Скачать 3.14 Mb.
|
ПЕСНЯ ПО РЕЦЕПТУ Ещё не улеглись наши переживания от экстремальной хирургии, как приперлись мы в Симферопольский аэропорт, там плюхнулись в самолётные кресла и улетели в Ленинград. Четыре года военного образования, считай полный курс любого командного училища, позади - здравствуй пятый "сверхсрочный" годок! Мы повзрослели, из курсантов переросли в слушатели. Так теперь официально называемся - слушатели Военно-медицинской Академии. Пятый курс вообще халява, особенно если на предыдущих курсах пахал и набрал добрый теоретический запас. Тогда учить приходится всё меньше и меньше, всё больше и больше времени занимает отработка практических навыков. Ну а начало семестра в таком случае вообще можно рассматривать, как продолжение отпуска - знаменитая лекционная неделя, период полного ничегонеделания. Помню, сидит Сив на лекции по терапии, смотрит профессору в рот и нагло не пишет. А ведь на первом ряду сидит! Профессора такое достало: - Товарищ слушатель, а чего это вы не пишите? - Товарищ профессор, ну я же слушатель, а не писатель! Правда не один Сив тогда не писал - не писали и я со Студентом. Но у нас причина уважительная была - мы с собой портфелей вообще не взяли. А всё потому, что с перерыва этой лекции мы должны были отправиться на концерт, не было печелали потом в гардеробе толкаться, да и портфелем на перерыве убегать неудобняк. Без портфеля куда легче - вышел покурить и не вернулся. Концерт тот был почти подпольным и выступал там не кто-нибудь, а Александр Розенбаум. Тогда он только входил в популярность и песни пел душещипательно-медицинские, что нам всем ужасно нравилось. Розенбаума ещё никто живьём не видел, а знали его исключительно по голосу на жеванных кассетных пленках. Билеты на него мы достали абсолютно случайно - никаких объявлений не было, а просто на кассе от руки висела бумажка "Барт Разин БАМ". Что такое "барт"? Брат,бартер, Барто, которая Агния? Разин - это понятно, это Стенька, что из-за острова на стрежень выплывал делать крестьянскую революцию. Правда БАМа - Байкало-Амурской Магистрали - тогда вроде еще не построили, комсомольцев то не было! Мы спросили кассиршу, а она сказала, что это такой лысый мужик, который сам себе играет на гитаре и поёт песни. Тогда мы домыслили, что так зашифровано называется бард Розенбаум, и билеты купили. Билеты были дешевые, не то копеек по семьдесят, не то по полтинной, правда время какое-то непонятное - будний день, да еще в разгар рабочей смены. Да и не концертом мероприятие называлось, а "встречей с автором авторской песни". Видать при социализме Розенбауму, как "автору авторских песен", шибко то разгуляться не давали. Концерт был совсем рядом - в ДэКа Первой Пятилетки. Было тогда такое заведение - дом культуры,что рядом с Физиологией, идти близко. Смылись без проблем, сидим слушаем. Несмотря на неудобное время, зал полный - народ даже в проходах стоит. Удивительно, встреча проходит считай в Академии, а нашего военно-медицинского брата почти нет - где-то по рядам затесалась парочка офицеров. А вот студентов-медиков!.. Похоже, что на старших курсах всех мединститутов Ленинграда в этот день лекции отменили - на каждом кресле сидит морда, а то и две, исключительно студенческого возраста, а воздухе аж гул стоит от произносимой латыни. Розенбауму такая аудитория ужасно понравилась. Он, значит, все положенные песни спел, а потом говорит, мол есть у меня еще минут пятнадцать - это на ответы на вопросы или могу по заявкам еще несколько песен исполнить. Студенты сразу в свои сумки полезли, всякие бумажки достали и давай ему записки писать. Вопросы стандартные: Сидел - не сидел?, Когда из медицины ушел, и тянет ли назад? Правда ли, что собирается в Израиль? Не холост ли, а если нет, то есть ли планы разводиться? Ну и так далее... А песен по заявкам нету! Нам же в то время ужасно одна песня нравилась, а её-то как раз Розенбаум и не спел. "Утиная Охота" называлась, там хоть про медицину два слова всего, и те одинаковые "лечить, так лечить", но по жизни остальная тема правильная. И уж очень нам приспичило эту песенку послушать. Валера мне и шепчет, давай мол, тоже записку напишем, вдруг исполнит. Ну давай напишем. А на чём писать? Бумаги то нет! Принялись мы по карманам шарить. А у меня в кармане рецептурный бланк завалялся. Да вот беда какая - бланк настоящий, с печатью поликлиники Академии. По-моему я его на занятиях по амбулаторной помощи свистнул. Просто так, вдруг какую рецептурную таблетку приспичит выписать - мы же не врачи еще, и своих бланков у нас пока не было. Достали мы эту единственную бумажку, чтоб ручка не проваливалсь, подложили под нее военный билет, и на коленке собираемся на обратной стороне Розенбауму заявку писать. Тут Валерка меня останавливает - Розенбаум, конечно, мужик солидный, но ведь он потом эту писульку в мусорное ведро выкинет, а лицевая сторона с печатями, да не простыми, а еще и с "бесплаткой" от Министерства Обороны... Пойдет потом кто-нибудь, да на халяву выпишет себе чего-нибудь такого запрещенного. Давай ка ты на лицевой стороне пиши. Но там много не напишешь, сам бланк мешается. Тут Валерка опять шепчет, а ты мол много не пиши, ты просто песню, как рецепт выпиши - может Розенбаум еще азы не забыл, поймет. А на рецептах врач фармацевту исключительно в приказном тоне пишет. Начинаю я в лучших традициях допотпной медицины русские слова с латынью путать: "Неотложно! Возьми песню "Утиная Охота", исполни сколько потребуется, как успокоительное средство". Сложили мы рецептик и аккуратненько, словно обычную записку, по рядам передали. А у Розенбаума уже времени совсем мало осталось. Он давай записки быстро просматривать, и отвечать лишь на некоторые, да и то односложно. Доходит до нашего рецепта. Прочитал, засунул во внутренний карам пиджака, и говорит: "А вот это проняло! Военные медики, когда я студентом был - то в вас одних конкурентов видел. Уж сам не знаю чего, но конкурентов. Рецепт в мою коллекцию пойдёт, а тот кто его выписал, после концерта получите своё снадобье согласно прописи. Спиртовый экстракт вас устроит?" А потом раскланялся и ушел за кулисы. Народ непонимающе плечами пожал, пошептался, да и стал расходиться. Сзади нас и на переднем ряду пришли к одинаковому выводу, мол бард-еврей, всё равно еврей - песни песнями, но видать кому-то какой-то препарат Розенбаум достал. Наверное очень дефицитное лекарство, раз даже в Академии его нет. Народ почти весь разошелся, а мы всё сидим. Потом думаем, ну позвал же мужик, так пошли, вдруг правда споёт. Поднялись на сцену, зашли за кулисы - сидит там Розенбаум на табуретке и суёт свою гитару в футляр. Похоже, что никуда он и не уходил. Рядом какая-то бабуся ему деньги отсчитывает, наверное за встречу с "автором авторской". Бабка деньги отсчитала, Розенбаум давай их в тот же карман совать, куда рецепт положил. Потом нас заметил. Прошли мы с ним за занавес, но не тот, который спереди опускается, а тот, что сзади стену занавешивает. А там пылюки! И в той пыли Розенбаумовский дипломат стоит. Следом за нами бабка пришла, извиняйте мол, маэстро, но мне здесь всё надо закрывать. Идите-ка вы через чёрный вход на улицу. Вышли мы втроем на улицу. Перед ДК еще народ вертится, а сзади никого. Посмотрел Розенбаум вокруг, а день такой хороший... Настоящее бабье лето, солнышко, желтая листва, паутинки летят. Прошли мы сним к Кафедре Физиологии, на ту самую лавочку, где когда-то Сивохин с похмелья спал. Сели, достал Розенбаум из дипломата бутылку "Андроповки", платмассовый стакан, да с пяток буфетных бутербродов. Хряпнули. Взял Розенбаум гитару, опять посмотрел на хороший день и начал: "День такой хороший, и старушки крошат..." Потом "Утиную Охоту" по нашим заявкам, потом про врача, про неотложного, для кого ничего нет невозможного, потом про невропатолога... Почти как второй концерт получился - уж не знаю, что такое на дядьку напало, тот аж подохрип слегка. Мимо проходила группка третьекурсников. Заметили нас, подходят. Мы Розенбаума попросили уже пустую бутылку в дипломат убрать, мол ему-то ничего, а нам от греха подальше. Розенбаум бутылку спрятал, посмотрел на часы - ну ладно, ребята, давайте последнюю песню. Мы все единодушно как заорём: "Светофоры, дайте визу, едет "Скорая" на вызов..." Розенбаум и ее спел. Встал, жмёт нам руки, и идёт к своей машине, что возле ДК стоит. Тут один из третьекурсников кричит ему в след: "А неплохо, ты мужик, песни поёшь! Конечно, с Розенбаумом не сравнить, но всё равно понравилось!" ЛЕНИНСКИЙ СТИПЕНДИАТ Пожалуй тут необходим небольшой экскурс в советскую историю. Исключительно для молодого поколения. Обычная стипендия в гражданских ВУЗах Советского Союза была 40 рублей. Если средний балл за сессию выше 4,5 и нет троек, тогда давалась повышенная стипендия в размере 56 рублей. На старших курсах Военно-Медицинской Академии стипендий не было, всем платили стандартное денежное содержание в 95 "рябчиков", плюс "замкам" 22 рублика сверху, старшине - полтинник. Именные стипухи были приятной доплатой только для избранных студентов и курсантов-гениев. В медицине особо популярной была Павловская стипендия. Она составляла 80 советских рублей и выплачивалась сверху повышенной. Такая стипуха давалась одна на курс по выбору декана (на гражданке) или начальника курса (на военке). Но самой крутой считалась Ленинская стипендия. Она была 120 рублей и давалась только после половины обучения и только тем, у кого одно "отлично" по всем предметам. В материальном плане, по понятиям СССР, с такими добавками жилось весьма неплохо. Для примера: 0,8 литра приличного грузинского сухого вина шло за 92 копейки, а пачка самых дешевых сигарет 7 копеек, снять комнату в коммуналке Ленинграда было 30 рублей в месяц, отдельную однокомнатную квартиру 50-60, а трехкомнатную в центре максимум за 120, как раз цена равная приплате ленинских стипендиатов. С гражданскими врачами получалась хохма - некоторые из них имели в институтах денег в два раза больше, чем их больничная зарплата по выпуску. Даже наши умники-слушаки с Ленинкой, получив после ВМА лейтенантский эполет, ощущали лишь десятирублевую разницу в денежном довольствии. Но деньги тут были не главное. Главное был престиж! Звание "ленинский стипендиат" было хорошей визитной карточкой в солидном обществе и пропуском в элитные семьи. Валера Рябуха, по кличке Студент, никаким особенным стипендиатом не был. Учился неплохо, но четвёрочка проскакивала. Примерно через недельку после посиделок с Розенбаумом вбегает он страшно запыхавшийся к нам в комнату с нелепыми словами: "Всё! Свершилось! Снимаю крутую четырехкомнатную квартиру в Ленсоветовском доме, с обалденной мебелью, сервизами, японским телевизором и финским холодильником на два года! Обои - бархат, на стенах старые картины, ковры по щиколотку, ванна - утонешь!" Мы: "Поди врёшь! Откуда столько денег?" Студент: "А я за дешево, всего за 22 рубля в месяц, да и то не хозяйке, а ЖЭКу надо платить. Правда за электричество отдельно. Но все равно больше трояка не набежит. Итого всё удовольствие - четвертной!" Мы: "Студент, мож ты съел чего? А мож тебе на Кафедру Психиатрии сходить надо, с дежурным врачeм по душам поговорить?" Студент: "Сами в Дурку идите, а я пойду в свои хоромы!" Мы: "Так не бывает". Студент: "Бывает! В субботу приглашаю на новоселье. А сейчас вот что - Лом, у тебя мыло раскисшее? Раскисшее - хорошо, давай сюда! Да и мне нужна твоя печатная машинка и побольше испечатанных листков. Ты не выкинул еще свой брак с конкурсной работы по ВНОСу? Теперь Коля. Мне, Колян, нужны твои старые очки и алюминиевая расческа с длинной ручкой, та, что с бытовки первого курса осталась. В субботу, мужики, все отдам, кроме расчески". Мы: "Ну бери, говна не жалко! Только машинка не работает - лента перебита сто раз и не печатает уже. Да и на клавиатуре половина букв западает. А на что тебе все это? Что макулатуру сдать решил и зрение подсело?" Студент: "Нет, все в порядке. Печатает машинка или нет, мне без разницы. Главное - чтоб звук был. Подробности в субботу - намечается грандиозная пьянка, там все и расскажу". Тогда компьютеров-персоналок не было. Может где какие и были, но не в СССР. Это сейчас - информатика, компьютерная грамотность... Тогда я даже не знал толком, что это такое. Была у меня гордость советской промышленности портативная механическая печатная машинка "Эврика". Делали ее где-то в Прибалтике, но надёжности вполне туркменской - сплошные поломки, да даже когда механизм в порядке, печатала она погано - одни буквы жирные, а других почти не видно. Зато звук издавала громче крупнокалиберного пулемета. Отдал я ее Студенту, так как с конкурсной работой на этот год было покончено, и сей хлам до следующего года мне был не нужен. У Коли завалялись старые очки, в которые по ошибке аптеки Академии засунули слишком сильные линзы. Еще Коля у нас на младших курсах числился бытовиком - внештатным бельевщиком и парикмахером, поэтому у него осталась здоровая алюминиевая расческа с надписью на острой ручке "МО Военторг ц. 12 коп". Студент нацепил Колины очки, засунул мелочевку на дно портфеля, сверху набил его "научными" трудами, подхватил подмышку машинку и пулей вылетел из комнаты. В субботу вечером мы пришли по указанному адресу. Звоним в лакированную дверь из мореного дуба. Кто-то долго и внимательно смотрит через глазок, наконец дверь распахивается. На пороге стоит сияющий Студент, из кухни пахнуло ароматом жаренного мяса. Похоже адресом не ошиблись, нас тут ждут. Входим. Ну обстановочка... сильная, в общем, обстановочка. Похоже на смесь Юсуповского Дворца (до пожара) с Эрмитажем (в миниатюре). Студент радушно приглашает пройти в залу. Садимся за стол черного дерева. Студент быстро накрывает стол "импровизированной скатертью" - вынесенной из нашей общаги простыней от родной курсантской кровати. На простынь выставляются горячительные напитки, холодные закусочки (консервированная литровая "Солянка с Пряностями" за 22 копейкии и маринованные развесные огурчики за 18 копеек килограмм), затем горячее (картошка в мундирах и здоровая сковородка жаркого из говядины с черносливом - его родной Крымский деликатесс). Подождав минуты три, пока мы отойдем от увиденного и дерним по первой, Валера начинает рассказ с правил поведения: "Курить только на кухне, обстановки руками не касаться, в шкафы не лазить, предметы с места на место не двигать. Где что стоит у меня все до миллиметра измерено и в эту тетрадку записано. Пожалуйста, уважайте труд товарища и без надобности бардак не устраивайте. А пока вы кушаете, я вам мою квартиросъемную историю расскажу: Знач так, поехал я на дежурство в Обсервационный Роддом на проспекте Газа. Помните этот гадюшник, где одни зэчки, туберкулезницы и сифилитичные роженицы, а персонал на одну половину из грязно-белых халатов, а на другую из зеленых юбок МВД состоит? Это единственный роддом, где я на правах полноценного дежурного врача, а не сопляка-"крючкодержца", ошиваюсь. Делаю с тетками все, что сам посчитаю необходимым. Среди персонала - полное доверие и уважение, среди рожениц - вообще почет! Они меня больше своих штатных врачей любят, особенно зечки, за то что не хамлю, вежлив, помогаю как могу, да по-максимуму новокаина на их рванные письки не жалею. На дверях и окнах там решетки, а мне плевать - меня не тюрьма, а акушерство-гинекология интересуют. Заразность же контингента я просто игнорирую, при разумном соблюдении правил, конечно. Так вот, поступает ко мне в дежурство роженица. Молодая зечка, всего восемнадцать лет, но уже с туберкулезом, заразная - ТБК-положительная, микобактериями так и сыплет, беременность за шесть месяцев, сильно избита сокамерницами. Плод мёртв, роды в ходу. Решаю не кесарить, а вытянуть естественным путем с лёгкой помощью окситоцина и поляризующей смеси. Чуть родовые пути подколол анестетиком, чтоб ору не много было, и давай-давай, родимая, работаем! Баба в сознании, плод мелкий, положение правильное, рожается без осложнений. Ну я с ней парой слов перекинуться успел. Истощение у нее. Говорю ей - я тебе, родная, кровопотерю припишу побольше, чем есть, а там можно и температурный лист слегка подправить. Полежишь у нас дней десять-пятнадцать, а повезет, то и двадцать-тридцать. За это время постарайся отожраться. Есть родственники в Ленинграде? Здесь хоть на тюрьму похоже, но не тюрьма - передач передают столько, сколько принесут. Давай, вспоминай телефон, я позвоню. На родные лица без свиданки из окошка полюбуешься. Баба родила считай "на сухую", без слезинки, а тут в рев. Есть у нее один родственник, дядя родной, и телефон его знает, да только уверена, что не придёт он к ней. Уж очень он большой пост занимает, да и к тому же постоянно по заграницам. Ладно, давай номер, мое дело маленькое - позвонить. Монетку-двушку на телефон-автомат не жалко. Я всегда звоню из автомата, звонки по "лично-зечному" на Газа не приветствуются. Позвонил. Трубку баба берет, судя по голосу, дама весьма интеллигентная. Объяснил ей ситуацию в двух словах, мол кто я такой и почему звоню. Реакции никакой. Я уже готов трубку повесить, как дама меня начинает просить провести ее к родильнице на свиданку. Я ей пытаюсь втолковать, что нет на то у меня власти - на обывательском языке я всего лишь практикант. Тогда баба давай всё и вся на чём свет стоит хаить - вот даже врача ее племяннице не дали, а обошлись безграмотным практикантом. Меня это задело, я ей грубо и говорю, мол кончай орать, лучше своей племяннице жиров побольше принеси. А насчет моей безграмотности - то вообще заткнись. Я лучший практикант в СССР - Ленинский Стипендиат по акушерству! Повесил трубку и поехал на Факультет спать. Дня через два опять в "Обсералку" для набора опыта подался. Смотрю зав. отделением, хохол Сан-Саныч Адерейко идёт. Хвать меня за халат и говорит, пошли быстро ко мне в кабинет. Ну думаю, проштрафился на чём-то. Зашли к нему в кабинет. Достает он две бутылки армянского коньяку "Ахтамар", самого-самого старого и дорогого, и двести рублей двумя сотенными бумажками. Это нам, говорит. Как в песне - тебе половина и мне половина. Короче, шобы гомону не було, расскажу, шо було. Пришла бабёнка в лисьей шубёнке и заявила, шо ей свиданку с зечкой обещали. За услугу обещает гарно заплатыть. Ну дал я им на все про все минут пятнадцать. Захожу из палаты гнать - бачу, сидят обе в слезах, як ридна мамка с донькой обнимаются. Ну я эту семейную идиллию прервал, все, мол гражданочка, пожалуйте на выход. Доходим до дверей, она мне суе кулек с коньяком, та дви сотенных. На, доктор, половина ваша, а половина для того практиканта, что у моей племянницы роды принимал. И просила тебя еще раз ей позвонить, вроде номер ты знаешь. Вот усё, швидко пакуемо цу цикаву горилку, ховаем гроши, та й шоб ни одна душа! Короче, Валера, ты парень военный, це сам разумиешь. Ну позвонил я ей. В гости позвала. Приехал на эту вот самую хату. Скрывать мне нечего, в форме приперся. Дама, Вероника Игоревна, возраста "бальзаковского" не старенькая, не молодая. Давай за племянницу благодарить да всё про меня расспрашивать. На то, чтоб богатенькая стерва молодого кобелька снимала, не похоже. А чтоб у такой молодой тёщи дочь на выданье засиделась - по возрасту рановато. Вопросы обстоятельные задает, в голосе лести нет, в глазах похоти не видно. Я её за "магарыч" поблагодарил, сразу сказал, что племяннице её многим помочь не смогу. Я в этом роддоме на птичьих правах - опыта набираюсь, поэтому максимум, чего смогу сделать, то тормознуть ее родственницу дополнительно дней на десять. Советую ей приносить побольше высококалорийных передач. Сам в душу не лезу, типа я будущий доктор, а кто и за что сидит - не мое дело. Дамочка это оценила. Пробыл я у нее минут двадцать, чего время терять, извиняюсь и собираюсь уходить. Тут дамочка и спрашивает, а правда ли я Ленинский Стипендиат? Да в нормальных условиях я бы не врал, а тут уже сбрехано, чего зря извиняться. Ну, говорю, правда, поэтому и засиживаться у вас не могу - надо идти по завету дедушки Ленина забираться на чердак и учиться, учиться и учиться. А она не отпускает - давай опять вопросики подкидывать, мол где я живу, трудно ли в общаге учиться, не мешает ли шум? Я и говорю - мне всё мешает, но я человек серьезный и целеустремленный, поэтому мнё все по барабану. Если же меня достанут, то я или в читальный зал, или в парк всегда смыться могу. А она говорит, что бы я делал, если бы у меня была своя собственная очень маленькая квартирка - только кухня с балкончиком, туалет, ванная и прихожая? Что бы я делал... Да я бы был в раю! Лучших условий для ленинских стипендиатов не бывает. Тогда она вынесла раскладушку и сказала, что с завтрашнего утра я могу жить в этой прихожей. Её муженёк официально числился замминистра горнодобывающей промышленности Монголии. А так как все министры-монголы не знают и таблицы умножения, то ее муженёк в одиночку обеспечивает 95% монгольского промышленного валового продукта. И живет он безвылазно в встолице Монголии, а ей, его преданной жене, необходимо к нему ехать, как декабристке на каторгу. Одна проблема - не на кого квартиру оставить. Нужен очень надежный сторож сроком на два года. Вот Ленинский Стипендиат Валерий Рябуха - очень подходящий кандидат. На завтра Вероника Игоревна вызывает плотника, чтобы врезать замок в двери между прихожей и коридором, что ведет в остальные комнаты. После чего оставшаяся территория от двери до кухни, влкючая санузел, в полном распоряжении Валерия Владимировича. Копии ключей от входной двери и почты будут тоже завтра. Все комнатные цветы она вынесет на кухню, и дополнительной обязанностью будет их поливать. Квартира переводится в режим консервации, но платить стандартную коммунальную квартплату плюс за свет все равно надо. Возмещением расходов и оплатой труда сторожа будут его спокойные условия для учёбы. Телефон она тоже завтра отключит. Своим присутствием хозяйка не осложнит жизнь надолго - в пятницу у неё самолет рейсом Пулково-Улан-Батор. Если Валерий Владимирович сможет, то пусть ей поможет дотащить чемоданы до сдачи в багаж". Согласие было дано сразу. В тот же самый день Студент зашел к нам в общагу за "хламом". По прибытию в хоромы Вероники Игоревны, он нацепил очки, поставил машинку на кухонный стол и начал что-то печатать - точнее громко звучать, как бы печатая до трёх ночи. Так продолжалось до пятницы, и у дамочки не осталось никаких сомнений в правильности ее выбора. Сторож - Ленинский Стипендиат! Это надежно. В одну из ночей Ленинский Стипендиат залез в хозяйкину сумочку и достал оттуда ключик от нового замка, что отделял его монашескую келью от королевского дворца. Ключик был аккуратно оттиснут на куске моего раскисшего мыла. Лекция не эрекция, отложить проблем нет - в пятницу Валера смылся с лекции, чтобы помочь Веронике Игоревне погрузиться в самолет. Потом он постоял немного за оградой лётного поля и поехал домой только тогда, когда сам увидел ее международный лайнер в воздухе. По приходу в свой коридор, Студент достал Колину алюминиевую расческу, надфиль и мой обмылок со слепками. Во истину слесарь-гинеколог! Он за двадцать минут умудрился выточить из острой ручки расчески какое-то подобие того мудренного ключика. А еще через пять минут Студент валялся на кожаном диване, переключая ногой каналы на японском цветном телевизоре (до пультов дистанционного управления даже передовые японцы в те годы еще не додумались). Потом много чего произошло в этой квартире. Одно время даже вся мебель стаскивалась в одну комнату, а две другие комнаты сдавались в помесячный наем девушкам-студенткам (за 30 рублей комната и без права привода гостей). В серванте были обнаружены хорошие запасы коньяков и вин. Совершенно несознательно эти погреба были очень быстро уничтожены, а потом мы полгода рыскали по Ленинграду, восстанавливая хозяйский бар. А вот сами хозяева оказались превосходными людьми. Периодически они присылали Валере открытки ко всем праздникам, на которые Рябуха отвечал коротенькими письмами-докладами, что мол всё нормально. Хозяева справлялись, когда у сторожа-квартиранта отпуск. А отпуск у нас всегда был в августе. Тогда хозяева брали свой отпуск на август, чтобы избежать неприятных накладок. Перед из отпуском Валера всех нас звал на субботник. Кто забыл социалистическую действительность, я напомню - субботником называлась работа на халяву, без денег, исключительно из-за правильных убеждений. Мы все причастные к этому Студентову дому отдыха имели правильные убеждения. Всей гурьбой мы целый день всё чистили и драили, а затем по сантиметрам выставляли мебель и размещали вещи согласно записям в Валеркиной тетрадке. Затем пылесосили ковры. Затем вытряхивали мешок с пылью в специально принесенную старую наволочку. И самым ответственным действом было создание "нетронутой запущенности". Надо было, тряся наволочкой, покрыть все слоем пыли. Квартира приобретала вид девственного годовалого одиночества. В конце, как кульминационным моментом всего, Рябуха гордо доставал алюминиевую расческу и затворял дверь. Щелкал замок и Студент улетал в отпуск, чтобы вернуться в сентябре и опять зажить в приличных условиях, как и подобает ленинским стипендиатам. БЛИНЫ ПО-КАННИБАЛЬСКИ |
Азово-Черноморская Агро-инженерная Академия (г. Зерноград, Ростовская область, 1996-2001г г.) | Андрей Борисович Агапов доктор юридических наук, профессор; автор 12 книг, в том числе учебников и учебных пособий по курсам административного... | ||
Сергеев Андрей Иванович (паспорт серии 77 07 №123456 выдан 01. 01. 2010 увд г. Москвы, доля в уставном капитале – 60%) | |||
Красивая мебель, огромный стеклянный стол, несколько картин, в цвет подобранные шторы. Много разной бытовой техники. На кухню заходит... | |||
Парадигма — современное, целостное и адекватное отражение единственного реального мира в объеме, необходимом для того, чтобы родная... | ... | ||
Составлена: Суворов Владимир Анатольевич, учитель технологии, первая квалификационная категория | Российская академия наук Российская академия образования Издательство «Проевещепте» |
Поиск Главная страница   Заполнение бланков   Бланки   Договоры   Документы    |