Современный психоанализ введение в психологию бессознательных процессов
Скачать 4.12 Mb.
|
| году под названием «Страсти. Психоанализ чувств» в виде карманного издания. следующим: социализация в человеческом сообществе рассчитана на способность людей к адаптации, приспособлению. Согласно Винникоту (D. W. Winnicott, 1965, 1965) такой человек живет не своим «истинным», а по большей части своим « ошибочным Я». Это всегда «Я» подавленное, неспособное развиваться, «Я». которое — в данном аспекте — не имеет доступа к своим чувствам, эмоциям и аффектам. В рамках психоаналитической теории объект-отношений это означает, что человек не имеет доступа к своим чувствам как по отношению к другим людям, так и по отношению к самому себе. В этой перспективе перед человеком встает устрашающий выбор, как это убедительно описывает Макс Фриш в книге «Homo Faber» — быть «Homo Faber» или «Homm sentiens», т. е. человеком чувствующим. Декартово «Cogito, ergo sum» (мыслю, следовательно, существую) можно было бы дополнить — «Sento, ergo sum» (чувствую, значит существую — нем.— ich fuehle. also bin ich). Психоанализ долгое время пренебрегал миром эмоций (Kutter, 1980), прежде всего в «классические» времена «психологии Я» (см. II 5.). Лишь в 70-е годы аффекты впервые стали использоваться в анализе (Arlow. 1977; Green, 1977; Umentani, 1977; Sandier and Sandier. 1978). Аффекты служат не только отправной точкой влечений, они обогащают межчеловеческие отношения, делают их в первую очередь человеческими. Кроме того. они оживляют психоаналитическую практику. Поэтому психоаналитикам не следует чураться страстей. Современная теория аффектов (Affekttheorie) учитывает в отдельности первичные аффекты: радость, печаль, гнев, страх, отвращение, изумление, интерес и стыд. В каждом из этих аффектов объединены телесные (психологически-гормональные и моторные, т. е. иннервированные мускулатурой) компоненты, выражающие аффект экспрессивно в мимике и жестикуляции, а также когнитивные составляющие. Последние осознаются чувственным образом. Они поражают нас (пассивно), а мы испытываем их (активно). Что касается социальных измерений, то они управляют мерой близости и отдаления (de Rivera, 1977): в радости мы хотим обняться, в отвращении — отдалиться от человека. Мы переживаем аффекты и в отношении самих себя. Испытываем чувство внутреннего стыда, когда не соответствуем собственным идеалам. В этом случае стыд наполнен смыслом, он становится сигналом. Стыд, однако, может нарушать отношение к себе и к окружающим, например, если мать фрустрирует своего ребенка именно в тот момент, когда он горд своими успехами, говоря ему: «И не стыдно тебе!». Ребенок неизбежно свяжет свою радость от успеха с горьким стыдом, что впоследствии может легко повториться в сходной ситуации. То. что в действительности психоанализ непростительно упустил, так это телесность. Психоанализ ведет речь со ссылкой на представления и фантазии, а тело при этом остается, фактически, не у дел. Тем самым повторяется то, что многие из наших пациентов пережили от родителей, будучи детьми, а именно — слабую заботу о своем теле. Каким же образом пациенты научатся находить в психоанализе правильное отношение к своему телу, если на психоаналитической кушетке повторяется их детский опыт «утраченной телесности». Оставляемые психоанализом пробелы заполняются иными методами, непосредственно концентрирующимися на теле: (Н. Becker, 1981; Stoize, 1984) — «концентративная двигательная терапия» (konzentrative Bewegungstherapie); (Fuchs, 1974) — «функциональное расслабление» (funltionelle Enspannung); (Lowen, 1975) — биоэнергетика. Однако и сами психоаналитики уже заметили свои упущения: Дитер Айке (D. Eicke, 1973) вынес на рассмотрение идею «тело как партнер» (Когрег als Partner). Выступая как тело в субъектной форме, мы имеем тело и в качестве объекта. И здесь налицо субъектно-объектные разногласия с телом (Subjekt-Objekt-Spaltung). Мы можем любить или ненавидеть свое тело, точно так же, как другого человека,— уважать его или презирать, хорошо или плохо с ним обращаться. Эльмар Брэлер (Е. ВгаеЫег, 1986) пишет о «телесном существовании» (Koerperleben) как об аспекте, упущенном медициной. Зигфрид Цепф (S. Zepf, 1986) повторяет эту мысль в книге «Тело — место преступления. Расследование. Критика психоаналитической психосоматики». Лично я во времена своего сотрудничества в психосоматической клинике занимался вопросами теории и практики психосоматических нарушений (Kutter, 1980, 1984). Сегодня налицо усилившийся интерес психоаналитиков к телу, к образу, который мы составляем о своем теле, к его развитию, к нарушениям его функций. Ранние опыты, связанные с телом, влияют на наши переживания, в особенности, в связи с сексуальным поведением, с отношением к здоровью и болезни. С определенной уверенностью можно сказать — наша личность не может быть полной без тела. Это и имел в виду Фрейд, когда писал в «Я и Оно» (1923. Русский пер. Фрейд. 1989. с. 380):««Я» прежде всего — телесно». Способ обращения нашей матери с нашим телом (при кормлении, ношении на руках, уходе), в то время когда мы еще не пришли к осознанию собственного «Я», стойко влияет на отношение к нашему телу — обращается ли она с нами легко и свободно или судорожно и с трудом. Расставив новые акценты, психоанализ сделал устаревшей дуалистическую теорию влечений с ее ориентацией исключительно на сексуальность и агрессивность. Конечно, последняя и сейчас еще может представлять достаточно дифференцированную картину человека как и в 30-е годы. Сексуальность и агрессивность по-прежнему важны. Но сегодня в современном психоанализе мы рассматриваем дифференцированного человека как живое существо, не чуждое страстей, человека, находящегося в «сети отношений» (Netz Веziehungen). на которые он реагирует и на которые влияет в своей сознательной деятельности, имея при этом бессознательные желания, фантазии и обилие чувств. Психоаналитическая теория идентичности В подходе Эриксона к идентичности (Identitaets-Lehre, Е. Н. Erikson. 1950) структурная модель Фрейда рассматривается как учение об идентичности, поскольку она включает в себя социологические аспекты. Идентичность — это сумма того, что делает нас неизменной личностью, которая остается относительно стабильной во времени, в пространстве и обществе. Она является результатом борьбы внутри нас «инстинктивных требований» и требований общества, идущих от извне, и может — как «Я» в структурной модели Фрейда,— быть относительно суженной и лабильной, или оказываться сравнительно широкой и стабильной. Согласно Эриксону учитываются и общественные влияния. Так. к примеру, есть существенная разница между евреем, живущим в антисемитском окружении (как меньшинство в большинстве) и тем, кто живет в большинстве, имея возможность считать меньшинства козлами отпущения. В той или иной обстановке человек принимает или не принимает отведенные ему обществом роли. В благоприятном случае роли и сформировавшаяся самоидентичность согласуются, в неблагоприятном — они расходятся. Сейчас, например, молодые люди часто вынуждены заниматься профессией, которая не подходит их идентичности. Ролевые и идентификационные конфликты в таком случае неизбежны. Конфликты происходят и в случае социального роста, когда, например, человек с идентичностью, развившейся в рабочей среде, неожиданно попадает в окружение буржуазного общества. Здесь могут возникать страхи из-за опасности не сойтись с представителями буржуазии и в то же время сохраняется чувство вины по отношению к классу, из которого человек вышел. Не менее тяжелы проблемы половой идентичности, в частности, исследованные Робертом И. Штоллером (R. J. Stoller. 1968. 1975). Сама проблема проистекает не только из слабо стабилизированного соматического фундамента, но вырастает в результате воспитания и общественного влияния. Название одной из книг, имеющих непосредственное отношение к женскому движению высказывает эту мысль напрямую: «Мы не родились девочками, нас сделали такими» (U. Scheu, 1977). Таким образом между биологической природой и обществом возникает личностное осознание и желание быть мужчиной или женщиной, что находится, как показывает проблема т. н. транссексуализма, в относительной независимости от пола заданного биологически. Психология самости и теория объект-отношений В психологии самости Когута на передний план выдвинуты нарцистические желания «самосохранения», «самоосуществления» и «самосознания». В соответствии с этим подходом здоровое самосознание личности является следствием сложного ее развития. При этом первоначальные детские фантазии о большом значении себя и родителей (grandiose) трансформируются на протяжении долгого времени,— сопутствуемые постоянными коррективами.— в образы реалистические (Kohut. 1974). Если стремления к самосовершенствованию последовательно и хорошо интегрируются в сознательную личность, тогда результатом явится способность к сочувствию, творчеству и юмору. Если нарцистические устремления, напротив, останутся бессознательными, то это приведет к нарцистическим личностным расстройствам, которые будут рассмотрены в следующей главе. В теории объект-отношений Лондонской школы и Отто Кернберга вполне в соответствии с «интерактивной теорией» (Interaktionstheorie) Альфреда Лоренцера (Lorenzer, 1971) важными признаются отношения, формирующие личность, между людьми. Личность развивается не изолировано от окружения, а в нерасторжимой связи с ним. При этом влияние на нее оказывается вплоть до зрелого возраста в форме т. н. «образцов отношений» (Beziehungsmuster), прежде всего отношений между ребенком и матерью. Если в них преобладают любовь и понимание, то это. как констатировал Гете и подтвердил Фрейд, ведет к относительной компенсации: «Если ребенок был неоспоримым любимцем матери, то в его жизни сохраняются такие пленительные чувства, такая уверенность в успехе, какие нередко действительно влекут за собой успех» (Фрейд. 1917. S. 26). Если же. напротив, общения с матерью не хватает, то развиваются многообразные расстройства (см. гл. VI). Синтез различных теорий личности в психоанализе не представляет особых трудностей, поскольку нам требуется лишь объединить уже названные аспекты, чтобы добиться совокупного образа личности: архаические инстинкты, выраженные в сексуальности и агрессивности, являющиеся ее фундаментом; нормы, ценности и идеалы, представляющие «надстройку»; в центре располагается «Я» (Selbst), обладающее чувством самости (Selbstgefuehl). которое выражено в нарцистической удовлетворенности и самоуверенности. Нашим исполнительным органом является при этом «Самость» (ich), различаемое в «я-чувстве» (IchGefuehl). которое делает нас способными направлять наш корабль между Сциллой взрывных инстинктов и влечений и Харибдой * давящих запретов. Разумеется, при этом во внимание постоянно принимаются те или иные обстоятельства господствующей реальности. Это образ человека, в равной степени не сводимый ни к 4 инстинктивному существу», ни к бытию, управляемому исключительно внутренними нормами. Человек здесь проявляется гораздо сложнее и глубже; он выступает как личность, в прямом смысле этого слова, уверенная в себе. способная столь же конструктивно противостоять ежедневным требованиям со стороны окружающего мира, как и оказывающаяся в состоянии действовать активно; и делать это, не находясь в изоляции, а будучи в тесных социальных контактах с другими людьми: в личных отношениях, в больших и малых группах, которые определяют нас точно так же, как и мы определяем их. Подобная личность в состоянии развивать в себе и сексуальные и агрессивные инстинкты, но в постоянном соперничестве с другими влечениями, так что они не только интегрируются * Сцилла и Харибда — в древнегреческой мифологии чудовища, обитавшие no обеим сторонам узкого морского пролива и губившие проплывающих мореплавателей. в личность, но и позволяют существование таких дифференцированных чувств, как способности любить или. перефразируя название популярной книги Эриха Фромма (Fromm. 1959) «Искусство любви» (Die Kunst des Liebens). искусства любить. 3.3. Специальные теории личности Дифференцированная психология личности Единственность в своем роде и непохожесть одного человека на другого настолько очевидны, что на этом строится даже паспортная система. Аналитик встречается со своими анализандами, не имея о них никакого предварительного мнения, предрассудка, заранее заданных схем, и всякий раз получает новую информацию. Не случайно Теодор Райк назвал свою вышедшую в 1935 году книгу о вскрытии и понимании бессознательных процессов « Изумленная психология» (Ueberraschte Psychologie). Тем не менее психоаналитику в его работе вполне могут помогать постоянно хранящиеся в его памяти определенные человеческие типы, что в духе старого учения о характерах или «на слуху» у современной дифференцированной психологии. Правда, при этом сохраняется опасность загнать пациента под определенную схему. Так называемый « Labeling approach» в социологии, т. е. подход, характеризующий личность с помощью определенных ярлыков, по заслугам получил надлежащую критику. Однако, я не собираюсь здесь заниматься типологическими опровержениями. В конечном счете, речь идет о том, чтобы читатель мог лучше ориентироваться в многообразии душевных процессов посредством представления об определенных типах личностей. Начнем с описанного Фрейдом в 1908 году т. н. «анального» или «навязчивого» характера (analer, Zwangscharakter), который в психоанализе называется анальным вследствие того, что с психогенетической точки зрения его особенности тесно связаны с процессами, вращающимися вокруг выделений и слежения за чистотой анального отверстия. Речь идет о человеке, который с раннего возраста воспитан в духе чистоплотности, чрезвычайно собран, бережлив и довольно-таки упрям. Психоанализ рассматривает данные черты характера частично как продолжение первоначальных побуждений (упрямство), частично как реакции по отношению к первоначальным противоположностям: аккуратность против неаккуратности, бережливость против широты и щедрости натуры. Подобные интерпретации характерного поведения убеждают психоаналитика в своей непосредственности вследствие того, что он привык в своей каждодневной практике наблюдать регрессивно оживляющиеся «инстинктивные влечения» и метаморфозы. Не имея основательного психоаналитического опыта, можно, пожалуй, испытать удивление при взгляде на подобные взаимосвязи. Между тем непосредственные наблюдения за детьми предоставляют необходимые доказательства для подобной точки зрения. Оральный характер (oraler Charakter), возможно, воспринимается легче, поскольку причинно-следственная связь актуального поведения взрослого с детским поведением здесь более ясна: речь идет о людях, которые по причине слишком долгого кормления грудью в младенческом возрасте, склонны к бессознательном упорству в стремлении что-либо получить: какие-либо собственные усилия не обязательны, «все должно приходить само собой». Сегодняшнее общество потребления делает слишком много для того, чтобы облегчить подобным людям их «упорное» существование в своих «оральных привычках». Не случайно питье, еда и курение столь легко приобретают характер пагубной привычки, своеобразной «мании», В сублимированной форме это проявляется в ненасытном стремлении к «пище духовной», к которой мы влечемся, чтобы насытиться, как делали это с «пищей телесной», будучи детьми. Вариант «орального» характера распознается в поведении, которое, говоря обиходным языком, знаменуется «прокусыванием» (Durchbeissen) и «прожевыванием» (Durchkauen). Здесь достаточно очевидна связь с ролью жевания в детском возрасте. Существуют люди, научившиеся медленно, однако усердно жевать в раннем детстве. И уже в зрелом возрасте, находясь в сходном положении, они способны пережевывать проблему до тех пор, пока она не будет решена. Другим терпения явно не достает, и они быстро заглатывают полученное, будучи не в состоянии пережевывать его сколь-нибудь продолжительно. Здесь с очевидностью просматривается параллель с манерой и способом работы разных людей. Всякий из нас прекрасно знаком с людьми, стремящимися нетерпеливо «проглотить» все. попадающееся им на пути, и с теми, которые так долго «пережевывают жесткую вещь», пока она не будет готова к употреблению. Понятие генитального характера принадлежит еще старой гвардии психоаналитиков. В зрелом возрасте у людей такого типа сказываются непосредственно детские переживания «свободы перемещения» или, напротив, полного торможения. Вильгельм Рейх назвал характеры таких людей, находящихся между свободой и сексуальным торможением, «инстинктивными» или «инстинкт-заторможенными». В этом случае детское поведение продолжается либо непосредственно во взрослом возрасте, либо оно тормозится внешними влияниями. Разумеется не всякому будет по вкусу, если понятия, имеющие отношение к учению о болезнях, переносятся в область «нормальной» психологии. Такое положение, строго говоря, означает, что мы определяемся по образу и подобию тех процессов, которые мы обнаружили и описали у наших пациентов. Однако, если подойти к этому вопросу непредвзято, то, по крайней мере. отдельные черты или элементы болезненных проявлений сможем обнаружить и у себя. Вспомним, например, как из страха мы избегаем угрожающей ситуации, как, порой. навязчиво контролируем свое поведение, вспомним депрессивное настроение, склонности к маниакальному поведению или граничащую иногда с заблуждением сверхчувствительность, позволяющую нам переоценивать объективные высказывания других людей в отношении самих себя. В соответствии с этим можно говорить о фобическом, навязчивом, маниакальном или параноидальном и депрессивном характерах. В рамках неопсихоанализа часто встречаются подразделения на истерические, навязчивые, депрессивные и шизоидные структуры. (Н. Schultz-Hencke. 1951). Тем самым можно сказать, что в перспективе особенности, свойственные психопатологическим проявлениям, можно рассматривать, в смысле типологии, в контексте учения о характерах. Прилагательное «истерический», которое, к сожалению, приняло в бытовом языке довольно уничижительное значение, обозначает свойство личности, обнаруживаемое у людей, которые любят разыгрывать сцены, с удовольствием находятся в центре внимания и при этом усваивают черты «прекрасной индифферентности» (Belle indefference). Проявление такой индифферентности дает основания видеть за внешним показным безразличием скрытое неравнодушие, в частности, к эротике. В этом смысле истерическая структура может быть поставлена в один ряд между «инстинктивным» (triebhafte) и «инстинкт-заторможенным» (triebgehemmte) характером, как у Вильгельма Рейха, поскольку здесь сексуально-эротические составляющие в равной степени находят и свое выражение, и скрыты за показным равнодушием. Общеизвестно, что Навязчивая структура была отнесена Фрейдом к «анальному» характеру, поэтому, не задерживаясь на ней, я хотел бы упомянуть вкратце депрессивную структуру. Она характерна для людей, в той или иной степени пребывающих «не в духе», в подавленном настроении. Такие люди преимущественно пессимистичны, постоянно ожидают разочарований и тем самым часто сами их провоцируют (Watzlawick, «Руководство как быть несчастным», 1985). Постоянные ничем непреодолимые разочарования в других людях, потеря важнейших участников отношений и бессознательное чувство вины создают и поддерживают депрессивное состояние. Последнее никогда не бывает статичным, никогда не обходится без влияний и, как показывает ежедневный психоаналитический опыт. возникает в результате динамического бессознательного процесса и может быть успешно преобразовано с помощью психоанализа. В своей сути последнее рассуждение относится и к шизоидной структуре — понятию, пугающему, вероятно, тем. что оно напоминает о шизофрении. Страх этот вполне обоснован, поскольку родство с шизофренией постулировано уже фактически самим названием. Шизоидные люди холодны, дистанцированы, застенчивы, недоверчивы, неконтактны и оторваны от жизни. Всякий знает подобных людей и даже, вполне вероятно, обнаружит некоторые черты в самом себе. Это открытие, разумеется, не более приятно, чем обнаружение у себя т. н. «истерических» черт. Вследствие их политического значения я не хочу обойти вниманием два типа характера, а именно первоначально описанный Вильгельмом Рейхом т. н. обывательский характер. Он очень хорошо подходит к нашему обществу, ориентированному на успех, поскольку его психическая структура идеальным образом соответствует требованиям этого общества и прямо-таки олицетворяет собой все добродетели: долг, послушание, пуританскую этику, откладывание любого удовольствия напоследок. на «после работы», прославление способностей и принципа достижения успеха (Fromm. 1932). То, что такие люди существовали и продолжают существовать сейчас, дает достаточно подтверждений правильности подобного определения данного характера. В конце концов, все мы выросли в обществе, которое ориентировано на достижение и успех, и поэтому, в той или иной мере, испытали на себе его влияние. Переход от обывательского к мазохистскому характеру достаточно малозаметен. К последнему добавляется готовность к страданию. Если страдание культивируется до такой степени, что оно принимает характер удовольствия, то обозначение «мазохистский» окажется в полном соответствии с определением. Речь здесь идет о людях, которых с самого детства столь много «дрессировали», что им не оставалось никакой иной возможности давать волю своим сексуальным «инстинктивным желаниям», не говоря уже об агрессивных; они могли испытать нечто из запрещенных удовольствий лишь в извращенной форме, а именно, путем страдания. Это люди неплохо относятся к авторитарным системам, политические ли они или конфессиональные, все равно. Отчасти, это связано с привычкой родителей подвергать детей телесным наказаниям. И совсем не случайно родители с трудом расстаются с подобной привычкой. Связи между тоталитарными общественными структурами и структурами характера станут еще очевиднее, если в заключение мы обратимся к т. н. авторитарному характеру, а именно к описанной в 1950 г. Теодором В. Адорно, Бруно Беттелхаймом, Эльзой Френкель-Брунс-вик, Марией Ягода и другими — авторитарной личности (authoritarian personality). Под авторитарными понимают людей, в значительной степени подверженных предрассудкам, воспринимающих для себя суждения других в виде собственных предрассудков, людей, которые выше всего ценят общепринятое, не признают чужого, воспринимая лишь себя и свою группу. Склонность к критике подавляется в зародыше. Человек с характером авторитарного типа рано научается приспосабливаться и подчиняться. В политической сфере такие люди ведут себя лояльно по отношению к государству и его режиму. В сущности они всегда стоят на стороне государства, на стороне носителей власти. В тоже время для подобного типа характерно требование от других, нижестоящих, такого же подчинения себе или соответствующей вышестоящей инстанции, короче, силе. Родители любят таких детей. Авторитарно структурированные государства требуют подобного поведения от своих подданных. Как показали статистические данные, полученные исследованиями Адорно и его коллег, подобный характерологический тип получает высокие оценки по трем, используемым авторами исследования, шкалам, а именно, по шкале эгоцентризма, антисемитизма и фашизма. Это означает, что с авторитарным поведением связана не только переоценка собственной нации или народа, но также и заниженная оценка или вообще презрение к другим нациям или народам, в особенности, к национальным меньшинствам. При этом становится очевидным, что подобным людям наряду с эгоцентрическими и антисемитскими присущи и фашистские черты. Сюда присовокупляется предрасположенность к антидемократическим идеям, стремление стойко придерживаться консервативных ценностей, связанная с авторитарностью подчиненность, часто незаметная во внешнем поведении; всегда находящаяся наготове и вспыхивающая под покровительством диктатора агрессивность и, в конечном итоге, готовность к деструктивному поведению, к разрушению. Анализ характеров фашистских лидеров Эйхманна и Геса показывает присутствие в них среди прочего, постоянной готовности терзать, пытать и убивать. Во времена национал-социализма такие характеры в созвучии с его расовой идеологией, получали возможность высвобождения своих деструктивных импульсов. Однако не будем обманываться относительно самих себя. Подобные черты скрыты в каждом из нас. Исследование социального психолога Стенли Мильграма недвусмысленно показывает, как легко нормативное влияние группы может способствовать жестокому поведению. Две трети участников в экспериментальном исследовании были убеждены в правильности всего, исходящего от властных структур. Именно эта часть испытуемых гораздо охотнее подчинялась приказу наказывать (мнимому наказанию) других электрошоком. Они шли на это с особенной легкостью прежде всего тогда, когда были уверены, что наказываемое лицо им незнакомо и находится в другом помещении. Параллели с манипулируемым характером или с извне руководимой личностью (aussengeleitete Persoenlichkeit) (David Riesman, 1950) очевидны. Речь идет о людях, не имеющих собственного мнения и всякий раз неизменно приспосабливащихся к внешним обстоятельствам. Возможно, некоторые читатели помнят превосходный фильм Вуди Аллена «Zelig» 4, в котором подобный тип представлен в юмористическом облике. В таких людях мы без труда узнаем тип «попутчикам, встречавшегося не только во времена национал-социализма, но отыскать который и сейчас не представляет особого труда. Александр Мичерлих никогда не уставал клеймить подобное поведение и занимался вскрытием его причин; факт, дающий достаточное основание для того. чтобы не терять надежду найти причины появления таких характеров не только в семейной сфере (вынужденное приспосабливание из-за избиений), но и в политической (воспитание в духе подданничества). Имеет смысл, отринув возможный страх, взглянуть в глаза неприятной правде и  Таблица 9. Фазы раннею развития человека ни Френду, Малер и Вшшикоту (сравнительное изображение Марты Бекай, 1981). констатировать присутствие в нас некоторых отрицательных черт представленных здесь неприукрашенных типов характеров. Тем самым мы будем способствовать развитию критического мышления, ликвидации предрассудков и замене их на самостоятельные мнения. Мы сможем тогда напрямую, без всякой утайки, раскрыть в себе неприятные и болезненные особенности и создать предпосылки к тому. чтобы не вводить в заблуждение ни себя, ни других. Теории развития личности Со времен выхода в свет «Трех очерков по теории сексуальности» Зигмунда Фрейда (1905) психоанализ не единожды поднимал вопрос о раннем человеческом развитии (Stellung). В рамках данного введения у меня нет возможности подробно остановиться на этом вопросе в связи с его обширностью. Поэтому я отсылаю читателя к превосходному обзору Дитера Ольмейера (D. Ohimeier, 1973). На сегодняшний момент наряду с общеизвестным подразделением Зигмундом Фрейдом человеческой сексуальности на фазы (учение о фазах) чаще других обсуждаются теории развития Дональд В. Винникота (Wnnicott. 1965,1965) и Маргарет Малер (М. Mahler. 1975). Марта Бекай (М. Bekei, 1981) представила их в своем докладе на 32 Интернациональном психоаналитическом конгрессе в Хельсинки, сведя в наглядную таблицу (см. табл. 9), которую я и хочу здесь привести. |
Похожие:
 | Красноярским краем, на юге с Нижневартовским районом Ханты-Мансийского автономного округа. Современный рельеф территории Красноселькупского... | | Рабочая программа разработана на основе авторской программы по географии. Современный мир. В. В. Николина,А. И. Алексеев. Е. К. Липкина«Программы... |
 | Современный менеджмент существенно более сложен и отличается от традиционного менеджмента, в течение многих десятилетий применявшегося... | | Современный маркетинг – это философия компании, отражающая ее умение предвидеть желания потребителей и удовлетворять их. Современный... |
| ... | | Азс, работающие на жидком моторном топливе по-прежнему широко используются и являются объектами повышенной пожаровзрывоопасности,... |
| Прошу принять меня на платное обучение в состав слушателей программы «Современный менеджмент организации: инструменты исследования... | | Цель работы: на примере одного или нескольких организационно-функциональных процессов (бизнес-процессов) предприятия по выбранным... |
| Исследования пожарной опасности технологических процессов производств проводятся поэтапно | | Арм нфо модуль «идентификация» (арм «нфо») предназначен для использования некредитными финансовыми организациями (юридическими лицами... |