Брюс Липтон Биология веры: Недостающее звено между Жизнью и Сознанием Перев с англ. М.: Ооо издательство «София», 2008. 256 с
Скачать 2.27 Mb.
|
| Глава 5 Биология и вера В 1952 году молодой английский врач Альберт Мейсон допустил ошибку, которая на короткое время прославила его имя в научном мире. Мейсон взялся лечить пятнадцатилетнего мальчика от бородавок гипнозом. Случай был особенно тяжелым. Кожа мальчика, за исключением груди, напоминала слоновью шкуру. На первом гипнотическом сеансе Мейсон занялся рукой своего юного пациента. Погрузив мальчика в транс, он сказал ему, что кожа на его руке становится здоровой, гладкой и розовой. Когда мальчик пришел к нему неделю спустя, Мейсон с удовлетворением отметил, что рука и в самом деле выглядит здоровой. Он решил показать мальчика хирургу, который безуспешно пытался лечить его с помощью пересадок кожи. Вот тутто и выяснилось, что Мейсон допустил врачебную ошибку. Увидев руку мальчика, хирург изумился. Оказывается, тот страдал вовсе не от бородавок, а от неизлечимой генетической болезни, называемой врожденным ихтиозом. Устранив проявления ихтиоза силой оформленной в слова мысли, Мейсон совершил нечто, считавшееся невозможным. Он продолжил сеансы гипноза, и — о чудо! — его юный пациент выздоровел. Мальчик, которого одноклассники безжалостно травили изза его внешнего вида, смог вернуться к нормальной жизни. Статья Мейсона в Британском медицинском журнале [Mason 1952] о поразительном излечении от ихтиоза стала сенсацией. Его имя попало в газеты; к нему потянулись страдавшие этой редкой неизлечимой болезнью пациенты. Увы, Мейсон не смог повторить свой успех. Теперь он знал, что имеет дело с болезнью, которую все врачи мира считают неизлечимой, и потерял прежнюю дерзкую самоуверенность. Мейсон пытался делать вид, что верит в собственные силы, но впоследствии признался в интервью телеканалу Discovery Health: «Я притворялся» [Discovery Health Channel 2003]. Как могла вера Мейсона в успех лечения исцелить пациента? Как человеческое сознание одолело генетическую программу? Новая биология предлагает свои ответы на эти вопросы. В конце предыдущей главы мы с вами увидели, что материя и энергия тесно взаимосвязаны. Вполне логично заключить, что точно так же взаимосвязаны сознание (энергия) и тело (материя) — несмотря на многовековые отчаянные попытки западной медицины обособить их друг от друга. В XVII веке возможность воздействия сознания на тело была отвергнута Рене Декартом. По его представлениям, физическое тело состоит из вполне осязаемой материи, а сознание — это некая неопределенная, но, безусловно, нематериальная субстанция. В итоге Декарт оставил после себя неразрешимую философскую загадку: коль скоро на материю может воздействовать только материя, как нематериальная субстанция сознания устанавливает отношения с физическим телом? В изданной пятьдесят лет назад книге Гилберта Райла «Понятие сознания» [Ryle 1949] эти загадочные отношения сознания и тела получили определение «призрака в машине». Декартово разделение сознания и тела как нельзя лучше отвечает интересам традиционной медицины, исповедующей ньютоновскую материальную Вселенную. В самом деле, врачам гораздо проще исправлять неполадки в механике тела, чем иметь дело с вечно лезущим не в свое дело «призраком» сознания. То, что разделил Декарт, воссоединилось в реальности квантового мира. Да, Декарт прав в том, что физическое тело дает начало сознанию (энергии). Вместе с тем мы, благодаря нашему новому пониманию мироустройства, видим, что и сознание способно оказывать на тело заметное влияние. Энергия мысли может активизировать или, наоборот, подавлять клеточные белки посредством описанного в предыдущей главе механизма конструктивной и деструктивной интерференции. Именно поэтому я, задавшись целью изменить свою жизнь, первым делом решил выяснить, на что именно тратится энергия моих мыслей. Это интересовало меня не меньше, чем физическая, телесная трата энергии. Концепция обособленности сознания и тела, несмотря на открытия в области квантовой физики, преобладает в западной медицине. Будущим врачам и исследователям вдалбливают в головы, что случаи, подобные упомянутому выше исцелению от ихтиоза, являются не заслуживающими внимания аномалиями. Уверен, что это не так. Такие аномалии таят в себе ключ к пониманию природы живого. Они говорят о том, что целительная сила человеческого сознания намного эффективнее любых таблеток и потому заслуживает самых серьезных научных исследований. К сожалению, ученые гораздо чаще отбрасывают подобные исключения из правил, чем принимают их во внимание. Вот пример, который я очень люблю. Это опубликованная в 2000 году в журнале «Сайенс» статья о немецком ученом XIX века Роберте Кохе, который наряду с Луи Пастером стоял у истоков микробиологии. То, что источником заболеваний являются бактерии и вирусы, сегодня знают все. Но в те времена эта теория вызывала ожесточенные дискуссии. Один из критиков Коха в пылу спора залпом выпил стакан воды, зараженной холерным вибрионом. Ко всеобщему удивлению, сей героический поступок обошелся без последствий. Описывая этот инцидент, автор статьи в журнале «Сайенс» заключает: «По непонятным причинам он остался здоров, хотя, безусловно, был неправ» [Di-Rita 2000]. Вдумайтесь: человек, заразившись холерой, остался здоров, но... был неправ! Почему? Потому что, по мнению научного сообщества, чьим рупором является журнал «Сайенс», его неуязвимость для холеры — ничто по сравнению с общепризнанной теорией. Вместо того чтобы попытаться разобраться, каким образом он смог избежать этой страшной болезни, от него отмахиваются как от досадного недоразумения, бросающего тень на почтенную науку. Весьма симптоматичная ситуация, свидетельствующая о недомогании самой науки. Откровенный вызов установившимся научным представлениям бросает древняя практика хождения по раскаленным углям. Этот опыт позволяет существенно расширить границы обыденного восприятия. С точки зрения классической физиологии, при такой температуре неизбежны ожоги. Однако тысячи людей ступали на раскаленные угли безо всякого ущерба для себя. Не торопитесь делать вывод, что угли не слишком горячи. Вспомните о тысячах тех, кто, усомнившись в себе, обжег на них ноги! То же касается и СПИДа. Никто не может объяснить, почему у многих ВИЧ-инфицированных людей симптомы этой болезни не проявляются в течение десятилетий. Еще больше обескураживает пример беспричинно выздоравливающих раковых больных. Поскольку такие случаи не укладываются в рамки общепринятой теории, наука предпочитает делать вид, что их вообще нет, или ссылается на якобы ошибочные диагнозы. Когда позитивного мышления недостаточно Прежде чем продолжить разговор о невероятной силе человеческого сознания и о том, как мои исследования клеток пролили свет на отношения мыслей и тела, хочу недвусмысленно заявить: я не верю в то, что позитивное мышление непременно ведет к телесному здоровью. Для того чтобы обрести власть над своим телом и своей жизнью, одних благих мыслей мало. Действительно, очень важно сознательно избегать энергозатратного негативного взгляда на вещи, иначе мы потеряем веру в себя и собственные душевные и физические силы. Однако при этом нельзя недооценивать роль нашего подсознания. Многие не понимают, что сознание и подсознание тесно связаны. Пресловутые «позитивные мысли» — творческий продукт сознательной составляющей человеческого ума. И наоборот, подсознание — это вместилище запечатленных как на магнитофонной пленке реакций на различные раздражители. Источником таких реакций являются инстинкты и приобретенный опыт. Подсознание, как бы мы порой ни досадовали по этому поводу, в ответ на внешние сигналы выдает нагора одни и те же поведенческие реакции. Как часто вам случалось выходить из себя по самым пустяковым поводам вроде не завинченного тюбика зубной пасты? Вы с детства знаете, что зубную пасту нужно закрывать, и стоит вам увидеть тюбик открытым, у вас внутри как будто нажимают кнопку, вызывающую бешенство. Все очень просто — таков записанный в вашем подсознании автоматический отклик на определенный раздражитель. Когда речь идет о подобных рефлекторных реакциях, подсознание оказывается в миллион раз сильнее сознания. Как вы думаете, чья возьмет, когда желания сознательной составляющей вашего ума войдут в противоречие с его подсознательными программами? Вы можете сколько угодно говорить себе, что достойны любви и счастья, но если вам в детстве внушили, что вы отвратительное ничтожество, эта укоренившаяся у вас в подсознании установка сведет на нет все ваши попытки изменить свою жизнь к лучшему. Не верите? Тогда вспомните, удавалось ли вам сдержать свое обещание меньше есть при виде рождественской индейки. В главе VII мы подробней поговорим о саботаже подсознательных программ и о том, как можно быстро их переписать. Пока же я хочу, чтобы вы имели в виду следующее: даже если позитивное мышление не принесло вам ничего, кроме разочарований, не стоит терять надежду. Сознание и тело Давайте-ка вкратце повторим то, что мы с вами уже знаем о клетках. Из предыдущих глав вам известно, что процессы жизнедеятельности клеточного механизма обеспечиваются движением «шестеренок» белков цитоплазмы. Для того чтобы эти «шестеренки» пришли в движение, необходимы соответствующие сигналы извне, из окружающей среды. Передаточным звеном между такими сигналами и белками цитоплазмы служит клеточная мембрана. Она воспринимает внешний стимул, и затем запускает соответствующую реакцию, поддерживающую тот или иной процесс жизнедеятельности клетки. Мембрана играет роль «мозга» клетки. Его работу обеспечивают интегральные мембранные белки — рецепторы и эффекторы. С функциональной точки зрения эти белки играют роль «вентилей ощущений» — связующего звена между внешними раздражителями и каскадами ответных внутриклеточных белковых реакций. Вообще говоря, «ощущения», на которые реагирует клетка, относятся к разряду весьма низкоуров невых. Речь идет прежде всего о способности клетки распознавать, присутствуют ли в ее непосредственном окружении такие вещества, как калий, кальций, глюкоза, гистамин, эстроген, различные токсины, а также свет. Одновременное взаимодействие десятков тысяч рефлекторных вентилей ощущений клеточной мембраны, каждый из которых улавливает конкретный внешний сигнал, в совокупности обусловливает сложное поведение живой клетки. В течение первых трех миллиардов лет существования жизни на нашей планете ее биосфера состояла из свободноживущих отдельных клеток — бактерий, водорослей и простейших. Мы привыкли считать такие формы жизни полностью автономными, но, как нам теперь известно, сигнальные молекулы, используемые клеткой для регуляции своих физиологических функций, влияют на поведение других клеток. Сигналы, посылаемые одноклеточными организмами в окружающую среду, способствуют координации действий их рассеянной популяции. Иными словами, одноклеточные организмы функционируют как примитивные сообщества, что увеличивает их шансы на выживание. Примером того, как сигнальные молекулы приводят к образованию сообщества, может служить плесневый грибок Dictyostelium discoideum. Эти одноклеточные обитают в почве и занять! непрерывным поиском пищи. При недостатке питания клетки грибка выделяют избыточное количество побочного продукта своей жизнедеятельности, так называемого циклического аденозинмонофосфата (цАМФ), значительная часть которого выбрасывается в окружающую среду. Концентрация цАМФ вблизи клеток грибка напрямую связана с перспективой голода. Прикрепляясь к соответствующим рецепторам клеток грибка, молекулы цАМФ подают им сигнал собираться вместе. В итоге клетки образуют подобие большого многоклеточного «слизняка». Такое слизнякоподобное сообщество возникает на репродуктивной стадии существования грибка. Во время «голодного» периода стареющие клетки делятся друг с другом своими ДНК и рождают следующее поколение клеток. Новорожденные одноклеточные грибки остаются в виде неактивных спор до тех пор, пока в их окружении не появится достаточно питательных веществ — молекулы последних служат им сигналом для прерывания «спячки» и начала нового жизненного цикла. Смысл всего сказанного в том, что, обмениваясь информацией об окружающей среде и координируя при помощи сигнальных молекул свое поведение, одноклеточные организмы в полном смысле этого слова образуют сообщества. Циклический аденозинмонофосфат — один из первых в истории эволюции секретируемых регуляторных сигналов, управляющих клеточным поведением. Основные сигнальные молекулы, имеющиеся в организме человека (гормоны, нейропептиды, цитокины, факторы роста), которые, как до недавних пор считали ученые, характерны только для сложных многоклеточных форм жизни, также использовались уже примитивными одноклеточными организмами на ранних этапах эволюции. В процессе эволюции количество интегральных белков — рецепторов в клеточной мембране возрастало до определенного предела. Затем для большей «информированности» и, соответственно, ради выжи вания клетки начали собираться вместе — сначала в простые колонии, а затем и в высокоорганизованные многоклеточные сообщества, в которых, как мы уже говорили выше, физиологические функции делегируются специализированным тканям и органам, а обработка информации, поставляемой клеточными мембранами, осуществляется нервной и иммунной системами. Объединиться в эти высокоорганизованные многоклеточные сообщества — мы называем их растениями и животными — отдельные клетки сочли для себя выгодным только 700 млн. лет назад, сравнительно недавно в масштабах времени существования жизни на нашей планете. Такие сообщества, для того чтобы координировать свои функции и вести себя как единая форма жизни, используют те же самые сигнальные молекулы, что и свободноживущие отдельные клетки. Свободноживущие клетки самостоятельно улавливают сигналы окружающей среды и сами корректируют свое поведение. В многоклеточных сообществах все их члены руководствуются неким общим планом действий, и ни одна клетка не может действовать независимо, по собственному разумению. У примитивных, лишенных специализированной нервной системы многоклеточных организмов роль элементарного «сознания», координирующего поведение клеток, играет поток сигнальных молекул внутри сообщества. У высокоорганизованных многоклеточных организмов, клетки которых могут «видеть» свое непосредственное окружение, но зачастую ничего не знают о том, что происходит вдали, в особенности во внешней среде, функции управления сложным поведением клеточного сообщества как целого делегированы централизованной системе обработки информации. Да и могло ли быть иначе? Скажите, способны ли клетки вашей печени осмысленно отреагировать на появление рядом с вами уличного грабителя? Иными словами, по мере усложнения живых организмов функции отслеживания и организации потока сигнальных молекул, управляющего клеточным поведением, перебирали на себя специализированные клетки. Из этих клеток сформировались распределенная нервная сеть и центральный обработчик информации — мозг, который и управляет поведением всего организма. Это очень важный момент, который вам следует принять во внимание прежде, чем вы решите обвинить в ваших проблемах со здоровьем клетки своих тканей и органов. Эмоции: восприятие языка клеток Развитие мозга высокоорганизованных многоклеточных организмов привело к появлению уникального механизма преобразования химических коммуникационных сигналов в доступные всем клеткам сообщества ощущения, которые сознательная составляющая нашего ума воспринимает как эмоции. Речь идет о так называемой лимбической системе*. * Лимбическая система — функциональное объединение структур мозга, участвующих 8 организации эмоциональномотивационного поведения. Она не только регистрирует поток координационных клеточных сигналов, составляющих, если можно так выразиться, «интеллект» многоклеточного организма, но и генерирует эмоции, материальным субстратом которых являются контролируемые нервной системой выбросы регуляторных сигналов. В то время, когда я, изучая механизмы работы клеточного «мозга», шел к пониманию того, как функционирует наше сознание, мне навстречу — от человеческого мозга к «мозгу» клетки двигалась Кендис Перт. В своей книге «Молекулы эмоций» [Pert 1997] она рассказывает о том, как ей, с помощью достаточно тонких экспериментов, удалось показать, что «сознание» не сосредоточено в голове человека, а распределено, благодаря сигнальным молекулам, по всему его телу. Не менее важен и другой вывод Перт: «молекулы эмоций» синтезируются не только вследствие реакций организма на информацию, полученную из окружающей среды, но и в результате активности сознания. Это значит, что влияние сознания на организм может вести как к физическому выздоровлению, так и к телесным заболеваниям — я намереваюсь более подробно поговорить об этом в главах VI и V11. «Молекулы эмоций» — чрезвычайно познавательная книга, в которой прекрасно описан процесс научного открытия. Она также проливает свет на некоторые причины ожесточенных дискуссий, провоцируемых попытками представить новые идеи в кругах официальной науки — увы, эта тема хорошо знакома и мне! Лимбическая система, способная воспринимать и координировать поток регулирующих поведение клеточного сообщества сигналов, дала многоклеточным организмам величайшие эволюционные преимуще ства. Большая эффективность внутренней сигнальной системы обусловила увеличение объема мозга. Как следствие, существенно увеличилась доля специализированных клеток, ответственных за реагирование на широкий спектр сигналов внешней среды. Возросшая мощь мозга позволила многоклеточным организмам объединять простейшие сенсорные ощущения в целостные образы — скажем, распознавать красный, круглый, ароматный и сладкий объект как яблоко. Возникшие в ходе эволюции основополагающие паттерны поведения передаются потомкам в виде генетически обусловленных инстинктов. Многоклеточные организмы, обладающие большим мозгом, благодаря возросшему количеству нервных клеток получили возможность не только действовать инстинктивно, но и учиться на собственном жизненном опыте. Освоить новый способ поведения — значит приобрести определенный условный рефлекс. Возьмем для примера опыты Павлова с собаками. Сначала Павлов извещал собак о начале кормежки звоном колокольчика, а потом позвонил в колокольчик, но пищу им не дал. И что же? Собаки были запрограммированы на то, что звонок означает кормежку, и потому у них без всякой пищи начинала рефлекторно выделяться слюна. В данном случае мы имеем дело с приобретенным бессознательным рефлекторным поведением. Рефлекторное поведение может быть и совсем простым — вроде коленного рефлекса при ударе молоточком, и весьма сложным — достаточно вспомнить водителя, ведущего автомобиль по оживленной трассе со скоростью сто километров в час, притом что его ум занят разговором с сидящим рядом пассажиром. При всей своей сложности, такое поведение не требу ет мышления — благодаря механизму условного рефлекса нервные пути, соединяющие стимулы и реакции, превращаются в жестко заданную структуру, обеспечивающую безошибочное повторение заученных действий. Мы называем это «привычками». Мозг животных, стоящих на более низкой ступени развития, чем человек, поддерживает исключительно привычные, рефлекторные реакции. Собаки Павлова выделяли слюну рефлекторно, а не намеренно. Рефлекторны по своей природе и действия человеческого подсознания; они не подчинены разумным соображениям. Эта часть нашего ума обусловлена активностью тех мозговых структур, которые господствуют у животных, не пришедших в процессе своего развития к самосознанию. У человека и ряда других высших млекопитающих в процессе эволюции развилась специализированная область мозга, связанная с мышлением, планированием и принятием решений, так называемая предлобная кора. Эта часть нашего переднего мозга, судя по всему, является местом локализации сознательной компоненты ума, способной к саморефлексии — наблюдению за собственным поведением и эмоциями. Кроме того, сознательная компонента имеет доступ к большей части данных, хранящихся в нашей долговременной памяти, что позволяет нам строить планы на основании своего прошлого жизненного опыта. Благодаря саморефлексии сознательная компонента ума может отследить рефлекторное запрограммированное поведение, оценить его и изменить программу. Мы можем выбирать, как реагировать на сигналы нашего окружения и реагировать ли на них вообще. Это основа свободы воли. Вместе с тем способность к саморефлексии, позволяющая нам сознательно изменять паттерны поведения, заложенные в нашем подсознании, порой заводит нас в особого рода ловушку. В отличие от большинства других живых организмов, которым приходится реагировать на сигналы окружающей среды непосредственно, мы можем приобретать опосредованный опыт — через учителей. Вот тутто и возникает проблема: что, если представления наших учителей, запечатленные у нас в мозгу в результате обучения, мягко говоря, не точны? В этом случае мы начинаем руководствоваться ложными программами. Человеческое подсознание — линейная система, автоматически воспроизводящая реакцию в ответ на раздражение; в этой части «машины» нет «призрака», который мог бы поразмыслить над последствиями совершаемых нами рефлекторных действий. Как следствие, наши поступки в тех или иных ситуациях часто оставляют желать лучшего. Если бы я в качестве бесплатного приложения к этой главе присовокупил выползающую со страниц книги змею, вы, вероятно, тут же бросились бы вон из комнаты или же отбросили книгу подальше. Ведь тот, кто впервые «познакомил» вас со змеей еще в детстве, надо думать, постарался преподать вашему впечатлительному уму «важный» жизненный урок: «Змея — это бяаака!» Вас запрограммировали, что змея опасна, и потому при ее появлении вы будете рефлекторно (бессознательно) демонстрировать защитную реакцию. Но что будет, если в той же ситуации окажется герпетолог? Без сомнения, он придет от нее в восторг. Ну ладно, он придет в восторг, как только поймет, что прилагающаяся к книге змея безобидна. Герпетолог возьмет змею в руки и станет увлеченно наблюдать за ее поведением. С его точки зрения, ваша рефлекторная защитная реакция иррациональна — ведь далеко не все змеи опасны. Одна и та же змея, один и тот же сигналраздражитель — и какие разные реакции! Наш рефлекторный отклик на внешние раздражители зависит от впечатлений, которые они на нас производят. Впечатления обусловлены подсознательными программами и, как мы видели, могут быть как истинными, так и ложными. Не все змеи ядовиты! Другими словами, нами управляют даже не впечатления, а верования. Нами управляют верования! Вдумайтесь, насколько важен этот вывод. Он означает, что у нас есть возможность оценивать поступающие из окружающей среды раздражения и сознательно изменять свои реакции на них. Нужно только задействовать собственное подсознание. Ни гены, ни вошедшие в привычку пагубные поведенческие паттерны не имеют над нами полной власти! Я собираюсь поговорить об этом более подробно в главе VII. |
Похожие:
 | ... |  | Этот звонок для них – рубеж между детством и взрослой жизнью, между сказкой и былью. Встречайте наших выпускников … года!!! |
| С48 Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб ст участников IV междунар науч конф.,... | | С48 Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб ст участников IV междунар науч конф.,... |
| Филдинг Х. Дневник Бриджит Джонс: Пер с англ. Ф51 М.: Торнтон и Сагден, 2001. 256 с | | Издание на русском языке, перевод на русский язык. Ооо «Издательство «Добрая книга», 2008, 2010 |
| Мангейм Дж. Б., Рич Р. К. Политология. Методы исследования: Пер с англ. / Предисл. А. К. Соколова. – М.: Издательство “Весь Мир”,... | | Мангейм Дж. Б., Рич Р. К. Политология. Методы исследования: Пер с англ. / Предисл. А. К. Соколова. – М.: Издательство “Весь Мир”,... |
| «Конец веры» — отважная и безжалостная попытка снести стены, ограждающие верующих от критики. Блестящий анализ борьбы разума и религии... | | «Конец веры» — отважная и безжалостная попытка снести стены, ограждающие верующих от критики. Блестящий анализ борьбы разума и религии... |