Воспоминания 1898 1917

Скачать 6.34 Mb.

Название	Воспоминания 1898 1917
страница	50/58
Тип	Документы

filling-form.ru > бланк доверенности > Документы

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 58

{413} Балетоманы^cxli
Из прошлого петербургского балета

{415} Многие думают, что балетоманами называются любители балета, как меломанами — любители музыки. Но это совершенно неверно. Не всякий любитель балета может быть назван балетоманом, как и не всякий балетоман — настоящий любитель хореографического искусства.

Любители балета существовали, существуют и будут существовать, пока существуют балет и балетные представления, балетоманы же, в тесном смысле слова, хотя существовали и давно — и имели даже свою собственную историю, как в Париже, этой родине настоящих балетоманов, так и у нас, немало перенимавших хорошего из Франции, — но едва ли будут существовать в будущем.

Апогея своей славы, могущества и влияния на балет балетоманы достигли в Париже в шестидесятых, а у нас в Петербурге — в девяностых годах прошлого столетия. После апогея славы следует постепенное падение — так бывает всегда в крупных и важных явлениях. А так как балет в России, и особенно в Петербурге, искони почитался за дело важное, даже важнее многих других на вид государственных дел, и был по достоинствам своим вне конкуренции, то и балетоманы, эти оберегатели и хранители настоящих балетных традиций, в то время почитались в высших сферах как люди не только серьезные и полезные, но и необходимые для дальнейшего процветания этого важного для жизни страны искусства. Этим только можно {416} объяснить как высокий по рангу состав балетоманов, так и их большое влияние не только на балет, но иногда и на другие области — менее важные.

У настоящего балетомана влечение к балету было основано главным образом не столько на любви к хореографическому искусству, сколько на настоящей, неподдельной любви к очаровательным молодым исполнительницам танцев. Это были не просто любители — это были своего рода поэты, глубокие знатоки слабого пола и особые его ценители — как на сцене, так и вне ее.

Когда вы входили в день балетного спектакля в зрительный зал Мариинского театра, вы сразу отличали среди обыкновенной публики настоящих балетоманов. В зал они входили с особой уверенностью, перебрасывались несколькими приветливыми словами между собой и представителями театральной администрации; капельдинеры особенно низко им кланялись, на что балетоманы отвечали незаметным кивком головы кверху, как обыкновенно кланяются люди важные.

Подойдя к своему месту, балетоман никогда не садился сразу. Сначала он — если был абонирован в первом ряду — говорил несколько приветливых слов оркестровым музыкантам, даже иногда удостаивал таковых рукопожатием. Затем облокачивался на барьер оркестра и оглядывал публику в бинокль, дабы убедиться, все ли на месте, — как балетоманы, так и другие его знакомые, приехавшие присутствовать на торжестве, в котором будет участвовать его дорогая балетная птичка. Затем балетоманы постарше небрежно, как-то боком садились на свое кресло, томительно ожидая начала балета. Другие, более молодые, продолжали стоять, даже когда уже начиналась музыка вступления, и садились на свое место лишь перед самым поднятием занавеса. Этот момент по музыке они отлично знали и с видом истых знатоков давали этим понять публике, что сейчас начнется священнодейство. По всему вышеизложенному вы понимали, что балетоманы — это настоящие хозяева театра, что здесь они дома — «у себя», что остальная публика — робкие гости, в сущности, значения для балета не имеющие. Когда поднимался занавес, все балетоманы, как по мановению волшебного жезла, наводили самые разнообразные оптические инструменты на сцену, и когда попадали в точку — в сердце своей любви, на лице их, несмотря на зрительный инструмент, можно было ясно заметить улыбку. Со сцены ответ. Устанавливался общий любовный ток между сценой и балетоманами, и ток этот, {417} то ослабевая, то вновь Напрягаясь, продолжался во время всего действия — прерываясь временами дружными аплодисментами.

Аплодисменты балетоманов были тоже особенные — и по звуку, и по интенсивности, и по строго условленному порядку. На клаку, тем не менее, они не походили, ибо были непринужденны, искренни, а главное, особенно сердечны и умилительны. Балетоман знал, кому и почему он аплодирует и кто этого достоин, — ведь он не случайный, увлекшийся хореографией любитель!

Бывали такие балетоманы, дерзкие, легкомысленные и несерьезные, которые иногда опаздывали в балет и приезжали уже после поднятия занавеса. Вы их тоже легко могли отличить от другой запоздавшей публики. Если это был балетоман высокого ранга или чина, убеленный сединой или просто уже совсем никакими волосами не украшенный за давностью лет или чрезмерным увлечением любовью, — то такой балетоман входил тихо, важно и, не торопясь, занимал свое место, приветливо кивая соседям. Если же балетоман был молодой, то он вбегал незаметно, выбрав по ходу балета удобную минуту и стараясь быстро протиснуться в свой ряд, все время невольно наступая на ноги неповинной публики и извиняясь за причиненное беспокойство. Но за ним внимательно следили балетоманы и знаками головы и рук выражали порицание за несвоевременное прибытие. Юный балетоман также знаками извинялся и старался объяснить причину опоздания. Мало ли какие причины могут заставить человека опоздать даже к началу важных событий.

По окончании акта балетоманы обыкновенно не оставались в зрительном зале. Более важные и влиятельные шли курить в кабинет полицмейстера театров, другие расходились по коридорам, буфету и фойе, разнося с собой флюиды горячей любви, восторга и умиления по всему театру — и, в конце концов, весь Мариинский театр в балетные дни обращался в храм беззаботного веселья и любви, заражавшей не только балетоманов, но и другую серьезную публику, особенно женщин, везде и всегда столь впечатлительных. Всюду слышны были разговоры о ножках, плечиках, глазках…

Женщины, посещавшие последние годы балет, особенно партер, были совершенно особенные. Красивые, элегантно одетые, с бриллиантами, строгие на вид и… одинокие; по наружным данным они не уступали даже балетным артисткам, были лишь менее обнажены; по внутренним качествам — кто знает? — может быть, даже их превосходили. По-видимому, они также {418} интересовались балетом, но несколько с другой стороны — их интересовал элегантный, веселый и беззаботный состав мужской публики балета. Они, эти молодые, красивые дамы, почуяв царящую в балетные дни любовную атмосферу Мариинского театра, решили остановиться на выборе этого заведения как наиболее подходящего, чтобы себя показать и на людей настоящих посмотреть, и, оказалось, не ошиблись, ибо, приезжая одинокими, разъезжались парами.

Дело в том, что, кроме балетоманов, занятых балетными звездами и звездочками, были в зрительном зале и другие, не посвященные в тайны балета молодые и старые представители веселящегося Петербурга. Глядя на балетоманов, они тоже воодушевлялись общим весельем и чарами любви и под этим впечатлением делались особо мягкими и податливыми. Таким образом, получалась прекрасная пара для продолжения веселого вечера за ужином; можно было даже вроде балетоманов поговорить серьезно и о балете, об его неизменных прелестях и громадном значении. Но эти пары с балетоманскими парами путать нельзя — все же это дилетанты без всякого серьезного государственного или общественного значения, а мало ли таких пар в Петербурге, да еще в воскресные дни отдыха от трудов недели.

Конечно, все мною описанное до того весело и заманчиво, что каждому смертному, видя все это, захотелось бы сделаться балетоманом и, хотя временно, забыть тяготу настоящей жизни с ее скучными делами. Но это было не так просто, как кажется.

Мало ли кто любит веселиться, любит и ценит хореографию, кто думает, что умеет любить и увлекаться, наконец, мало ли кто любит театр и искусство — всего этого недостаточно. Каста балетоманов замкнутая, и попасть в нее простому любителю было трудно, и вот почему.

Для того чтобы быть причисленным к этой особой касте, надо было удовлетворять многим условиям. Кроме так называемой любви к балету, необходимо было иметь непосредственное знакомство с балетоманами местными, знать их воззрения на современные требования балета, некоторые принятые обычаи, особый условный язык и выражения, знать технические названия танцев и отдельных движений, наконец, быть знакомым с составом балетной труппы и ее администрацией во всех подробностях. Таким же непременным условием являлось знакомство с выдающимися артистками, главными звездами этой труппы и звездами хотя весьма сомнительной величины, но имеющими, {419} в силу различных обстоятельств, большое влияние в балете Надо было быть также в курсе дела всей закулисной кухни и точно знать личные симпатии и антипатии влиятельных балетоманов к артисткам, а также быть более или менее знакомым и с питомником балета — театральным училищем, где выращивались с молодых лет будущие звезды балетной труппы.

Если ко всем этим приобретенным познаниям и сведениям кандидат в балетоманы присоединял еще личное влечение к одной из свободных артисток и умел поставить себя прочно и солидно во мнении других, — он признавался, после некоторого времени наблюдения и испытания, за настоящего балетомана и знатока, хотя бы и ничего не понимал в хореографии и художественной ее части.

Большие средства материальные, выдающееся общественное положение, бывшее, настоящее и будущее, связи или близость ко двору делали такого балетомана особенно желанным членом касты балетоманов. Он тогда принимался как свой, близкий человек. Ему сразу открывались двери балетных салонов, он посвящался во все сплетни и интриги балета, приглашался на различные совещания и обсуждения балетных дел, происходившие на всяких собраниях балетоманов, начиная со знаменитой, исторической курилки в кабинете полицмейстера Мариинского театра и кончая разными ужинами и балетоманскими вечерами.

Вообще балетоманы были люди со средствами или искусно умеющие показать, что у них средства есть. В конце концов приходилось немало тратить денег на ужины, подписки, подарки, венки и цветы артисткам. Надо было иметь связь с печатью — а это тоже денег стоило. Балетоман без денег — это, конечно, нонсенс: кому он нужен?

Если бы меня спросили, какой по преимуществу был состав балетоманов в Петербурге, я бы затруднился точно ответить, ибо состав был самый разнообразный. Тут были и лица государевой свиты, и придворные, и генералы, вплоть до полных чином и физически, и золотая молодежь, и директора департаментов, и бывшие губернаторы и генерал-губернаторы, и отставные генералы и адмиралы, и люди финансового мира, и бывшие и настоящие рантье, редакторы и сотрудники газет, и учащаяся молодежь, и, наконец, такие, профессию и происхождение которых невозможно было определить по полному отсутствию данных. Эти последние со всеми были на «ты», со всеми знакомы, очень предупредительны, особенно щедро подписывались на подарки артисткам и давали даже в долг другим, менее {420} имущим, чтобы поддержать их престиж. Но когда вы спрашивали любого балетомана из известных всем, откуда такой-то взялся и кто он в сущности, — ответить затруднялись:

— Как откуда? Давно его все знают, он со всеми на «ты», везде бывает и член таких-то охотничьих, беговых, скаковых и других обществ.

Один такой балетоман, торговавший не то гвоздями, не то кирпичами, не столько иностранного, сколько странного происхождения, был сразу сделан действительным статским советником, никогда даже не быв недействительным. Он, оказалось, сделал немаловажные услуги отечеству, бывши членом бегового общества, и по представлению и ходатайству министра произведен сразу в действительные статские советники.

В эту эпоху попадались такие ловкие, никому, в сущности, не известные люди, которые попутно с денежными делами делали и светскую карьеру.

Большое количество разных обществ — благотворительных, охотничьих, беговых, скаковых, рыболовных и т. п., находившихся, с одной стороны, под высоким покровительством, а с другой стороны, всегда особенно нуждавшихся в презренном металле, — особенно нуждалось и в таких именно новых деятелях.

Все эти общества, а также общество балетоманов, имели среди своих членов не только людей знатных, богатых, влиятельных, с выдающимся положением, но и великих князей и придворных. Познакомиться с ними для обыкновенных смертных (а тем более для людей никому не известных ни по своему рождению и происхождению, ни по действительной их деятельности) было нелегко, особенно попасть в их дома и среду. Для этого надо было истратить немало денег и времени, да и то успех был сомнителен. А это люди деловые, практичные, они даром время и деньги терять не любят.

Попасть же в эти разные охотничьи, беговые, благотворительные, балетоманские и другие общества было гораздо легче и скорее, с наименьшей затратой денег. Стоило только заявить себя или любителем охоты, бегов, балета и т. п., или природным филантропом, познакомиться с одним из старых влиятельных членов, внести членский или другой взнос — и дело в шляпе. Дальше надо было только не зевать, нести нос по ветру, учитывать связи, вес и пользу, которую из всех этих новых своих сочленов можно было извлечь, — и дела мало-помалу налаживались. Открывались новые и новые горизонты и комбинации, и такие сложные, выгодные, о которых и не снилось.

{421} Общество балетоманов имело перед всеми другими обществами особое преимущество. Как известно, чтобы хорошо эксплуатировать человека, надо знать его особенно слабые стороны: а кто их может лучше знать, как не женщина, близкая к этому человеку и уже давно их изучившая. Балетоман же, по большей части, такую женщину имел в балете. Она его сопровождала на все балетоманские ужины и вечера — так что, сделавшись балетоманом, вы сразу знакомились не только с балетоманами, но и с их дамами, то есть имели возможность сразу иметь в руках и замок и ключ к нему. Сразу вы, таким образом, делались человеком, который мог открыть ларец со всеми в нем богатствами, стоило только уметь этими богатствами искусно пользоваться и их извлекать — тем более что часто нужно было не само богатство, а лишь вовремя замолвленное словечко, рекомендация, то есть вещи, ничего не стоящие обладателю ларца — дельцу же чистый клад!

Через лазейку балетоманства обделывались крупные дела. Так, например, один из балетоманов, В., получил заказ на поставку железных частей для Троицкого моста в Петербурге — через даму сердца другого балетомана, имевшего влияние на сдачу этой поставки. Мало того, что получил, но с самыми минимальными затратами (корзиной цветов он отблагодарил балетную артистку) он нажил десятки тысяч!

А таких дел было немало — особенно, когда страну постигали народные бедствия в виде голода или войны и когда для того, чтобы страну выручать, искались разные филантропы по поставкам, доставкам и другого рода ставкам.

Тут уж надо было не зевать и не пропускать ни одного балетного или благотворительного спектакля, ужина и другого рода сборища. Хорошо изучив все пружины, смазав, где нужно, можно было пустить на верный ход весь механизм, — а дальше только обирай плоды работы. Не жалей только рук на аплодисменты, когда и кому это нужно, и денег на цветы, дорогие подношения и ужины, сохраняя при этом наружный вид самого невинного младенца — искреннего любителя балета, и поддерживай с особым жаром старые традиции и обычаи обожаемого балета и любовь к хореографическому искусству — этой невинной из невинных забав и наслаждений человека. Недаром еще в давние времена именно танцами добивались своего Саломеи…

Не все, однако, балетоманы добивались выгод через балетоманство и не все даже имели дам сердца среди балетных артисток; бывали истые любители балета, любители бескорыстные, {422} фанатики или люди с повышенным аппетитом к самой балетной кухне.

Был, например, такой большой генерал В[интул]ов, занимавший довольно видное место по кавалерии. Он никогда, как я знаю, серьезно не сходился ни с одной балетной артисткой, но близко принимал к сердцу интересы балета, балетоманов и артисток. Говорил особенно громко, при появлении в комнате задевал за все стулья, шумел и был очень популярен. Артисткам постоянно дарил конфеты, цветы, а из Парижа привозил смену тонкого белья: рубашку и прочее с необыкновенно красивыми ленточками и кружевами. Когда у себя в официальном кабинете он говорил о делах военной службы по ремонту кавалерии, то был очень серьезен и убедителен.

Самые влиятельные и видные балетоманы в дни балетных спектаклей пользовались особыми привилегиями. Они не шли курить в буфет и в общую театральную курилку, где курили обыкновенные смертные, простые любители балета и балетоманы приготовительного и младшего классов. В каждом антракте они собирались курить в полицмейстерском кабинете, превращаемом в дни спектаклей в курилку балетоманов высшего ранга.

Эта комната была официальным кабинетом полицмейстера Мариинского театра и в обыкновенные дни, когда шли оперные спектакли, исполняла свою прямую обязанность. В ней во время антрактов можно было застать полицмейстера, занятого письмом или разговорами с артистками, отдельными лицами из публики, чиновниками дирекции, капельдинерами и т. д.

В балетный же день во время антракта комната эта была переполнена балетоманами. Они занимали диваны, кресла, стулья, иногда сидели на самом письменном столе, на подоконниках, другие курили стоя — и все оживленно обсуждали балетные дела. Комната эта приходилась рядом с полицмейстерским подъездом, через который приезжали иногда и артисты: недалеко от нее был вход на лестницу, ведущую на сцену, у двери которой сидел обыкновенно дежурный сторож — «Цербер». Некоторые привилегированные балетоманы выбегали на эту лестницу, чтобы перекинуться двумя-тремя словами с артистками, спускавшимися из уборных после переодевания. Официально, однако, это было строго воспрещено. Около этой же полицмейстерской комнаты помещался телефон и буфетная комната царской ложи.

В этой курилке собирались только знатоки высших рангов, часто убеленные сединой и с чинами до полного генерала включительно;

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 58

	Дорогие читатели! Мы предлагаем Вашему вниманию два фрагмента воспоминаний... Эти воспоминания в настоящее время готовятся к печати в издательстве «Бизнес-Информ». Я имею счастье вот уже более десяти лет тесно...		Iii. История государственного управления в России и СССР Одним из важнейших направлений своей деятельности – создание в России народного представительства, парламента – определили создаваемые...
	Тезисы и доклады ив ран г. Москва 2014 Массов Александр Яковлевич... «Российская консульская служба в Австралии 1857-1917 гг.» (К выходу в свет сборника документов из Архива внешней политики Российской...		Книга «Воспоминания о жизни после жизни» известного гипнотерапевта... Воспоминания о жизни после жизни. Жизнь между жизнями. История личностной трансформации. Автор Майкл Ньютон. 2010г. 336 стр. Isbn...
	Собрание сочинений Книга 5 Воспоминания и размышления о настоящем и будущем удк 821. 161 31 Собрание сочинений. Книга Воспоминания и размышления о настоящем и будущем. – М		Стихотворения (1912-1917)
	После того как я был избран на пост Президента России, несколько... Президента России, несколько крупных издательств обратились ко мне с просьбой продолжить воспоминания. Я всегда считал, что действующий...		Повседневная жизнь театральной богемы серебряного века: Кабаре и... Тихвинская Л. И. Повседневная жизнь театральной богемы серебряного века: Кабаре и театр миниатюр в России: 1908 – 1917. М.: Молодая...
	Московский Художественный театр Эфрос Н. Е. Московский Художественный театр: 1898 – 1923 / Под литерат и худож ред. А. М. Бродского. М.; Пг.: Государственное издательство,...		Неопубликованные воспоминания и рукописи Д. 2657-с [Дело вчк и Смоленской губернской чк о «принадлежности к партии кадетов», 1919—1920]

Воспоминания 1898 1917

{413} БалетоманыcxliИз прошлого петербургского балета

Похожие:

{413} Балетоманы^cxli
Из прошлого петербургского балета