака, выбравшаяся из воды.
— Конечно же нет! Он просто… — ее щеки все еще горели и она прижала ладони к лицу, чтобы остудить их. — Где Уай?
— Он не мог выдержать больше ни секунды в моем слишком блестящем обществе, поэтому пошел в машину. Ты собираешься рассказать мне, что произошло, или мне пойти обратно и выбить ответ из Эли?
Алекс пробормотала что-то невнятное.
— Что-что?
— Мы говорили о собаке. Это помесь лабрадора ретривера и бордер-колли.
— О собаке?
Девушка смущенно пожала плечами.
— Он хотел узнать, как я держусь.
А, вот это было ближе к правде.
Алекс отмахнулась от усмешки Кинси.
— О, не переживай. Симпатия продлилась всего пять секунд, а затем он снова вернулся к своему обычному дерзкому, подавляюще мужскому поведению. Он сказал мне, что я настолько вывожу его из себя, что он больше всего хочет перекинуть меня через колено.
— Он не мог сказать этого тебе! Это сексуальное домогательство.
— Привет, ты видела, где я работаю? Он бы не сказал этого, если бы считал, что я не смогу с этим справиться.
Может быть, но это все еще было возмутительным поведением со стороны действующего мэра. Кинси фыркнула от возмущения. Эти политики и их властные замашки.
— Надеюсь, ты осадила его.
— Я ответила “Сделайте это, мистер мэр, и приготовьтесь доживать свои жалкие деньки без яиц”, — она разразилась нервным хихиканьем, которое грозило перерасти в истерический смех. О Боже. Женщина полностью заворожила Эли своим блеском, а самой ей вскружила голову его властность.
— Проклятье, — сказала Кинси. — Мне лучше запастись фонариками и бутылками с водой.
— Эм?
— Когда вы двое сойдетесь вместе точно наступит какой-нибудь “конец света”. Землетрясения, бунты, ряды элитной недвижимости на чикагском Золотом берегу[4] упадут в озеро Мичиган.
Алекс зашагала по дорожке, ведущей на улицу, едва ли не вприпрыжку, что было довольно неуместно, учитывая ее шаткое положение.
— Не беспокойся, мир в безопасности. Мистер Метросексуал и девочка, питающаяся остатками китайской еды, которую находит в своей толстовке? Эм. Нет.
— Я не говорю, что тебе нужно рожать ему детей, но ты можешь удовлетворить желание. Я знаю, что ты думала об этом, — каждая сознательная женщина в западном полушарии думала об этом.
Словно найдя силы в изданном ею громком фырканье, Алекс зашагала еще быстрее по обсаженной деревьями дорожке Линкольн парка. Кинси пришлось ускориться, чтобы не отставать.
— В моей спальне недостаточно зеркал, чтобы удовлетворить его потребность поправить волосы в процессе.
— Спорим, в его достаточно, — ответила Кинси с усмешкой.
— Слушай, может у меня и худшая история свиданий среди всех женщин Чикаго, но поверь мне, когда я говорю, что недостаточно отчаялась, чтобы решиться на такое, — она направилась к ожидающему их Уайатту, ее лицо снова приняло мрачное выражение. — Прямо сейчас мне нужно сосредоточиться на том, как разобраться со всем этим беспорядком, Кей. Что мне делать дальше?
-----------------
[1] 3-й Батальон 5-е Морские пехотинцы (3/5) является батальоном пехоты в Корпусе морской пехоты Соединенных Штатов. Батальон, который называют «Темная kошадь», базируется из Базового лагеря Корпуса морской пехоты Пендлтон, Калифорния и состоит приблизительно из 1 000 Морских пехотинцев и Матросов. Они подпадают под команду 5-го Морского Полка и 1-го Морского Подразделения.
[2] Milk Duds — конфеты-карамельки, покрытые молочным шоколадом, продукт фирмы «Hershey», классический символ похода в кино.
[3] Американская панк-рок группа, основанная в 1986 году.
[4] Gold Coast (Золотой берег) — район между парком Линкольна и водонапорной башней, где сохранилось много красивых старинных особняков. Долгое время это было место, где селилась элита, отсюда и произошло название.
|
