6
ДАР ЯСНОСТИ
Все сущее есть проявления ума.
Третий Гьялванг Кармапа. Песнь Кармапы: устремление махамудры определяющего смысла
Хотя мы сравниваем пустотность с пространством для того, чтобы понять безграничную природу ума, эта аналогия не ^совершенна. Насколько нам известно, пространство не обладает сознанием. Однако с буддийской точки зрения пустотность и осознавание неразделимы. Вы не можете отделить пустотность от осознавания, подобно тому как не можете отделить влажность от воды, или жар от огня. Другими словами, ваша реальная природа обладает не только неограниченным потенциалом, но и полным осознаванием.
В буддизме это спонтанное осознавание называется ясность, или иногда — ясный свет ума. Именно познающий аспект ума позволяет нам распознавать и различать бесконечное разнообразие мыслей, чувств, ощущений и проявлений, которые постоянно возникают из пустотности. Ясность действует даже тогда, когда мы не отдаём себе в этом отчёта, например, когда мы внезапно думаем: «Мне нужно поесть», «Мне нужно уйти», «Мне нужно остаться». Без этого ясного света ума мы были бы не способны думать, чувствовать или что-либо воспринимать. Мы не смогли бы осознавать своё тело, Вселенную или всё, что в ней проявляется.
ЕСТЕСТВЕННОЕ ОСОЗНАВАНИЕ
Проявления и ум сосуществуют как огонь и жар.
Оргьенпа. Цитата из «Махамудры определяющего смысла»
Мои учителя описывали этот ясный свет ума как самоосвещающий — подобно пламени свечи, которое одновременно является и источником освещения, и самим освещением. Ясность, или естественное осознавание, — это изначальная часть ума. Вы не можете развивать её так, как, например, развиваете мышцы с помощью физических упражнений. Всё, что от вас требуется, — это признавать её, просто замечать факт своего осознавания. Конечно, проблема здесь состоит в том, что ясность, или естественное осознавание, настолько неотделима от повседневного опыта, что её трудно заметить. Это всё равно что пытаться увидеть свои ресницы.
Так как же нам распознать её?
Будда утверждал, что для этого вам нужно медитировать, но не совсем так, как это понимают большинство людей.
Медитация, о которой здесь идёт речь, это разновидность «не-медитации». Здесь нет нужды сосредоточиваться или визуализировать что-либо. Некоторые из моих учеников называют её «органической медитацией — медитацией без добавок».
Как и в других упражнениях, которые мне объяснял мой отец, мы начинаем с того, что садимся прямо, дышим нормально и постепенно позволяем своему уму расслабиться.
Как он учил тех из нас, кто был в его маленькой комнате в Непале: «Успокоив свой ум, просто позвольте себе осознавать все проходящие через него мысли, чувства и ощущения. И наблюдая их, просто спрашивайте себя: «Есть ли разница между умом и проходящими через него мыслями? Есть ли разница между тем, кто думает, и мыслями, воспринимаемыми думающим субъектом?» Держа в уме эти вопросы, продолжайте наблюдать свои мысли в течение примерно трёх минут, а затем остановитесь».
Так мы там и сидели — некоторые волновались, некоторые были напряжены, но все сосредоточенно наблюдали за своим умом и спрашивали себя, есть ли разница между мыслями и умом, который их обдумывает.
Поскольку я был ещё ребёнком, а большинство других учеников были уже взрослыми людьми, мне, естественно, казалось, что они выполняют упражнение гораздо лучше меня. Но когда я наблюдал за этими мыслями о собственной неадекватности, проплывающими через мой ум, я вспомнил наставления, и произошла забавная вещь. Всего на мгновение я осознал, что мысли о том, что я не так хорош, как другие ученики, были всего лишь мыслями, а мысли в действительности были не постоянными реалиями, а просто движениями ума, который их мыслит. Конечно, как только меня осенило это прозрение, осознание прошло, и я вернулся к сравнению себя с другими учениками. Но тот краткий момент ясности был весьма глубоким переживанием.
Как объяснял мой отец после окончания упражнения, главной целью было осознать, что на самом деле нет никакой разницы между мыслящим умом и мыслями, которые в нём приходят и уходят. Сам ум и мысли, эмоции и ощущения, которые возникают, пребывают и исчезают в уме, — это равные выражения пустотности, то есть открытой возможности возникновения чего угодно. Поскольку ум — не «вещь», а событие, то все мысли, чувства и ощущения, возникающие в том, что мы считаем умом, точно так же являются событиями. Мысли, чувства, ощущения и тому подобное — это просто события, образующие более широкую ткань разворачивающегося процесса, который мы называем умом. Начиная переживать ум и мысли как нераздельные, подобные двум сторонам одной монеты, вы начинаете постигать истинный смысл ясности как безгранично широкого состояния осознавания.
Многие люди думают, что медитация подразумевает достижение какого-то необыкновенно яркого состояния, полностью отличающегося от всего, что они переживали до этого. Они мысленно принуждают себя, думая: «Я должен достичь более высокого уровня сознания... Я должен увидеть что-нибудь чудесное, вроде радужного света или образов чистых миров... Я должен светиться в темноте».
Это называется усердствовать сверх меры, и, поверьте мне, я сам это делал, равно как и многие другие люди, с которыми я познакомился на протяжении многих лет.
Не так давно я встретил одного человека, который создавал себе проблемы, слишком сильно стараясь. Я сидел в аэропорту Дели и ждал посадки на самолёт в Европу, и тут ко мне подошёл человек, спросивший, не монах ли я. Я ответил, что монах. Тогда он спросил меня, не знаю ли я, как медитировать, а когда я сказал, что знаю, он поинтересовался : «И какие у вас переживания ?»
«Хорошие», — ответил я. «А не кажется ли вам, что это трудно?» «Нет, — сказал я, — совсем нет».
Он покачал головой и вздохнул. «Мне медитация даётся очень тяжело, — объяснил он. — Через пятнадцать или двадцать минут у меня начинает кружиться голова. А если я пытаюсь медитировать ещё дольше, то иногда меня может и стошнить».
Я сказал ему, что, по-моему, он слишком сильно напрягается, и что ему, возможно, следует попробовать больше расслабляться во время практики.
«Да нет, — ответил он. — Когда я пытаюсь расслабиться, голова кружится ещё больше».
Его проблема показалась мне странной, и, поскольку у меня было впечатление, что он по-настоящему заинтересован в её разрешении, я предложил ему сесть напротив меня и медитировать, в то время как я буду за ним наблюдать. После того как он сел в кресло, напротив меня, его руки, ноги и грудь чрезвычайно напряглись. Он вытаращил глаза, на лице появилась ужасная гримаса, брови изогнулись дугой, и даже уши, казалось, оттопырились в разные стороны. Тело его стало таким напряжённым, что его начало трясти.
Наблюдая за ним, я подумал, что так и у меня может закружиться голова, и потому сказал ему: «Хорошо, остановитесь, пожалуйста».
Он расслабил мышцы, гримаса исчезла с его лица, а глаза, уши и брови вернулись на свои места. Он с нетерпением ждал моего совета.
«Хорошо, — сказал я. — Теперь медитировать буду я, а вы следите за мной так же, как я наблюдал за вами».
Я просто сидел в своём кресле как обычно, держа спину прямо, расслабив мышцы, спокойно сложив руки под животом и глядя вперёд без какого-либо особого напряжения, в то время как мой ум пребывал в чистом внимании к моменту настоящего. Я видел, как мужчина осмотрел меня с головы до пят, а потом снова с ног до головы. Затем я просто вышел из медитации и сказал ему, что я медитирую именно таким образом. Через секунду он медленно кивнул и сказал: «Мне кажется, я понял».
В этот момент объявили посадку на наш самолёт. Поскольку мы сидели в разных салонах, мы поднимались на борт по отдельности и я вообще не видел его во время полёта. Однако после посадки я увидел его среди пассажиров, выходящих из самолёта. Он помахал мне и, приблизившись, сказал: «Знаете, я пытался практиковать так, как вы мне показали, и за весь полёт у меня ни разу не закружилась голова. Думаю, я наконец понял, что значит расслабляться в медитации. Огромное спасибо!».
Безусловно, стараясь слишком сильно, можно получать яркие переживания, но более типичные результаты подобной медитации можно подразделить на три основные группы.
Во-первых, ваш ум может утомиться или притупиться в результате попыток осознавать все проносящиеся через него мысли, чувства и ощущения.
Во-вторых, попытки наблюдать за каждой мыслью, эмоцией и ощущением могут породить чувство беспокойства или перевозбуждения.
В-третьих, вы можете обнаружить, что ум совершенно опустошился: каждые мысль, эмоция, чувство или восприятие, которые вы наблюдаете, проходят так быстро, что просто ускользают от вашего осознания. В любом из этих случаев вы могли бы сделать резонный вывод, что медитация — вовсе не такое замечательное переживание, как вы себе представляли.
На самом деле суть медитативной практики состоит в том, чтобы отказаться от всех своих ожиданий в отношении медитации.
Все качества естественного ума — покой, открытость, раскрепощённость и ясность — уже присутствуют в вашем уме. Вам нет нужды делать что-либо ещё. Вам не нужно переключать или изменять своё осознавание. При наблюдении ума вам нужно всего лишь осознавать те качества, которые в нём уже присутствуют.
ОСВЕЩЕНИЕ ТЬМЫ
Вы не сможете провести чёткую грань, отделив освещенное место от затенённого, — настолько они близки.
Тулку Ургьен Ринпоче. Как есть. Т. 1
Обучение пониманию ясности ума — это постепенный процесс, подобный развитию осознавания пустотности. Сначала вы усваиваете главное, медленно привыкаете к этому, а потом просто продолжаете тренировку в осознавании. На самом деле в некоторых текстах этот медленный процесс осознавания сравнивается с тем, как мочится старая корова, — такое ироничное, приземлённое описание не даёт нам думать об этом процессе как о чём-то ужасно трудном или абстрактном. Однако если только вы не тибетский кочевник или не выросли на ферме, такое сравнение может быть для вас не слишком понятным, так что позвольте мне пояснить. Старая корова мочится не быстро и не за один раз, а медленно и равномерно. Она может не спешить начинать, но не спешит и заканчивать. На самом деле корова может при этом пройти несколько метров, продолжая пастись. Но зато когда всё закончилось — какое облегчение!
Подобно пустотности, истинную природу ясности невозможно полностью определить, не превращая её в то или иное понятие, описать полноценно, не прибегая к какой-то концепции, которую вы можете засунуть в мысленный карман, думая: «Ага, я понял, мой ум ясен, и что дальше?» Ясность в её чистой форме можно только переживать. И когда вы её переживаете, то больше нет никакого «что дальше?». Она у вас просто есть.
Если вы подумаете о том, как трудно пытаться описать то, что по своей сути неописуемо, то, возможно, отчасти поймёте, как непросто было Будде пытаться объяснить природу ума своим ученикам. Ведь его ученики, несомненно, были такими же людьми, как и мы, и ждали ясных определений, которые они могли бы сложить в интеллектуальную папочку, при этом мгновенно почувствовав гордость от осознания того, что они умнее и прозорливее остального мира.
Как мы уже видели, чтобы избежать этой ловушки, Будда решил описывать неописуемое посредством метафор и притч. Чтобы дать нам способ понимания ясности с точки зрения повседневного опыта, он использовал ту же аналогию со сновидением, что и при описании пустотности.
Он предложил нам представить себе, что мы спим в полной темноте, наши глаза закрыты, шторы опущены и наш ум погружается в состояние полного отсутствия чего бы то ни было. Однако в этой темноте, объяснял он, начинают появляться формы и переживания. Мы встречаем людей — одни из них нам знакомы, другие нет. Мы можем оказываться в различных местах, уже известных нам, или в тех, которые мы только что вообразили. Переживаемые нами события могут быть эхом того, что мы переживали наяву, или чем-то совершенно новым, что мы раньше себе не представляли. Во снах возможны любые переживания, а тот свет, что освещает и различает людей, различные места и события в темноте нашего сна представляет собой аспект чистой ясности ума.
Основное различие между примером со сновидением и истинной ясностью состоит в том, что во сне большинство из нас по-прежнему отделяют себя от других людей и от переживаемых мест и событий. При подлинном осознавании ясности мы больше не воспринимаем такого различия. Естественный ум неделим. Не может быть такого, что я переживаю ясность здесь, а ты переживаешь ясность там. Ясность, как и пустотность, бесконечна: у неё нет границ, нет начала и конца. Чем глубже вы исследуете свой ум, тем меньше у вас шансов провести чёткую границу между тем, где заканчивается ваш ум и начинается ум другого.
Когда это начинает происходить, ощущение различия между; «собой» и «другими» сменяется более лёгким и изменчивым чувством отождествления с другими существами и с окружающим миром. И именно благодаря этому чувству отождествления мы начинаем осознавать, что мир, возможно, не такое уж страшное место: что наши недруги — не заклятые враги, а такие же люди, как и мы, жаждущие счастья и стремящиеся к нему лучшим из известных им способов; и что каждый человек обладает интуицией, мудростью и пониманием для того, чтобы видеть дальше кажущихся различий и находить решения, приносящие пользу не только ему самому, но и всем вокруг.
ВИДИМОСТЬ И ИЛЛЮЗИЯ
Тот, кто видит смысл в значимом и отсутствие смысла в бессмысленном, способен на истинное понимание.
Дхаммапада
Но ум подобен иллюзионисту. Он может заставлять нас видеть то, чего на самом деле нет. Большинство из нас попадают в плен иллюзий, которые создаёт наш ум, и, по существу, мы сами подталкиваем себя к порождению всё большего и большего числа неумеренных фантазий. Придуманная драма начинает вызывать привыкание, порождая то, что некоторые из моих учеников называют «адреналиновым драйвом» или «кайфом», который заставляет нас самих или наши проблемы казаться большими, чем сама жизнь, — даже если ситуация, их порождающая, ужасна.
С тем же восторгом, с каким мы аплодируем трюку фокусника, достающего из шляпы зайца, мы смотрим фильмы ужасов, читаем приключенческие романы, ввязываемся в сложные межличностные отношения и боремся со своими начальниками и коллегами. Таким странным способом — возможно, имеющим отношение к самому древнему, рептильному слою мозга, — мы действительно наслаждаемся напряжением, которое вызывают подобные переживания. Усиливая наше ощущение собственного «я» в противовес «им», этот опыт укрепляет наше чувство индивидуальности — которое, как мы видели в предыдущей главе, само по себе является только видимостью, лишённой неотъемлемой реальности.
Некоторые когнитивные психологи, с которыми я разговаривал, сравнивали человеческий ум с кинопроектором. Подобно тому, как кинопроектор проецирует картинки на экран, наш ум проецирует воспринимаемые феномены на своего рода когнитивный экран — контекст, который мы считаем «внешним миром». В то же самое время ум проецирует мысли, чувства и ощущения на другой экран, или контекст, который мы считаем своим внутренним миром, или «собой».
Это уже ближе к буддийскому взгляду на абсолютную и относительную реальность. Абсолютная реальность — это пустотность, состояние, в котором восприятия интуитивно осознаются как бесконечный и преходящий поток возможного опыта. Когда вы начинаете осознавать восприятия как всего лишь мимолетные события, зависящие от обстоятельств, они перестают быть для вас такими значимыми и вся двойственная структура «себя» и «других» начинает терять былую прочность. Относительная реальность — это ошибочная идея, что всё воспринимаемое вами реально само по себе.
Однако не так то просто оставить привычку думать, что вещи существуют где-то «там» во внешнем мире или «внутри». Для этого нужно отказаться от всех иллюзий, которые мы лелеем, и осознать, что все наши проекции, всё, что мы считаем «другим», на самом деле представляет собой спонтанное выражение нашего собственного ума. Это означает оставить идеи о реальности и вместо них переживать поток реальности таким, каков он есть. В то же время вам нет нужды полностью освобождаться от своего восприятия. Вам не нужно укрываться в пещере или в горном ретрите. Вы можете наслаждаться своими переживаниями без активной вовлечённости в них, глядя на них так же, как вы смотрели бы на объекты, являющиеся в сновидении. На самом деле вы можете начать восхищаться тому разнообразию переживаний, что становятся доступны вашему восприятию.
Осознавая различие между видимостью и иллюзией, вы, может статься, признаетесь себе в том, что некоторые из ваших восприятий могли быть неправильными или предвзятыми, что ваши представления о том, какими должны быть вещи, могли до такой степени окостенеть, что вы более не способны видеть никакой точки зрения, кроме своей собственной. Когда я начал осознавать пустотность и ясность своего ума, моя жизнь стала богаче и ярче, да так, что я и представить себе не мог. Как только я отбросил свои идеи о том, какими должны быть вещи, у меня появилась свобода воспринимать свой опыт в точности, как он есть, и в точности, как я есть, именно здесь и сейчас.
|
