Особенности толкования договора в российском гражданском праве
Скачать 2.88 Mb.
|
| §4. Перспективы применения субъективного и объективного подходов к толкованию договора в российском праве. Субъективный и объективный подходы к толкованию договора, рассмотренные в настоящей главе, представляют собой исходные начала толкования, которые основаны на фундаментальных для договорного права принципах автономии воли и защите доверия (расчета) сторон. С одной стороны, они служат для суда концептуальными ориентирами в процессе толкования договора с целью установления прав и обязанностей его сторон, с другой – представляют собой практическое руководство для суда по вопросу о том, как следует разрешать спор о толковании. На наш взгляд, применение указанных подходов в российском праве могло бы служить целям достижения единообразия судебной практики по спорам о толковании договора, а также гармонизации такой практики с основными тенденциями развития современного иностранного договорного права. Представленное в настоящей главе исследование зарубежных правопорядков свидетельствует о том, что субъективный и объективный подходы к толкованию в иностранной практике играют важную роль при нахождении судом наиболее сбалансированного и справедливого решения при рассмотрении договорных споров. Учитывая потребности динамично развивающегося отечественного оборота, когда между сторонами нередко заключаются многостраничные договоры, применение указанных подходов в российской практике могло бы оказать судам существенную помощь при определении исходных позиций при оценке приводимых сторонами доводов в споре о толковании. На основе исследованного материала можно прийти к выводу о том, что субъективные и объективные начала толкования могут быть обнаружены еще в римских источниках, вместе с тем сами подходы к толкованию договора, исходя из значения воли сторон для установления содержания договорных условий, сложились позднее, в девятнадцатом столетии. Для современных правовых систем противопоставление указанных подходов играет роль лишь в рамках теоретической дискуссии. С точки зрения практики данные подходы сближаются, дополняя друг друга. Принимая это обстоятельство во внимание, представляется, что российскими судами при разрешении споров о толковании должны быть учтены оба подхода, поскольку они помогают найти правильное решение при сохранении баланса интересов сторон (субъективный критерий) и интересов оборота (объективный критерий). Так, если субъективный подход к толкованию договора основан на консенсуальной (классической) модели договора, в рамках которой главенствующее значение отведено воле сторон, то объективный подход базируется на защите доверия (расчета) другой стороны и третьих лиц. Автономия воли и защита доверия для теории толкования договора являются отправными (исходными) точками, а нахождение в каждом конкретном деле компромисса между ними является задачей суда. Формирование на уровне доктрины и выводов высших судебных инстанций критериев толкования договора на основе рассмотренных подходов могло бы служить целям практического разъяснения того, какова роль суда и какого рода интересы должны учитываться при разрешении конкретных споров. С точки зрения российской практики применения ст. 431 ГК РФ следует указать, что первоочередной задачей суда при определении прав и обязанностей договора является установление действительной воли сторон, что согласуется с принципом свободы договора, закрепленным в ст. 421 ГК РФ. Как было показано нами в главе первой работы, следование буквальному значению содержащихся в договоре условий неоправданно ограничивает права сторон по представлению доказательств того, каково было содержание действительной воли при заключении договора. В этой связи для российского права опровержимая презумпция в пользу буквального значения могла бы быть достаточным способом защиты интересов стороны, положившейся на буквальный смысл договора. Вместе с тем, наличие такой презумпции не изменяет основную задачу суда по установлению действительной воли сторон. Поскольку такая воля устанавливается на основе непосредственного наблюдения и соотнесения опыта интерпретатора (суда) и сторон, при применении субъективного подхода речь идет об эмпирической воле. В этой связи при применении субъективного подхода для российских судов важен вывод о том, что такая воля рассматривается с позиции непосредственной стороны договора, поэтому значение имеет то, что другая сторона (адресат заявления) знала или не могла не знать о намерении стороны-заявителя. С точки зрения практики, необходимым условием для применения субъективного подхода является установление авторства спорного условия как для распределения бремени доказывания между сторонами в споре о толковании, так и для учета позиций стороны-заявителя и стороны-адресата. При этом судам следует учитывать, что как от стороны-заявителя, так и от стороны-адресата возможно требовать принятия мер по доступному изложению своей воли и по уточнению смысла волеизъявления соответственно. Предъявление указанных требований к каждой из сторон могло бы укрепить договорную дисциплину участников отечественного оборота. Вопрос о том, какое из предлагаемых сторонами спора значение должно быть положено в основу решения, должен разрешаться судом, исходя из всех обстоятельств дела, прежде всего с учетом доказательств того, как спорное условие было или должно было быть понято конкретной стороной-адресатом. Ввиду практических сложностей, в том числе связанных с доказыванием того, что значение действительной воли было понятно ее адресату, при толковании договора российские суды могут обращаться к объективному подходу, а именно к пониманию спорного условия разумным лицом. Речь может идти о толковании спорного условия согласно принципам разумности и добросовестности, которые знакомы отечественному законодательству (ст. 10 ГК РФ) и практике. Для отечественной практики важно, что при применении объективного подхода следует устанавливать разумную волю, которая охватывает наиболее вероятное значение условия договора, исходя из того, как разумное лицо (среднестатистический контрагент) поняло бы смысл спорного условия. При этом разумное лицо ставится на место стороны договора, учитываться должны обстоятельства заключения и исполнения договора, а также иные индивидуальные обстоятельства, которые относятся к сфере каждой из сторон (коммерческий опыт, наличие знания о фактах, квалификация и т.д.). Важно то, что при установлении понимания разумного лица, судам следует оценить, какие разумные, то есть требующиеся по условиям оборота, меры были приняты конкретными сторонами договора для изложения спорного условия и достижения его понимания. Кроме того, при применении объективного критерия следует руководствоваться принципом добросовестности, который предполагает учет соответствующей стороной не только собственных интересов, но интересов противостоящей ей стороны, в особенности тогда, когда имеется неравное экономическое положение сторон (например, договоры, заключаемые с потребителями). С учетом изложенного и на основе правил, содержащихся в Венской конвенции, Принципах УНИДРУА, Принципах европейского договорного права и DCFR, представляется возможным в целях применения указанных подходов к толкованию договора предложить следующие выводы, которые могут быть положены в основу возможных разъяснений высшими судами практики применения ст. 431 ГК РФ. Договор должен толковаться с учетом действительной общей воли сторон. Если будет установлено, что воля одной из сторон была направлена на придание договору определенного значения, и в момент заключения договора другая сторона не могла не знать об этом, договор толкуется в соответствии с таким значением. Если действительная общая воля сторон не может быть выявлена, договор должен толковаться в соответствии со значением, которое разумные лица на месте сторон придавали бы договору. Представленные формулировки, которые могут быть положены в основу разъяснений высших судебных инстанций, являются примерным и, вместе с тем, главная задача их принятия состоит в том, чтобы обратить внимание российских судов на необходимость рассмотрения спорного условия с позиций конкретной стороны, которой такое условие адресовано, либо с позиций разумного лица. ГЛАВА III. ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ДОГОВОР КАК ОБЪЕКТ ТОЛКОВАНИЯ §1. Общий обзор нормативной регламентации процесса толкования договора. В предыдущей главе нами были рассмотрены два основных подхода к толкованию гражданско-правового договора. Указанные подходы в законодательствах рассматриваемых нами правопорядков существуют в различной форме – норм закона, выводов судебной практики, доктринальных положений. Важное значение имеет то, что они дополняются специальными правилами, которые помогают суду применять их на практике. В настоящей главе предлагается обзор правовой регламентации процесса толкования договора, а также представлена классификация правил толкования договора согласно той функции, которую они выполняют на практике. Но прежде следует остановиться на двух методологических проблемах, важных для последующего изложения. Первая проблема состоит в том, что споры о толковании договора в большинстве случаев носят индивидуальный характер, в этой связи сформулировать универсальные общеобязательные стандарты не представляется возможным. В равной степени сложно установить общие условия применения каждого правила толкования. Как отмечают C.-W.Canaris и H.C.Grigoleit, применительно к субъективному и объективному подходам к толкованию, несмотря на то, что данные подходы «широко распространены и достаточно обоснованы, сложно их сформулировать в более определенных положениях, дополнив последующими правилами. Причиной этому служит природа процесса коммуникации и его фундаментальная зависимость от обстоятельства конкретного дела. Возможно установить общие правила, к примеру, практические указания, основанные на опыте обычной коммуникации. Вместе с тем, количество возможных правил практически не ограничено. Более того, любое правило может привести к ошибкам ввиду особенностей дела и должно быть ограничено большим количеством исключений, которые не могут быть сформулированы заранее для всех обстоятельств»170. В этой связи данные авторы подчеркивают, что «неудивительно, что даже в континентальных системах толкование в значительной мере регулируется общими принципами и судебной практикой»171. Соглашаясь с данным мнением, можно привести пример ранней европейской кодификации – ФГК, глава пятая которого содержит набор правил различной природы, которые не образуют собой единой системы. Кассационный суд Франции специально указал на то, что данные правила не связывают судью и носят, скорее, рекомендательный характер172. Справедливо утверждать, что кодификация правил толкования всегда будет либо неполной, либо излишней, учитывая природу толкования договора. Вторая проблема связана со сложностью разделения собственно правил толкования в юридическом смысле и правил формальной логики и языка, к которым может обратиться суд при толковании содержания договора. Эта проблема характерна не только для теории толкования договора, но и для юридической герменевтики в целом. Согласно позициям классических юристов девятнадцатого столетия применительно к правилам толкования закона – толкование как процесс принципиально не может быть рационализировано, то есть сформулировано в качестве правил. Эти соображения могут быть применены и к правилам толкования договора. Так, F.C. von Savigny отмечал: «Толкование представляет собою искусство, овладеть которым способствуют имеющиеся в изобилии прекрасные образцы древнего и нового времени. Несравненно слабее то, что выработано до сих пор в качестве теории толкования. Эта недостаточность современной теории – случайна, но не следует обманываться на счет значения подобной теории вообще, даже наилучшей, ибо искусство столь же мало, как и всякое иное, может быть сообщаемо или приобретаемо посредством правил»173. G. F. Puchta высказывал мнение, согласно которому правила толкования юристу вовсе не нужны: «Из правил критики и толкования образовалась особая наука, юридическая герменевтика, весьма поверхностная, бесплодная, не проникающая в суть дела, сухая дисциплина. Но, помимо здравого смысла, вся юриспруденция должна быть герменевтикой… От крайности должны охранять юриста здравый юридический такт и разум, внешние же правила полезны слабым головам, избавляя их от самостоятельного мышления, но таким лицам лучше вовсе не браться за толкование»174. Необходимо признать, что такая позиция характеризуется излишней категоричностью. На примерах обзора субъективного и объективного подходов к толкованию договора мы могли убедиться в том, что, как минимум, могут быть выделены общие начала толкования договора, которые основаны на осмыслении договора как гражданско-правового феномена, предполагающего изъявление воли стороной-заявителем и восприятие этой воли стороной-адресатом. В отечественной литературе указывается, что универсальные принципы толкования «не нацелены на разрешение спора между конкретными лицами, а преследуют более глобальные общеправовые цели, такие как, например, поддержание стабильности гражданского оборота, придание договору эффекта, защита слабого контрагента и т.д.»175. Эти подходы носят универсальный и, что еще важнее, юридический характер и, в конечном итоге, могут быть сформулированы в качестве принципов на уровне закона либо выводов судебной практики. Остальные правила могут дополнять, конкретизировать, развивать данные принципы применительно к конкретным обстоятельствам спора о толковании. В то же время необходимо признать, что имеется ряд «правил» толкования договора, которые не носят юридического (нормативного) характера и относятся к сфере языка и логики. В дальнейшем мы предлагаем называть такие правила, следуя терминологии, предлагаемой в западной доктрине, канонами толкования176, примеры которых будут рассмотрены нами далее. На наш взгляд, нормативный материал, а также выводы судебной практики различных правовых систем позволяет выделить собственно юридические правила толкования. Данные правила, несмотря на их гетерономную природу, могут быть классифицированы по их функциональному назначению, а также ранжированы согласно тому, носят ли они универсальный характер либо применяются от случая к случаю. В этом отношении следует выделить правила, которые можно охарактеризовать как принципы толкования договора, под которыми необходимо понимать основополагающие начала, исходные позиции, опираясь на которые суд разрешает спор о толковании. Сообразно уже изложенному в предыдущей главе материалу, таких принципов два – субъективный и объективный принципы толкования. Можно утверждать, что данные принципы представляют собой первый уровень правовой регламентации процесса толкования, наиболее общие правила, которые применяются в каждом деле, то есть носят универсальный характер. Как мы указывали ранее, данные принципы находят свое отражение в различной нормативной форме. В Германии на уровне норм закона (§§ 133 и 157 ГГУ) и дополняющих данные нормы выводов судебной практики. Во Франции такой нормой является ст. 1156 ФГК, закрепляющая субъективный подход к толкованию, и судебная практика, согласно подходам которой субъективный принцип толкования был дополнен элементами объективного подхода. В Англии - это судебная практика, прежде всего, дело Investors Compensation Scheme, в котором были изложены основы объективного подхода. В США – также судебная практика и частные кодификации (Restatement (Second) of the Law of Contracts), Единообразный торговый кодекс США177. В российском праве субъективный и объективный критерии в рамках закона либо выводов судебной практики не закреплены, на что мы уже обращали внимание на ранее. В Венской конвенции, Принципах УНИДРУА, Принципах европейского договорного права, DCFR – это нормативные предписания, на которые мы ссылались ранее. Общая характеристика данных принципов была представлена в предыдущей главе работы. Данные принципы реализуются на практике посредством применения собственно правил толкования, которые образуют второй уровень правовой регламентации процесса толкования договора. Такие правила можно назвать непосредственно юридическими правилами толкования, под которыми следует понимать стандарты оценки судом неясных условий договора, применяемые исходя из конкретных обстоятельств дела. Следует признать, что эти правила носят гетерономный характер, иными словами - они различны по своей правовой природе и призваны выполнять различные функции при толковании договора. В отличие от канонов толкования они имеют юридическую природу, поскольку посредством их применения решаются правовые вопросы (установление воли сторон и понимания разумного лица, определение приоритета различных версий толкования, распределение бремени доказывания в споре о толковании, ограничение толкования и т.д.). По критерию функциональной направленности можно выделить следующие правила толкования договора: (1) правила учета обстоятельств, принимаемых во внимание при толковании договора; (2) правила, ограничивающие (запрещающие) толкование договора; (3) правила, устанавливающие предпочтение различных версий толкования договора. Если принципы толкования договора устанавливают общие методологические начала, обозначая исходную позицию (содержание воли стороны либо понимание разумного лица), опираясь на которую суд разрешает спор о толковании, то правила толкования договора являются непосредственным руководством для суда при оценке доводов сторон. При этом правила толкования в отличие от принципов не носят универсальный характер и применяются от случая к случаю, поскольку в одних делах имеются условия их применения, в других - такие условия могут отсутствовать. Вместе с тем следует признать, что такие правила составляют основной уровень правовой регламентации толкования договора. В параграфах втором, третьем и четвертом настоящей главы предлагается подробный обзор правил толкования на примерах из практики различных правопорядков. Третий уровень регламентации процесса толкования договора представляет собой уже упомянутые выше каноны толкования (canons of construction), под которыми следует понимать различные предписания, в том числе имеющие нормативную форму, которые по своей природе относятся к сфере логики и правил языка (обзор таких правил приведен в пятом параграфе настоящей главы). Данные правила также не обладают свойством универсальности, поскольку условия их применения тесно связаны с индивидуальными особенностями того, как с точки зрения языка составлен договор. Они могут служить для суда лишь общими ориентирами при применении собственно юридических правил. |
Похожие:
 | Тема: Изучение особенностей института наследования в Российском гражданском праве | | Федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение высшего профессионального образования |
 | Понятие, значение, правовая природа и классификации сроков в гражданском праве РФ | | Российской Федерации в трех томах / Под ред. А. П. Сергеева" (Кодекс, 2010, 2011 (в соавторстве)); учебных пособий "Правовое регулирование... |
| Расторжение договора аренды нежилого помещения и ответственность сторон | | Законодательная база, определяющая предпринимательскую деятельность в России 18 |
| Общая характеристика категории «добросовестность» в гражданском праве россии 7 | | Методические рекомендации для преподавателей, ведущих семинарские и практические занятия |
| Условные завещания как разновидность особого завещательного распоряжения в российском праве | | Иванова, 2, на участке с кадастровым номером 55: 36: 120500: 111 который принадлежит на праве собственности, что подтверждается свидетельством... |