Ведомости (Москва), 15.08.2014, Андрей Бабицкий, Триллионы бегут с корабля О чем должен думать государственный чиновник или руководитель госкомпании, когда экономика находится не в лучшей форме, западные страны вводят санкции, а существенная часть импорта оказывается вне закона?
В лучшем случае о том, как помириться с иностранными партнерами. В худшем - если политическое решение о конфронтации принято начальником, действия которого не обсуждаются, - о том, как пережить непростые времена. Не инвестировать в нынешних обстоятельствах, а ждать, пока санкции закончатся: они ведь ненадолго, нам обещали. Потуже затянуть пояс, сократить все расходы, кроме жизненно необходимых, и ждать. Так должно быть, но сейчас в России происходит что-то совсем другое.
Рачительных людей не нашлось. После того как началась экономическая война, политики будто начали соревноваться в том, кто больше потратит денег из пенсионных накоплений граждан и фонда национального благосостояния (ФНБ). «Роснефть» просит из ФНБ 1,5 трлн руб. или сколько дадут. Правительство, два раза за последний месяц постригшее пенсионные накопления, обсуждает, не пустить ли их еще и на венчурные инвестиции (так малолетний балбес пускает бабушкину пенсию на лотерейный билет). Неминуемые сельскохозяйственные субсидии пойдут фермерам, которых только что поддержали санкциями в ущерб всем потребителям.
Люди, имеющие доступ к чужим деньгам, тратят их триллионами в ситуации, когда нельзя тратить ни копейки. Это чудовищно. Политическая элита хочет потратить на свои карманные проекты чужие деньги, причем заведомо циничным образом. ФНБ был создан ровно для того, чтобы забрать у «Роснефти» некоторую часть нефтяных доходов. А Игорь Сечин хочет проделать противоположную операцию. Пенсионные накопления по определению невысокий, но сравнительно малорисковый доход. Но Дмитрий Медведев готов потратить их на риск без дохода. И все участники этого пиршества отбирают деньги у будущего - других не осталось.
Еще хуже, что аппетиты растут экспоненциально. Очередные прожекты на десятки или сотни миллиардов рублей возникают чуть ли не каждый день и принимаются на ура. Как будто продавец пустил в кондитерскую лавку ватагу детей и пошел погулять. Создается впечатление, что единолично принятое решение о конфронтации с внешним миром ослабило переговорные позиции Путина: теперь он не может ни в чем отказать своим соратникам, поддержавшим его в ущерб своим интересам. Наступил удачный момент для челобитных.
Есть и второе рациональное объяснение происходящему, и оно гораздо-гораздо хуже. Нынешняя финансовая оргия могла быть устроена потому, что с точки зрения близких к власти людей другой возможности вынуть что-нибудь из бюджета уже не представится. По экономическим или политическим причинам. Самые информированные и лояльные участники системы уже не верят в ее жизнеспособность и успевают сделать, что еще можно. Триллионы бегут с корабля.
Если уж высокопоставленные чиновники ведут себя так, как будто скоро наступит неизбежный крах, то что делать всем остальным?
Сообщения с аналогичным содержанием
Vedomosti.ru 15.08.2014
Андрей Бабицкий: Удачный момент для челобитных
Финансовая газета (международный еженедельник), 14.08.2014, Николай Вардуль, Совесть чиновника История с возобновлением изъятия накопительной части пенсий, которая, как фактически призывает вице-премьер Ольга Голодец, может завершиться отменой этой части пенсии как таковой, весьма красноречива сама по себе.
По сути, речь идет о возвращении к исключительно распределительной пенсии, которая целиком в руках государства и его Пенсионного фонда. Ликвидация накопительной части - это, во-первых, лишение экономики надежд на «длинные» деньги и долгосрочные инвестиции, потому что Пенсионный фонд РФ хронически дефицитен и источником таких денег не является. Во-вторых, ликвидация накопительной пенсии не снимает, а лишь отодвигает остроту дефицита Пенсионного фонда РФ. В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, при ликвидации накопительной части пенсии будущие пенсионеры лишаются возможности самостоятельно конструировать свое финансовое будущее. Госпатернализм в пенсионной системе кардинально улучшить материальную жизнь людей, вышедших из трудоспособного возраста, если они не проявили себя на госслужбе или не стали депутатами Думы, не смог и вряд ли сможет в будущем. Но особую остроту сложившейся ситуации придает «дело замминистра экономического развития Сергея Белякова». Фабула такова. Когда решение об изъятии накопительной части пенсий и в будущем году состоялось, Беляков написал на своей странице в Facebook (синтаксис авторский): «Поскольку я работаю в Минэкономразвития и должен отвечать вместе с другими коллегами за принимаемые решения сообщаю: 1.мне стыдно за решение о продлении моратория на инвестирование средств НПФ 2.стыдно по следующим причинам: - оно вредное для экономики (если это вообще аргумент) - озвученное объяснение означает по сути отказ от использования этих денег в экономике в принципе, а не только в 2015 году - мы всем обещали, что заморозка распространится только на 2014 год Я прошу у всех прощения за глупости, которые мы делаем и за то, что мы не дорожим своим словом». Тут же последовала реакция пресс-секретаря премьер-министра Натальи Тимаковой. Один из ее комментариев к посту Белякова звучал так: «Если очень стыдно - вы знаете, что делать. Если терпимо - вы сделали все, что смогли, принято политическое решение. Теперь надо исполнять». Но в течение всего пары часов выяснилось, терпеть стыд, испытываемый Беляковым, не может не столько он сам, сколько премьер. Замминистра был со скандалом уволен. Причем даже не по «собственному желанию», а за нарушение закона о госслужбе: «Гражданскому служащему запрещается допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в средствах массовой информации, в отношении деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности». Другими словами, Белякова уволили в назидание другим. Формальные основания для подобного шага у премьера были. Но, как напоминают «Ведомости», в июне 2011 года Конституционный суд дал толкование именно тем нормам, которые послужили основанием для увольнения Белякова: должны учитываться мотивы выступления госслужащих. Нормы не могут «толковаться и применяться как запрещающие все без исключения публичные высказывания, суждения и оценки, связанные с деятельностью органов государственной власти, - без учета их содержания и общественной значимости, мотивов, побудивших государственного служащего к публичному выступлению». Мотив, побудивший Белякова извиниться «за глупости, которые мы делаем и за то, что мы не дорожим своим словом», - не политиканство, не сведение каких-то счетов, а совесть. Он не призывает не выполнять решение, которое считает неверным, не пишет о том, что сам не будет его исполнять, он только просит прощения за то, что такое решение принято. Увольнение Белякова по статье - это требование к поступившим на госслужбу иметь весьма мобильную совесть. Ею можно руководствоваться лишь до тех пор, пока решение не принято, а потом оставлять совесть на кухне в холодильнике. Если называть вещи своими именами, получается, что чиновник - профессионально бессовестный человек, потому что совесть или есть, или ее нет, когда ее заменяет решение начальства. А как же быть с дисциплиной, с командным духом? В том-то и дело, что они создаются вовсе не за счет таранного следования за буквой закона. В любом коллективе, тем более таком как правительство, принимающем весьма ответственные решения, должны быть люди, мыслящие самостоятельно, а значит, не останавливающиеся перед критикой как готовящихся, так и состоявшихся решений. Иначе чиновники объявляют себя непогрешимыми и будут слишком поздно (если будут вообще) признавать ошибки, которые они, как и любые другие люди, совершают. Не выносить сор из избы - признак слабости и коллектива, и его руководителя. Строго говоря, именно так можно понимать упоминавшийся комментарий Конституционного суда. Есть, правда, и другая сторона. Руководители того же Минэкономразвития не раз призывали, например, корректировать бюджетное правило, когда оно уже начало действовать, или пересмотреть нормативы инвестиций из Фонда национального благосостояния, когда норматив уже был закреплен, и никаких оргвыводов не следовало. В конце концов, в острую фазу банкротства ЮКОСа тогда замминистра экономразвития Аркадий Дворкович буквально спустя день после того, как президент Путин недвусмысленно призвал чиновников воздержаться от высказываний на тему ЮКОСа, публично выступил против травли крупнейшей российской компании. И - ничего, вскоре Путин позвал Дворковича в Кремль, где тот возглавил экспертное управление, а теперь Дворкович - ближайший сподвижник Дмитрия Медведева. Все это позволяет предположить, что на Белякова у премьера и раньше был зуб. Возможно, его раздражение вызвали другие публичные высказывания Белякова. В мае 2014 года в интервью «Ведомостям» он, в частности, говорил: «Люди, бизнес выражают отношение к условиям инвестирования в Россию оттоком капитала, отсутствует предпринимательская инициатива. То, что вытянуло страну в 1990-е. Малый, средний бизнес не развивается, его доля катастрофически мала. Мы улучшили и продолжаем улучшать регуляторную среду, но злоупотребления носят массовый характер. Разрыв между законами, регуляторной средой, описанной в виде нормативных документов, и практикой ее применения настолько велик, что изменения законов, подзаконных актов уже не сказываются на качестве системы регулирования. Более того, количество нормативно-правовых актов, на мой взгляд, превысило все разумные и даже неразумные пределы и становится причиной невозможности их исполнения. Отсюда попытки решить вопрос неформальным способом и коррупция. Тотальная, на всех уровнях. Вывод: основные проблемы - чрезмерное участие государства в регулировании институтов, неэффективность управления и, как следствие, коррупция». Это нелицеприятная оценка деятельности правительства. Впрочем, не только правительства. Беляков весьма критично оценил современное российское государство в целом: «Карательная функция из исключительной превратилась в основную функцию государства. Государство превращается в карательное. Экономика стала носить мобилизационный характер. Такой экономикой можно управлять директивами. Но рост, если и будет, будет очень краткосрочным». Возможно, премьер счел Белякова диссидентом. Но в любом случае, прецедент его увольнения за инакомыслие не прибавит Дмитрию Медведеву сторонников среди подчиненных. Оппозиция премьеру негласная, но от этого не менее действенная, скорее, только усилится.
|
