Елена Райз. «Игры скрытых желаний. На расстоянии любви».
Посвящается двум грациям, носящим земные имена Елена и Татьяна. Моим близким подругам, благодарным слушательницам, надежным опорам, крепким крыльям, удерживающих меня над потоками сомнений. Если бы ни их вера в меня да ни сердечная поддержка, думаю, у меня не хватило бы сил, чтобы двигаться вперед.
Будь внимателен в своих желаниях – они могут исполниться…
Глава 1.
Ресторан гостиницы «Фентон», носящий название небольшого городка штата Мичиган, в эти полуденные часы был похож на обленившегося кота, для которого в тягость было шевельнуть даже кончиком хвоста, чтобы согнать с себя назойливую муху. Его, как и весь городок, одолевало желейно-дремотное состояние, вызванное возмутительно удушающей жарой на улице. В это время Фентон будто вымирал, и на поход в ресторан отваживался не любой смельчак, и то лишь только ради хорошей кухни. По большей степени сюда заглядывали либо постояльцы гостиницы, либо транзитные туристы, не признающие забегаловок. Оживление здесь ожидалось только к вечеру, когда воскресшие горожане собирались компаниями расслабиться под звуки живой музыки.
Поэтому ничего не было удивительного в том, что в помещении сейчас находились только трое: два обособленно сидящих посетителя, жующих в полном молчании, да немолодая, но еще довольно привлекательная официантка, скучающая возле барной стойки. Ее мысли витали тысячи миль отсюда, в то время как ноготь лениво обводил на полированной поверхности отражение подвешенных вверху бокалов.
Тут звук мелодичного звона колокольчика над дверью привлек ее внимание, и женщина встрепенулась, готовясь принять нового гостя, но, заметив кто собственно пришел, остановилась в замешательстве, не зная, как реагировать.
На пороге стоял высокий, худощавый парнишка и близоруко щурился, приноравливая зрение к полумраку. Сжав руки в кулаки и сосредоточенно сдвинув брови, он с угрюмой решимостью обводил зал глазами.
Опомнившись, официантка дернулась было в его сторону, но молодой человек сам сделал первый шаг. Бросив мимоходом вежливое: «Добрый день, миссис Рэдклифф», он направился прямиком к лысеющему мужчине в светлой рубашке, который сидел спиной к входу и с аппетитом поглощал нечто кроваво-сочное на своей тарелке.
Когда долговязая тень упала на стол и, не спрашивая разрешения, уселась напротив, нарочито громко выдвинув перед этим стул, едок собрался было уже возмутиться наглой бесцеремонности, но увидев, кто перед ним сидит, лишь раздраженно поерзал на стуле и вернулся к прерванному занятию. Демонстративным молчанием он попытался игнорировать незваного гостя.
Но парня это не смутило. С деланной расслабленностью откинувшись на спинку и скрестив руки на груди, он всем своим видом показывал, что спешить ему, в общем-то, некуда, и он будет сидеть здесь столько, сколько понадобиться. Чуть склонив голову вперед, так что прядь светлых волос упала на лицо, упрямец не сводил своего немигающего взгляда со старательно жующего (но уже без прежнего энтузиазма) человека.
В конце концов, настырность возымела действие, и мужчина, не выдержав немого давления, с преувеличенным вздохом оторвал взгляд от еды. Тарелка была отодвинута в сторону, и столовые приборы, звякнув, заняли свои места по краям.
- Как ты меня нашел? – с обреченным раздражением произнес он.
- Мэттью сказал, – прозвучал короткий, отливающий металлом ответ, что заставило мужчину выплеснуть возмущение в короткое ругательство.
- Дэниэл, мне нечего тебе сказать! – сердито произнес он. - Ты зря за мной ходишь!
Тут маска стреляного воробья слетела с парнишки по имени Дэниэл, и он наклонился вперед, стараясь быть убедительным:
- Мистер Катчер, мне очень нужна эта работа! - ударение упало на слово «очень». - Я на все готов ради нее!
- Слушай, мы уже обсуждали это и не раз! – начал терять терпение мужчина. Его пальцы принялись в раздражении выбивать дробь на столе. – Я не могу…, понимаешь, просто не имею права взять тебя к себе на склад! Тебе еще только шестнадцать, и я не горю желанием ссориться из-за этого с законом. Найди себе другую работу в каком-нибудь кафе или устройся посыльным. Мало, что ли, других вариантов?
Мистер Катчер махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, и парень может проваливать, но тот сдаваться не собирался.
- Там не платят столько, сколько я могу получать у Вас. Мне нужны деньги! И я с Вас не слезу!
Несгибаемое упрямство в его глазах доказывало, что так и будет.
- Ты сам не понимаешь, чего просишь, - попытался подойти с другой стороны мистер Катчер. - Да ты сбежишь через неделю! Тебе придется вставать еще затемно и таскать ящики килограмм по двадцать, – мужчина понизил голос и подался вперед, - а на меня в итоге наедет департамент по правам подростков! Я не хочу неприятностей.
- Мистер Катчер, - заговорщицким тоном парировал на это Дэниэл,– никто кроме Мэтта и Вас не знают о моем настоящем возрасте. А Ваши поставщики меня раньше в глаза не видели. Посмотрите на меня. Все говорят, что я выгляжу старше своих лет. И я крепче, чем кажусь на первый взгляд, - глаза мужчины при этом скептически прошлись по тощим рукам парнишки и острым плечам.– Просто дайте мне шанс! Я Вам докажу!
Осаждаемый молчал, обдумывая ситуацию, и по смене выражений на его лице было видно, что желание помочь этому упрямцу борется со страхом огрести кучу проблем.
Видя его колебания, Дэниэл решил поднажать:
- Возьмите меня с испытательным сроком на неделю. Я готов отработать эти дни бесплатно. А Вы тогда будете знать наверняка, чего я стою.
Острые, как лезвия глаза парня вступили в дуэль с хмурым взглядом мужчины. Умудренная опытом строгость против юношеской настырности.
Но уже через минуту, кинув беглый взгляд в сторону, где до того стояла официантка, и, увидев, что женщина ушла, мистер Катчер сменил в итоге гнев на милость.
- Хорошо, - черты его лица заметно смягчились. - Завтра в шесть будь у ангара. Проспишь, опоздаешь хоть на минуту, и нашему договору конец! – видно было, что тот очень надеялся на такой исход.
Лицо парня моментально просветлело, и на нем расцвела широкая радостная улыбка.
Это не оставило мистера Катчера равнодушным, и он окончательно оттаял:
– Не знаю, как тебе удастся скрывать это от бабушки и совмещать со школой, но если я узнаю, что ты закинул учебу…! - в голосе мужчины прорезалась сталь. – Ладно уж, двигай отсюда! Дай спокойно поесть. И чтоб я тебя сегодня больше не видел!
- Спасибо, мистер Катчер! – искренняя, горячая благодарность, прозвучавшая в голосе парня, разгладила последнюю складку между бровей будущего работодателя.– Обещаю, Вы не пожалеете!
Стул противно взвизгнул, отъезжая в сторону, и парнишка вскочил на ноги.
- Я уже жалею, – буркнул мужчина в ответ и, не дожидаясь, пока Дэниэл уйдет, взялся за свою остывшую отбивную.
Уже собираясь уходить, молодой человек вскинул глаза и нечаянно натолкнулся на заинтересованный взгляд зрелого мужчины. Элегантно откинувшись на спинку стула, тот с нескрываемым интересом и даже каким-то тайным удовольствием наблюдал за их разговором.
Столь откровенное внимание отчего-то смутило парня, и он неуклюже дернулся. Но замешательство длилось недолго, и уже в следующую секунду упрямо сдвинув брови и не отрывая своих глаз от глаз незнакомца, словно бросая ему вызов, парнишка твердым шагом проследовал к выходу.
Когда же дверь за ним закрылась, тот самый мужчина, который стал свидетелем горячей сцены, внезапно усмехнулся вызывающему поведению подростка и, неторопливо наклонившись вперед, выглянул в окно на залитую солнцем улицу, где предмет его интереса, засунув руки в карманы, стоял перед входом в ресторан.
Парень, профиль которого отчетливо просматривался на фоне ясного неба, довольно щурил глаза и улыбался этому дню. Пшеничного цвета волосы были заправлены за ухо, мешковатого вида белая футболка с изображением черепа небрежно выпущена поверх джинс, а тонкие губы сложены в прямую линию. Когда парень, вдохнув воздух полной грудью, распрямил спину и расправил плечи, стало видно, что его растущий организм неумолимо приближается к шести футам /около 1м 80 см./.
Словно почувствовав на себе взгляд, тинейджер обернулся к окну гостиницы, но разглядеть что-либо за отсвечивающим на солнце стеклом ничего не смог. Серые, глубокого цвета темной стали глаза сверкнули задумчивым напряжением, но уже в следующий момент он равнодушно отвернулся и посмотрел на противоположную сторону улицы, где, свесив на плечо длинный красный язык, вслед за двумя мальчишками понуро бежал белый пес с коричневым ухом.
Вид чужой беззаботности заставили вспомнить парня о чем-то неприятном, и его плечи поникли. Шагнув со ступенек на раскаленный асфальт, он, не вынимая рук из карманов, целеустремленно зашагал вверх по улице.
Он удалялся от ресторана легкой, пружинистой походкой, собирая на себе взгляды редких прохожих, которые непроизвольно оглядывались, подмечая его еще не оформившуюся, просыпающуюся скупую мужскую красоту и волю, сквозившую в каждом четком, уверенном движении. Эти качества еще только пробивались, набирали силу, как ищет себе дорогу нежный, робкий росток среди буйства трав. И только этот парнишка по имени Дэниэл, находясь на грани взросления, не осознавал того, как щедро одарила его судьба, оставаясь в наивном неведении относительно своей значимости...
А мистер Катчер между тем покончил со своим обедом и, выложив на стол купюру с мелочью, покинул ресторан, предоставив возможность официантке убрать за ним посуду.
Сунув деньги в карман, та уже схватилась было за тарелку, как ее остановил оклик второго посетителя.
- Извините, пожалуйста… - вежливо приподнял мужчина руку, и женщина, поставив поднос, подошла к его столику. – … Донна, – добавил тот, посмотрев на бейджик, – Вы случайно не знакомы с тем молодым человеком, что недавно вышел отсюда?
Официантка окинула его настороженным взглядом, но ничего предосудительного в его глазах не увидела.
Перед ней сидел интересный, представительный мужчина лет сорока - сорока пяти, хотя лучики морщин в уголках губ и глаз наводили на мысль, что на самом деле ему больше лет, чем кажется на первый взгляд. Он напомнил ей известного актера Шона Коннери - только более холеный, более утонченный его вариант. Еще раньше, когда он только вошел в ее ресторан, Донна отметила, насколько черные коротко стриженые волосы и небольшая бородка клинышком были ухожены. Это сразу наводило на мысль об умелых руках мастера и регулярности его посещения. А сему обстоятельству можно было только позавидовать. Укладка же ее волос, например, занимала максимум десять минут по утрам перед тем, как выскочить из дома.
Да еще этот дорогой костюм из качественного материала…! Он явно был сшит на заказ в ателье, а не куплен на распродаже, поскольку идеально сидел на плотной, подтянутой фигуре.
- Да, я его знаю...– с заминкой ответила женщина, слегка растягивая слова.
В целом этот мужчина ей импонировал. Подкупал своей изысканной галантностью и производил впечатление респектабельного, интеллигентного джентльмена с безупречными манерами. Но с другой стороны… Что ему нужно было от мальчика?
Мужчина продолжал терпеливо ждать, и Донна решилась:
- Его зовут Дэниэл Фримэн. Они с бабушкой живут в паре кварталов отсюда. И это очень хорошие люди! – в ее голосе прозвучало предупреждение.
От копии голливудской звезды не ускользнул тон женщины, и он ответил ей широкой, подкупающей улыбкой, обнажившей ровные белые зубы. Настолько безупречные, что это вызвало подозрение в их натуральности.
- Мне тоже так показалось, – примирительно произнес он. – Но, похоже, у парнишки проблемы с деньгами. Наркотики или нелады с законом?
- Нет, что Вы, Дэни не такой!– официантка скользнула на краешек стула, и принялась теребить край скатерти. - Просто миссис Фримэн - его бабушка - недавно перенесла приступ инфаркта, и ей прописали кучу дорогостоящих лекарств. А она отказывается их покупать, – разоткровенничалась Донна, задетая за живое предположением этого человека. – Всем говорит, что здорова. Вот внук и пытается найти работу, чтобы оплатить лечение. У него ведь кроме нее никого нет.
- Он, что же, сирота?
Сочувствие в глазах элегантного мужчины подвигло женщину на новые откровения:
- В том то и дело, что нет! – возмущенно продолжила она. Ее щеки даже порозовели.- Родители-то живы-здоровы! Только после развода разъехались в разные стороны, а мальчонку через некоторое время подкинули бабке!
Донна скрестила руки на груди и поджала губы, выражая всеобщее осуждение.
Неизвестно что еще бы мог услышать от нее благодарный слушатель, но неожиданно раздался резкий стук бокала о барную стойку, и официантка, словно очнувшись, вскочила на ноги. Смущенно стряхнув с передника несуществующие крошки, она поинтересовалась:
- А почему Вас это, собственно, так интересует, мистер…?
- Ларкинз, – подсказал, а вернее представился тот. – Видите ли, Донна, возможно у меня будет предложение для этого молодого человека. Интересная и весьма выгодная работа. Но не здесь.
Женщина покачала головой:
- Вряд ли он сейчас отсюда уедет, - а потом, подумав, добавила: - Нет, только не сейчас.
- Что ж, жаль…, - выразил огорчение по этому поводу незнакомец. - Теперь я и сам это вижу. Большое Вам спасибо за беседу. И передайте мою благодарность шеф-повару. Блюдо было выше всяческих похвал.
Вложив купюры с более чем щедрыми чаевыми в папку со счетом, он тепло улыбнулся, кивнул на прощание, взял трость и вышел на улицу.
А Донна осталась недвижимо стоять на месте, завороженная странным посетителем. Поэтому она видела, как на улице мужчина подошел к шикарному авто, открыл дверцу, но сразу садиться в нее не стал. Облокотившись о крышу, он, наверное, с минуту задумчиво смотрел в сторону ушедшего пареня, а потом коротко мотнул головой и залез внутрь. Достав записную книжку, он что-то в ней пометил, после чего мотор мягко заурчал, и машина покатила по дороге.
Женщину пару минут еще терзали сомнения, правильно ли она поступила, но оклик шеф-повара с кухни вывел ее из оцепенения, и она занялась посудой.
Робкий рассвет.
Глава 2.
Холодный северный ветер, свободно гуляющий по кладбищу, пробирал Дэна до самых костей, заставляя тело сотрясаться мелкой дрожью, и он допускал мысль, что отнюдь не пасмурная погода была причиной озноба, а сказывалось то напряжение, в котором он пребывал последние несколько дней, начиная с момента смерти бабушки.
Это выматывало. Все звуки покрылись рыхлым слоем снега, оставляя лишь заунывный вой ветра да монотонное бормотание священника, читающего панихиду. Перед ним в лакированном гробу лежала та, которая при жизни носила имя Ханны Фриман, и которая была для него самым близким, самым дорогим человеком на всем белом свете. Ее обычно прозрачная кожа была покрыта толстым слоем пудры, но даже она не сумела скрыть глубокие лучики морщин возле губ и в уголках глаз.
Заметив, что у левого виска из общей массы выбилась прядка седых волос, Дэниэл подошел и нежно заправил ее за ухо, устраняя беспорядок. Бабушка всегда следила за опрятностью внешности, чистотой в доме, и даже тяжелые годы недуга не смогли повлиять на заведенные привычки.
Два года болезни... Она никогда не жаловалась. Но Дэн не раз замечал, как ее маленькая, щуплая фигурка застывала вдруг на долю секунды, после чего по лицу пробегала судорога боли. Правда он никогда не показывал этой упрямой женщине, что видит это, поскольку бабушка не выносила жалости к себе и шла по жизни, как стойкий оловянный солдатик.
Боль и щемящая тоска сжали сердце Дэна с новой силой. Чувство потери и страха от неизвестности перед порогом перемен накатывало волнами, сдавливало горло, не давая дышать. И пусть ему уже исполнилось восемнадцать, он вырос, но ощущение собственной ненужности и острого одиночества, которые он испытал много лет назад, когда стоял на пороге бабушкиного дома, снова вцепились в его душу.
Мысли побежали обратно в прошлое…
Десятилетнего мальчишку в тот момент пугала сама мысль жить со строгой, требовательной и холодной пожилой леди, которую он раньше видел только пару раз в году по праздникам, когда сыновний долг обязывал его отца наносить визиты в дом матери. «Будь хорошим ребенком, слушайся бабушку!» - это все, что он услышал от него перед тем, как звук захлопнувшейся двери навсегда разбил любовь испуганного мальчика к собственным родителям. Правда, у него уже тогда хватило воли сдержать непрошеные слезы, грозившие прорваться наружу, и встретить новый поворот в судьбе, высоко задрав голову.
Кто же мог знать, что под суровой маской, безукоризненными манерами и строгими правилами этой пожилой женщины, являющейся ему кровной родственницей, скрывается истинно любящее сердце?! Она никогда не выставляла свои чувства на показ. Вся ее любовь проявлялась в ежедневной заботе и беспокойстве за единственного внука.
Дэн мысленно усмехнулся.
Да-а-а…, несладко ей пришлось с ним в первый год! Постоянные драки в школе и жалобы учителей на упертый, неуправляемый характер могли довести до белого каления кого угодно. Подростком он готов был врезать любому, кто кидал в его сторону один, хоть мало-мальски косой взгляд. И тот факт, что бабушка везде горячо защищала и отстаивала своего внука, ставил в тупик даже школьного психолога. Ханна Фримэн, как маленькая львица бросалась на любого, кто осмеливался кинуть камнем в ее внука, предпочитала видеть в нем только хорошее, считая острые моменты лишь временными трудностями переходного возраста. Это то и растопило внутренний лед и замкнутость бунтующего подростка и протянуло незримую нить между ними, которая только крепла с годами.
Ведь только благодаря бабушке у Дэна появилась уверенность в завтрашнем дне, чувство защищенности и стабильности. И только здесь он обрел свой настоящий дом, как в прямом, так и в переносном смысле. То самое, что не смогли ему дать в свое время его собственные родители...
Неприятный стук мерзлой земли о дерево выдернули его из теплых воспоминаний в холодную, враждебную действительность. Над ямой с опущенным в него гробом стоял отец и со скорбным посеревшим лицом кидал очередную горсть. Чуть погодя подошла мать, а затем настала очередь и Дэна отдать дань уважения близкому человеку.
Отойдя в сторону, и давая возможность попрощаться с телом многочисленным соседям и друзьям, он поднял глаза к небу, которое начало заволакивать серыми свинцовыми тучами. Обида и злость на несправедливость этого мира жгла его изнутри.
За что?! Почему небеса вновь ввергают его в ад одиночества?! Зачем нужно было забирать от него единственный оплот и оставлять с родителями, которым он в принципе никогда не был нужен? Что вообще могло его связывать с этими людьми?
Дэн скосил глаза в сторону родителей.
Его отец - Вильям Фримэн - стоял прямо, даже как то неестественно прямо, как будто внутри него находился несгибаемый стержень, и смотрел в сторону ямы. При таком ракурсе в глаза бросался длинный орлиный нос, придающий лицу хищническое выражение. Похоже, привычку поджимать губы в моменты переживаний или волнений Дэн унаследовал именно от него, поскольку в данный момент рот Вильяма Фримэна представлял собой две узкие полоски, прочерченные посередине прямой линией. Отец был практически так же высок, как и он, возвышался над остальными людьми, отчего казалось, будто он надменно смотрел на них свысока.
Мать Джулия - в девичестве Торнтон - сохранившая фамилию мужа после развода, стояла по правую руку от отца. Не позади, не впереди него, а четко на одной линии. Даже здесь она старалась ничем не уступать ему, демонстрируя независимость. Ее худенькая фигурка была облачена в темный строгий костюм с прямой юбкой чуть ниже колен, и Дэн успел заметить, что пшеничного цвета волосы - такие же, как и у него - она коротко остригла с момента последней их встречи.
- Крепись, сынок! – совсем уже старенькая соседка миссис Кидман, задрав голову вверх и обняв худенькими, высохшими ручонками его за плечи, потянулась, чтобы поцеловать Дэна в щеку.
Пришлось наклониться, чтобы та смогла это сделать.
– Совсем еще молодая… - добавила она с сожалением, качая головой.
Переваливаясь с боку на бок, старушка заковыляла к выходу с кладбища...
***
Позже, когда некоторые из них собрались дома, Дэн забился в угол гостиной между книжным шкафом и маленьким столиком, где, прислонившись спиной к стене, стал отстраненно наблюдать за теми, кто пришел помянуть бабушку. Люди молчаливо переходили от одной одинокой группки к другой, а если и переговаривались, то делали это приглушенно-сдавленными голосами, что только еще больше нагнетало тоску на его сердце.
Дэн знал их всех. Здесь были только их соседи, близкие друзья бабушки и ни одного кровного родственника, не считая, конечно же, его отца. Насколько он помнил из скупых, отрывочных рассказов, бабуля переехала сюда с дедом из Уэтпарка, что на побережье штата Коннектикут, когда вышла замуж. А вот самого деда мальчик никогда не видел, поскольку тот глупо погиб под упавшим деревом, не дожив всего пары лет до свадьбы своего единственного сына. Вот и вся их семья. Больше никого из близких и никакой информации о каких-либо других родственниках.
В Фентоне все, кто знал бабушку – любили и уважали ее. И только по этой причине сегодня с его родителями люди были вежливы и предупредительны. Но на этом все. Его маму с папой здесь недолюбливали, поэтому каждый присутствующий на похоронах человек считал своим долгом выразить соболезнования по поводу кончины Ханны Фримэн именно Дэну.
Что порядком напрягало! Он мечтал о той минуте, когда все уйдут и оставят его наедине с горем. Ему просто необходимо было до конца осмыслить все случившееся и подумать о том, как жить дальше. Но правила хорошего тона, что вбила в него бабушка, не позволяли Дэну просто встать и уйти в свою комнату. Поэтому он вздохнул с огромным облегчением, когда закрыл дверь за последним из визитеров.
Мать с отцом ушли на кухню, занявшись уборкой посуды, а Дэн вернулся в опустевшую гостиную, окидывая убранство новым взглядом. Он видел ее, наверное, уже миллионы раз, но только сегодня сумел разглядеть всю целиком, до мельчайших деталей.
Старенький диван в цветочек, стоящий боком к камину, был чуть продавлен, но вычищен до идеальной чистоты. Глубокое кресло рядом с ним, в котором так любила сидеть бабушка холодными вечерами перед согревающим огнем, носил на подголовнике следы ее головы. Повсюду заботливой рукой были разложены кружевные ажурные накрахмаленные салфетки, выбеленные до чистейшего белого цвета, а на каминной полке красовались фарфоровые статуэтки, к которым его бабуля питала особое пристрастие, собирая их с самой молодости.
Захваченный воспоминаниями, Дэн подошел к камину и принялся бережно перебирать хрупкие фигурки. У каждой из них была своя история, и все их он знал наизусть.
Вот эти три веселые пастушки въехали в этот дом вместе с бабушкой, когда они с дедом поселились здесь после свадьбы. С них собственно и пошла фарфоровая коллекция. Вот эту пару она купила в лавке старьевщика в Детроите. А эту… - Дэн любовно погладил фигурку щенка спаниеля - …он подарил ей, когда ему было только двенадцать. На свои первые скопленные деньги. Топорная статуэтка не представляла собой никакой ценности, но бабушка поставила ее в один ряд со своими самыми любимыми, показав тем самым, как дорог ей подарок внука.
Вспомнив о том, что ее больше не будет рядом, Дэн сглотнул комок, подступивший к горлу и усилием воли сдержал непрошенные слезы.
Самое малое, что он может сделать в память о ней - это и дальше продолжать заботиться об этих вещицах.
Спаниель занял свое привычное место, и Дэниэл, вздохнув, направился к себе в комнату.
Но проходя по коридору, краем уха он зацепил разговор родителей, который происходил на повышенных тонах.
Они опять о чем-то спорили! Сколько он помнил их вместе - так было всегда. Любой предмет, любая тема могла стать камнем преткновения между ними. Какое-то глупое упрямство или же внутреннее неприятие заставляло их оспаривать каждое действие, каждое произнесенное слово друг друга. Это было невыносимо!
Дэн тяжело вздохнул. Он уже преодолел первые ступени лестницы, ведущей на второй этаж, как его остановил оклик отца:
- Дэн, не уходи! Нам нужно поговорить.
«Черт, ну почему именно сейчас?! Нельзя было подождать до завтра?» - недовольно подумал он, но вслух, естественно, этого не произнес.
С видом раздраженной обреченности он двинулся обратно в гостиную, где демонстративно плюхнулся в бабушкино кресло.
Родители заняли диван.
- Тебе придется решить, с кем из нас ты будешь жить дальше, - начал разговор отец, ослабляя узел галстука. – Или ты поедешь с матерью в Энн-Арбор, или ко мне во Флинт.
Дэн недоуменно посмотрел на них:
- Я не понял. А почему я, собственно, должен куда-то уезжать? Кажется, я уже достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно. Я останусь здесь.
- Ты не можешь здесь остаться.
Ровный безапелляционный голос отца начал заводить Дэна. Он уже не маленький мальчик, чтобы с ним так разговаривать!
- Это почему же? – ядовито поинтересовался он.
Пытаясь предотвратить зарождающийся конфликт, в разговор вступила мать:
- Дело в том, милый, что на этом доме висит куча неоплаченных счетов, которые накопились за последний год.
Это известие застало Дэниэла врасплох. Он слышал об этом впервые.
- Н-о-о… бабушка мне об этом ничего не говорила… - произнес он после минутного замешательства, переводя растерянный взгляд с одного на другого.
- Видно она думала, что сама в состоянии решить эту проблему, – раздраженно произнес отец, но уже в следующую секунду его голос потеплел: – Может быть, так оно и было бы, если бы не внезапная смерть. Этого никто не ожидал. Не понимаю…, мне казалось, что она шла на поправку. Во всяком случае, она никогда не жаловалась.
- Да, она просто уснула вечером и не проснулась, – Дэн сник. – Я нашел ее утром уже мертвой в своей постели. Она не спустилась к завтраку. Врач сказал, что бабушка не мучилась, просто остановка сердца, – добавил он жалобно, с надеждой заглядывая в глаза родителям.
Отец кивнул, подтверждая, что слышал то же самое.
- У меня нет сейчас возможности содержать этот дом, поэтому я хочу его продать. Это поможет рассчитаться с обслуживающими компаниями, – отец не спрашивал мнения окружающих, он просто ставил перед фактом. – Ни я, ни мама не можем переехать сюда, чтобы жить постоянно. У нас у каждого есть работа, которую мы бросать не собираемся. Но и тебя оставлять одного тоже не хотим. Все-таки мы - твои родители.
Внутри Дэна все вскипело в ответ на последние слова. Всплыли все детские невысказанные обиды, что копились долгие годы в его душе.
- Вспомнили, что родители? – с яростью выплюнул он это слово. – Что же вы не вспомнили о своем сыне, когда разводились?! – распалялся он все больше и больше. – Мне было тогда только восемь! Или когда перекидывали меня после этого, словно мячик от пинг-понга, друг другу из города в город? Не понимаю, как вы вообще умудрились меня родить из-за своей извечной занятости?!
Испуганный, даже жалобный взгляд матери впился ему в лицо. Она никак не ожидала такой яростной вспышки от собственного сына.
Он сам от себя не ожидал. Раньше он никогда не позволял себе проявлять неуважение к родителям, как бы сильно на них ни злился, но видно потеря единственно близкого ему человека выбила его из привычной колеи.
А тут еще и эти неожиданные проблемы с домом…
- Дэни, мы ведь хотели, как лучше, – мать пыталась оправдаться. – У меня постоянные командировки в турагенстве, и отцу часто приходится разъезжать по делам фирмы. Нам всегда казалось, что тебе лучше находиться в это время с кем-нибудь из нас, чем с нанятой няней. Это правда. Мы заботились о тебе, как могли. А после того как у тебя появились проблемы в школе и в общении со сверстниками, мы и решили, что будет лучше для тебя пожить с бабушкой. Не думай, что такое решение далось нам легко, но это давало тебе стабильность в жизни. Разве мы оказались неправы?
Умоляющий понять взгляд матери кольнул совесть Дэна, но маленький бесенок, что сидел сейчас у него внутри, не желал примирения. Ему хотелось, чтобы хотя бы в этот момент его родителям было так же больно, как было больно ему все эти годы.
- Нет, я считаю, что это вообще ваш единственно верный поступок. Но… – зло добавил он, наклонившись чуть вперед и сузив глаза, – между собственным ребенком и карьерой вы оба всегда выбирали карьеру.
У мамы на глазах выступили слезы.
- Не смей разговаривать с нами в таком тоне! – зарычал отец. – А то…
- А то что??? – не сумев справиться с бушевавшими внутри него эмоциями, Дэн вскочил на ноги. – Вышвырнешь меня из этого дома, как вышвырнул из своего много лет назад?
Одна только мысль об этом приводила его в ужас.
Отец, взбешенный поведением сына, взвился со своего места и оказался лицом к лицу с ним. Они, молча, оба кипя от едва сдерживаемой ярости, как два не на шутку рассерженных буйвола, готовы были вступить в схватку.
Но глядя в пылающие гневом глаза отца, Дэн начал приходить в себя.
Какую схватку? За что? И с кем? С родным отцом?
Эмоции покидали его, выходили с каждым выдохом, как воздух из шарика.
Стоп, так он ничего не добьется! Нужна трезвая голова.
Жить ни с одним из них он однозначно не будет. Он безумно хочет остаться здесь. Это не просто каприз, это жизненно необходимо для него. Если он сейчас потеряет еще и этот дом, то лишится последнего якоря в своей жизни.
Слишком много потерь за один раз! Слишком много для него!
Он ничего не добьется, конфликтуя с отцом. Сейчас не время вставать в позу, необходимо найти компромисс.
- Извините, - он постарался произнести это примирительным тоном, хотя отголоски гнева все еще звучали в его голосе, - просто я не могу потерять сейчас еще и этот дом. Понимаете, он был моим целых восемь лет. Это последнее, что у меня осталось.
Дэн медленно опустился обратно в кресло, стараясь не смотреть в глаза родителям.
Отец ничего не ответил, и оставалось только догадываться, о чем он думает. Достав из кармана пиджака пачку сигарет, тот отошел к камину и нервно закурил.
Слова признания давались Дэниэлу нелегко и были обращены скорее к матери. Сейчас, когда эмоции улеглись, он чувствовал только горечь и внутреннее опустошение, как после урагана. Ему просто необходимо было, чтобы его поняли! Отец работал программистом и порой воспринимал лишь язык цифр, поэтому Дэн попытался поговорить с ним на понятном тому языке:
- Сколько мы должны?
Отец назвал приличную сумму, повергшую Дэна в уныние.
- Теперь ты понимаешь, что другого выхода, как только продать дом, нет, – продолжил свои объяснения отец. - Даже если бы я смог выплачивать задолженность частями каждый месяц и расплатиться с долгом в течение года, то все равно остаются еще расходы на его нынешнее содержание. Свет, газ, отопление, водопровод, не считая ремонта, – он обвел глазами комнату. – С первого взгляда он еще крепок, но на самом деле многое уже поизносилось. Уж ты-то, как мужчина должен был это заметить! – бросил он камень в огород сына. – Пора уже выпрыгнуть из коротких штанишек и взглянуть правде в глаза. Мне одному это не потянуть.
Мысль зацепилась за последние слова отца, и Дэн попытался ее раскрутить:
- Если ты сможешь выплатить долг, то я мог бы взять оплату будущих счетов, - попытался найти золотую середину он.
- Интересно, и как ты собираешься это сделать? – голос отца был полон скепсиса – Ты еще школу не закончил и понятия не имеешь, с каким трудом достаются деньги. Деньги на твое содержание мы регулярно отсылали бабушке, и ты не знаешь, что такое считать каждый цент.
Как раз что такое тяжелый ежедневный труд, Дэн узнал еще два года назад, но рассказать об этом родителям без того, чтобы не подвести людей, он не мог. Поэтому свою состоятельность в работе ему доказать было нечем. Оставалось надеяться лишь на силу своего убеждения.
- Школу я заканчиваю через пару месяцев. Кстати, это еще один повод, чтобы остаться здесь. Я мог бы устроиться на работу, которая станет постоянной после того, как получу диплом. Можно пойти в бригаду местной строительной компании. Я видел объявление, – видя колебания родителей, Дэн решил поднажать. Вложив в голос как можно больше убедительности, он продолжил увещевать: - Дайте мне хоть один шанс, хотя бы несколько месяцев. Это единственный раз, когда я вас о чем-либо просил. Дом всегда можно выставить на продажу, если увидите, что я не справляюсь. Тогда я обещаю, что подумаю над тем, к кому переехать, пока не встану на ноги. Пожалуйста, дайте мне шанс…
Затаив дыхание, Дэн ждал решение отца, за которым оставалось последнее слово. По завещанию, оставленному бабушкой, владельцем являлся именно он.
Но отец не торопился с ответом. Привалившись к каминной полке, он неторопливо курил, обдумывая предложенный сыном вариант. Молчание затянулось, но Дэн запасся терпением, боясь спугнуть удачу.
Наконец придя к решению, отец выбросил окурок в камин и вернулся на диван.
- Хорошо, - деловым тоном произнес он, - если ты сможешь уговорить местные обслуживающие компании о возможности выплаты долга по частям, то можно попробовать сохранить этот дом до тех пор, пока он тебе нужен. Но! - добавил он, делая ударение на последнем слове. - Тебе придется держать слово, если дело не выгорит.
Похоже, отец сомневался, что сыну удастся получить отсрочку. А Дэн внутренне ликовал, потому что как раз в этом он и не видел особых трудностей. Неоплаченные счета принадлежали тем компаниям, в которых работали их соседи или хорошие знакомые бабушки. Именно поэтому, из уважения к ней они и не торопили ее с выплатой. Преимущество небольшого городка. Возможно, в память о ней они согласятся на дополнительную отсрочку?
- Спасибо! – с чувством произнес Дэн, у него будто камень с души свалился. – Я сделаю все возможное, чтобы сохранить этот дом.
- Ну, хорошо. Все мы изрядно вымотались за эти дни. Пора на отдых, – отец поднялся с дивана, взяв со спинки свой пиджак. – Завтра рано утром я уезжаю. Мне нужно быть во Флинте к полудню. Держи меня в курсе дел, – последние слова были адресованы сыну.
Дэн кивнул в ответ, и отец вышел из гостиной. Они остались вдвоем с матерью.
- Я позвоню в офис и останусь здесь еще на несколько дней, – она будто спрашивала его разрешения.
Теперь, когда всплеск эмоций утих, Дэн почувствовал угрызения совести. Какие бы обиды ни копились на родителей, он не имел никакого права разговаривать с ними в таком тоне. Если бы бабушка была сейчас жива, это возмутило бы ее до глубины души. Отповеди за свое поведение и головомойки Дэну было бы не избежать. Мать явно остается здесь из-за чувства вины перед ним, которое он же сам и спровоцировал.
- Спасибо, было бы замечательно, – протянул он ветку мира и увидел, как та облегченно вздохнула.
И как это они умудрились стать друг другу чужими людьми?
- О’кей. Пойду, закончу с посудой, приму душ и тоже на боковую, – уверенной походкой Джулия Фримэн направилась в кухню.
Дэн молча, без каких-либо мыслей в голове просто посидел еще пару минут в комнате, наслаждаясь наступившей тишиной, а затем направился в свою комнату, где схватив кассетный плеер со стола, не раздеваясь, упал на кровать прямо поверх покрывала.
Последнее, что он услышал перед тем, как надеть наушники и погрузиться в мрачную музыку «Depeche Mode» /британская рок-группа/ - это звук разбившейся посуды, донесшийся снизу из кухни…
|
