Кирилл Еськов. Последний кольценосец Мы слабы, но будет знак
Скачать 5.16 Mb.
|
| ГЛАВА 40 Все эти дни он под разными предлогами откладывал встречу с нею -- "Никогда не возвращайся туда, где был счастлив". С того времени, когда она так удачно напророчила ему: "Ты уходишь на войну", утекло много воды и еще больше -- крови... Ни он, ни она больше не будут прежними -- так стоит ли бродить по пепелищу и затевать сеансы некромантии? Элвис (как он узнал за это время) теперь в высшей степени серьезная и положительная дама: великолепная интуиция позволила ей сколотить на биржевой игре весьма приличное состояние; вроде не замужем, но не то обручена, не то помолвлена с кем-то из столпов делового мира -- на кой черт ей сдался беспокойный и опасный призрак из прошлого?.. И вот теперь вся эта замечательная эшелонированная оборона рухнула в одночасье. -- Сколько стоят твои цветы, красоточка? Я имею в виду -- вся корзина? Девушка -- ей на вид было лет тринадцать -- изумленно поглядела на Тангорна: -- Вы, верно, нездешний, благородный господин! Это ведь настоящие меотисы, они дорогие... -- Да-да, я знаю. -- Он полез в карман и вдруг сообразил, что у него совсем не осталось серебра. -- Хватит тебе дунгана? Ее чудные глаза вмиг потухли; в них промелькнули, сменяя друг друга, недоумение и испуг, а потом осталось одно усталое отвращение. -- Золотая монета за корзину цветов -- это слишком много, благородный господин... -- тихо проговорила она. -- Я все понимаю... Вы поведете меня к себе? Барон никогда не страдал избытком сентиментальности, но тут сердце у него стиснуло от жалости и гнева. -- Прекрати сейчас же! Мне не нужно ничего, кроме твоих орхидей, честное слово. Ты ведь никогда прежде этим не промышляла, верно? Она кивнула и по-детски шмыгнула носом. -- Дунган -- огромные деньги для нас, благородный господин. Мы с мамой и сестренкой могли бы жить на них полгода... -- Вот и живите себе на здоровье, -- проворчал он, вкладывая в ее ладошку золотой кругляш с профилем Саурона. -- Помолись за мою Удачу, она мне наверняка понадобится, и очень скоро... -- Так, значит, ты вовсе не благородный господин, а рыцарь Удачи? -- Теперь она являла собой чудесную смесь любопытства, детского восхищения и вполне взрослого кокетства. -- Вот никогда бы не подумала! -- По типу того, -- ухмыльнулся барон и, подхватив корзинку с меотисами, направился в сторону Яшмовой улицы, провожаемый ее серебристым голоском: -- Тебе обязательно повезет, рыцарь, верь мне! Я буду молиться изо всех сил, а у меня легкая рука, правда! Тина, старая служанка Элвис, отворившая ему дверь, отшатнулась, будто увидав привидение. "Ага, -- подумал он, -- выходит, мое появление настоящий сюрприз и, наверное, не всем придется по вкусу". С этой мыслью он и направился к гостиной, откуда доносились звуки музыки, провожаемый горестными причитаниями старушки -- та, похоже, уже почуяла: этот визит из прошлого добром не кончится... Общество, собравшееся в гости-пой, было небольшим и весьма изысканным; играли Аквино -- Третью сонату, причем играли превосходно; на бесшумно возникшего в дверях барона поначалу не обратили внимания, и он несколько мгновений наблюдал со спины за Элвис, одетой в облегающее темно-синее платье. Потом она обернулась к дверям, взгляды их встретились, и у Тангорна возникли одновременно две мысли, причем одна другой тупее: первая -- "Есть же на свете женщины, которым все на пользу, даже годы", а вторая -- "Интересно, выронит она свой бокал или нет?". Она двинулась к нему, медленно-медленно, будто преодолевая сопротивление, но сопротивление -- это почувствовалось сразу -- именно внешнее; ему казалось, что дело тут в музыке -- она превратила комнату в прыгающий с камня на камень горный ручей, и Элвис сейчас приходилось брести по его руслу против течения. Затем ритм начал меняться, Элвис стремилась к нему -- но музыка не сдавалась, из бьющего в колени потока она стала вдруг непроходимой зарослью ежевики: Элвис приходилось теперь разрывать эти колючие плети, ей было трудно и больно, очень больно, хотя она и старалась не показать виду... А потом все кончилось: музыка смирилась, опала обессиленными спиралями к ногам Элвис, и та, будто еще не веря, осторожно провела кончиками пальцев по его лицу: "Господи, Тан... Мальчик мой... Все-таки вернулся..." Наверное, они простояли так, обнявшись, целую вечность, а потом она тихонько взяла его за руку: "Пойдем..." Все было так -- и не так. Это была совсем другая женщина, и он открывал ее по-новому, как в самый первый раз. Не было ни вулканических страстей, ни утонченных ласк, подвешивающих тебя на дрожащей паутинке над пропастями сладостного беспамятства. Была огромная, всепоглощающая нежность, и оба они тихо растворились в ней, и не было уже для них иного ритма, кроме трепета Арды, продирающейся сослепу сквозь колючую звездную россыпь... "Мы приговорены друг к другу", -- сказала она когда-то; что ж, коли так, то сегодня приговор, похоже, привели в исполнение. -- ...Ты надолго к нам, в Умбар? -- Не знаю, Эли. Честное слово, не знаю... Хотелось бы навсегда, но может случиться -- на считанные дни. В этот раз, похоже, решаю не я, а Высшие силы. -- Понятно... Стало быть, ты опять в деле. Тебе понадобится помощь? -- Вряд ли. Может, какие-нибудь мелочи... -- Милый, ты же знаешь: ради тебя я готова на все -- хоть на любовь в миссионерской позиции! -- Ну, такой жертвы от тебя точно не потребуется, -- в тон ей рассмеялся Тангорн. -- Разве только какая-нибудь ерунда -- разок-другой рискнуть жизнью... -- Да, это легче. Так что тебе нужно? -- Я пошутил, Эли. Понимаешь, эти игры стали теперь по-настоящему опасны -- это тебе не прежние идиллические времена. Честно говоря, и заглядывать-то к тебе было совершеннейшее безумие, хоть я и хорошо проверялся... Так что сейчас глотну кофе и побреду на ватных к себе в гостиницу. На миг воцарилось молчание, а затем она окликнула его странным, как-то разом осевшим голосом: -- Тан, мне страшно... Я -- баба, я умею чувствовать вперед... Не ходи, умоляю тебя... Да на ней и впрямь лица нет, никогда ее такой не видал... Так-таки никогда? -- ив памяти его тотчас всплыла картина четырехлетней давности: "Ты уходишь воевать, Тан..." Черт, час от часу не легче, с неудовольствием подумал он... А она тем временем приникла к нему -- не оторвешь, и повторяла в отчаянии: -- Останься со мной, пожалуйста! Вспомни -- ведь за все эти годы я никогда ни о чем тебя не просила... Ну один раз, ради меня! И он уступил, просто чтобы успокоить ее (ладно, какая, в сущности, разница, откуда идти поутру на связь в "Морской конек"?), -- и команда Мангуста прождала его этой ночью в "Счастливом якоре" впустую. Что ж, не явился сегодня -- явится завтра. Чем устраивать беготню по всему городу, лучше подождать его у норы, нам не к спеху; да и делить группу захвата чревато: как-никак барон в свое время был "третьим мечом Гондора", не хрен собачий... Уж что-что, а ждать Мангуст умел как никто другой. Секретная служба Умбара, надежно запрятавшаяся в пропахших бумажной пылью, сургучом и чернилами недрах Министерства иностранных дел под нарочито-невнятной вывеской ДСД -- "Департамент специальной документации", была организацией-невидимкой. Государственную тайну составляет даже местоположение ее штаб-квартиры: "Зеленый дом" в Болотном переулке, который изредка поминают, должным образом понизив голос, "хорошо информированные лица" из числа сенаторов и высших чиновников, в действительности всего лишь архив, в коем хранятся рассекреченные документы, вылежавшие положенный по закону стодвадцатилетний срок. Имя директора Депертамента известно лишь трем лицам: канцлеру, военному министру и генеральному прокурору республики (сотрудники Конторы имеют право убивать лишь с санкции прокуратуры -- впрочем, случается, что санкцию эту им выдают задним числом), а имена четырех его вице-директоров -- никому, кроме него самого. В отличие от спецлужб, создаваемых на полициейской основе (эти, как правило, навсегда сохраняют неистребимую тягу к помпезным административным зданиям на главных столичных улицах и к запугиванию собственных сограждан байками о своем всемогуществе и вездесущности), ДСД возник скорее как служба безопасности крупной торгово-промышленной корпорации -- более всего он озабочен тем, чтобы при любых обстоятельствах остаться в тени. Организационная структура Департамента скопирована с заморро -- умбарских преступных синдикатов: система изолированных ячеек, соединяемых в единую сеть лишь через своих руководителей, которые в свой черед образуют ячейки второго и третьего порядков. Сотрудники Конторы живут под специально разработанной личиною не только за границей, но и дома; они никогда не носят оружия (кроме случаев, когда этого требует их легенда) и ни при каких обстоятельствах не открывают своей принадлежности к организации. Обет молчания и умберто (принцип, который Грагер некогда сформулировал для Тангорна как "За вход -- дунган, а за выход -- сто") объединяют ее членов в некое подобие тайного рыцарского ордена. Трудно в это поверить, зная умбарские нравы, но за три века существования ДСД (впрочем, официальное свое название Контора меняет с той же регулярностью, как змея -- кожу) случаи предательства в его рядах можно перечесть на пальцах одной руки. Задача Департамента состоит в том, чтобы "снабжать высшее руководство Республики точной, своевременной и объективной информацией о положении дел в стране и за ее пределами" (конец цитаты). Вполне очевидно, что объективен может быть только источник незаинтересованный и независимый, и потому ДСД -- согласно закону -- лишь собирает информацию, но не участвует в выработке политических и военных решений на ее основе и не несет ответственности за последствия таковых решений; это -- измерительный прибор, которому категорически запрещено вмешиваться в изучаемый процесс. Такое разделение функций по-настоящему мудро. В противном случае разведка начинает либо угодничать перед властями (сообщая им лишь то, что те сами хотели бы услыхать), либо выходит из-под их контроля (и тогда начинаются такие прелести, как сбор компромата на собственных граждан, провокации или безответственные подрывные акции за рубежом; необходимость всего этого опять-таки обосновывают посредством тщательно отпрепариро ванной информации). Так что с точки зрения закона все происходившее в тот летний вечер в одном неприметном особнячке, где встретились директор ДСД Альмандин, его первый вице-директор Джакузи, ведающий агентурной и оперативной работой внутри страны, и начальник штаба адмирала Карнеро флаг-капитан Макариони (преодолевшие ради такого случая извечную и общую для всех Миров неприязнь между "ищейками" и "солдафонами"), носило название вполне определенное, а именно: "государственная измена в форме заговора". Не то чтобы кто-то из них рвался к власти -- вовсе нет: просто разведчики слишком хорошо предвидели, чем кончится для их маленькой процветающей страны поглощение ее жадным деспотичным Гондором, а потому никак не могли безропотно следовать в кильватере за жидко обделавшимся "высшим руководством"... -- Как здоровье вашего шефа, флаг-капитан? -- Вполне удовлетворительно. Стилет лишь задел легкое, а слухи о том, что адмирал едва ли не при смерти, распускаем мы сами. Его превосходительство не сомневается, что через пару недель будет на ногах и ничто не помешает ему лично возглавить операцию "Сирокко". -- А вот у нас скверные новости, флаг-капитан. Наши люди сообщают из Пеларгира, что Арагорн резко форсировал подготовку флота вторжения. По их оценкам, он будет полностью готов примерно через пять недель... -- Гром и черти!! Это же значит -- одновременно с нами!.. -- Именно так. Не мне вам объяснять, что в последние дни перед полным боевым развертыванием армия и флот абсолютно беспомощны -- как омар во время линьки. Они готовятся в Пеларгире, мы -- в Барангаре: идем фактически голова в голову, преимущество составит два-три дня, но кто из двух эти самые дни выиграет, тот и возьмет другого тепленьким в его родной гавани. Разница -- что они готовятся к войне в открытую, а мы секретим все от собственного правительства и две трети сил тратим на маскировку и дезинформацию... Скажите, флаг-капитан, можете вы хоть на сколько-то ускорить подготовку в Барангаре? -- Только ценой уменьшения ее скрытности... Но теперь придется рискнуть -- иного выхода нет. Значит, главное сейчас -- как следует запудрить мозги Приморской, 12, но это уж, как я понимаю, по вашей части... Когда моряк откланялся, шеф ДСД вопросительно взглянул на своего товарища. Разведчики составляли весьма забавную пару -- тучный, будто бы засыпающий на ходу Альмандин, и сухой и стремительный как барракуда Джакузи; за годы совместной работы они научились понимать друг дружку не то что с полуслова -- с полувзгляда. -- Ну?.. -- Я тут поднял материалы по главарю гондорской резидентуры... -- Капитан тайной стражи Марандил, крыша -- второй секретарь посольства. -- Он самый. Редкостная мразь, даже на их общем фоне... Интересно, они всех своих подонков сплавили на отхожий промысел к нам в Умбар? -- Не думаю. В Минас-Тирите эти ребята сейчас действуют точно так же, как здесь, -- только что трупы потом кидают не в каналы, а в выгребные ямы... Ладно, не отвлекайся. -- Так вот, Марандил. Это, я вам доложу, такой букет добродетелей... -- И ты не иначе как решил его вербануть на каком-нибудь цветочке из этого букета... -- Не совсем так. На том, что относится к прошлому, его не возьмешь -- Арагорн все грехи им списал. А вот настоящее... Он ведь, во-первых, вопиюще непрофессионален, а во вторых -- совсем без стержня и держать удар категорически не умеет. Если он допустит крупную промашку, на которой его можно будет прижать, -- дело в шляпе. И наша задача -- помочь ему совершить такую промашку. -- Ну что ж, работай в этом направлении... А пока суть да дело -- брось-ка им какую-нибудь кость, чтобы отвлечь внимание от Барангарской бухты. Отдай им, к примеру... да хоть все, что у нас есть по мордорской ре-зидентуре! -- За каким чертом она им сейчас сдалась? -- Вообще-то ни за каким, но они, как ты верно заметил, вопиюще непрофессиональны. Рефлекс акулы -- сперва глотают, а потом уже думают: а надо ли было?.. Так что они сейчас наверняка примутся с азартом потрошить никому уже не нужную мордорскую сеть, забыв обо всем на свете. Опять-таки -- "жест доброй воли" с нашей стороны: это даст нам отсрочку, а ты тем временем готовь силок на Марандила. ...Пухлое досье ДСД на мордорскую резидентуру в Умбаре было в тот же вечер передано на Приморскую, 12, и вызвало там состояние, близкое к эйфории. А среди прочих наколок была в досье и такая: "Таверна "Морской конек", одиннадцать утра нечетного вторника: взять бутыль текилы с резаным лимоном и сесть за столик в левом заднем углу зала". |
Похожие:
 | Кирилл: Пока нет такой. Мне нравится, поскольку еще не так много объезжено, нравится новое для себя открывать |  | Этот вопрос будет мучить долгие годы, до тех пор, пока Вы не определитесь с местом работы, своим местом |
| | Последний срок приема документов на участие в конкурсе программы Фулбрайта Исследовательские гранты в области точных и естественных... | |
| Орден "Родительская слава" имеет знак ордена в футляре, мужской и женский знак ордена, а также миниатюрные копии знака ордена, предназначенные... | | «Мы с тобой старинные при ятели, поэтому цена будет минимальной», заявил он Сухову. «Как же так? удивился Сухов. Ведь ты подарил... |
| Каменноостровском проспекте. Он даже немного улыбнулся. «Видать, у директора – хорошее чувство юмора, но парень он рисковый, если... | | Фольксваген Пассат, государственный регистрационный знак а000аа36, при перестроении не уступил дорогу транспортному средству Рено... |
| «О чем вы говорите? Пока мы не будем держать в своих руках прессу всего мира, все, что вы делаете, будет напрасно. Мы должны быть... | | Пятунин Кирилл Романович – начальник конструкторского отдела систем инженерного анализа (cae), ОАО «нпо «Сатурн» |