Юлия Зонис Время Химеры: Геном Пандоры
Скачать 2.28 Mb.
|
| Глава 6. О спорящих и путешествующих -- Какой интересный на тебе головной убор, - сказал Вечерский. - К нему бы еще старый "Глок" и удостоверение частного детектива, и вперед, на съемочную площадку. В лаборатории ярко горел свет. Включены были все лампы -- и в рабочем помещении, и в кабинете Саманты. Здесь же, в кабинете, перед личным компьютером Морган расположился Вечерский. Сидел нагло, по-хозяйски, вытянув длинные ноги -- разве что сигары у него в зубах не было. На экране горела какая-то схема: карта города с биотехнологическим парком в центре. От парка разбегались красные концентрические круги. Заметив, куда смотрит Саманта, Вечерский отключил экран. Гморк, проводивший женщину до самой лаборатории, застыл у Морган за спиной -- то ли телохранитель, то ли конвоир. -- Зачем ты выпустил животных? - глухо спросила Саманта. -- Я выпустил? Да что ты говоришь... Согласно логу вивария, их выпустила некая доктор Саманта Анжела Морган, руководитель генноинженерной лаборатории SmartGene Biolabs. И Вечерский помахал карточкой Саманты. -- Ты украл мою карточку? -- Позаимствовал. Но собираюсь вернуть. Вечерский швырнул пластиковый прямоугольник Саманте. Та рефлекторно поймала карточку и тут же уронила, будто кусок пластика обжег ей пальцы. -- Зачем?.. -- Отчасти, я оказывал услугу Амершаму. Отчасти, спасал твою жизнь. А разве ты ехала сюда не затем же? -- Я собиралась пустить газ. -- Сэмми, - Вечерский улыбнулся. - Я тебя не узнаю. Ты собиралась уничтожить результаты самого впечатляющего своего эксперимента? Да что с тобой стало? Морган прищурилась и сделала шаг вперед. Она сознавала, что у нее нет шансов -- мужчина сильнее и быстрее, не говоря уже о стоящем за спиной звере. И все же, если подойти достаточно близко, она сможет ударить хотя бы раз... -- У меня убили единственную подругу. Потом убили еще одного хорошего человека. А меня, судя по всему, предали. Предательство заставляет переоценить некоторые вещи. -- Предательство... Вечерский улыбаться перестал, но смущен, кажется, не был. -- Очень широкое понятие -- предательство. Можно ли назвать предательством то, что даешь любящему тебя человеку надежду, а потом швыряешь эту надежду в грязь... -- Я... -- Подожди. Мы ведь говорим о предательстве? Предательство ли то, что, совершив ошибку -- одну-единственную, но очень скверную ошибку -- ты пытаешься уберечь любимую женщину? -- Это ты пытался меня уберечь? Как? Вечерский кивнул, указывая на Гморка. -- Ты не хотела его взять, но я все же отправил его охранять твой дом. Незаметно. Гморк может быть при желании совершенно незаметным... "У твоих соседей есть большая собака?". Саманта вздрогнула. -- К сожалению, я не догадался сразу приказать ему следовать за тобой повсюду, как сейчас... и о нападении узнал только из вашего с Дианой разговора. Не надо быть Эйнштейном, чтобы догадаться, кто затеял эту грязную историю. В тот день, когда ты так ласково со мной побеседовала, я словно спятил. Я едва удержался от того, чтобы тебя придушить, а, выйдя из номера, тут же позвонил Амершаму. Но я не ожидал, что старая гадина решится на такое... -- Чего же ты ожидал? -- Честно? Алекс поморщился. -- Ожидал, что он отстранит тебя от проекта под каким-нибудь дурацким предлогом государственной безопасности, и передаст все исследования мне. Как-то так. Если я вообще тогда о чем-то думал. -- И это ты не считаешь предательством, Алекс? -- Почему же. Считаю. Вечерский посмотрел на Саманту прямо, и во взгляде его вдруг прорезалась такая черная, застарелая тоска, что у Морган защемило сердце. Этот человек любил ее. Но ведь и она любила его, или почти любила... -- Пожалуйста, давай позвоним в полицию и в службу по контролю животных. Надо сообщить о том, что звери разбежались. Неважно, кто их выпустил -- пускай это буду я. Все равно мне уже терять нечего. Но их еще не поздно отловить... Тоскливое выражение исчезло из глаз Вечерского, сменившись чем-то, чего она не поняла. Не оборачиваясь, он включил экран компьютера. Схема изменилась. Теперь красные круги охватили всю верхнюю часть города, вплоть до центра, и заползли в северные пригороды. -- Что это? - спросила Саманта. -- Зона поражения. Или заражения. Не знаю, как ее обзовут историки -- если, конечно, останется кому сочинять истории. Сделав это странное заявление, он немного помолчал и продолжил: -- Ты, Саманта, опять меня не поняла. Ди верно о тебе говорила -- ты чертовски умна, но в людях не разбираешься совершенно. И это очень хорошо, потому что, разбирайся ты в людях получше, могла бы мне здорово помешать. -- Да в чем помешать?! -- Амершаму кажется, что мы с ним затеяли небольшую провокацию. Компактный, контролируемый взрыв, вроде того, что произошел одиннадцатого сентября. Ровно тридцать пять лет назад. Символично, не правда ли? Морган непонимающе смотрела на Вечерского. Тот усмехнулся. -- Ты знаешь, насколько выросло тогда финансирование военных программ? Меры борьбы с террором ужесточились, а ведь это крайне удобно -- достаточно обвинения в террористической деятельности, и -- алле-гоп -- ты избавляешься от нежелательных персон. Много кто выиграл на той заварушке. Вот и сейчас Амершам полагает, что мы с ним способствуем развитию его конторы. Он надеется, что после инцидента со сбежавшими кадаврами все подобные исследования будут жестко контролироваться его ведомством -- ведь уже три года он долбит конгрессу, что его роль из наблюдательной должна превратится в руководящую. А это большие деньги и большая власть, Сэмми, ведь Бессмертные -- те же трансгены... -- Алекс, о чем ты говоришь? -- Гморк -- очень сообразительное животное, Сэмми, хотя и не понимает человеческой речи. Зато я могу слышать все, что слышит он. Мы связаны "Вельдом" крепче, чем два влюбленных... При этих словах Вечерский неприятно усмехнулся. -- Услышав твою историю о ковбое с ножом и историю Дианы про эксперименты над детьми, я сложил два и два -- и с результатами этого сложения отправился к Амершаму. Я немного преувеличил масштабы его промаха, сообщив, что у Дианы есть все инкриминирующие документы. И он раскололся, как свинья-копилка от хорошего удара молотком. Он очень хотел убить тебя, Сэмми, а я хотел спасти -- и предложил ему отличный план. В качестве беглеца-террориста ты гораздо ценнее, чем в качестве трупа. Теоретически, после смерти Боба Райли и после звонка Дерринджера, ты уже должна была бежать из города -- и тогда на тебя бы поспешили навесить всех собак. Но я догадывался, что ты заявишься прямиком сюда. Я хочу тебе кое-что показать. Вечерский крутанулся на стуле и ткнул пальцем в экран. Схема увеличилась, на ней появились изображения улиц. -- Это прогноз на ближайшие сутки. Распространение инфекции. -- Вирус не передается... Алекс улыбнулся. -- По-твоему, только ты умеешь работать с генами? Сэмми, Сэмми... Главное -- принцип, а остальное дело техники. Genebot-2 передается через кровь и слюну, любые биологические жидкости. Плюс я добавил ген, способствующий усиленной выработке тестостерона. Наши детишки агрессивны. Они перекусают всех белок, енотов и бродячих собак в радиусе пяти миль в течение одного дня. А если крысы и хорьки доберутся до городского зоопарка, о, тогда начнется настоящее веселье... Вечерский еще раз дотронулся до экрана, и схема вновь изменилась. Теперь она охватывала весь американский северо-восток. -- Это -- прогноз на месяц. Еще одно прикосновение, и красным затопило обе Америки, Европу и Азию, а также прибрежные регионы Австралии и север Африки. -- Это ситуация через полгода. Кстати, спасибо за то, что не сделала наших монстров стерильными. Ты наверняка заметила, что срок беременности у них сократился? Это тоже идет в расчет. "Я нахожусь в одной комнате с опасным сумасшедшим, - подумала Саманта. - Или он шутит. Хотя какие шутки? Диану и Боба убили по-настоящему. Он верит в свою безумную затею..." -- Можно спросить, зачем? - с деланным равнодушием поинтересовалась Морган. Она уселась на стул и вытянула из сумочки пачку сигарет. Авось сработает дымовой детектор, и сюда нагрянут пожарные... Алекс вытащил зажженную сигарету у нее из пальцев, затушил и бросил в ведро. Он нагнулся ближе к Саманте, так, что их глаза оказались на одном уровне. В голубых глазах Вечерского не было безумия. Ни капли. -- Помнишь, в гостинице, перед тем, как ты так недвусмысленно дала мне понять, что мои притязания напрасны... Не дергайся, я отлично понял тебя с первого раза, так что необходимости вновь повторять нет. Так вот, тогда я говорил о новом человеке. Это не были, как ты выразилась, "бесплодные умствования". Сказав это, Вечерский взял руки Саманты в свои. Она сделала попытку высвободиться, но мужчина держал крепко. По губам его скользнула усмешка. -- Видишь, дорогая Сэмми, я запомнил каждое твое слово. Это что-нибудь да значит, верно? -- Это значит, что ты злопамятная сволочь. -- Возможно. Возвращаясь к теме нашей беседы... Я говорил, что новый человек будет силен, умен... и суперэгоистичен. Под "новым человеком" я имел в виду не некое абстрактное существо, которое вылупится из космического яйца через миллион лет, а Бессмертных из второго поколения -- потому что именно мы с тобой, Сэмми, и другие, менее известные кудесники генной инженерии, их такими сделали. Это те исследования, которыми я занимался в России. Пока Бессмертные из второго поколения только дети, но все черты уже налицо. Их интеллект зашкаливает. У них крайне интересные адаптивные реакции. И им совершенно плевать на своих родителей, других взрослых и вообще на окружающий мир. Им нравится играть, и это очень жестокие игры... Вечерский, наконец, отпустил Саманту и откинулся на спинку кресла. Схема за его спиной продолжала наливаться красным. -- По-твоему, почему я окрестил свой коктейль "Вельдом"? Не из любви к африканской экзотике. Просто я, как наверняка и ты, читал Брэдбери. Рассказ про Питера и Венди. Так вот, скоро наш мир заполнится живыми, а не фантастическими Питерами и Венди. И это станет концом человечества. Мы уже сейчас висим на волоске... -- Я слышала твои пророчества уже сто раз. -- Так послушай еще раз. То, что мы имеем на данный момент -- по сути, рабовладельческое общество. Древний Египет. Наверху фараон и его приближенные -- это Бессмертные. Правящая элита. Ступенькой ниже воины, врачи, строители. Еще жрецы -- в нашем мире их заменяют ученые. И, наконец, огромная, бесправная масса рабов. Разница заключается лишь в двух вещах. Древнему Египту рабы были нужны. Средства производства тогда не позволяли выстроить пирамиду нажатием кнопки. Когда человек ежедневно занят, у него нет времени планировать теракты -- к тому же он ощущает свою нужность, что тоже играет роль. Сейчас большинство в нашем обществе составляют безработные. Безработные сидят на пособии, и времени у них предостаточно. Кто-то тратит это время на наркотики и выпивку. Кто-то -- на производство взрывчатки. Гморк, устав стоять, протиснулся в кабинет и улегся у кресла Вечерского. Ученый механически погладил волка и продолжил: -- Тут мы переходим ко второму пункту. В Древнем Египте у рабов не было оружия. Огромную массу людей могло контролировать сравнительно небольшое число воинов, владеющих продвинутым вооружением. Сейчас любой мало-мальски разбирающийся в химии и электронике человек может соорудить бомбу и взорвать полгорода. Так и происходит. Если бы ты смотрела новости, то поняла бы, что кучка военных просто не в состоянии удержать под контролем всю эту голодную и озлобленную массу. Неизбежно должен произойти взрыв. Я лишь ускорил его, придал форму и цель... -- Какую цель?! -- В том аду, в который через несколько лет превратится мир, выживут немногие. В первую очередь Бессмертные и их отпрыски. Я уже упоминал, что они жестокие, умные и любознательные дети, которые никогда не станут взрослыми. Нужно очень мощное внешнее давление, чтобы эта бесформенная масса превратилась во что-нибудь стоящее. И природный катаклизм как источник подобного давления лучше человеческого фактора, потому что у выживших будет возможность сплотиться против общего врага. Я очень надеюсь, что наши кадавры заменят миллион лет социальной эволюции, и с их помощью Бессмертные обретут то, чего им не хватает сейчас... Он говорил ровно, гладко, деловито -- как будто давно подготовил и отрепетировал эту речь. Наверное, так и было. -- Помнишь, я сказал тебе, что великие ученые и творцы никогда не соперничают с людьми? Только с Богом. На этот раз мы можем выиграть партию. -- Мы? Какие "мы", Алекс? -- Я и ты. Не прибедняйся, Сэмми. Может, ты и не озвучивала это для себя так явно, но я же видел -- ты тоже хочешь утереть ему нос. -- "Утереть нос"? Саманта усмехнулась. -- Алекс, в лучшем случае из тебя выйдет лишь жалкий подражатель. Ну, устроишь ты подобие Всемирного потопа... Ничего нового в этом нет. В худшем ты закончишь свои дни в психушке. -- Посмотрим. -- Нет. Не хочу я на это смотреть. У меня есть другое предложение. -- Какое же? Соберись, мысленно приказала себе Саманта. Обещай ему то, чего он хочет. И попытайся выполнить обещание. -- Ты велишь Гморку отловить всех тварей, которых выпустил из вивария. Думаю, передавить две сотни крыс, десяток хорьков и дюжину овчарок для него не составит труда? -- И что потом? -- Потом мы расскажем журналистам об Амершаме. О том, кто убил Диану и Боба. Тебя могут обвинить только в соучастии... У тебя ведь до сих пор нет американского гражданства? Может быть, тебя экстрадируют для суда в Россию, а там ты как-нибудь вывернешься. -- Чудный план. Глаза Алекса весело заблестели. -- И что я с этого буду иметь? -- Я пойду с тобой. Я буду с тобой до конца, каким бы он ни был. Я обещаю. -- Почему, Саманта? -- Что "почему"? -- Почему ты будешь со мной до конца? На сей раз она взяла его ладони в свои и сказала так, словно и вправду в это верила: -- Потому что я люблю тебя. Вечерский тихо освободил одну руку и включил на компьютере канал вечерних новостей. На экран вплыло изображение студии и лицо ведущей, и -- в верхнем правом углу -- портрет Саманты. В динамиках зазвучал хорошо поставленный голос: "...разыскивается по подозрению в убийстве офицера полиции Дианы Виндсайд и неопознанного мужчины..." Изображение сменилось записью с уличной камеры, расположенной над воротами Маунт Крик парка. Саманта, с черной шляпой и кейсом под мышкой, бегущая к стоянке. Затем другая картинка: тело Боба Райли, окруженное медэкспертами, один из них держит в обтянутой перчаткой руке дротик. "Преступница вооружена и опасна. Каждый, кто может сообщить об ее местонахождении..." Вечерский отключил звук, но картинку оставил. Он пристально глядел на Саманту. Та криво улыбнулась. -- Ожидаешь, что я вскочу и побегу прятаться в кладовке? Что же ты, как добропорядочный гражданин, не сообщишь о моем местонахождении? -- А я не добропорядочный гражданин. И уж точно не добропорядочный гражданин этой страны, как ты точно подметила. У меня к тебе есть встречное предложение. На крыше стоит вертолет. Мы сядем в него и уберемся из этого города. А потом, за границей красного круга, ты уже решишь, как ко мне относишься. -- А генерал? -- Плевать мне на генерала. Генерал тут уже ничего не решает. Саманта медленно поднялась с кресла. На нее навалилась мертвящая усталость. Какой длинный, нелепый и длинный день -- от дождливого утра на кладбище и до этого кабинета... -- Я пойду. -- Куда же? -- В красный круг, Алекс. Я попробую что-нибудь сделать. А ты садись на свой вертолет и катись на нем в гребаную задницу. И вели, чтобы твоя скотина от меня отстала. Если я увижу, что за мной следует волк, клянусь -- выпущу в него все оставшиеся дротики. Она шагнула к выходу, опасаясь -- или, наоборот, надеясь -- что ей не дадут уйти. Однако мужчина в кресле не шевельнулся. Лишь волк поднял лобастую голову и посмотрел уходящей вслед. Спускаясь по лестнице -- лифты Саманта невзлюбила со дня знакомства с Гморком -- женщина размышляла о том, могла ли она поступить так, как Алекс. Он совершил из любви то, что другие не совершают из ненависти -- но делало ли его это хуже? Непонятно. Саманту грызло разочарование, неуверенность, мысль о какой-то невероятной упущенной возможности и отчаянное желание вернуться. И все же она не вернулась. Два месяца спустя по одной из трасс канадской провинции Онтарио ехал внедорожник. Он ехал медленно, рывками, разгребая бампером снежные заносы. По сторонам дороги вздымались огромные сосны. Ветви их гнулись под тяжестью нападавшего за ночь снега. Ничто не двигалось в этом белом мире, лишь время от времени с деревьев обрушивались снеговые пласты, да упрямо пробивался вперед джип, оставляя за собой две темные колеи. Проехав еще несколько десятков метров, машина вздрогнула и завязла окончательно. Некоторое время джип ревел, выбрасывая из-под колес грязно-белые фонтаны. Затем мотор заглох. В наступившей тишине стукнула распахнувшаяся дверца. С водительского сидения выбралась женщина в меховой куртке. Из-под капюшона куртки выбивались ярко-рыжие пряди. Несмотря на мороз, по лицу женщины тек пот. Куртка на ее животе заметно оттопыривалась. Стукнув кулаком по крыше машины и бессильно выругавшись, женщина огляделась. Вокруг нее замер в молчании лес. Снег испятнали звериные следы. С трудом нагнувшись, женщина набрала в пригоршню снега и отерла щеки и лоб, а затем жадно куснула белое крошево. Заглянув в салон, она сняла с ветрового стекла портативный GPS и вывела на экран карту. Провела по экрану пальцем, следуя какой-то понятной лишь ей линии. Потом, вытащив из машины рюкзак, она закинула его за плечо, захлопнула дверцу и зашагала прочь, тяжело разгребая сапогами сугробы. Через некоторое время женщина брела уже по лесу. Под ногами ее вилась едва заметная тропа, протоптанная не людьми. Путешественница двигалась от ствола к стволу, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. При этом она непрерывно бормотала. Всякий, прислушавшийся к ее бормотанию, решил бы, что женщина сошла с ума. Она спорила с собой, и сама себе отвечала. "Мы каждый раз пытаемся изменить мир, Алекс, но мир от этого становится только хуже" "Да, Сэмми. И что ты предлагаешь? Сидеть, сложа руки?" "Разве я сидела, сложа руки?" "Нет. Но всякое действие следует доводить до логического конца" "В твоем мире, Алекс. Не в моем. В твоем мире правит разум. Но что дал нам разум? Что, кроме горя и разрушения?" "Горе и разрушение, и все чудеса Вселенной, и величайшее счастье" Женщина остановилась, подняла лицо к затянутому тучами небу и отчаянно закричала: -- Это твое счастье, Алекс?! Ответь -- это то, о чем ты мечтал? Сосны молчали, и молчал лес, задавивший ее вопль. Женщина осела на снег. Она прижала руки к животу и замычала от боли, и стон ее вскоре перерос в крик. У женщины начались схватки. Роженице еще достало сил, чтобы стянуть промокшие от отошедших вод джинсы, но дальше все смешалось в красный обжигающий ком. Она выла и металась в снегу, и вскоре снег окрасился кровью. Она звала Алекса, но Алекс не приходил. Время тянулось. Лес равнодушно смотрел на муки роженицы, как смотрел на последнюю судорогу умирающего зверя, на боль и на появление новой жизни - смотрел тысячу лет назад и будет смотреть еще через тысячу. В урочный час под пологом ветвей раздался крик новорожденного существа. Его мать не двигалась, а младенец чуть барахтался между ее разведенных ног, в пленке из крови и слизи. Еще немного, и он должен был утихомириться навсегда. Они двое, сын и мать, должны были навеки остаться в холодном лесу. Однако случилось другое. Снег чуть скрипнул под копытами. Из чащи выбралась молодая олениха. Родившийся не в срок, ее детеныш погиб. Олениха пугливо приблизилась к людям. Неизвестно, что заставило зверя сделать два последних робких шага, склонить шею и облизать человеческого младенца. В ответ на подобную бесцеремонность тот возмущенно пискнул, а затем, набрав полную грудь воздуха, заревел утробным басом. Услышав плач ребенка, его мать открыла глаза. Она сделала это как раз вовремя, чтобы увидеть первые изменения. В окна стоящей на островке хижины заглядывает рассвет. Розоватые лучи скользят по столу, шкафам и деревянным половицам, зажигают веселые огоньки в стеклах. Они освещают лицо спящей женщины, и живым теплом наливаются ее губы и щеки, яркой медью загораются волосы. Веки женщины вздрагивают. Дверь скрипит и отворяется, впуская в комнату свежий ветерок и прохладу раннего утра. Вместе с ними внутрь проникает необычное существо. У того, кто стоит на пороге, тело человеческое, но поросшее короткой бурой шерстью. Ороговевшие ступни больше напоминают копыта. Приплюснутый нос, темные губы и огромные глаза зверя, и все же светящийся в них разум принадлежит человеку, а не животному. Ветвистые рога заставляют гостя пригнуться, когда он входит в дом. Женщина откидывает одеяло и протягивает руки навстречу вошедшему. Интерлюдия. Перчатка Озерцо заросло ряской. Дальше, в том месте, где в озеро впадала питавшая его речушка, над водой изгибался каменный мостик. Уже вечерело. Низину затягивало розоватым туманом, и встающие из тумана верхушки вязов, ив и темнолистых дубов казались седыми. К вечеру похолодало, и детям следовало бы вернуться в дом. Однако эти двое -- смуглая девочка в короткой курточке, лихо сдвинутом на одно ухо берете, юбке-шотландке и в красных вязаных перчатках и бледный мальчишка, одетый не по погоде тепло и оттого, возможно, выглядевший младше своей спутницы -- прятались в кустах ракитника. Мальчик пытался поймать взгляд подруги, но та, не отрываясь, смотрела на водоем. На берегу озерца рылась в иле странная тварь. Ее длинное суставчатое тело, покрытое жестким панцирем, завершалось огромным скорпионьим хвостом. Многочисленными членистыми лапками и вздувшимися клешнями тварь шарила в воде, разыскивая пищу. Ил в ответ на усилия твари возмущенно чавкал. В зарослях на той стороне пруда испуганно трещала сорока. Эхо ее стрекота носилось над лощинкой, заглушая разговор тех двоих, что притаились в кустах. -- Откуда он тут взялся? - прошептала девчонка. - Твой дед, что ли, в поместье держит кадавров? Мальчик, не глядя, покачал головой. -- Наверное, по реке приплыл. Вообще-то это должна быть морская тварь. Это же ракоскорпион. Их с триаса никто не видел, но вот вывелся... На сей раз головой мотнула девочка, да так, что темные курчавые волосы хлестнули ее по щекам. -- Нет. Не ракоскорпион, а мантикора. Мальчик усмехнулся. -- У мантикор тело льва, только хвост скорпионий. Девочка упрямо поджала губы, а затем предложила: -- Позовем охрану? -- Зачем? Парнишка беззаботно пожал плечами. -- С этой я и сам справлюсь. -- Ты-ы? Смуглолицая покосилась на своего приятеля с явным недоверием и с легким пренебрежением. -- Это еще детеныш, и на редкость глупый, - спокойно сказал мальчишка. -- Откуда ты знаешь? -- Знаю. Просто велю ему отсюда убираться, а там пусть его егеря вылавливают. -- Ты ему велишь? -- Ну да. А ты что, не можешь? Теперь девочка смотрела на мальчишку во все глаза. Тот недоуменно нахмурился. -- Подожди. Ты хочешь сказать, что не можешь с ними разговаривать? -- Как? -- В уме. -- А-а. Ты про "Вельд"? У меня папашка им колется, но мне не разрешает. Пока. -- Нет. Я не про "Вельд". Мальчик и девочка уставились друг на друга, забыв про ракоскорпиона. Спустя минуту карие глаза девчонки блеснули, а по губам расплылась совсем недетская улыбка. -- Говоришь, можешь справиться с ним без всякого "Вельда"? -- Говорю. Темноволосая, продолжая улыбаться, потянула перчатку с левой руки. Мальчик обеспокоенно смотрел на подругу. -- Ты что делаешь? -- Знаешь, - сказала девочка, - есть такая баллада. Про то, как прекрасная дама бросила свою перчатку в загон с леопардами, и попросила рыцаря ее принести... Девочка, не прерывая рассказа, нагнулась, подобрала небольшой камень и опустила в перчатку. -- Так вот, если ты не врешь, принеси мою перчатку. Рыцарь. Несильно размахнувшись, девочка швырнула перчатку с камнем -- причем так метко, что красный комок стукнул о землю лишь в паре сантиметров от скорпионьих лап. Тварь дернулась и развернулась, воинственно задрав клешни. Жало на кончике напряженно выгнутого хвоста дрогнуло. Черный, с зеленоватым отливом панцирь делал животное похожим на древнюю бронзовую статую -- особенно сейчас, когда ракоскорпион стоял неподвижно. Статуя, по странной прихоти дизайнера украсившая один из многих прудиков старого поместья... Мальчик не выглядел напуганным предстоящим испытанием, но и на встречу со зверюгой не торопился. Он взял девочку за подбородок и развернул лицом к себе. -- Посмотри на меня. Та раздраженно поморщилась: -- Тебе это когда-нибудь надоест? Смотрись в зеркало, если ты такой Нарцисс. Паренек хмыкнул и вдруг быстро поцеловал свою подружку в губы. Та замерла, приоткрыв от изумления рот -- а мальчишка уже скинул пальто, чтобы не мешало движению, отвел рукой ветку и шагнул вперед, на берег пруда. Он и сам не был уверен, что справится с гостем из триаса -- поскольку до этого дня, до своего третьего по человеческому и девятого по его собственному счету дня рождения не пытался контролировать ничего крупнее воробья. Часть третья. Олень и волк |
Похожие:
 | Время и пространство межличностных взаимодействий 185-196 Глава Эмпатия и время в контексте диалога-общения 197-201 | | Терехова Юлия Константиновна юрист ООО "Центр экспертизы правоотношений" г. Москва |
| Петрова юлия Викторовна – директор департамента консалтинга и методологии аудиторской фирмы «Консалт» |  | Контактное лицо: Руководитель контрактной службы Заказчика: Болибок Юлия Андреевна |
| Рабочее время это время, в течение которого работник в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка (далее пвтр) и условиями... | | Рабочее время это время, в течение которого работник в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка (далее пвтр) и условиями... |
| Рабочее время это время, в течение которого работник в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка (далее пвтр) и условиями... | | Госдума поддержала законопроект о запрете розничной продажи алкоголя на отдельных территориях 20 |
| Терехова Юлия Константиновна практикующий юрист, консультант по вопросам гражданского законодательства, имущественных отношений,... | | Белянинова Юлия Владимировна юрист, опыт работы более 20 лет, автор многих статей, книг и комментариев |