Очерки
Скачать 7.69 Mb.
|
16 января 1935 г. Пекин ФЛОРА Кто не знает Святых Флора и Лавра, так красиво изображаемых в зеленых кущах с белыми конями? Известно, как почитают этих Святых русские крестьяне за их попечение о конях, о коровах и о прочем домашнем имении. Рассказывается, как некий губернатор, любитель ботаники, пожелал ознакомиться с флорой вверенной ему губернии и приказал представить ему все образцы ее. Приказ попал в руки местных полицейских чинов и произвел переполох немалый. Что бы такое было "флора"? Чем таким обеспокоился начальник! Недоумение росло, пока, наконец, дьячок не надоумил, что, должно быть, губернатору потребовались все Флоры. Так и решили. Собрали всех Флоров, а кстати и всех Лавров, ибо Святые эти изображаются вместе, да и отправили недоуменных и огорченных мужичков в губернию к еще более недоуменному сановному ботанику. Мало в каких других областях столько анекдотов, как около народной медицины и ботаники. Трудно поверить, чтобы каждая травка была на пользу. Даже очень рассудительные люди внутренне недоумевают, когда им рассказывают, что тот самый репейник, который они только что уничтожали, является благотворным лекарством или что морковь или земляника, искони потребные для стола, могут быть полезны в очень серьезных случаях. Все помнят обратный анекдот, когда губернатор запросил местные власти о кустарных промыслах. Местный исправник доносил, что кусты действительно имеются, но какое употребление из них делают крестьяне, ему неизвестно, ибо иногда глупый народ лечится всякими растениями. И в этом случае народ заподозривался в глупости, ибо лечился растениями. Как и во всем, малознающая середина готова отвергать и отрицать. В то время, когда уже просвещенные верхи очень бережливо относятся к каждому народному преданию и вполне оценили значение фольклора и найдут лучший язык с оставшимися носителями этой народной мудрости, тогда же будут существовать и зубры, иногда даже модернизованные, выросшие лишь на отрицании. По счастью, знакомясь с народами, вы видите, вы видите, как нередко еще осталась трогательная чуткость, которая живет как наследие многих веков. Вчера приходили старые буряты. Принесли они единственный сохранившийся экземпляр бурятского словаря, который является необходимым и в смысле медицинском. Надо было видеть, как трогательно они хотят переиздать тот ксилограф. Говорят: "Ведь без этой книги молодым не на чем учиться, здесь столько полезных сведений". Так в далеких юртах заботятся о знании. Там ничего не имеют против новейших форм современности, но в то же время со всею сердечною преданностью берегут остатки старых знаний. Пусть из этих знаний не все приложимы сейчас, но для каждого полезного растения вы должны пройти весь луг, чтобы убедиться, где, что и как существует. Наверное, врач, вновь открывший целебное свойство эфедры от астмы, не только прочел о ней в старых китайских фармакопеях. Конечно, он изучал очень многое для того, чтобы во благо человечества вновь воспользоваться лишь некоторыми. Записываю это и повторяю упорно, ибо все-таки существует такое заблуждение, что в старинной мудрости нужно изучать лишь кое-что, ибо остальное неприменимо. Но как же вы найдете это "кое-что", если не ознакомитесь со всем? В некоторых новых школах предполагается исключить изучение классиков. Как много прекрасного, вдохновительного и вечно руководящего будет исключено таким запрещением. И какой это будет ужас, если всюду и во всем воцарится ограниченный техникум со всеми ужасами условной специализации. Именно теперь, когда всевозможные новые открытия говорят о расширении горизонта, именно теперь так несовременно все еще думать об иллюзиях технократии с ее специализациями. Тогда, когда даже малыши познают соотношения макро- и микрокосма, тогда, казалось бы, совестно устремиться к какому-то заведомому самоослеплению. Человек, сказавший себе: я не хочу знать ничего, кроме винта, перед которым я случайно оказался, - в каком же истинном строительстве может существовать такое самоограничение? Тот, кто во многом приложился, тот оценит и высокое качество каждой части. Когда-то произносили безумные формулы о мечтании уравнять все человеческие мозги. Какой жестокий, тиранический дух мог подсказывать такое насилие? Вообще условие жестокости должно быть пересмотрено. Это чудовище гнездится в гораздо более многочисленных ущельях, нежели чем предполагается. Самая опасная жестокость, как ужасная форма невежества, живет не в каких-то судах или около тронов и кафедр, нет, она притаилась во множайших очагах семейной и общественной жизни. Она является одним из самых пресекающих все живое начало. И там, где притаился элемент жестокости, там стеснено и всякое познавание. Ведь истинное знание не для самости, оно, конечно, прежде всего самоотверженно. В этом самоотвержении и красота, и величие, и Беспредельность. Разные травы внимательно собирал благой Чарака; ему посвящена картина в Бенаресе. "Каждая малейшая травка - на пользу". "Всяк злак - на пользу человеков". 17 января 1935 г. Пекин ВОЗОБНОВЛЕНИЕ Храм Неба будет реставрирован. Так же точно будут обновлены: Храм Земли, Храм Земледелия, Храм Солнца, Храм Луны. Все эти реставрации произойдут под наблюдением комиссии по устройству предметов Культуры и Искусства в Пекине. Любопытно сообщение пейянгского агентства: "...Почти все эти храмы в настоящее время частично заняты правительственными войсками. Информационная часть 53-й армии стоит сейчас в Храме Земли, некоторые отделы 2-го дивизиона размещаются в Храме Земледелия, и отделения грузовиков 32-й армии в настоящее время частично занимают Храм Неба... Муниципальное правительство несколько дней тому назад обратилось во все военные штаб-квартиры, прося очистить храмы для предстоящей реставрации. Различные военные штабы ответили муниципальному правительству, что им затруднительно достать другие помещения, и они освободят настоящие помещения, если муниципальное правительство предоставит им новые квартиры. Храм Неба особенно подает знаки разрушения, несмотря на то, что он был поддержан всего сорок лет тому назад. Большинство луга, окружающего стены храма, было сдано под фермы, и годовая плата за них была около 700 мест. долл." Не будем удивляться, что вновь образованной комиссии придется встречаться со многими затруднениями, иногда может быть самого странного свойства. Не могу не вспомнить, как во время раскопок в Новгородском Кремле в 1910-м году доставило больших затруднений одно, казалось бы, самое простое обстоятельство. Древние стены и башни густо заросли многолетними сорными травами. Местами стены закрылись кустарниками, корни которых лишь расшатывали старинную кладку. Казалось, очистка древнего памятника от всяких сорных зарослей не должна была представлять никаких затруднений. Но даже такая совершенно естественная уборка сора и мусора возбудила целую тягостную переписку. При этом были голоса, полагавшие, что кустарники и сорные травы будто бы даже поддерживают старинные стены. Такое специфическое суеверие или суемудрие вторгалось и во все прочие подробности реставрационных работ. Совершенно так же, как в сведениях, только что приведенные из местной газеты, невозможно было перевести из старинных крепостных помещений какого-либо сторожа или хотя бы неизвестно откуда получившийся склад каких-то ломаных инструментов. Подобные же жалобные рассказы приходилось слышать и во Франции, и в разных других странах. Очевидно, что отношение, как к прошлому, так и к будущему, во многих отношениях своих международно. При этом международны и крайности. С одной стороны, даже сорные травы представляются священными украшениями, а с другой стороны, целые замечательные старинные храмы легкомысленно сдаются артелям так называемых богомазов, и такое варварство часто проходит общественно незамеченным. Когда же приходилось выступать на защиту так поруганных национальных святынь, то некоторые сановники не стыдились замечать о непозволительности таких выступлений, когда уже контракты на работы были заключены. Каждому приходилось видеть такие обновленные памятники и возмущаться, насколько их прежний художественно-убедительный смысл ушел навсегда. Так, иначе звучит вновь сложенная Кампанилла в Венеции. Ведь и Реймский собор вновь отстроен, так же, как заделаны разрушения Ипра, Лювена и других мест. Раны памятников закрыты и заклеены, но очарование старины, невозвратимая сочность вековой техники исчезла. Необходимо написать на таких памятниках, когда с ними случилось такое несчастье, чтобы молодое поколение через двери десятка лет не было вводимо в заблуждение, неправильно осуждая якобы старинную работу. Китайской реставрационной комиссии, в смысле следования старинным техническим приемам, будет легче. В стране и в современной технике осталось много той изысканности, которая может любовно подойти к старинным памятникам. Эту техническую изысканность и утонченность невозможно объяснить словами. Или она будет в сознании и в руках работников, или, по старому выражению великого поэта: "Художник-варвар кистью сонной Картину гения чернит И свой рисунок беззаконный Над ней бессмысленно чертит". Сколько раз мне приходилось замечать, что условная интеллигентность еще не обеспечивает внимательной изысканности. Реставратор с ложным пафосом иногда будет рассказывать, как он поможет оживить увядшие краски старинной живописи, а на деле вы с огорчением убедитесь, сколько именно старинных красок безвозвратно стер сам реставратор и как отталкивающе грубо замазал он поврежденные места. А с другой стороны, мне приходилось видеть, как простые иконописцы, но даровитые и хранящие еще традиции старинной техники, любовно и тонко заживляли заболевшие места старинных изображений. С этой точки зрения, реставрационной комиссии в Пекине действительно будет легче. Нам приходилось видеть копии изображений разных китайских династий. Надо отдать справедливость, эти воспроизведения были сделаны очень тонко. Иногда только наощупь вы могли почувствовать новую работу. Также и в храмах, ныне предназначенных восстановлению, конечно, будут привлечены к работе лица, проникнутые очарованием старинной техники. Во всяком случае, и трогательно и вдохновительно читать об укреплении старинных красот, этих незыблемых устоев государства. 18 января 1935 г. Пекин ГИМАЛАИ Вот и французская экспедиция идет воздать честь Гималаям. Со всех сторон разные народы устремляются все к тем же высотам. Получается уже какое-то шествие за пределами состязания. Если бы кто-нибудь задался целью исторически просмотреть всемирное устремление к Гималаям, то получилось бы необыкновенно знаменательное исследование. Действительно, если от нескольких тысяч лет тому назад просмотреть всю притягательную силу этих высот, то действительно можно понять, почему Гималаи имеют прозвище "несравненных". Сколько незапамятных Божественных Знаков соединено с этой горной страной. Даже в самые темные времена средневековья, даже удаленные страны мыслили о прекрасной Индии, которая кульминировалась в народных воображениях, конечно, сокровенно таинственными снеговыми великанами. Попробуем мысленно сообразить все те прекраснейшие легенды, которые могли зародиться только на Гималаях. При этом прежде всего будем поражены изумительным разнообразием этих наследий. Правда, это богатство произойдет от многих племенных наслоений, станет роскошнее от щедрости многих тысячелетий, увенчается подвигами лучших искателей истины. Все это так. Но и для этих вершинных подвигов требуется окружающее великолепие, а что же может быть величественнее, цвели непревзойденные горы со всеми их несказанными сияниями, со всем неизреченным многообразием. Даже скудно и убого было бы пытаться сопоставлять Гималаи с прочими лучшими нагорьями земного шара. Анды, Кавказ, Альпы, Алтай - все прекраснейшие высоты покажутся дишь отдельными вершинами, когда вы мысленно представите себе всю пышную, нагорную страну Гималайскую. Чего только не вместила в себе эта разнообразная красота. Тропические подходы и луга альпийские и, наконец, все неисчислимые ледники, насыщенные метеорною пылью. Никто не скажет, что Гималаи - это- теснины, никому не придет в голову указать, что это мрачные врата, никто не произнесет, вспоминая о Гималаях, слово "однообразие". Поистине, целая часть людского словаря будет оставлена, когда вы войдете в царство снегов гималайских. И будет забыта именно мрачная и скучная часть словаря. Чем-то зовущим, неукротимо влекущим наполняется дух человеческий, когда он, преодолевая все трудности, всходит к этим вершинам. И сами трудности, порою очень опасные, становятся лишь нужнейшими и желаннейшими ступенями, делаются только преодолениями земных условностей. Все опасные бамбуковые переходы через гремящие горные потоки, все скользкие ступени вековых ледников над гибельными пропастями, все неизбежные спуски перед следующими подъемами и вихрь, и голод, и холод, и жар преодолеваются там, где полна чаша нахождений. Не из спесивости и чванства столько путешественников, искателей устремлялись и вдохновлялись Гималаями. Только соперничество и состязание могло найти и другие труднейшие пики. Далеко поверх состязаний и соперничества заложено устремление к мировым магнитам, к тому неизреченному священному чаянию, в котором родятся герои. Не только лавровые венки состязаний, не только приходящие первые страницы книг и газет, но тяготение к величию, которое питает дух, всегда будет истинным притяжением, и в таком влечении ничего не будет худого. Что же, это еще одна похвала Гималаям? Разве их торжественное величие в похвалах нуждается? Конечно, здесь неуместны похвалы и каждая из них, даже самая превосходная, будет лишь умалением. Тогда зачем же вспоминаются Гималаи, зачем же нужно о них мыслить, вспоминать и к ним устремляться? Хотя бы мысленное приобщение к торжественному величию будет лучшим укрепляющим средством. Ведь все по-своему стремится к прекрасному. О прекрасном по-своему мыслит каждый и непременно захочет так или иначе сказать о нем. Мысль о прекрасном настолько мощна и растуща, что человек не вместит ее молчаливо, а непременно захочет хоть в каких-либо словах поведать ее. Хоть в какой-нибудь песне или в каком-либо начертании человек должен выражать и запечатлевать мысль о прекрасном. От малейшего цветка, от крыла бабочки, от сверкания кристалла и так дальше и выше, через прекрасные человеческие образы, через таинственное касание надземное человек хочет утверждаться на незыблемо прекрасном. Если были на земле прекрасные создания рук человеческих, - к ним придет путник. Успокоится под их сводами в сиянии их фресок и стекол. Если может путник найти марево далеких горизонтов, он устремится и к ним. Наконец, если он узнает, что где-то сверкают вершины наивысшие, он увлечется к ним и в одном этом стремлении он уже укрепится, очистится и вдохновится для всех подвигов о добре, красоте, восхождении. С особенным вниманием у костра и в любом человеческом собрании слушают путника. Не только в далеких хрониках читают об этом уважении к пришедшим издалека. Ведь и теперь при всех путях сообщения, когда мир уже кажется малым, когда люди стремятся в высшие слои или в глубины к центру планеты, и тогда рассказ путника остается украшением каждого собрания. "Правда ли так прекрасны Гималаи?" "Правда ли они несравненны?" "Скажите нам хоть что-нибудь о Гималаях и бывает ли там необычное?" В каждом повествовании путника люди ждут необычного. Обычай, привычка, неподвижность связанности умаляет даже самое маломыслящее сердце. Даже проникнутый дух стремится к движению. И, в конце концов, никто не мыслит движения только книзу. Помню, как один путник рассказывал, что начав спуск на большом каньоне Аризоны, даже при великолепных красках окружающих, все же оставалась тягость соображений о бесконечном спуске - "мы шли все вниз, и это даже мешало любованию". Конечно, восторг и восхищение будут прежде всего связаны с восхождением. При всходе является непреодолимое желание заглянуть за возносящиеся перед вами высоты. Когда же вы идете вниз, то в каждой уходящей вершине звенит какое-то "прости". Потому-то так светло не только идти на вершину, но хотя бы мысленно следовать этим путям восходящим. Когда слышим о новых путниках на Гималаи, то уже признательны хотя бы за то, что опять напоминается о вершинах, о зовущем, о прекрасном, которое так нужно всегда. Гималаи, разрешите еще раз послать Вам сердечное восхищение. Также вся прекрасная Индия, позволь еще раз послать тебе привет за все то великое и вдохновляющее, которым наполнены твои и луга, и рощи, и старинные города, и священные реки. |
Похожие:
 | | ||
 | Все права защищены Законом Об Авторском праве и смежных правах в ред. Федеральных законов от 19. 07. 1995 n 110-фз, от 20. 07. 2004... | | ... |
| Данное пособие содержит краткий теоретический курс и ряд очерков по истории мировой культуры, начиная с первобытнообщинного строя... | | Во второй том "Листов дневника" Н. К. Рериха вошли очерки, написанные в 1936-1941 гг. Запечатлевшие современность публикуемые Листы... |
| Великими Законами Космоса. Его очерки это размышления о прошлом, настоящем и будущем человечества. Философское наследие Н. К. Рериха... | | Третий том «Листов дневника» Н. К. Рериха включает очерки-письма по следних лет его жизни — 1942-1947 гг. Написанные в суровые годы... |
| Наступивший XXI в век колоссальных достижений науки и техники, век освоения космического пространства и развития компьютерных технологий... | | Пруссии и ее национальных интересов. Но эта позиция Ф. Меринга делает книгу еще более увлекательной, захватывающей. Она рассчитана... |