Фотоохота "Мемориала"Рязанское историко-просветительское и правозащитное общество "Мемориал" с 3 по 30 апреля объявило фотоохоту на недоступную городскую среду. Мероприятие проходило в рамках проекта "Город равных возможностей" под слоганом "Помоги сделать город удобным для всех!". Заинтересованным и небезразличным жителям Рязани предлагалось сфотографировать преграду, мешающую передвижению по областному центру, например, слишком крутую лестницу, недоступный пандус, перегороженный тротуар, опубликовать на своей страничке в одной из соцсетей или прислать на почту рязанского "Мемориала" с указанием адреса преграды.
В конце августа "Мемориал" провел круглый стол, где был представлен доклад "Доступная среда: от закона к практике". В частности, отмечалось, что с 2014. года общество организовало 28 экспертиз. Совместно с жителями Рязани были сделаны фотографии более чем 600 преград на улицах областного центра. Юристы организации помогли заявителям обратиться с жалобами в городскую администрацию и прокуратуру.
В результате часть маршрутов была переоборудована. Однако сегодня на улицах, в домах, в переходах и на вокзалах люди с инвалидностью, а также граждане с маленькими детьми и пожилые люди по-прежнему сталкиваются с преградами при передвижении.
И на круглом столе, и на "Форуме действий" приводились очень показательные примеры. Так, возле одного детского сада высокий бордюр долгое время не позволял заехать в детское учреждение ни людям с инвалидностью, ни даже мамам с колясками. После массовых обращений возле садика установили деревянный пандус, который быстро пришел в негодность. После писем и жалоб сделали бетонный пандус. Только и в этом случае наклон для заезда не соответствует строительным нормам. Тротуар на углу садика заканчивается бордюром высотой 25-30 см, который невозможно преодолеть ни на одной коляске без опасности для жизни и здоровья ребенка.
В другом детском саду при ремонте здания пандус подняли на 30 см, и подъехать к дверям дошкольного учреждения стало невозможно.
Пандусы для галочкиВ 2011 году была запущена федеральная программа "Доступная среда", региональная начала действовать с 2013 года. Потом, в октябре 2013 года, правительство региона утвердило государственную программу Рязанской области "Социальная защита и поддержка населения на 2014-2020 годы", в состав которой вошла и подпрограмма N 3 "Доступная среда", рассчитанная на период до 2020 года.
Целью подпрограммы является "обеспечение беспрепятственного доступа к приоритетным объектам и услугам в приоритетных сферах жизнедеятельности инвалидов и других маломобильных групп населения в Рязанской области".
Мы не отрицаем, что определенная работа была проведена. Например, у многих государственных учреждений и объектов социальной направленности появились пандусы. Некоторые организации приобрели и установили подъемные механизмы, технические средства адаптации, обеспечивающие беспрепятственный доступ к таким объектам.
По городу курсируют немногочисленные низкопольные автобусы и -троллейбусы.
Как утверждают официальные источники информации, при проведении дорожных работ на тротуарах и проезжей части в состав работ включается устройство "колясочных съездов", при проведении капитальных ремонтов входных групп объектов социальной сферы также осуществляется обустройство "колясочных съездов" при наличии технической возможности проведения данных работ.
По словам члена штаба регионального отделения ОНФ в Рязанской области, члена совета Рязанского регионального отделения "Деловой России" Александра Кривова, в октябре был проведен мониторинг доступности среды, обработано порядка 500 анкет.
"Проехав по городу и посмотрев на наши объекты, мы видим, что за последние годы кое-что все же сделано", - отметил он. Да, почти во всех административных учреждениях есть пандусы, но "во многих домах они сделаны просто для галочки, ведь по ним и здоровый человек не поднимется".
Как отметили представители общественных организаций, "на сегодняшний день доступная среда в Рязани равно пандус".
"На этом все заканчивается. Только мы заберемся на порог заведения, начинаются преграды, лестницы... - рассказывает Наталья Барашова, представитель АНО "Навигатор будущего". - В жилых домах, в поликлиниках нужно сделать хотя бы поручни на первых этажах и около подъездов - этот лестничный пролет порой становится непреодолимым не только для инвалидов, но и для пожилых людей.
Если говорить об учреждениях, которые проводят различные досуговые мероприятия, то они оборудованы пандусами, в Театре кукол есть прекрасный лифт... Но остальные театры остаются за рамками действия программы.
Например, в Театре драмы дети, передвигающиеся в колясках, и люди, имеющие заболевания опорно-двигательного характера, не могут попасть на представление - по лестнице им не подняться. Из музеев, усадеб, концертных залов только во Дворце молодежи и МКЦ созданы условия для посещения.
Скажите, пожалуйста, чтобы в других местах, где оборудуются условия для людей с ограниченными возможностями, не клали скользкую плитку! В МФЦ на улице Почтовой уже было несколько случаев, когда опорники падали и расшибались!"
Звучали предложения о том, что в домах, где отсутствует лифт, инвалидов нужно переселять на первые этажи -такой опыт есть в ряде регионов. Много говорилось о необходимости системного подхода к организации доступной среды. Например, звучали мысли сделать безопасными и комфортными основные пути следования для маломобильных групп населения - до остановки, поликлиники, банка.
"Все работы в рамках "Доступной среды" должна выполнять администрация - областная, городская, поселковая. Это ее задача, - заключил А. Кривов. -Деньги на это выделяются. И у нас есть 5 лет - до 2020 года, чтобы сделать среду для инвалидов доступной".
"Доступная среда". Для кого?Один из ожидаемых конечных результатов реализации областной государственной программы - формирование условий устойчивого развития доступной среды для инвалидов и других маломобильных групп населения (МГН) в Рязанской области.
- МГН - инвалиды, лица с ограниченными возможностями здоровья, лица пожилого возраста, граждане с малолетними детьми, в том числе использующие детские коляски;
- лица с ограниченными возможностями здоровья - граждане, имеющие отклонения от норм жизнедеятельности вследствие нарушения здоровья, характеризующиеся ограничением способности осуществлять ориентацию, обучение, самообслуживание, передвижение, общение, трудовую деятельность.
Общий объем финансирования реализации подпрограммы 3 "Доступная среда" на 2014-2020 годы к государственной программе Рязанской области "Социальная защита и поддержка населения на 2014 - 2020 годы" составляет 627094,29 тыс. рублей 576470,69 тыс. рублей из них - объем средств областного бюджета. На 2016 год средства не запланированы.
К содержанию >> РАЗНОЕ СЕКСИЗМ В БОЛЬШОЙ ПОЛИТИКЕЖенщин в нашей стране можно оскорблять безнаказанноНаталья БиттенМосковский комсомолец, N278, 16.12.2015, с. 3"Люблю журналисток, которые так легко опускаются на колени", - сказал недавно министр обороны Сербии Братислав Гашич и лишился своего поста. Инцидент произошел на пресс-конференции, когда корреспондентка одного из телеканалов встала на колени, чтобы не загораживать обзор фото- и видео камерам.
Гашич почти сразу извинился, но премьер все же отстранил от дел своего давнего соратника, заявив, что не потерпит подобного поведения в отношении женщин.
За что же разжаловали военного министра? За сексизм. Сам термин - феминистское "изобретение", определение системы предвзятых взглядов и мнений, которые лежат в основе дискриминации женщин по признаку пола.
Обратите внимание, не только феминистки, но лидер страны заявил о недопустимости сексистских шуток. Он же принял политическое решение в интересах женщин.
Совершенно предсказуемой оказалась реакция российской аудитории и большинства журналистов на снятие Гашича: да, шутка дурацкая, но не повод для отставки чиновника такого ранга. И вообще, те, кто шуток не понимает, сами (дуры) виноваты.
Аналогично реагировали завсегдатаи Интернета на отстранение от дел Шамиля Тарпищева. За сексистское высказывание по поводу сестер Уильямс на Первом канале в программе "Вечерний Ургант" президента Федерации тенниса России не только отстранили от дел, но и оштрафовали на 25 тысяч долларов.
Представляете бурления умов на околоспортивных сайтах? Комментаторы совершенно искренне недоумевали, почему нельзя оскорблять людей в связи с их принадлежностью к определенному полу и расе.
Практически любая дискуссия вокруг сексизма привлекает внимание мужчин. Даже тех, кто не знают, что слово сие означает. Они не знают, но чувствуют, что обязаны указать женщинам их место: кому на кухне борщи варить, кому в койке кувыркаться.
Если женщины не хотят молчать, мужская агрессия зашкаливает: от оскорблений они моментально переходят к угрозам. Ибо покусились на святое, на их самопровозглашенное право определять общественный дискурс.
"Зверь между ног сидит! ...Сюда иди тоже, журналистка! Давай я произнесу, а ты подбегаешь и начинаешь ее жестко насиловать... Беременная? Если беременная, дома сидеть надо!" Так закончился пресс-подход журналистки Стеллы Дубовицкой к лидеру одной из парламентских партий в Госдуме 18 апреля 2014 года.
Не знаю, чем закончилось разбирательство парламентской комиссии по этике по данному вопросу. Главное, что инцидент не повлиял на карьеру лидера ЛДПР Владимира Жириновского. Он продолжает играть в большую политику.
Напомню: журналистка намеревалась обратиться в суд. После безобразной сцены в исполнении политика федерального масштаба она оказалась в больнице.
Типичной реакцией пользователей соцсетей на эту новость были: "повезло дуре, на нее "набросился" Жириновский" ("набросился" они берут в кавычки), "какой пиар!". И, конечно, Стеллу Дубовицкую обвиняли в корысти, как будто закон не для всех един, и женщина не может им воспользоваться, чтобы взыскать с обидчика компенсацию за причиненный моральный и физический вред.
К слову, имя сербской журналистки, претерпевшей от экс-министра обороны, я ни в русско-, ни в англоязычных источниках не нашла.
Можно было бы предположить, что работники СМИ не хотят усугублять ситуацию и лишний раз травмировать коллегу. Но у меня почему-то другое ощущение. Имя пострадавшей от сексиста высокого ранга не хотят ставить в один ряд с именем государственного деятеля.
Вспомните эпизод, когда певец Киркоров обругал матом журналистку. Ее имя тоже как будто растворилось за эвфемизмом "розовая кофточка".
Вот так вместо конкретных женщин, облаянных богатыми и знаменитыми мужчинами, возникает пустота. Это еще один инструмент дегуманизации - лишение индивидуальности, которое наслаивается на стандартные предубеждения в отношении женщин.
Можно ли всерьез сочувствовать обезличенной массе?
Сексистская идеология - наравне с расистской или фашистский - является инструментом дегуманизации. Следствием этого становятся терпимое отношение общества к дискриминационным практикам в отношении женщин: гендерно обусловленному насилию, сексуализации, дискриминации в трудовой сфере и образовании, в семейных отношениях.
Особое место в ней занимает сексистский юмор. Стоит, на мой взгляд, пояснить, чем плохая шутка отличается от сексистской.
Первая просто не смешная, вторая педалирует негативные стереотипы и предубеждения в отношении женщин, насаждает двойные стандарты.
Как правило, сексистский юмор легитимирует гендерно обусловленные насильственные практики. Исследования показывают, что к нему чаще прибегают мужчины, которые негативно настроены в отношении женщин.
Сексистский юмор - мужской способ проявить агрессию, не прибегая к прямым угрозам или оскорблениям. Это помогает им избежать общественного осуждения и создает уверенность в том, что окружающие с ними согласны.
Кстати, часто так и есть. Аудитория солидаризируется с агрессором, а не с жертвой, если последняя не вызывает симпатий.
Испанские исследователи провели эксперимент: студентам давали прослушать две серии шуток - сексистских (пренебрежительных по отношению к женщинам) и обычных. В итоге те, кто слушал сексистские шутки, в дальнейшем гораздо терпимее отнеслись к ситуациям, в которых мужчина бил женщину.
По мнению исследователей, это показывает, что подобный юмор связан с теми же психическими механизмами, что и толерантность к насилию над женщинами.
Вот как это выглядит на практике.
Публицист, политический деятель, философ, сопредседатель "Консервативного пресс-клуба" Егор Холмогоров написал на своей странице в соцсети: "Я думаю, когда мы оккупируем Америку, мы издадим тайный указ разрешающий американским мужчинам услышав слово "сексизм" бить кулаком в лицо.
И будем отсматривать лучшие видеоролики с этой сценой.
P.S. Скажут не комильфо бить женщин в лицо. Сказавшая слово "сексизм" женщина перестает быть женщиной и становится субъектом второго гендера". (Орфография и пунктуация авторские.)
Налицо разжигание ненависти и вражды по отношению к женщинам, прямые призывы к физическому насилию, разделение женщин на "правильных" и "неправильных" (которых, по мнению Холмогорова, нужно бить).
Что характерно, в России его ни один политик не одернул, он не стал нерукопожатным в среде журналистов.
Жириновскому, Холмогорову, как и всем другим известным и ничем не примечательным сексистам, все сходит с рук.
Женщин в нашей стране можно оскорблять безнаказанно. И это - тоже политика.
К содержанию >> "КО МНЕ МОЖЕТ ПРИЙТИ ПАЛАЧ И ОТКРЫТО В ЭТОМ ПРИЗНАТЬСЯ"Галина Мурсалиева, обозреватель "Новой"Новая газета, N133, 02.12.2015, с. 20"Что случилось?" - единственный важный вопрос психотерапевта клиенту. Какие он разделяет политические взгляды, к какой конфессии принадлежит - не важно
Чеченская студентка, 21-летняя Зара Муртазалиева, была арестована в Москве 4 марта 2004-го по подозрению в терроризме. О том, что дело это было сфабриковано, писали многие СМИ, но тем не менее ей пришлось провести в тюрьме восемь с половиной лет. Именно так она и назвала свою книгу: "Восемь с половиной лет", которая была издана в Париже год назад и сразу стала бестселлером.
Сегодня политическая эмигрантка Зара живет в Париже. После трагедии 13 ноября она написала в Facebook: "...Интересуются, не мучают ли наших земляков после терактов в Париже? Нет, мои хорошие. После терактов французы не задерживают в метро и в мечетях парней и девушек кавказской или другой национальности. Не останавливают девушек в хиджабах... Не вывешивают объявления на сайтах, что квартиры сдаются исключительно европейцам. Не ведут пропаганду по средствам массовой информации, что все беды от приезжих или все мусульмане - вселенское зло. Но французы все эти дни говорят о равенстве всех перед законом, о европейских ценностях, о гуманизме, просят сохранять спокойствие, напоминают, что все живущие во Франции - это единый народ..."
Я знаю, что в ответ на пост Зары скажут наши так называемые патриоты: они там, на Западе, уже доигрались со своей толерантностью, сами виноваты! Эта "мысль" звучит не только в Facebook, она слышна из всех щелей телевидения и радио, из уст необразованных и образованных людей. У нас в авиакатастрофе в результате теракта погибли люди. Мы тоже "доигрались", мы тоже "сами виноваты"?
"...Тревога, в отличие от страха, неопределенна. А когда знаешь, чего боишься - чужой религии, группы лиц, жабы, - ты уже знаешь, с кем бороться... и к кому притулиться, чтобы бороться вместе. Люди борются с пустотой, запас тревоги от этого на самом деле не становится меньше, и им не становится легче, но насилия становится больше..." - так несколько лет назад говорил мне в интервью доктор медицинских наук, психотерапевт и известный поэт Виктор Каган. Он долгие годы жил и работал в Далласе (США), теперь уже несколько лет в Берлине. Лицензированный клинический психолог в Америке занимался психотерапией. В Москву Виктор КАГАН приехал на несколько дней. Я попросила его сравнить российских и американских пациентов: в чем они похожи, в чем разнятся?
- Человек приходит, и я не спрашиваю его о национальности, вероисповедании, политических взглядах. Я спрашиваю: "Что случилось? Чем я могу помочь?" Я должен работать с отдельным человеком в его ситуации.
- Но какие-то типические черты все же есть? Даже в том, как люди реагируют на ужас и страх, вызванные терактами.
- Что касается переживаний, они, конечно, не все одинаковые. Но все люди за свою жизнь переживают любовь, радость, горе, потерю, нерешительность, депрессию, снижение чувствительности, усталость, отчаяние, страх. Поэтому я бы не стал обобщать и типизировать. Обобщая, мы много теряем. По-моему, Маркс говорил, что самое трудное - это восхождение от общего к частному. Сталкиваешься с одним, с другим - и легко обобщаешь. Но потом от этого обобщения вернуться к частному крайне сложно...
Что такое обобщенный образ российского пациента? Он удмурт? Обрусевший немец? Или человек, который в семи коленах доказал свое славянское происхождение? Российский пациент - это абстракция. Или, например, обобщенный образ мусульманина... Как вы его дадите? Я работал в Америке и с чернокожими, и с белыми, и с испаноязычными... Никаких затруднений. Разница, пожалуй, только в том, как люди строят свои отношения с психотерапевтом. Западный пациент более просвещен в психологии, знает, зачем он идет, что хочет получить, устанавливает личные границы. В США даже школьнику известно, что такое, к примеру, фрустрация. У них проработанный язык и стиль отношений с терапевтом. А российские пациенты больше склонны вступать в личные отношения с психотерапевтом, укорачивать дистанцию, как будто это обеспечивает атмосферу доверительности. Но это и в обыденных отношениях не всегда хорошо, а для отношений психотерапевтических губительно, и приходится регулировать дистанцию, чтобы не заискрило...
- Ну, видите, какая-то типология уже нашлась.
- Какие-то свойства можно типологизировать, но переживания людей - нет, они всегда уникальны. В России сильна воспринятая православием традиция невыговаривания. Скажешь - и уже не сделаешь, слово и есть дело, ты как будто уже сделал, если сказал. В западном христианстве, наоборот, сильна традиция осмысления и проговаривания. Может быть, поэтому россиянам Запад часто видится бездуховным - они не видят в нем энергии, которая создается внутренней эмоцией, невысказанностью, тайной.
- Молчание - золото? Промолчать выгоднее?
- Промолчать и традиция невыговаривания - разные вещи. Традиция невыговаривания работает и тогда, когда я с самим собой общаюсь. Например, Facebook. Ты читаешь чей-то эмоциональный пост, и первый позыв - высказаться. А можно чуть задержаться и спросить себя, что нового ты можешь сказать об этом? Лично ты. Иногда промолчать бывает очень хорошо. Это - грани общественного и личного. Меня как раз профессионально интересует личное - сам человек, его персональное добро. Мораль, идеология и так далее - это все отступает на задний план. Мой замечательный коллега Саша Бадхен говорит о терапевтическом превращении этического, когда добро пришедшего ко мне человека для меня главное. Ко мне может прийти палач и открыто об этом сказать. Был таким, а теперь не может с этим жить. Мне важно его переживание и мое дело работать с этим, а судить его биографию - не моя работа.
- А если перед вами террорист?
- Давайте уточним сценарий. Вариант 1 - выжил, ушел от полиции и прибежал в мой офис отсидеться. В этом случае я не психотерапевт, а просто его заложник. Что буду делать? Спросите что-нибудь полегче. Вариант 2 - приходит с проблемой: нарушен сон, подавлен, тревожен, низкая самооценка, так как может отрезать голову человеку за 20 секунд, а должен управляться с этим за 7-10... Помогать не стану! Вариант 3 - мучается денно и нощно, совесть гложет, не может с этим жить. С этим буду работать. Я не священник и не судья, и он пришел не с грехом и с виной, а с чувством вины, не дающим ему жить и понимать, как жить. Вина и чувство вины - разные и не обязательно связанные вещи.
Я должен помогать разобраться в переживаниях, чтобы человек мог принимать осознанные и ответственные решения о своей жизни, но то, какими эти решения будут, лежит за границами моей компетенции и ответственности. Должен, но не могу поклясться, что всегда смогу. Здесь очень много всего переплетается. Об этом, например, блестящая книга Ирвина Ялома "Проблема Спинозы", в предисловии к которой он пишет, что это описание попыток - проводить психотерапию с нацистским преступником Альфредом Розенбергом.
- Но вы сообщите в полицию о том, что к вам пришел террорист?
- Как психотерапевт я не перестаю быть членом общества с его законами и должен им следовать. В США, например, я мог бы лишиться профессиональной лицензии за нарушение правила конфиденциальности - за сообщение властям без специального судебного ордера о совершенном моим пациентом убийстве, о высказываемом им намерении убийства. Сообщение пациента о преступлении может быть проявлением бреда, у депрессивного человека - самообвинением, результатом самооговора, проявлением патологического фантазирования и т.д. Такие вопросы очень часто оказываются серой зоной, где решения не очевидны и требуют особых внимания и усилий.
- И как же быть в этой серой зоне?
- В этом помогают профессиональные этические кодексы, согласующиеся с законодательством страны. В них обычно прописан принцип информированного согласия - в частности, психолог/психотерапевт должен поставить пациента в известность о своей обязанности в таких-то и таких-то случаях выходить за границы соблюдения конфиденциальности с тем, чтобы пациент сам решал, что ему говорить, а что нет. Но в любом случае специалист должен знать законы страны, в которой работает, и определяемые ими границы соблюдения конфиденциальности. Это непросто даже в странах с давно сложившимися системами психологической помощи. В России, где системы психологической помощи находятся в процессе становления, ответы на ваши и похожие вопросы тем более трудны. Но то, что вижу в общении с коллегами, вселяет надежду.
- Ваши российские коллеги проводили несколько лет назад в МГУ круглый стол "Психология терроризма". Там говорили о том, что, как ни странно, но даже идея справедливости и общего равенства - тоже один из аспектов психологии терроризма.
- Не думаю, что терроризмом движут патологические потребности. Подавляющее большинство террористов вовсе не брейвики и не врожденные преступники по Ломброзо. Терроризм - штука в человеческой жизни отнюдь не новая. Его единый психологический образ не создать, но некоторые общие черты отметить можно. Это прежде всего черно-белое, не допускающее переходов, экстремистское мышление "или-или", предполагающее победу как цель, оправдывающую насилие. Это служение идее или общности, жизнь которой важнее человеческой жизни. "Все прогрессы реакционны, если рушится человек", - говорил Андрей Вознесенский. Но вслушайтесь в другую цитату: "По-вашему, самое ужасное, что может произойти, - уничтожение людей. Я согласен, это плохо, но для меня есть вещи, которые более важны, чем уничтожение того или иного количества людей, или даже жизни всего человечества... Святыни и вера. Жизнь человечества менее важна для меня". Это говорит отец Всеволод Чаплин.
- Но под этими словами вполне может подписаться и террорист?
- Да, потому что это расчеловечивание человека - отказ "не таким" в праве на уникальность, свободу, достоинство, низведение их до уровня животных или вещей, которыми можно пользоваться по своему усмотрению. Но хочу подчеркнуть, что говорю об особенностях мышления, а не взглядов и намерений. История полна примеров того, как даже самые благие намерения здоровых людей реализовались террористическими методами.
- Есть ли противоядие от терроризма?
- Абсолютного нет, но государства и общества могут стремиться минимизировать его... Есть ли противоядие от тех особенностей размышления о себе и мире, о которых я говорил? Думаю, нет, поскольку их основы заложены глубоко в человеке, и вопрос не в том, чтобы их выкорчевывать, выжигать каленым железом, а в том, как реализовать их созидательный потенциал. А он есть, и немалый.
- Вы видите, как в Facebook все друг друга поучают и укоряют - не так скорбишь, почему в цвет российского флага не красился, когда самолет разбился? А флаг Бейрута, Украины и т.д.?
- Я вижу здесь два вопроса. Первый - почему реакция на парижские события такая, в отличие от других ситуаций с террором? Я бы сказал, что случившееся в Париже находится на самом острие планетарной ситуации, из которой никто уже не может исключить себя. Это касается всех, это уже у нас. Предложенный Facebook алгоритм раскрашивания аватарок во французский триколор - это не отрицание скорби по погибающим в других местах, а ее сегодняшний общий символ.
Второй вопрос связан с укорами и поучениями по поводу цветовой гаммы. Тут буду краток. Ребята, не используйте парижскую трагедию как повод для самоутверждения и политических спекуляций. И не учите меня, как единственно правильно жить и горевать, не становитесь психологическими террористами.
К содержанию >> КУЛЬТ БЕЗРАЗЛИЧНОСТИАндрей МаксимовРоссийская газета, N294, 28.12.2015, с. 7В центре Пензы коммунисты открыли бюст Сталина и его музей, точнее - научно-исторический и культурный центр. Здесь будут изучать и пропагандировать актуальные и сегодня идеи генералиссимуса.
Я искренне не понимаю, когда Сталина называют "противоречивой фигурой", когда начинают: вот, мол, с одной стороны, так, а с другой - получается какой-то сяк. Да, можно спорить, например, о роли Сталина в победе в Великой Отечественной войне, о том, что им были уничтожены лучшие военачальники, о том, что мы, победители, потеряли людей больше, чем проигравшие...
Знаменитый летчик, Герой Советского Союза Степан Анастасович Микоян рассказывал мне, как в первые дни войны Сталин убежал на дачу, бросив, по сути, страну, и как испугался, когда к нему приехали члены Политбюро. Все это Степан Анастасович знал со слов своего отца, который лично в этих событиях участвовал.
На это можно возразить, что Сталин мобилизовал народ во время войны, что он поднял страну в период индустриализации... И это тоже правда. Спорить можно до хрипоты. Тем более, в России про прошлое любят дискутировать едва ли не больше, чем про настоящее.
Однако для меня одно безусловно. Если, с одной стороны, в период правления руководителя страны уничтожали миллионы безвинных людей, то с другой стороны поставить нечего.
Мне горько слушать, когда на каких-нибудь теледебатах защитники Сталина всерьез обсуждают количество миллионов невинно убиенных людей. Слушаю эти, с позволения сказать, споры и получается, что, если во времена репрессий погибло меньше людей, чем в период войны, то вроде как ничего страшного.
Еще защитники Сталина любят утверждать, что, мол, время было непростое, нелегкое, враги со всех сторон... И опять же выходит так, что ежели очень требует время, то можно безвинных убивать.
Мне очень "нравится" в названии пензенского учреждения словосочетание: "культурный центр". Я бы сказал, что великие деятели культуры, уничтоженные сталинской волей, переворачиваются от всего этого в гробу, только нет у них гробов. Многие уничтоженные гении русского искусства ХХ века покоятся в братских могилах...
До самой своей смерти моя мама, чей отец, мой дед, сидел в сталинских лагерях, вздрагивала, когда ночью в нашем дворе хлопала дверь машины. Открытия памятника и музея - плевок в ее память и в память миллионов таких же, как она, переживших беспомощность и страх сталинского времени.
Мы открываем музей человека, который воевал с собственным народом - это как? Если бы Сталин уничтожил не миллионы, а скажем, тысячу людей... Просто во времена его правления была бы уничтожена "всего" тысяча ни в чем не повинных человек, и то кощунственно было бы открывать ему памятник и музей.
Вот что удивительно. Примерно в то самое время, когда пензенские коммунисты прославляли Сталина, в Москве стали известны лауреаты премии правительства России в области культуры. Премию получают абсолютно достойные люди, за каждого из которых хочется искренне порадоваться. Среди лауреатов - режиссер Сергей Урсуляк, снявший выдающуюся кинокартину по абсолютно антисталинскому роману Василия Гроссмана "Жизнь и судьба".
У нас же есть серьезные организации, которые бесконечно ратуют за историческую память, критикуют тех, кто, по мнению этих организаций, необъективно размышляет о прошлом. А музей Сталина и бюст ему - это объективно? Объективно по отношению к потомкам героев фильма Гроссмана? Какой-то во всем этом видится культ безразличности. Безразличности к очень серьезным вещам.
Задумывались ли вы вообще, дорогой читатель, что с музеями у нас происходит история странная? Музей - это ведь очень живой организм, развивающийся. Он давно уже перестал быть просто хранилищем экспонатов, пусть даже самых уникальных. Создание музея еврейства и толерантности в Москве, Ельцина в Екатеринбурге доказывает: в России умеют создавать современные музеи, - такие, которые действуют не только на разум, но - и это главное - на эмоции людей.
Однако таких учреждений чрезвычайно мало. У нас до сих пор нет современного музея Великой Отечественной войны - такого, в который бы можно было привести молодых людей, и они бы не только поняли, но прочувствовали всей душой, какой нечеловеческий подвиг совершили их деды и прадеды в 1941-1945 годах.
У нас нет музея Советского Союза. Экспозиция Исторического музея заканчивается ХХ веком. А дальше? В результате, когда в гуманитарном - подчеркиваю: гуманитарном - вузе я спрашиваю студентов: кто такой академик Сахаров? - мне не отвечает ни один человек.
Конечно, прошлый век в России - время очень сложное (впрочем, когда на моей Родине были простые времена?). Так тем более необходим хороший, современный, интерактивный музей, посвященный этой эпохе в истории России.
Мы хотим, чтобы молодые люди знали, кто такой Сталин, и не ведали, кто такой академик Сахаров?
На самом деле музей - это серьезно, здесь человек - в первую очередь молодой - может получить, я бы сказал, духовную и душевную информацию о прошедших годах.
Эта моя колонка - последняя в уходящем году. И не хочется заканчивать ее на минорной ноте.
А хочется поздравить читателей любимой "Российской газеты" с этим светлым и оптимистичным праздником. Сегодня на моей Родине снова наступили нелегкие времена. И мы их, конечно же, преодолеем, нам не впервой преодолевать кризисы.
Я желаю вам радости, счастья и света. До встречи в будущем году!
К содержанию >> 
