Новой системы аттестации учителей. И принимали в нашей передаче участие такие люди известные вам, как Ефим Лазаревич Рачевский, как Виктория Молодцова, а также представители Министерства образования. Г-н Солдатов – один из разработчиков вот той самой новой системы аттестации учителей
Скачать 249.95 Kb.
|
А.АДАМСКИЙ: Можно сразу добавить? К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста. А.АДАМСКИЙ: Ну, вот это показательный, мне кажется, сюжет, потому что – не буду сейчас вступать в дискуссию про конкурс «Учитель года» – вторая часть важна. И есть эти сообщества, да? Теперь вопрос – насколько эти сообщества влияют не только на то, чтобы зажигать сердца учителей, а на серьезные проблемы образовательной политики, как сообщество? Насколько, например, это многолетнее сообщество влияло на формирование ЕГЭ, стандартов образовательных, проблем 12-летки, учить с 6 лет и т.д., и т.д. Проблема как раз и заключается в том, что вот эти все, так сказать, художественно-самодеятельностные форматы, они были хороши в конце 80-ых годов, когда, так сказать, нужно было немножко психологически сдвинуть учителя. Сейчас без институционального участия этих сообществ в изменении ситуации в школе, выветривается содержание из этого. Потому что нужна социально значимая, очень серьезная работа по изменению ситуации. И кому, как не этим сообществам, в этом участвовать и на это влиять? И это, кстати, касается и стандартов образовательной и педагогической деятельности, и формирования вот этой аттестации. Вот эти сообщества могут выработать некие и этос учительства – кодекс этический, и профессиональный стандарт, и, наконец, обозначить тот результат, который обществу учительство может предложить, чтобы заключить социальный контракт. К.ЛАРИНА: Я, кстати, добавила бы еще сюда и ту самую воспитательную работу, вот к тому, что вы сказали. Согласна абсолютно, что не участвуют сегодня абсолютно сообщества, которые как бы есть формально опять же учительские, не влияют ни на ход реформы в образовании, ни на образовательную политику, и не только на образовательную, поскольку все-таки учитель – это не просто передача знаний. Все-таки давайте мы будем смотреть правде в глазе. А.АДАМСКИЙ: Конечно. Это мощный политический фактор. К.ЛАРИНА: Учитель – это, он не только знания, да что вы? Он формирует общество гражданское, в конце концов, о чем без конца мечтаем, а все как-то его и нет. А потому что нету, потому что целое поколение стертое. Я уже не хочу переходить на эти жуткие темы, которые мы сегодня обсуждаем. Но уверяю вас, я думаю, что все со мной согласятся, вся жуть, которую мы сегодня имеем в обществе, она имеет непосредственное отношение к тому, что случилось с нашими детьми, с тем, какой путь они успели пройти за прошедшие 10 лет. Вот вам еще, если говорить о кризисе педобразования, он и в этом тоже. А.АДАМСКИЙ: Абсолютно. К.ЛАРИНА: Он и в этом тоже. Мы продолжим после выпуска новостей. Я только напомню, я не сказала нашим слушателям, не напомнила номер пейджера 725-66-33. Мы будем рады вас выслушать, если мы успеем, то телефон включим. Напомню номера 783-90-25 и 783-90-26. Ну, а вопрос, который поставила Людмила Петерсон перед нами и перед вами – а что мы, собственно, хотим от учителя? Мне кажется, на этот вопрос интересно было бы послушать ответы аудитории. НОВОСТИ К.ЛАРИНА: Ну, что ж, мы возвращаемся в программу «Родительское собрание». Мы сегодня говорим о положении учителя в России, о статусе, сказала бы я так. Еще раз напомню состав участников сегодняшней передачи: Людмила Петерсон, Александр Глозман и Александр Адамский. Наши слушатели уже пишут свои предложения и восклицания на наш эфирный пейджер. Напомню номер 725-66-33. Телефон, я тоже вижу, звонит. Давайте сегодня несколько звонков от вас обязательно примем. Наши номера 783-90-25 и 783-90-26. Ну, вот пару телеграмм давайте я вам прочту. Итак: «В Москве средний возраст учителя 61 год. Скажите, кто из них добровольно и с радостью пойдет на переподготовку? Сегодня в школе могут работать молодые учителя только из обеспеченных семей, так как на эту зарплату они не смогут жить в Москве», - пишет нам Нина. «Учитель не имеет никакой свободы. Он втиснут в жесткие рамки. Метцентры, - ну, наверное, методцентры имеются в виду, - оправдывая свое существование, заваливают учителя таким огромным количеством бумаг и всевозможных поручений, что хочется бежать из школы», - пишет нам Валентина Михайловна. Ну, вот к вопросу вообще о послушании. Я не очень понимаю, почему такая послушность, почему сегодня вновь в наши школы возвращаются привычные нам чувства, скажем так: это и лицемерие, и страх, и показуха. Все это возвращается, и учителя, по-моему, достаточно с таким видимым равнодушием все это сегодня принимают в свои школы – никто по этому поводу не возникает, извините за мое выражение. Вопрос почему – вот Александру Глозману я бы хотела задать этот вопрос. А.ГЛОЗМАН: Нет, почему не возникают? Конечно, бузят, если так можно сказать. К.ЛАРИНА: Где они бузят? А.ГЛОЗМАН: И задача администрации школ на самом деле оградить учителя от излишнего количества разных бумаг, отчетов и т.д. Но я, например, считаю, что это все второстепенно. Школа на сегодняшний день способна дать возможность выпускнику педагогического института или университета реализоваться. Вот я достаточно часто встречаюсь с выпускниками. И на базе школы проходит педагогическая практика. И примерно 10% выпускников планируют придти в школу работать. Остальные говорят о том, что действительно маленькая зарплата, мы не пойдем. Но ведь вопрос о заработной плате – это не единственный вопрос, который возникает. И если выпускникам школы показать, что школа – это тот институт, который даст им возможность реализовать свои способности, знания, навыки, умения, возможность реализовать себя в жизни в профессиональном плане, то, по-моему, количество желающих придти в школу возрастет. И у нас такие примеры есть. То есть важно – вот вы говорили о педагогических классах, которые у нас в школе существуют, вот эти ребята не выпадают из нашей среды даже тогда, когда идут учиться в педагогический вуз. Они приходят в школу, работают, они не только ведут уроки или кружки. Они занимаются внеклассной деятельностью, организуют походы, экспедиции. То есть они вращаются, крутятся в этой образовательной среде. Им это нравится. И когда они заканчивают институт, они возвращаются в школу, потому что они видят, что для них это перспектива. Они могут здесь самореализоваться. Это очень важный момент. И не только вопрос зарплаты волнует наших выпускников. К.ЛАРИНА: Александр Изотович… А.АДАМСКИЙ: Меня волнует вопрос зарплаты. (Все смеются) А.АДАМСКИЙ: В этом смысле я считаю, что в таком системном плане проблема отраслевой оплаты труда является ключевой. Вот «Эврика» предлагает, на наш взгляд, эффективную схему построения отраслевой системы оплаты труда. Профессиональное сообщество создает стандарт педагогической деятельности. Вводится очень сильно дифференцированная система оплаты, чтобы размеры оплаты между разрядами были значительными, на порядок. Этого больше всего боятся профсоюзы и левые политики. И третий сюжет – это широкое участие школьной общественности в распределении надбавочного стимулирующего фонда. В этом смысле, значит, абсолютно правы радиослушатели, которые прислали, нет оттока учителей. Нет оттока ни со стажем, ни низкооплачиваемых. Это во-первых. А во-вторых, действительно как бы… Вот мы в 1986-ом году проводили исследование, почему мужчины не идут в школу. 1986-ой год. На первом месте была рутина, бумажная вот эта вся волокита и давление. На втором месте не интересный, повторяющийся, монотонный труд. И только на третьем месте зарплата. В этом смысле, конечно, для творческих учителей зарплата – я согласен – не на первом месте. Но у нас 1 600 000 учителей. И в этом смысле если мы не создадим систему зависимости зарплаты – очень хорошо работаешь, Глозман должен получать 35-40 тысяч рублей в месяц. Но это означает, что будут учителя, которые будут получать 3,5 тысячи рублей в месяц. И тогда у них выбор – либо оставаться на эту заработную плату, либо не оставаться. Вот без этой дифференциации у нас ничего не получится. У нас не получится зависимости качества. Этого боятся. Поэтому если мы говорим о привлечении творческих, талантливых, сильных учителей, мы должны понять, что учительское сообщество не однородно. Что есть талантливые, а есть такие, которых на пушечный выстрел нельзя подпускать к детям. И если мы не введем дифференциацию, в том числе и по зарплате, а будем продолжать делать вид, что все должны получать одинаково, размазывание каши по тарелке, то вместо гражданского общества школа будет просто производить советскую власть. К.ЛАРИНА: Людмила. Л.ПЕТЕРСОН: Вы знаете, я соглашусь, и более того, я – сторонница идеи, которая сейчас высказана по поводу дифференциации, но здесь есть несколько моментов, которые нельзя не учесть. Ну, первое – вот этот минимальный уровень оплаты, он не должен быть 3,5 тысячи, предположим, и ниже прожиточного минимума, поскольку… известна такая цифра – на содержание бездомной собаки в день выделяется государством 60 рублей. 3,5 тысячи это соизмеримая сумма – это то, что может учитель… ему хватит на 4 маникюра в месяц. Это невозможно. Поэтому этот минимум должен быть обеспечивающим все-таки нормальное существование, а максимум должен критериально обеспечиваться. Потому что если мы говорим, да, он получает в 2-3 раза больше, но оценка должна идти по объективным критериям. То есть не по мнению одного или другого специалиста личному, а по измерителям, которые приведены в соответствие с современными целями и которые приняты всеми. Значит, я хотела бы здесь вот еще что добавить. Мною поставлен не только один вопрос, а чего мы хотим, собственно, от учителя, но еще вопрос, а чего недостает. И мы понимаем сегодня, что недостает… системно недостает вот этого технологического вооружения учителя, а как вот эти новые цели осуществлять. Ведь от призыва давайте формировать саморазвивающуюся личность надо перейти к тому, чтобы дать учителю описание того, как это делать. К.ЛАРИНА: Инструменты какие-то. Л.ПЕТЕРСОН: Инструмент, да. Потому что мы и гвоздь не можем забить без молотка. Значит, вот сегодня я хочу сказать, что для того, чтобы что-то сделать, скажем, включиться в процесс этого самообучения, саморазвития любому человеку нужны, как известно, желание и возможности. Вот на сегодняшний день, с одной стороны, возможности такие есть, потому что разработаны инструменты, и мы их, так сказать, опробируем в системе повышения квалификации, на своих курсах. Мы видим, что учителя осваивают этот инструмент. Другое дело, что у них не всегда есть на это возможности, потому что эти мизерные зарплаты не позволяют им приехать в Академию. Кроме того, Академия не может принять всех. Нужно обучать управленцев и создавать инфраструктуру, которая это позволит делать на местах. В Москве сейчас идет уникальный эксперимент, он, собственно, завершается уже по опробации того, как учителя осваивают деятельностный метод обучения – когда не сам учитель объясняет, а когда дети самостоятельно познают. И мы видим, что они обучаемы, что это вопрос 2-3 лет. Конечно, если мы говорим о переподготовке в системе повышения квалификации, нужно не забывать и систему подготовки учителей в педколледжах, в педуниверситетах. И сегодня три педколледжа московских – 8-ой, 10-ый и 13-ый поставили своей целью в следующие три года опробировать модель подготовки студентов к обучению новыми методами. И это огромный шаг вперед. Я думаю, что самое главное, что у нас сегодня есть, это нормативная база, которая создана в законе об образовании, которая в документах, ведущих образование есть. И, собственно говоря, в научном сообществе инструментарии сделаны. Поэтому надо думать о том, как возможности учителю, управленческие какие-то инфраструктуры, заказы министерства, финансирование – вот в этом направлении, для того чтобы, спрашивая и дифференцируя учителей, дать критерии. Потому что ЕГЭ – это не тот критерий, это зоновский критерий, а вовсе не деятельностный. Он не проверят те качества, которые нужны, которые общество ждет от учителя, что он будет их готовить в своей работе. К.ЛАРИНА: А если говорить о критериях вообще оценки профессиональной деятельности учителя, можно каким-то образом их сформулировать на сегодняшний день? Александр Изотович, на ваш взгляд? А.АДАМСКИЙ: Я бы хотел сказать, что… Да, признавая важность, что нижняя планка не должна быть ниже прожиточного минимума, только вы не назвали, какая. Л.ПЕТЕРСОН: Ну, я не изучала этот вопрос, поэтому не могу цифру назвать. А.АДАМСКИЙ: А я изучал, а я изучал. И в этом смысле вилка между прожиточным минимумом и стоимостью потребительской корзины в среднем по регионам она разная. Но вот 3,5 – 4,5 тысячи это как раз та вилка, где находится этот прожиточный минимум. При этом эти ставки – это не то, что учитель получает. Мы же с вами понимаем, что ставка – это не то, что учитель получает. Поэтому не надо смешивать эту цифру с тем, что реально получает учитель. Аргументы про кошек и собак, понятно, я их уже слышал. И понятно, из какого источника мы их с вами слышали. Но они в данном случае не работают. Но есть вопрос поважнее – по поводу жесткости критериев. Вот здесь корень бумажного вала. Вот он здесь. Я полагаю, что профессия наша такова, как, впрочем, и в искусстве, и в науке, что жестких критериев результативности мы с вами не найдем. Во-первых, потому что мы не знаем, чего там будет через 10-15 лет и какие факторы вмешаются, поэтому вынуждены по процессу судить. А во-вторых, потому что подобная жесткость приводит к централизации и всесилию чиновничества, против чего мы все так и хотим. Поэтому хотим мы этого, не хотим, рискованно это – конечно, рискованно, но мы должны поделиться оценочной функцией в этом смысле с родителями, с потребителями, и с детьми, кстати сказать, и с гражданами. И в этом смысле баланс между формализованными критериями – это государственная аттестация. Это то, что государство гарантирует как базовый уровень заработной платы. И есть другая часть фонда оплаты труда – стимулирующая, за качество. Вот это, хотим мы или не хотим, должны на школьном уровне школьные советы, родительские советы, попечительские советы определять субъективно. Да, субъективно. Но у нас другого выхода нет. Либо мы воспитываем их, образовываем, выращиваем – чтобы не пришла какая-то сумасшедшая тетка и не потребовала, что у нас слишком много математики, давайте все переведем… Но это наша задача. Это уже мы должны с ними так работать. И в этом смысле это единственный путь – дифференцировать не только по жестким государственным критериям, по формализованным, через аттестацию, но и через существенную надбавочную часть фонда оплаты труда (но ее надо тогда отдавать на откуп потребителям), задавая определенные рамки. И в этом смысле вот то, что мы хотим – деятельностную парадигму, развивающее обучение, все вот эти прогрессивные, инновационные вещи – договариваться надо не с министерством, договариваться надо с обществом на всех уровнях: от школы и школьного сообщества, чтобы убеждать их, что вот это наша главная цель и задача, вот за это надо поощрять учителя, до министерства. Кстати сказать, когда мы говорили, умеет ли учитель учиться, я должен сказать, что у нас очень обучаемый министр. К.ЛАРИНА: Да. А.АДАМСКИЙ: Очень обучаемый министр. В этом смысле в отличие от многих других, и прежде всего от многих региональных руководителей – он слышит, он учится на ходу, и в этом смысле задает некий пример. К.ЛАРИНА: А инструмент-то у него есть, кстати? У министра у нашего вот этот, про который говорила Людмила Петерсон? А.АДАМСКИЙ: Вот. Но инструментов крайне мало – очень низкоквалифицированное чиновничество и нет общественных гражданских союзников в лице профессиональных сообществ, в лице родительских ассоциаций и т.д. Поэтому я вижу задачу, вот свою прежде всего, и как член Общественной палаты, и как лидеры движения в том, чтобы создавать гражданские институты образовательной политики и образования, которыми бы можно было это вместе делать, и убеждать их в том, какого результата должна быть школа. К.ЛАРИНА: Ну, что, давайте послушаем несколько звонков. Поскольку времени не так много у нас остается. Но уж коли я пообещала, давайте это сделаем. Возьмите наушники. 783-90-25 – это для тех, кто живет в Москве, и 783-90-26 – для тех, кто живет в других городах России. А может быть и не только. Пожалуйста, мы готовы выслушать ваши мнения или ваши вопросы. Алло, здравствуйте. |
Похожие:
 | Аттестация педагогических работников на подтверждение и более высокую категорию является важным фактором их непрерывного профессионального... |  | Данная анкета разработана с целью создания банка данных педагогических кадров Воронежской области и является обязательной для заполнения... |
| Основная цель государственной итоговой аттестации: получение объективной информации о состоянии качества образования, выявление и... | | Основная цель государственной итоговой аттестации: получение объективной информации о состоянии качества образования, выявление и... |
| После того, как все участники экзамена вошли в аудиторию и сели на свои места, организаторы | | Проинформировать педагогических работников с основополагающими тенденциями профессионального стандарта как новой формы аттестации... |
| Рисованной лесенкой, ручка или карандаш; на классной доске нарисована лесенка. «Ребята, возьмите красный карандаш и послушайте задание.... | | Исованной лесенкой, ручка или карандаш; на классной доске нарисована лесенка. «Ребята, возьмите красный карандаш и послушайте задание.... |
| Минфин России планирует введение новой системы добровольного пенсионного страхования с 2018 г., заявил глава ведомства Антон Силуанов,... | | Текущий контроль успеваемости обучающихся 2-11 классов осуществляется по пятибалльной системе (минимальный -2 балла, максимальный... |