Материалы Шестой Международной научно-практической конференции 22 24 октября 2009 г. Казань Казанский государственный университет 2009
Скачать 6.97 Mb.
|
Физиологические очерки Фаддея Булгарина Под «физиологией» в 1840-х годах время понимали ничто иное как, изучение и описание жизни общества, социума во всем его многообразии, подобно тому, как исследуется живой организм. Сам же Ф.Булгарин утверждал, что цель его «физиологических очерков» – «изображение того, как можно помочь бедному человеку, защитить безвинного и открыть зло». «Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода», вышедшие в 1843 году, состоят из пяти отдельных, несвязанных сюжетно произведений: «Возчик-ночник», «Русская ресторация», «Гостиный двор, «Ворожея», «Львы и шакалы». Каждый из очерков, посвящен определенному фрагменту жизни русского общества, вместе же эти фрагменты составляют целую панораму российской действительности. Тематический охват булгаринских «физиологий» необычайно велик: быт русских извозчиков, мещан, купцов, чиновников, мода дворян, история питейных и торговых заведений в России. Одним словом, журналист попытался отобразить российские реалии в «вертикальном разрезе», начиная с низших сословий общества и заканчивая его верхушкой. Знакомство с авторской установкой можно начинать непосредственно с общего названия – «Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода». Номинативное значение заглавия, вроде бы, предельно ясно, в нем уже вынесена тема повествования: нравы русских людей, включая и отрицательные их стороны. Обратим внимание на то, что название разделено на две смысловые части – первая конкретна: «очерки русских нравов» (ключевое слово здесь «русских»), вторая более абстрактна: «Лицевая сторона и изнанка человеческого рода» (здесь смысловое ударение ставится на «человеческий род»). Так вот именно вторая половина и свидетельствует об изначальной установке Ф.Булгарина, его интересует человек как таковой, вне социальных, этнических и прочих принадлежностей. Он обращается к родовому, общему, но, естественно, через осмысление и отображение частного, то есть российской действительности. Более полно писательский настрой открывается во вступительной части первого очерка «Возчик-ночник»: «Я уважаю достоинство человека и ненавижу безотчетную карикатуру, которая, как кривое зеркало, показывает все криво. Все должно иметь свою цель, а с какой целью вы станете употреблять кривое зеркало! – Каждая вещь имеет две стороны: лицевую и изнанку, везде и во всем есть добро и зло, и наблюдатель сердца человеческого, должен смотреть на него с обеих сторон» [1]. Причиной тех или иных негативных жизненных явлений Ф.Булгарин считает несовершенство человеческой природы как таковой. Да и само ее несовершенство принимает как нечто, данное свыше, как установленный миропорядок. И отталкиваясь от этого, он поясняет место и роль человека в этом мире помогать друг другу и обличать порок и глупость. Уточняет он и средства, с помощью которых он собирается это делать – «сатира» и «карикатура». Как видно, данное обращение к читателям содержит в себе не столько писательские принципы Ф.Булгарина, сколько его мировоззрение вообще, что во многом облегчает дальнейшее понимание текста, а также целей и задач, поставленных автором при его написании. Читатель с первых строк, как бы, настраивается на философско-лирический лад и затем подводится непосредственно к самому повествованию. Такое начало «издалека» характерно для Ф.Булгарина-очеркиста. Он обязательно проводит предварительную беседу с аудиторией. Причем «подготовка» идет в несколько этапов. Сначала идут рассуждения самого широкого плана, затем фокус сужается, и автор объясняет, чем мотивирован выбор темы его очерка. Отчасти постоянные оговорки-пояснения журналиста играют роль своеобразного манифеста, теории жанра, вкрапленной в художественно-публицистический текст. По сути, булгаринские тезисы отражают основные принципы «физиологического» очерка. Действие «Возчика-ночника» развивается в реальном времени, повествование ведется от лица автора, причем сам он является участником, описываемых событий. Фабула предельно проста: Ф.Булгарин, возвращаясь поздно ночью домой, нанимает извозчика, а тот рассказывает ему историю своей жизни. В описании внешности возчика автор довольно скуп: «Пожилой мужичек в длинном армяке с заплатами серого и коричневого сукна». Зато подробнейшим образом, описаны его дрожки: «корпус повешен был на сыромятных ремнях при прикрепленных и согнутых дугой железных шинах <…> Спицы в колесах, хотя и были укреплены клиньями, дребезжали от каждого поворота колес, которые переваливались на обе стороны, потому что оси были гораздо длиннее ступиц и ступицы шире объема осей. Одна оглобля крашенная, а вместо другой оглобли шест». В таком детальном показе можно отметить два интересных момента. Во-первых, он компенсирует схематичность портрета самого возчика. Происходит своеобразный перенос. Мы знакомимся с центральным героем через описание его дрожек, словно они рассказывают нам об этом человеке. Сообщают о его бедности, неказистости, неустроенности в жизни еще до того как сам возчик начал свой рассказ. Во-вторых, «портрет» дрожек дает нам право говорить об использовании Ф.Булгариным такого приема, как фотографичность, суть которого, как известно, состоит в том, что предмет отображается с такой точностью (порой даже в ущерб художественности), что читатель имеет полное представление об его устройстве. Обратимся к главному герою очерка. Очевидно, образ это собирательный. Еще в начале автор дает нам понять, что «хорошо знает извозчичье сословие, имеющее различные подразделения: свою аристократию, свое среднее сословие, свою чернь». Примечательно, что нанятый им возчик, прошел всю эту иерархическую лестницу сверху вниз: лихач, биржевик, ночник. А потому его рассказ дает представление о каждом из этих сословий. Безусловно, что очеркист не мог сразу встретить настолько подходящего ему человека, который в течении одного разговора дал бы полное представление о жизни извозчиков. По всей видимости, автор счел более верным изложить собранный им материал не от себя лично, а устами возчика, придав ему типические черты всей социальной группы. Использование такого приема определило и форму очерка. Внешне он схож и с интервью, и с исповедью, и даже отчасти с портретным очерком. Ф.Булгарин заводит беседу с героем и буквально после нескольких вопросов, (которые в современной журналистике назвали бы контактными) тот начинает откровенный рассказ о своей жизни, прерываемый изредка уточняющими, помогающими раскрыться вопросами писателя. Однако надо понимать, что форма эта весьма условна. Речь героя пестрит всевозможными присказками, насыщена жаргонизмами, просторечиями, профессионализмами: «вся недолга», «в волюшку потешился», «гамазеи», «зимняки безколодные» и т.д. Возчик сначала повествует о взлете своей карьеры, когда он принадлежал к разряду лихачей и «ничего не пивал, кроме шинпанского». В этой части дается картина нравов извозчичьей элиты, изнанкой которых являются пьянство и картежничество. Они-то и опускают героя на более низкую ступень извозчика-биржевика, где его ожидают и тяжкий труд, и издевательство господ. Интересно, что Ф.Булгарин не ограничивает персонажа рассказом только лишь о себе самом и своем сословии. Он использует, обусловленную профессией, социальную мобильность героя, чтобы взглянуть и на другие слои общества. В заключительной части очерка сконцентрирована основная идея произведения, то, что очеркист называет «лицевой стороной», положительными чертами человека. Если до этого главный герой предстает как свидетель пороков чужих, и жертва порока собственного, то теперь герой рассказывает о том, как спас от самоубийства чиновника, вернув забытую им в дрожках большую сумму казенных денег, и как выручает пьяных людей зимой, подбирая и развозя их по домам. Примечателен его финальный монолог: «Мне кажется, что от нас бедных ночников больше пользы, чем от лихачей, что в нужде и краюха оржанухи пирогом слывет, безногому и костыль дороже сапога. Правда, не красивы мы, ночники, и не быстры на ходу, да ведь не всем же красоваться и порхать по белу свету! Господь Бог создал и ворону, и паву, и зайца, и хомяка». Здесь авторский замысел относительно героя и отведенной ему роли становится окончательно ясным. Помимо функции рассказчика и проводника по «низам» общества, на него возложена и функция воспитательная. Вся его жизнь ничто иное, как поучительная история. Здесь ярко проявляется свойственный Ф.Булгарину дидактизм, который, впрочем, ничуть не противоречит заявленной автором позиции «истребления зла». Созданный писателем образ был призван показать типическое не только в быте и нравах петербургских извозчиков, но и типичность жизненного пути человека, вставшего на путь порока. Вместе с тем, показ нравов «извозчичьего сословия» работает на тактическую цель Ф.Булгарина: убеждение читателя в том, что судьбу человека определяет не социальное положение, а его личные, душевные качества. Можно составить следующий план, типического построения текста в «физиологиях» Ф.Булгарина. 1. Вступление: а) абстрактные, предваряющие повествование рассуждения; б) более конкретные рассуждения с привнесением личностного. 2. Исторический аспект рассматриваемой темы. Начинается, как правило, с древнейших времен и поэтапно приближается к современности. 3. Непосредственно объект изображения. Здесь же просматривается и стержень, на который нанизаны все элементы текста. Это ход авторской мысли, следующий от общего – к частному, от абстрактного – к конкретному, от глобального – к локальному. Исторический экскурс – это отнюдь не простая формальная историческая справка, не имеющая прямого отношения к тексту, а своеобразный исторический очерк внутри очерка физиологического. Это важная и неотъемлемая часть булгаринских «Нравов», отличительная черта его стиля. Для него трактир, описанный в одном из очерков, – зеркало русской души. Вскользь пройдясь по несоответствию изысканной французской кухни с атмосферой ресторации, которой более соответствует «перцовка, русские щи и кулебяка», автор выдает краткую характеристику «настоящему русаку». «Человеку, которому здравый смысл заменяет науку, который верит более на авось, нежели компасу и предпочитает как-нибудь высоким планам и расчетам. <…> У настоящего русака между скупостью и мотовством - нет середины и он живет по русским коренным пословицам: последняя копейка ребром и что в печи, все на стол мечи». Особое внимание стоит уделить булгаринской манере подачи существенного, через обыденную деталь. Так, например, автор без каких-либо описаний внешности, диалогов выделяет лишь один момент, как купцы пьют чай в прикуску: «Прикуска-это такое искусство, которому я никак не могу научиться. Каким образом сохранить во рту кусок сахару, обливая его горячею водою - это для меня до сих пор не постижимо. Но русские люди пьют по десять чашек с одним куском сахару во рту и разговаривают не картавя! Пот льет градом с чела собеседников, а они продолжают пить, поддерживая с необыкновенной ловкостью, блюдечко на пяти пальцах! Это тоже особая примета и особое искусство. Видимо, чай возбуждает дух промышленности! Вот купцы поставили чашки, ударили по рукам, с окончанием четвертого самовара! Теперь каждый из них пойдет в свою лавку и там также будет пить чай, с гостем, или от скуки». В этой сценке – весь русский купец. Для эффективности описания, Ф.Булгарин нарочито подчеркивает свое нерусское происхождение, что позволяет ему глядеть на происходящие глазами изумленного иностранца. Одним из ярчайших очерков булгаринского сборника является «Гостиный двор». Сюжет его выстраивается практически по той же стандартной схеме, но само произведение более отточено, совершенно. Вступление в «Гостином дворе» служит уже не только «трамплином» для развития действия, но и раскрывает цель, следующей за ним исторической части: «Из всех европейских народов, мы, русские, менее всего занимаемся отвлеченностями. Нам некогда. Все мы или служим, или отдыхаем в отставке, или торгуем, или сосем лапу в деревне <…> Когда тут думать о древностях, когда читать, обдумывать. Право некогда!» Ф.Булгарин весьма прозрачно намекает, что его исторические экскурсы направлены на просвещение. Приступает он к ним так же с помощью характерного приема, то есть обращается к этимологии слова «гость». Определив, что «у северных славян оно значило тоже, что негоциант», очеркист переходит к истории возникновения гостиных дворов, попутно рассказывая о возникновении Ганзейского союза, быте древнерусских торговых городов и многих других познавательных вещах. Очеркист не ограничивается голословными описаниями, а как истинный историк, предлагает читателю наглядный исторический документ: «Если вы хотите, не выезжая из Петербурга иметь понятие о том, каковы были в старину гостиные дворы в русских городах и даже первопрестольной Москве, ступайте на Щукине, на Апраксины Дворы, во внутренность и Толкучий Рынок. Тут вы увидите остатки древней нашей архитектуры, то есть лачуги и избушки, одна возле другой, в которых торгуют и складывают товары». Нельзя обойти вниманием и такой новый для булгаринской «физиологии» элемент как обращение к экономической специфике. «Физиологии» Ф.Булгарина являют собой огромную панораму меняющейся в конце XIX века российской действительности. В условиях социализации и демократизации журналистики постоянные оговорки-пояснения журналиста играют роль своеобразного манифеста, теории жанра, вкрапленной в художественно-публицистический текст, отражая основной принцип «физиологического» очерка, сформулированный Ф.Булгариным: любовь к ближнему – самое верное средство к познанию человека. Он любит своего героя, его интересует человек как таковой, вне социальных, этнических и прочих принадлежностей. В «физиологиях» он показывает предназначение человека в этом мире помогать друг другу, обличая порок и глупость, декларируя не столько свои писательские принципы, сколько свое мировоззрение. Писатели, по мнению Ф.Булгарина, должны просвещать и переубеждать знатных и богатых людей, полемизируя с ними на страницах печати, и вести за собой нижнее состояние, показывая красоту и благоденствие России. Все это в полной мере нашло отражение в «Очерках русских нравов». ЛИТЕРАТУРА 1. Все цитаты даны по: Булгарин Ф В. Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода. – СПб.: Издательство Смирдина, 1843. – 135 с. П.Д. Мисалимова, Казанский госуниверситет, выпускница Национально-этнические конфликты в России конца 1980-х годов Любые формы национально-политических конфликтов самым непосредственным образом вплетены в систему политических отношений. Неустойчивая форма существования государственного устройства, неизбежно влечет за собой обострения на национальной почве, как способе защиты от общественно-политических катаклизмов. Национальная политика в полиэтническом государстве есть сложное устройство, требующее пристального внимания и гибкости со стороны управления. Политический, экономический кризис, несостоятельность реформ перестройки, бездейственная и неадекватная национальная политика способствуют дальнейшей эскалации конфликтов. Проблема этнических конфликтов в течение последних десятилетий является одной из наиболее актуальных тем для исследователей, представляющих различные сферы науки. Главная причина столь пристального внимания к данному вопросу заключается в трудноразрешимости подобного рода конфликтов, которые к тому же стали одним из наиболее распространенных источников общественных противоречий и политической нестабильности. Большинство существующих в настоящее время конфликтов можно идентифицировать как этно-религиозно-территориальные. В июле 1985 года на ХХVII съезде ЦК КПСС, была провозглашена программа Перестройки, основным лозунгом которой был: «Через демократию – к новому облику социализма». Меняется прежняя идеология (сравнение «нас» с «не нами») на внедрении в массовое сознание идеи именно этнической солидарности, а не консолидации на основе надэтнических ценностей, способных сплотить людей независимо от этнического происхождения. Этничность еще более институционализируется [1]. Благодаря «перестроенной» политической платформе, национальные движения вышли на новый, как казалось непредсказуемый уровень. 12 октября 1986 года на пленуме ЦК КПСС М.Горбачевым была «введена «НПП» – новая национальная политика, в которой нового нет ничего. Выступивший первым в прениях первый секретарь комитета партии Башкирии Р.Хабибуллин объявил: «Проект платформы КПСС не содержит прорыва из устоявшихся взглядов, охраняя неприкосновенной иерархическую структуру национально-государственного устройства» [2]. Политические и экономические преобразования, воплотившиеся в программе «перестройки» стали завершающим этапом процесса дезинтеграции. Посткоммунистические элиты во многом оказались неспособны конструктивно отвечать на критику и вызовы; они часто оказывались склонны воспринимать нормальный демократический процесс как враждебный заговор, а не отнюдь не как рутину «ты – мне, я – тебе», которая является законом взаимоотношения государства и гражданского общества в государствах с устоявшейся демократической системой.) Низкая толерантность и ограниченная способность конструктивно решать проблемы группового многообразия представляют собой особо острую проблему, если общество неоднородно не только социально, но и этнически. Неспособность власти предупредить и разрешить рост национальных движений (в первую очередь регионы Закавказья и Прибалтики), проявившихся в различных типах и формах этно-национальных конфликтов. Тип подразумевает цель конфликта [3], для периода 1986-1991 годы, характерны три типа: 1.Статусные конфликты, связанные с выдвижением требований по изменению (повышению) политического статуса и объема властных полномочий той или иной этнотерриториальной автономии, чаще всего возникающие в условиях организации государства на принципах национально-государственного федерализма. На протяжении конца 80-х вплоть до принятия Конституции РФ (1993) годов, почти все регионы боролись за повышение статуса: автономные области стремились превратиться в республики, республики декларировали свой суверенитет и независимость. 2. Территориальные конфликты между отдельными автономиями в пределах единого политического пространства, федеративного государства ли этнической группой, не имеющей (лишенной) собственного образования, с одной стороны, и автономии или государством в целом, с другой стороны. Такого рода конфликты уже предполагают существенную «перестройку» внутри этнополитического пространства. Наиболее явный пример – осетино-ингушский конфликт. 3. Сецессионные конфликты, в которых выдвигаются требования по созданию собственной независимой государственности или воссоединения с соседним («материнским» или «родственным») государством. Решение подобного конфликта возможно исключительно посредством изменения территориальных контуров данного политического пространства. Такого типа конфликты являются абхазско-грузинский и приднестровский. Первая форма, с которой столкнулось общество, – стихийные конфликты, вспыхнувшие в разных местах страны: в Алма-Ате (декабрь 1986), Нагорном Карабахе (февраль 1988); массовое изгнание азербайджанцев из Армении и армян из Азербайджана (1989). Эти конфликты были стихийными столкновениями массового характера, в которых с полной определенностью проявились чувства и эмоции этнической и национальной неприязни, враждебности и ненависти, которые сопровождались насильственными действиями. Одновременно в них немалую роль играли чувства этнической солидарности. Вторая форма конфликтов как бы вырастала их первой. Затянувшиеся насильственные столкновения во многих случаях приобретали организованный характер. Из общей массы населения, задействованной в исходном эпизоде, выделялись боевики, т.е. группы добровольцев, преимущественно молодежи или мужчин в зрелом возрасте, посвящавшие себя сознательно и намеренно борьбе за «национальное дело», защите интересов своих сограждан. Именно так карабахский конфликт превратился в длительную войну между республиками. В таком же направлении развивались события и в Приднестровье, а затем и в Чечне. Конфликт приобретал новый статус, когда в действия включались регулярные войска то ли с целью подавить возмущение толпы, то ли с задачей прекращения насильственных действий, то ли в качестве особой силы, выступающей на «справедливой» стороне конфликта. При этом организованная военная сила государства, как показал опыт, наносила не меньший ущерб, чем тот, который был причинен на протяжении исходной фазы конфликта. Так обстояло дело в Тбилиси, Баку и Грозном. Третья форма межнациональных конфликтов была связана с нарастанием межнациональной напряженности, возбуждением национальных чувств при недопущении стихийных насильственных действий. События развивались на основе демократического волеизлияния народа в форме митингов, демонстраций, акций протеста, голосовании, избрания в законодательные органы, принятия соответствующих актов и законов в рамках ненасильственных действий. В основном именно так развивались события в Прибалтике (1988-1990) [4]. Таким образом, можно выделить «горизонтальные» конфликты между этническими группами и «вертикальные» между этнической группой и государством [5]. По мнению многих исследователей, крушение прежней идеологии и становление нового несформированного сознания также способствовали дальнейшей конфронтации. Идеология – обязательное звено политической структуры любого общества, направленное на сплочение общества. Идеология всегда первична по отношению к политике. Поэтому политика в определенном смысле может быть представлена как специализированная социальная технология, направленная на решение задач, обоснованных и сформулированных в соответствующей идеологической доктрине, или иначе – в философии развития общества [6]. Идеология только тогда будет способствовать консолидации общества, «когда своим содержанием уходит глубокими корнями в историю, традиции, культуру, менталитет народа, когда она соответствует объективным экономическим, социальным, политическим интересам государства и его народа» [7]. Единство и целостность полиэтнического государства обеспечивается внедрением в общественное сознание общих символов и ценностей, которые и обеспечивают стабильность этому социальному организму. Распад советской системы ценностей, которая худо-бедно скрепляла, но скрепляла воедино большинство советских людей, дискредитация общих исторических символов (в частности, революции, коммунизма, Ленина и т.п.) психологически предопределили готовность людей к разъединению на этнической основе [8]. Таким образом, этническая мобилизация реализовывается в своеобразную форме защиты интересов, основанных не только на этнической идентификации по «крови», языку, но и культурно-ценностным архиважным критериям, от конструктивно меняющихся общественно-политических процессов. Таким образом, национальная идея в любых ее вариантах предполагает соединение общего и частного интересов. Более того, она основывается на приоритете интереса общественного над индивидуальным, апеллирует к этнической массе, объединенной общностью языка и культурных традиций. Поэтому она и оказалась функциональной в эпоху демократизации. Вместе с тем, использование этническими элитами идеи защиты национальных интересов в сугубо политических целях, может привести к национализму (в смысле нетерпимости к другим этносам), следствием чего становится конфликт и его дальнейшая эскалация. К концу 1990 года волна суверенизации достигла своего пика: Верховные Советы всех союзных республик, в том числе России, заявили о своем суверенитете. Первый съезд народных депутатов РСФСР принял 12 июня 1990 года Декларацию о суверенитете – правовую платформу утверждения российской государственности в противоположность государственности Союза. Избрание российского президента, состоявшееся ровно через год, 12 июня 1991 года, стало не менее мощным стимулом надвигающегося распада СССР: именно в тот момент сложилась ситуация двоевластия – с двумя президентами, двумя правительствами и двумя Верховными Советами, притязавшими, по сути дела, на одно и то же географическое и политическое пространство. По крайней мере, сферы компетенции этих двух властей сильно пересекались, а провозглашение лозунга государственной суверенизации и было сильнейшим ударом по Советскому Союзу. Россия в лице ее президента и движения «Демократическая Россия», противостоявшего КПСС, стремилась к низложению центральной власти, но для этого не было другого пути, кроме как ликвидировать СССР [9]. В итоге образовалось 15 новых государств (в том числе и Россия), каждое из которых начало проводить самостоятельную государственную политику. ЛИТЕРАТУРА 1. Сикевич З.В. Социология и психология социальных отношений. – М.: Изд-во Михайлова В.А., 1999. – С.38. 2. Геллер М.Я. Российские заметки 1980-1990. – М.: Издательство «МИК», 2001. – С.630. 3. Ямсков А.В. Этнический конфликт: проблемы дефиниции и типологии. – М., 1990. – С. 206 – 207. 4. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления кризиса. – М., 2000. – С.11. 5. Сикевич З.В. Социология и психология социальных отношений. – М.: Изд-во Михайлова В.А., 1999. – С.53. 6. Информационная политика / Под общ. ред. В.Д.Попова. – М.: Изд-во РАГС, 2003. – С.92. 7. Там же. – С.93. 8. Сикевич З.В. Социология и психология социальных отношений. – М.: Изд-во Михайлова В.А., 1999. – С.87. 9. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления кризиса. – М., 2000. – С.31. Е.В. Петрова, Южный Федеральный университет, аспирантка События августа 1991 года и их роль в становлении системы современной партийной прессы Три августовских дня 1991 года навсегда вошли в историю России. Попытка отстранения М.С.Горбачёва с поста Президента СССР, предпринятая Государственным комитетом по чрезвычайному положению (ГКЧП), для кого-то стала последним шансом спасти Великую империю, для кого-то восстанием хунты, которое разбилось о народное сопротивление. В те августовские дни прессу можно условно разделить на два лагеря: те, кто хотя бы официально, был на стороне ГКЧП, и тех, кто выступил против. Противоположные точки зрения, критика в адрес друг друга уже и раньше откровенно звучала со страниц прессы – таково одно из главных завоеваний гласности. Но во время августовского путча ситуация накалилась до предела. Есть точка зрения, что если бы не пресса, в 1991 году не произошел бы путч. За несколько дней до путча влиятельная газета «Московские новости» опубликовала последний вариант проекта Союзного договора. Это был строго секретный документ. Однако, предваряя публикацию, газета отметила, что общественное обсуждение такого документа должно начаться как можно раньше. Документ позволял увидеть, что речь идет о ликвидации СССР в его прежнем виде и образовании нового конфедеративного государства – Союза советских суверенных республик. На следующий день проект опубликовали все главные газеты. Публикация союзного договора послужила поводом для срочного образования ГКЧП. Сами путчисты отчетливо понимали, каково было влияние прессы на тот момент в обществе. Уже второе постановление ГКЧП целиком посвящалось прессе и предписывало временно ограничить перечень выпускаемых центральных, московских городских областных общественно – политических изданий следующими газетами: «Труд», «Рабочая трибуна», «Известия», «Правда», «Красная звезда», «Советская Россия», «Московская правда», «Ленинское знамя», «Сельская жизнь». Двадцатого августа 1991 года официально вышли только эти центральные газеты. Каждая из них опубликовала целый ряд документов ГКЧП: обращение к советскому народу, заявление советского руководства, обращение к главам государств и правительств и генеральному секретарю ООН, заявление председателя верховного совета СССР, постановление № 1 (сообщало о введении чрезвычайного положения и учреждении ГКЧП). В то время, когда в редакциях разрешенных к выходу газет верстали официозы ГКЧП, коллективы запрещенных изданий создавали свою «Общую газету». Из-за отсутствия собственных полиграфических мощностей газету удалось напечатать только 30 тысячным тиражом. Но отсутствие достаточной информации, запрет на выход многих центральных изданий породили небывалый интерес к газете. На информационных досках активисты расклеивали ее полосы и выстаивались очереди желающих их прочесть. Активно выражала свою оппозиционную ГКЧП точку зрения газета «Московские новости», одно из самых влиятельных изданий начала 90-х. Первый легальный номер «Московских новостей», после постановления № 2 ГКЧП, вышел 24 августа 1991 года. Газета четко разделила всех участников конфликта на два противоположных лагеря: мы и они. «Мы – народ, измученный, доведенный до края, но не предавший самого себя. Они – властолюбцы, желающие править нами и готовые ради этого проехать гусеницами по телам людей». Стоит отметить, что запрещенная пресса выступила намного ярче, без замалчиваний, четко обозначила свою позицию. В истории прессы произошел интересный парадокс: газетам, которых как бы и не было в тот период, удалось сказать больше и большему числу людей, чем официальным изданиям. По-разному сложилась судьба газет партии, переживших путч 1991 года. К примеру, «Правда» превратилась из органа ЦК КПСС в общеполитическую газету. Обновленная газета вышла с заявлением коллектива редакции газеты на первой полосе: «В минувшие дни наша Родина оказалась на краю пропасти. Группа лиц, облеченных властью, предприняла антиконституционные действия – попытку государственного переворота и тем самым предала интересы народ». В письме к читателям «Советской России», опубликованном в газете от 3 августа 1991 года, его авторы не преминули отметить, что в первый же день работы внеочередной сессии Верховного совета СССР коллектив редакции отправил обращение к Верховному совету СССР, Президенту СССР М.С.Горбачеву, Президенту РСФСР Б.Н.Ельцину, в котором «решительно осудил попытку антиконституционного переворота, предпринятую авантюристами». После путча 1991 года «Московская правда» – ранее орган городского комитета партии и Моссовета – прервала предыдущую нумерацию, и вышла к читателям с первым номером, с номером «который мы делаем сами, не чувствуя мудрого взора сверху, – пишет новый главный редактор издания Шод Муладжанов. Прежнего учредителя МГК КПСС сменил новый – профсоюзная организация редакции. «Теперь мы свободны, – пишет редактор, – И это словно шаг из полумрака на солнечную поляну. Не сразу глаза привыкают к солнечному свету, не сразу видишь все по-настоящему. Не судите строго: помощь сейчас будет важнее и эффективнее». Несомненно, после августовских событий пресса стала иной. На наш взгляд, уже к 1991 году у демократической прессы были достаточные условия для того, чтобы вырабатывать самостоятельную точку зрения, в коллективах появились молодые журналисты, чье профессиональное становление проходило в перестроечное время, в период гласности. Сработала и историческая память: почти век назад в России зарождалась многопартийная система печати. Просуществовав соврем недолго, она, тем не менее, заложила традиции российской многопартийной политической журналистики. В 1991 году у российской прессы был период действительного влияния на политические события страны, как показывает последующие годы, краткосрочный, но именно в это время закладывались основные тенденции развития прессы последующих лет. Пример освещения событий 1991 года интересен и для поиска ответа на вопрос: что есть пресса политических партий и какова ее роль в политической жизни страны? В августе 1991 года пресса разделилась на два противоположных лагеря, на «мы и они», пользуясь лексикой «Московских новостей». На одной стороне оказались издания формально партийные, на другой – опять же формально, не имеющие никакого отношения к политическим партиям. Однако в решающий момент непартийные защищали свои политические интересы яростно и беспощадно, тогда как некоторые партийные пытались сохранить трезвую голову, максимально отстраниться от схватки. С другой стороны, мы привели пример изданий, которые после августовских событий перестали быть формально партийными изданиями. Однако со временем «Правда» приобрела и официальный статус органа КПРФ, «Советская Россия» – один из самых ярых сторонников партии, не являясь официально ее изданием, а «Московская правда» потеряла столь явный интерес к политике, превратившись по типу в классическую городскую газету. Этот пример, взятый из недавно пережитого прошлого нашей прессы, четко иллюстрирует недостаточность классифицирующего признака «учредитель» при определении принадлежности издания к партийной прессе, и показывает важность рассмотрения политических позиций издания и исторического контекста его развития. Ю.Х. Сагдеева, компания «Альт-телеком Казань», тренинг-менеджер |
Похожие:
 | Информационное поле современной России: практики и эффекты: Материалы Пятой Международной научно-практической конференции | | Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Шестой международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... |
| Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Пятой международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... | | Сборник составлен по материалам 1-й Всероссийской научной конференции «Антропологическая соразмерность», проводенной кафедрой философии... |
| Культура. Образование. Право [Текст]: материалы Междунар науч практ конф., г. Екатеринбург, апр. 2009 г. Гоу впо «Рос гос проф пед... | | Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Второй международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... |
 | Тувинский государственный университет приглашает Вас принять участие в работе Международной научно-практической конференции, посвященной... | | Международной научно-практической конференции "Рационализация современной науки" по юридическим, филологическим, педагогическим,... |
| «Народной консерватории» в Курском крае : Материалы международной научно-практической конференции / Гл ред. М. Л. Космовская. Отв... | | Менеджмент и маркетинг: современные тенденции развития теории и практики: Материалы I всероссийской научно-практической конференции,... |