Боярчиков Александр Иванович (1902-1981)
Скачать 3.38 Mb.
|
ЖЕНЕ ИЗ КАРАГАНДЫ 25 августа 1955 года «Милая моя! Меня неожиданно расконвоировали. Теперь я имею право выходить из-за колючей проволоки без конвоя в город на 2 часа каждый день. Я уже был в городе, но не почувствовал вкуса свободной жизни. Наверное, потому, что свобода эта условная, а не настоящая. В городе видел грустных, озабоченных людей... Наконец-то с нашей одежды сняли каторжные номера. Нам вернули наши фамилии... В пути заболела Мария Николаевна Карпова. Не надо хандрить и отчаиваться. Пока я жив, я везде тебя найду. Мы будем вместе в наш последний час. Выше седую голову!» МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 18 сентября 1955 года «...Я смеялась над эпизодом с письмом папе римскому. Неужели можно таким образом освободиться с каторги? Слезы теперь никого не трогают. Нам на собрании сказали, что по Конституции мы можем вступить в партию, а наши дети — в комсомол. Нам было стыдно слушать эту ложь, и многие ушли с собрания. У нас развито взяточничество. Это вредное и позорное наследие, оставленное татарским игом. Развита и недоплата ссыльным зарплаты. Спасибо тебе за веточку в письме. Она меня растрогала до слез. Поволжские немцы уезжают домой, а мы все сидим. Работаем от темна до темна. Стало холодно и тяжело на работе. Наша комендатура составила список на освобождение — 1660 человек. Меня в списке нет... Сейчас ко мне в трюм вошли две женщины-литовки. Они в слезах и просятся на ночлег. С ними их брат — в гробу. Умер на операционном столе в красноярской больнице. Мы сидим за столом и поминаем покойного. Бедная маленькая Литва! Тебе тоже пришлось побывать в нашей Сибири! Жду писем! Целую. Аля». МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 13 декабря 1955 года «...Я терпела 24 года. Страдала и молчала. Вчера написала жалобу XX съезду партии. Я верю, что он не будет похожим на XVII, XVIII и XIX съезды партии. На днях я была в Красноярске у прокурора Бочилло. Я сказала ему, что меня подвергают репрессиям 24 года за прочтение «Завещания» Ленина. Я говорила ему смело и громко, чтобы меня слышали собравшиеся сюда на совещание районные прокуроры края. Бочилло понял мой замысел и стал еще громче отвечать мне. Он утверждал, что Ленин не оставлял партии «Завещания». Что все это выдумали троцкисты. Представляю себе положение такого высокого руководителя, когда он прочтет в партийной печати то самое «Завещание» Ленина, которое я читала в 1924 году и которое было спрятано от партии. Бочилло говорил со мной грубо и развязно. Я прервала его и сказала: — В политике я не девочка и лучше вас в ней разбираюсь! Когда вы ходили еще пешком под стол, — продолжила я, — мне с оружием в руках пришлось добывать в борьбе ваше нынешнее счастье. Знаете ли вы, кто вы такой? Вы — Иван, не помнящий... После такого «любезного» разговора мой прокурор немного смягчился и обещал, что запросит из Москвы мое следственное дело и разберется в нем. Конечно, наврал. Теперь это вошло в моду. Аля». МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 22 января 1956 года «...Очень рада твоей фотокарточке. Будто ты сам пришел ко мне. Тетушки прислали мне по ошибке письмо, адресованное тебе. Они спрашивают тебя: «Ты навечно в тюрьме или на срок? Если навечно, то так, значит, Господу Богу угодно...» Прошу тебя, напиши им все, как есть. Нельзя их больше томить. Зиму я встретила во всеоружии: на мне твоя теплая рубаха и меховая безрукавка. На ногах — твои лесные валенки. Их размер позволяет одеть еще фланелевые портянки и меховые чулки. Я одета в теплое пальто и меховую шапку. А голову сверху покрываю еще и теплым платком. Незакрытыми остаются только глаза, но они сами закрываются от тяжести инея на ресницах. Щеки мои обморожены были еще в первый год пребывания в Сибири. Теперь они не терпят холода и сразу дают о себе знать. Сегодня 53 градуса мороза. Захватывает дыхание... Аля». МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 28 января 1956 года «Я уже подумала, что ты на каторге остался один. Теперь я посмотрела твое фото и увидела, что вас еще много несчастных каторжан... Послезавтра я уезжаю в санаторий в Усолье на реке Ангаре. Путевку заработала тяжелым трудом на пароме. Необходимо лечить радикулит и сердце. Сейчас я на вахте и прислушиваюсь к тишине. Снежный покров на земле слился воедино с озябшим белесым небом. От холода потускнело солнце. В завалах снега видны стволы деревьев, с которых свисают отяжелевшие от снега сучья... Когда приеду в Усолье, напишу тебе. Поволжские немцы здесь с 1941 года. Им выдали паспорта. Они уезжают. Аля». МУЖУ ИЗ УСОЛЬЯ 15 февраля 1956 года «...Принимаю соляные ванны. Больных в санатории много. Все они сердечники и ревматики. Я поправляюсь. Утихли нервы. Радуюсь освобождению Марии Николаевны Карповой. Читала доклад Хрущева на XX съезде, и мне стало грустно. Опять начинается ругань буквы «Т», а это ничего хорошего не предвещает. Ты так верил в новое правительство! Моя жалоба съезду, наверное, останется без последствий... Только что был митинг по поводу окончания XX съезда. Оказывается, что на закрытии съезда еще раз выступил Хрущев. После этого съезд реабилитировал Косиора, Антонова-Овсеенко, которых Сталин расстрелял. Это хорошее начало. Так, пожалуй, и тебя скоро освободят. У нас на столе стоит бутылочка вина. Мы провожаем наших двух соседок по палате. Они не выздоровели. Они очень больны и несчастны... Аля». МУЖУ ИЗ КРАСНОЯРСКА 15 марта 1956 года «Проездом нахожусь в Красноярске. Лечение мне помогло: немного успокоилась и посвежела. Надолго ли? Сейчас была в краевом МГБ, просила направление в дом престарелых. В ответ услышала: — Потерпите еще полмесяца, скоро все прояснится. Такой разговор в МГБ взволновал меня и вселил надежду. Теперь с нетерпением буду ждать конца месяца. К букве «Т» отношение прежнее. Хорошо, что тебе разрезали фурункулы. И без них жизнь горькая, а с ними — еще горше. Я за тебя беспокоюсь: могут освободить, а потом опять взять. На каждом шагу злодейство! Аля». ЖЕНЕ ИЗ КАРАГАНДЫ 24 марта 1956 года «...По всей стране проходят собрания, на которых читается «Письмо ЦК» о злодействах Сталина. Вот что вкратце написано в письме. 1. О расстреле семи тысяч членов ЦК и руководящих деятелей Коммунистической партии и Советского государства. 2. О расстреле 20 тысяч командиров Красной Армии -от маршала Тухачевского до командиров полков включительно (по национальности — преимущественно славяне, евреи, латыши). 3. Об убийстве Кирова по прямому указанию Юзика (Сталина). 4. О самоубийстве Орджоникидзе, затравленного Юзиком и МГБ. 5. Об угрозе расстрела Молотова, Микояна, Булганина, Хрущева, Ворошилова и многих других. 6. О расставании Булганина с Хрущевым после свидания с Юзиком (не знали, куда их везут от Сталина — в тюрьму или домой). 7. Как Берия хотел уничтожить Рузвельта. 8. О расстреле военного атташе, сообщившего подробности разговора Черчилля о подготовке Германией войны против СССР. 9. О генерале Власове (звонил Сталину из окружения, просил военной помощи). Сталин лежал на диване и отказался разговаривать с ним. Маленков сказал Власову, что помощи не будет. 10. Об отмене названий городов, улиц, колхозов и т. д., носящих имя Сталина. Все это не точно. Слухи о содержании письма доходят из третьих уст в искаженном виде. Итак, конец злодею и злодейству. Личная диктатура и кровавые дела опозорили знамя социализма. Теперь народы других стран не пойдут по этому кровавому пути России. Нам нужно быть осторожными. Многое еще противоречиво. Но скоро будущее прояснится. Держись крепче!» МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 3 апреля 1956 года «...Наконец-то пришли твои письма! Я очень волновалась. Время теперь неспокойное. По всей Сибири ходят страшные слухи о преступлениях Сталина. Теперь уже говорят, что осужденных по ОСО отпустят домой. Ты неисправимый оптимист! Ты видишь уже сегодня завтрашний день. Скорее бы сгинула эта жизнь униженных и оскорбленных! Проклятые сталинцы распяли в нас человека... Спасибо тебе за добрые письма последних лет. Они поддерживали во мне веру в жизнь, надежду и свободу. Твое бодрое настроение всегда освежало меня ласковым ветром... Попасть теперь на весеннюю рыбалку в Воротынск - это поэзия! То-то обрадуются наши друзья! Сразу как отменили Указ об обязательной ссылке после отбытия тюремного срока, у нас освободились почти все ссыльные. Нас осталось в Галанино только шесть человек. С нами еще спецпереселенцы: литовцы, латыши и эстонцы. Но у них есть паспорта. Вчера в Москву послала пять заявлений по пяти адресам. Что-то опять повеяло тюремным холодом, когда читала статью из "Жэньминьжибао". Аля». ЖЕНЕ ИЗ КАРАГАНДЫ 10 апреля 1956 года «Коменданты теперь ничего не решают, не обращай на них внимания. Вчера нам во время развода на работу сказали: «Потерпите немного. Скоро вас выпустят на волю». Я верю этому. Страна взяла другой курс. Скоро мы с тобой встретимся. Жаль, что нет в живых старого рыболова Ивана Андреевича Сомова. Он умер. У нас ходят слухи, что к нам приехала комиссия из Москвы по освобождению заключенных. Сейчас комиссия будто в Спасске, где за колючей проволокой находятся 20 тысяч больных мужчин и женщин. Каторга вымотала из них все соки и сделала их похожими на скелеты. Я там был больше года и тоже ходил в «доходягах». Вчера у нас в клубе сорвали портрет Юза-Сталина. На том месте теперь на гвозде болтается кусок веревки. Так окончилась кровавая слава тирана России... Вчера нас фотографировали. Говорят, для паспортов. Дух захватывает. Но будь осторожна и бойся провокаторов, которые пишут на нас политические характеристики...» МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 4 мая 1956 года «...Нам много обещают, но разве мало нас обманывали? Что мне от того, что в Венгрии реабилитировали Райка? В России меня держат 7 лет в сибирской ссылке. Свобода у нас шагает на костылях и оглядывается на второго покойника в Мавзолее. Нервы мои натянуты до предела. Вокруг происходит много нелепостей. Вчера утром освободили двух ссыльных. Выдали паспорта. А вечером им пришло извещение, что они осуждены правильно! От этого с ума можно сойти! На днях в Галанино заехал Романов, которого освободили сразу после смерти Сталина. Здешний судья спросил его с укором: «Зачем вы здесь?» Тот ответил, что у него тут остались настоящие друзья, которых еще нет на воле. Приближается Пасха. Этот праздник близок моей измученной душе под тяжестью сталинского «креста». Есть что-то символическое в том, что на том месте, где раньше висел портрет тирана, теперь висит обрывок веревки. Таких смельчаков у нас здесь нет... К нам тоже приехала комиссия из Москвы, но толку пока нет. По радио слушала заявление Хрущева, что «всех невинных будут освобождать». Если тебя вызовут на комиссию, ты не волнуйся. Я боюсь радоваться, чтобы потом не разрыдаться. Одной моей знакомой пришло извещение о посмертной реабилитации ее мужа — старого большевика, расстрелянного по приказу Сталина. С тех пор прошло много лет, и она свыклась с мыслью о смерти мужа, а теперь эта бедная женщина плачет и днем, и ночью... Аля». ЖЕНЕ ИЗ КАРАГАНДЫ 12 мая 1956 года «...Работа комиссии захлебнулась. Комиссия сидит еще в Спасске и каждый день освобождает по 70 человек. Не подлежат освобождению только террористы, которых немного. Комиссия запросила Москву о создании параллельных трех комиссий по Карлагу, в котором вместе с нами находятся 750 тысяч заключенных. А всего на территории Казахстана находятся десятки лагерей таких, как Карлаг. Лагерное начальство в работу комиссии не вмешивается. Оно в панике: в случае нашего освобождения начальство остается без работы... Мы слышали, что на имя Председателя Президиума Верховного Совета Ворошилова пришло из-за границы заявление от вдовы Троцкого — Седовой. Она просит реабилитировать ее мужа посмертно и наказать его убийц... Сообщение об этом передавалось по "Голосу Америки"». МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 18 мая 1956 года «Ты очень долго не писал мне и напугал меня. Если бы тебя постигло новое несчастье, то я умерла бы с горя. Жизнь без тебя мне не нужна. На что она мне? Думая об этом, я в полный голос сказала вслух: «Вот и все! Этот удар я не перенесу!» От этих слов, сказанных мною, видимо, очень резко и громко, вздрогнула, испугавшись, кошка. Она повернула ко мне мордочку и пристально впилась в меня своими зелеными глазами... Но вскоре пришла Лиза-почтальон и принесла пачку писем от тебя. Теперь я счастлива. Аля». МУЖУ ИЗ ГАЛАНИНО 26 мая 1956 года «...Началось! В начале мая меня вызвали для разговора по телефону с райкомом партии Казачинска, а потом к моей землянке подъехала легковая машина. Второй секретарь райкома спросил меня: — Вы писали XX съезду партии? — Я писала, — ответила я. — Тогда собирайтесь — поедете в райком! Мы мчались по Енисейскому тракту на предельной скорости. У меня в голове все перепуталось: «Уж не шутят ли со мной в сотый раз?» Радужные надежды молниеносно сменились огорчением. В райкоме меня встретили ласково и долго обо всем расспрашивали. Потом мне дали в руки анкету на восстановление в партии и сказали: — Возьмите домой, там заполните и вместе с тремя характеристиками пришлете в райком. Все это я уже сделала. Характеристик было не три, а пять — все отослала в казачинский райком. А потом пошла в комендатуру МГБ и рассказала об этом. Чекисты с недоверием смотрели на меня, и один из них грубо крикнул: - Брось трепаться! Иди и лучше работай! Всю ночь я не сомкнула глаз. Мне показалось, что в райкоме меня обманули... Аля». МУЖУ ИЗ КРАСНОЯРСКА 8 июня 1956 года «Я приехала в Красноярск без разрешения комендатуры. Я не могла больше ждать, я истомилась подозрениями. В краевой партийной контрольной комиссии мне сразу сказали, что «произошла досадная ошибка: чтобы восстановиться в партии, нужно раньше реабилитироваться по судебной линии. Я не хочу из-за вас потерять свой партбилет. У вас много старых грехов, которые вам партия никогда не простит... Ваш муж — троцкист, а вы вообще неустойчивая... Освобождать из заключения таких не будем!» А я-то, дура, поверила и обрадовалась. Нет, за правду нужно бороться! Аля». ЖЕНЕ ИЗ КАРАГАНДЫ 17 июня 1956 года «Я знаю, тебе тяжело. Это видно по письмам. Но свобода уже на пороге. Мне пришло из Москвы извещение о моей реабилитации за 1936-й и 1949 годы. Мой 1932 год еще разбирается... Из-под стражи пока не освобожден. Это решится на днях. Сегодня же мне пришло письмо из Комитета по партконтролю при ЦК КПСС. Письмо извещает, что мое прошлогоднее заявление в ЦК переслано для рассмотрения в карагандинский обком. Странно. Я ведь еще нахожусь в заключении. Наверное, у них закружилась голова. А твой Поллит из Красноярска подлец и провокатор! Целую. Александр». ЖЕНЕ ИЗ КАРАГАНДЫ 19 июня 1956 года «Вчера был на правительственной комиссии. Сердце хотело выпрыгнуть, как птица из клетки. Из-за стола на меня глядели два десятка недружелюбных глаз. Все эти члены комиссии — сталинские выкормыши. Они не одобряют нового курса, но подчиняются ему из страха. Председатель комиссии спросил меня: — Вас за что посадили? — Ни за что, — ответил я. — Ну, а в чем вас обвиняли? — переспросил он. — В чем обвинили меня, в том вчера уже оправдали,— ответил я. Я рассказал ему о сообщении Верховной прокуратуры, которое пришло на днях. Комиссия об этом ничего не знала. Срочно пошли искать лагерного начальника спецчасти, а я сидел и нервничал целых пять часов. Наконец его привели, сильно выпившего. Вскоре меня опять вызвали на комиссию и объявили: — Комиссия вас из заключения освобождает. Так просто разрешилась моя судьба. Сегодня я заполнил анкету на получение паспорта. Мы с тобой скоро увидимся! Целую тебя!» ТЕЛЕГРАММА ЖЕНЕ ИЗ КАРАГАНДЫ 26 июня 1956 года ОСВОБОЖДЕН. ВЫЕЗЖАЮ ДОМОЙ. ЖДУ ТЕБЯ ВОРОТЫНСКЕ. ЦЕЛУЮ ТЕЛЕГРАММА МУЖУ В ВОРОТЫНСК ИЗ КАЗАЧИНСКА 7 июля 1956 года НЕ ХВАТАЕТ СЛОВ ВЫРАЗИТЬ СВОЙ ВОСТОРГ. Я СЧАСТЛИВА. ПОЗДРАВЛЯЮ С ОСВОБОЖДЕНИЕМ. ВЕРЮ В НАШУ ВСТРЕЧУ. АЛЯ ЖЕНЕ ИЗ ВОРОТЫНСКА 8 июля 1956 года «...Я уже дома. Был проездом в Москве и заходил к Леночке. Потом побывал в Верховной прокуратуре, где по твоему делу беседовал со спецпрокурором Скриповой. Она показала мне протокол заседания Верховной прокуратуры, в котором было написано следующее: «Была неправильно осуждена в 1932-м, 1936-м и 1949 годах». За подписью Генерального прокурора Руденко протокол направлен в Верховный Суд. Через неделю-две ты получишь извещение о полной реабилитации и чистый паспорт. Потом я пошел по своим делам к заместителю Генерального прокурора Салину. Этот толстый и строгий дядя сидел в мягком огромном кресле и снисходительно разговаривал со мной. Вот что он мне сказал (дословно): — Вы кадровый троцкист, а мы кадровых не реабилитируем. Мы восстановили в партии исключительно рабочих-троцкистов, которые примкнули к Троцкому по ошибке. Такая сейчас установка в ЦК. Вы должны молиться Богу, что остались живы. Если бы вас арестовали не в 1932-м, а в 1934—1935-м, вас бы давно расстреляли. Мы знаем, что вы человек волевой. Если бы тогда, в 1927 году, победил Троцкий, вы были бы нашим палачом. Так откровенно разговаривал палач со своей жертвой. Что ж, «святому» «святое» и снится...» МУЖУ ИЗ КАЗАЧИНСКА 26 июля 1956 года «...Слава Богу, кошмар кончился! Я получила чистый и бессрочный паспорт! Мне сообщили о полной моей реабилитации. У меня вырастают крылья! В партии буду восстанавливаться в Москве. Целую тебя. Аля». МУЖУ ИЗ МОСКВЫ 26 сентября 1956 года «Мое партийное дело о восстановлении в партии будет слушаться в МГК 1 октября. Приезжай в Москву 2 октября. Очень огорчена осложнением твоего дела с 1932 годом. Целую тебя. Аля». МУЖУ ИЗ МОСКВЫ 9 октября 1956 года «...Волноваться я не хотела и думала спокойнее отнестись к неудаче с твоим восстановлением в партии. В нашей жизни было всякое. Однако твоя судьба до сих пор не устроена, а это значит, что надо всегда быть готовой к неожиданным огорчениям. И это снова взволновало меня. Теперь тебя опять лишат работы и откажут в персональной пенсии. Опять ты будешь, как затравленный на задворках... Хорошо, если это не отразится в сотый раз на моем общественном положении. Вот и опять на нашем пути начинается распутье... А как я мечтала о нашем счастье! Придется доживать век в Воротынске... Аля». |
Похожие:
 | Зам главного инженера по снабжению, секретарь конкурсной комиссии Рубайло Александр Иванович | | Я, Иванов Иван Иванович, 17. 05. 1981 г р., паспорт 6012 123117, выдан 05. 06. 2001 отделом уфмс россии по Ростовской области в г.... |
| Я, Иванов Иван Иванович, 17. 05. 1981 г р., паспорт 6012 123117, выдан 05. 06. 2001 отделом уфмс россии по Ростовской области в г.... |  | Захаров Александр Иванович, доктор психологических наук, кандидат медицинских наук, профессор Российского государственного педагогического... |
| Ермошин Александр Михайлович, Литвиненко Инна Леонтьевна, Овчинников Александр Александрович, Сергиенко Константин Николаевич | | Сергеев Андрей Иванович (паспорт серии 77 07 №123456 выдан 01. 01. 2010 увд г. Москвы, доля в уставном капитале – 60%) |
| Постановлением Государственного комитета СССР по делам строительства от 2 апреля 1981 г. №48 срок введения установлен | | Потребитель Иванов Иван Иванович приобрёл в магазине ООО «Луч» новый утюг, на который установлен гарантийный срок. В течение гарантийного... |
| Это издание является репринтом оригинального издания 1981 г и включает дополнительную ретроспективу за последние 30 лет | | Иван Иванович приобрёл в магазине ООО «Луч» новый товар, на который установлен гарантийный срок. Например, это был утюг. В течение... |