1. Судом трижды нарушено правило о пределах судебного разбирательства, предусмотренное ст. 252 Упк РФ
Скачать 214.08 Kb.
|
| В Судебную коллегию по уголовным делам Московского городского суда Ивановой Ольги Семеновны, проживающей по адресу: … осужденной приговором Гагаринского районного суда г. Москвы от 12.12.06 г. по ст. ст. 33, ч.5; 159 ч.3; 202 ч.1 УК РФ К А С С А Ц И О Н Н А Я Ж А Л О Б А (д о п о л н и т е л ь н а я) Приговором Гагаринского районного суда г. Москвы от 12 декабря 2006 г., я, Иванова Ольга Семеновна признана виновной в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 33, ч.5; 159 ч.3; 202 ч.1 УК РФ и приговорена к трем годам лишения свободы с условным осуждением в течение трех лет со штрафом в размере 100000 (сто тысяч) рублей в доход государства. По ст. 174-1 ч.3 п. «а» УК РФ, я, Иванова О.С. оправдана за отсутствием состава преступления. Считаю указанный приговор Гагаринского районного суда г. Москвы незаконными, необоснованными и подлежащими отмене и изменению по следующим основаниям: 1. Судом трижды нарушено правило о пределах судебного разбирательства, предусмотренное ст. 252 УПК РФ Согласно ст. 252 УПК РФ изменение обвинения в судебном разбирательстве не допускается, если этим нарушается право подсудимого на защиту или ухудшается его положение. В п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. «О судебном приговоре» подчеркивается, что «существенно отличающимся обвинением от первоначального по фактическим обстоятельствам, следует считать всякое… изменение формулировки обвинения…, если при этом нарушается право подсудимого на защиту». По настоящему делу в приговоре суда трижды допущено нарушение указанного общего условия судебного разбирательства! 1.1. Прежде всего, необходимо отметить, что суд существенно изменил фактическую сторону деяния, предусмотренного 202 ч.1 УК РФ и вменяемого Ивановой О.С., изменив период совершения преступления, по сравнению с обвинительным заключением, на целый год! Во всех постановлениях о привлечении Ивановой О.С. в качестве обвиняемой и в обвинительном заключении, при описании события преступления, предусмотренного ч.1 ст. 202 УК РФ, указывалось, что «… она, являясь частным нотариусом и занимаясь частной практикой в Пушкинском нотариальном округе…, используя свои полномочия вопреки задачам своей деятельности, получив 19 апреля 2004 года в Нотариальной Палате Московской области специальный номерной бланк МО-4 № 2367804 для совершения нотариальных действий… в период с апреля по октябрь 2004 года,… используя вышеуказанный бланк МО-4 № 2367804, изготовила поддельное завещание от лица Красильникова Р.Г…, внесла соответствующие записи о выдаче указанного поддельного завещания в реестр регистрации нотариальных действий № 1162 за 2002 год за № 4742 и в алфавитную книгу завещаний, после чего передала указанное поддельное завещание Васильеву Е.Г. и Китаевой С.С. для дальнейшей реализации их совместного преступного плана по хищению квартиры умершего Красильникова Р.Г… В последующем, используя вышеуказанное поддельное завещание, соучастники, а именно Иванова О.С., Китаева С.С. и Васильев Е.Г., реализовали свой преступный замысел и … завладели квартирой» (Обвинительное заключение, л. ) В приговоре суда событие указанного преступления изложено иначе: «Иванова О.С.,…являясь частным нотариусом и занимаясь частной практикой в Пушкинском нотариальном округе…, используя свои полномочия нотариуса, вопреки задачам своей деятельности, получив 19 марта 2003 года в нотариальной палате Московской области для совершения нотариальных действий специальный номерной бланк МО-4 № 2367804…, в период с апреля по октябрь 2003 года,… использовала этот бланк, изготовив на нем от имени Красильникова Р.Г. поддельное завещание от 31 октября 2002 г. на имя Федосеевой Л.П.,… о чем Иванова О.С. внесла записи в реестр регистрации нотариальных действий 2002 г. за № 4727 и алфавитную книгу учета завещаний, после чего передала указанное поддельное завещание для использования при завладении квартирой умершего Красильникова Р.Г., действующими по предварительному сговору группой лиц Китаевой С.С. и иному лицу, в отношении которого материалы уголовного дела выделены в отдельное производство, которые, используя это поддельное завещание… завладели квартирой умершего Красильникова Р.Г…» Таким образом, в приговоре суда изменено на год, по сравнению с предъявленным обвинением, время совершения следующих действий, вменяемых Ивановой О.С.:
Указанное изменение обвинения существенно нарушило право подсудимой на защиту, поскольку иное определение времени совершения указанного преступления в приговоре не позволило Ивановой О.С. эффективно оспорить его в ходе судебного заседания, представить доказательства, опровергающие эту часть обвинения. Необходимо подчеркнуть, что судебная практика Верховного Суда РФ рассматривает подобное изменение обвинения как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее безусловную отмену приговора. Так в Кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 сентября 2003 года (дело № 6-кпо03-28сп), в качестве основания к отмене приговора, указывалось следующее: «… председательствующий в вопросном листе, а именно в основном вопросе N 1 о доказанности события преступления, время совершения преступления указал не то, которое значилось в обвинительном заключении, - "около 20 часов", а другое - "после 22 часов". Такое изменение обвинения о времени совершения преступления ухудшило положение подсудимых, поскольку нарушило право на защиту»( Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 8. С. 21-22) В приговоре суда предпринята попытка обосновать правомерность, противоречащего закону, изменения обвинения. Суд пришел к выводу, что утверждение обвинения о совершении Ивановой О.С. указанных выше деяний в период с апреля по октябрь 2004 г., изложенное во всех (!) постановлениях о привлечении ее в качестве обвиняемой, в обвинительном заключении – является «опечаткой», которую суд «устраняет» изменением обвинения в приговоре. Такую позицию суда нельзя признать правомерной! Во-первых, нельзя называть опечаткой существенный элемент формулировки обвинения, который повторяется во всех постановлениях о привлечении Ивановой О.С. в качестве обвиняемой и в обвинительном заключении. Во-вторых, ст. 252 УПК РФ не позволяет суду устранять в приговоре любые ошибки, допущенные органами предварительного расследования. Для устранения ошибок, связанных с формулировкой обвинения существуют особые процессуальные действия (возвращение дела прокурору либо оправдание в этой части).Позиция суда, изложенная в обжалуемом приговоре, делает положения ст. 252 УПК РФ лишенными всякого смысла, ведь по такой логике, любую, не соответствующую доказательствам формулировку обвинения, можно признать опечаткой и изменить в приговоре. Нарушение судом положений ст. 252 УПК РФ создает кассационное основание для отмены указанного приговора, предусмотренное ч.1 ст. 381 УПК РФ. 1.2. Из обвинительного заключения следует, что Иванова О.С. обвиняется в совершении мошенничества группой лиц по предварительному сговору, т.е. вступив в преступный сговор с Васильевым Е.Г. и Китаевой С.С. Какие-либо иные лица, которым, по версии обвинения, Иванова О.С. содействовала в совершении мошенничества, в обвинительном заключении не значатся. Изменив квалификацию формы участия Ивановой О.С. в указанном преступлении (с соисполнительства на пособничество), суд одновременно расширил круг лиц, которым «пособничала» Иванова О.С. в совершении мошенничества. Об этом свидетельствует следующий вывод суда в приговоре: «На пособническую роль Ивановой О.С. в совершении Китаевой С.С. в группе с иным лицом по предварительному сговору, мошенничества, в крупном размере, указывает умышленное изготовление Ивановой О.С. поддельного завещания, при помощи которого заведомо неправомочное лицо, в данном случае Федосеева, была наделена правом незаконно путем обмана завладеть чужим имуществом – квартирой Красильникова Р.Г.» (Приговор, л.14) В приговоре подчеркивается, что Иванова О.С. предоставила соучастникам поддельное завещание «именно для такого использования» (Приговор, л.14) Таким образом, суд пришел к выводу, что Иванова О.С., составив поддельное завещание, оказала пособничество в совершении мошенничества Федосеевой («заведомо неправомочному лицу»), т.к. именно «при помощи» этого завещания Федосеева получила возможность «незаконно, путем обмана» (т.е. мошенническим путем) завладеть чужим имуществом – квартирой Красильникова Р.Г. Такой вывод суда в приговоре является существенным нарушением правила о пределах судебного разбирательства, предусмотренного ст. 252 УПК РФ, по следующим причинам: Во-первых, Федосеева не привлечена по данному делу в качестве обвиняемой, не является подсудимой. В ч.1 ст. 252 УПК РФ говорится о том, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого. В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. «О судебном приговоре» указано: «Суд не должен допускать в приговоре формулировок, свидетельствующих о виновности в совершении преступления других лиц…» Допустив ссылку на участие в совершении в данном преступлении Федосеевой, суд нарушил этим положения ч.1 ст. 252 УПК РФ. Во-вторых, предъявленное Ивановой О.С. обвинение не включает в себя указание на оказание пособничества Федосеевой в совершении мошенничества. Расширение (по сравнению с обвинительным заключением) круга лиц, которым Иванова О.С., якобы, оказала пособничество в совершении мошенничества, существенно ухудшает положение подсудимой и нарушает ее право на защиту. Допустив подобное изменение обвинения в приговоре, суд, тем самым, нарушил ч.1,2 ст. 252 УПК РФ. 1.3. Из приговора суда следует, что в событие преступления, предусмотренного ч.3 ст. 159 УК РФ, в пособничестве которому Иванова О.С. признана виновной, судом включено новое обстоятельство, которое не было указано в обвинительном заключении, - продажа Китаевой С.С. совместно с иным лицом квартиры умершего Красильникова Р.Г. Круговой М.А. «не менее чем за 362200 рублей» (Приговор, л. 3) Именно поэтому в судебном заседании свидетели Кругов А.Н. и Кругова М.А. (впервые за весь период производства по делу) были признаны судом потерпевшими и гражданскими истцами. Тем самым суд «восполнил пробел» в обвинительном заключении, расширил объективную сторону преступления, вменяемого подсудимым, и сразу же обнаружил новых потерпевших от этого преступления. Такой подход суда является существенным нарушением ст. 252 УПК РФ по следующим причинам. Признание лица потерпевшим, согласно ч.1 ст. 42 УПК РФ, основано на констатации того факта, что этому лицу преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред. Из обвинительного заключения следует, что обвинение, сформулированное в отношении Ивановой О.С., указывало на причинение вреда лишь одному лицу – Красильникову В.Г. Никакие иные лица, которым действиями Ивановой О.С. был причинен какой-либо вид вреда ни в постановлениях о привлечении ее в качестве обвиняемой, ни в обвинительном заключении не указывались. Расширение судом круга лиц, которым преступлением, вменяемым подсудимой, причинен вред, означает ухудшение положения подсудимого, объективно усиливает тяжесть последствий, общественную опасность указанного преступления. Положения ч.2 ст. 252 УПК РФ запрещают суду изменять обвинение в судебном разбирательстве, если этим ухудшается положение подсудимого. Признание судом во время судебного разбирательства новых лиц – супругов Круговых - потерпевшими, отражение этого вывода в приговоре, является нарушением ч.2 ст. 252 УПК РФ. Расширение судом в приговоре объективной стороны преступления, предусмотренного ч.3 ст. 159 УК РФ, в пособничестве которому Иванова О.С. признана виновной, по сравнению с формулировкой обвинения, изложенной в обвинительном заключении, также нарушает ч.2 ст. 252 УПК РФ. Любое расширение судом обвинения, предъявленного на стадии предварительного расследования обвиняемому, неизбежно ухудшает его положение и влечет нарушение его права на защиту. Нарушение судом положений ст. 252 УПК РФ создает кассационное основание для отмены указанного приговора, предусмотренное ч.1 ст. 381 УПК РФ. 2. Выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Приговор основан на предположениях (п.1 ст. 380 УПК РФ) Вопреки требованиям ст. 297 УПК РФ, выводы суда, связанные с установлением виновности Ивановой О.С. в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 33, ч.5; 159 ч.3; 202 ч.1 УК РФ, не подтверждаются собранными по делу доказательствами и даже противоречат им. Некоторые из этих противоречий (несоответствий) можно проиллюстрировать следующей таблицей:
Никак не разрешив эти противоречия, суд приводит в приговоре четыре аргумента, которые, по его мнению, доказывают «полное осознание нотариусом Ивановой О.С. подложности зарегистрированного ею завещания» (Приговор, л. 13) Однако анализ каждого из этих «аргументов» свидетельствует об их полной несостоятельности. Прежде всего, суд ссылается на «заключения судебных экспертиз о совершении записей в тексте завещания в присутствии Ивановой О.С. от лица Красильникова Р.Г. не Красильниковым Р.Г., а иным лицом» Между тем, указанные заключения никак не опровергают показания подсудимой Ивановой О.С. , утверждающей о своей невиновности, из которых следует, что пришедший к ней человек предъявил паспорт на имя Красильникова Р.Г., и у нотариуса не возникло сомнений, что это именно данное лицо. Вопреки мнению суда, почерковедческие экспертизы совершенно не доказывают, что Иванова О.С. знала, что явившееся к ней лицо – не Красильников Р.Г. Второй аргумент суда состоит в том, что Ивановой О.С. использован бланк «строгой отчетности 2003 года при регистрации нотариального действия датой 2002 г.» Данный аргумент свидетельствует, что суд отказался от оценки важнейшей части показаний Ивановой О.С. в судебном заседании. В своих показаниях подсудимая Иванова О.С. подробно пояснила, при каких обстоятельствах произошло использование бланка «строгой отчетности 2003 года при регистрации нотариального действия датой 2002 г.» Тот факт, что суд никак не оценил эту часть показаний Ивановой О.С. в приговоре, говорит о том, что они не опровергнуты! Судом не приведено ни одного доказательства, подтверждающего, что показания подсудимой недостоверны, не высказано даже мнение об их достоверности. В такой ситуации, указанный вывод суда следует считать не подтверждающимся доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. В качестве третьего довода суд ссылается на «установленные судом нарушения принятых и указанных уже в настоящем приговоре норм при регистрации этого нотариального действия в реестре и алфавитной книге». Однако обращаться к приговору с целью обнаружения нарушений «принятых и указанных уже в настоящем приговоре» норм законодательства – бесполезно, поскольку никаких нарушений конкретных норм в приговоре не указано! Так на л. 11 Приговора говорится о выполнении Ивановой О.С. записей в алфавитной книге «в нарушение предъявляемых требований». Но каких требований? Суд не дает ответа на этот вопрос. На том же листе приговора судом сделан вывод, что запись в реестре № 4 за 2002 г. «исполнена с нарушениями». С нарушениями чего? Опять нет ответа! Наконец, на л. 13 Приговора сделан вывод, что Иванова О.С. «действовала в целом в нарушение требований Основ законодательства Российской Федерации о нотариате» При этом суд приводит ссылки на статьи Основ о выдаче дубликатов завещаний, обязанности регистрировать изменение завещаний и т.д. – что совершенно не относится к рассматриваемому делу. Таким образом, суд либо вообще не указывает норм, которые нарушила нотариус Иванова О.С., либо говорит о нарушениях «в целом», либо приводит нормы, не относящиеся к рассматриваемому делу! Представляется, что приведенный выше вывод суда стал возможен только благодаря отказу от оценки показаний подсудимой Ивановой О.С. и всего инструктивного материала, регулирующего порядок оформления нотариальных действий, приобщенного к материалам дела по ходатайству защиты. Ведь даже самое поверхностное изучение приобщенных к материалам дела инструкций однозначно свидетельствует, что Иванова О.С. не нарушила ни одной нормы законодательства о нотариате! В-четвертых, суд ссылается на «несостоятельность доводов Ивановой О.С. о соблюдении требований закона». Однако этот вывод не сопровождается опровержением хотя бы одного (!) довода, изложенного Ивановой О.С. в свою защиту. Не дает объяснений суд и своему выводу, что он «находит не влекущим оправдание подсудимой Ивановой по предъявленному ей обвинению» представленные суду доказательства, подтверждающие, что в практике нотариуса Ивановой О.С. и ранее наблюдались точно такие же обыкновения в оформлении нотариальных действий, как и в случае с удостоверением завещания Красильникова Р.Г. Отказавшись от проверки и оценки показаний подсудимой, и не имея возможности обосновать доказательствами выводы о совершении Ивановой О.С. пособничества в мошенничестве и злоупотребления полномочиями частным нотариусом, суд восполняет этот пробел предположениями. Так на л. 11 Приговора судом сделан вывод, что запись в реестре № 4 за 2002 год исполнена «…в области, где имеется прочеркивание». Однако, это – не более чем предположение, поскольку даже если бы имело место наложение записей друг на друга (чего нет в данном деле), как мог суд, без проведения экспертных исследований давности этих записей, сделать вывод: какая из них была произведена раньше другой? Более того, указанный реестр был предметом проверки проводимой в сентябре 2003 года комиссией Московской областной нотариальной палаты и по правильности его заполнения у комиссии не было никаких замечаний. Таким образом, указанный вывод суда является предположением. Согласно п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре», обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Аналогичное положение содержится в ч.4 ст. 14 УПК РФ Таким образом, судом допущены нарушения УПК РФ, предусмотренные п.1, 3 ст. 380 УПК РФ, являющиеся кассационными основаниями к отмене приговора. 3. Приговор основан на доказательствах, полученных с нарушением закона (ч.1 ст. 381 УПК РФ) Согласно ч.1 ст. 75 УПК РФ недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу. В нарушение этого положения УПК РФ, суд многократно сослался в приговоре на доказательства, полученные с нарушением закона: 1.) Протокол выемки завещания Красильникова от 29.11.2004 г. (т.2, л.д. 53-54). Данный протокол является недопустимым доказательством, поскольку постановление о производстве выемки от 29.11.04 г. (т.2, л.д.52) и произведенная выемка являются незаконными, т.к. следователем не были получены необходимые процессуальные санкции. Согласно ч.3 ст. 183 УПК РФ выемка документов, содержащих охраняемую федеральным законом тайну, производится следователем с санкции прокурора. Из постановления о производстве выемки и протокола выемки следует, что изъятию подлежал оригинал завещания Красильникова Р.Г. Согласно ст.ст. 5, 16 Основ законодательства о нотариате, сведения, содержащиеся в нотариально удостоверенном завещании лица, составляют нотариальную тайну, т.е. этот документ, содержит тайну, охраняемую федеральным законом. Исходя из изложенного, выемка указанных документов была возможна только с санкции прокурора. Однако следователь Кабанова О.А. произвела выемку указанного документа без получения санкции прокурора, чем нарушила ч.3 ст. 183 УПК РФ. Согласно ч.1 ст. 75 УПК РФ, протокол указанной выемки является недопустимым доказательством и должен был быть исключен из числа доказательств, подлежащих исследованию в судебном заседании. 2.) Протокол осмотра предметов (документов) от 27.12.2004 г. (т.2, л.д.55-56) По приведенным выше основаниям недопустимым доказательством является протокол осмотра указанного завещания Красильникова Р.Г. (т.2. л.д.55-56), как составленный при осмотре документа, полученного незаконным путем. 3.) Вещественное доказательство - завещание Красильникова Р.Г. от 31.10.2002 г. (т.2, л.д.285-286) По приведенным выше основаниям является недопустимым доказательством - завещание Красильникова Р.Г. от 31.10.2002 г. (т.2, л.д.285-286) как изъятое в ходе незаконно произведенной выемки. Постановление следователя о признании данного завещания вещественным доказательством (т.2, л.д.287) в указанной части является незаконным. Кроме того, в нарушение ч.4 ст. 7 УПК РФ в данном постановлении не указана дата его вынесения. Все вышеизложенные аргументы заявлялись суду во время судебного разбирательства, однако не получили надлежащей оценки в приговоре суда. В приговоре указывается, что доводы защиты о нарушении следователем во время изъятия завещания государственной тайны (?!) несостоятельны, поскольку «завещание признано судом недействительным». Такая позиция суда противоречит как фактам дела, так и закону! Защитой никогда не заявлялось ходатайство о нарушении следователем государственной тайны, речь шла о тайне, охраняемой федеральным законом! В ходе судебного заседания было бесспорно установлено, что завещание Красильникова Р.Г. содержит сведения, охраняемые федеральным законом. Суду было представлено, полученное защитой, письмо Управляющего делами Московской нотариальной палаты, где изложен этот же вывод. Ссылка суда на признание завещания Красильникова Р.Г. недействительным в порядке гражданского судопроизводства не имеет отношения к рассматриваемому вопросу, поскольку на момент изъятия следователем завещания (и в течение последующих полутора лет) никакого решения об этом судом не выносилось! Как верно заметил суд в приговоре, указанное судебное решение вступило в силу лишь 17 января 2006 г. А выемка завещания произошла 29.11.04 г. Таким образом, на момент выемки указанного завещания оно не было признано в судебном порядке недействительным, следовательно, содержало сведения, охраняемые федеральным законом. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» доказательства признаются «… полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены: 1) гарантированные Конституцией права человека и гражданина; 2) установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления; 3) если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом». Нарушение следователем установленного порядка выемки завещания Красильникова Р.Г. сделало указанные выше доказательства недопустимыми. 4.) Заключение экспертов ЭКЦ при УВД ЮЗАО г. Москвы Никифоровой А.Р. и Жариковой Н.В. (т.2, л.д. 4-7) В обоснование вывода о доказанности преступления и причастности к нему Ивановой О.С. суд ссылается в приговоре на заключения почерковедческой и технико-криминалистической экспертизы документов № П-32, П-33 от 21.01.2005 г. (т.2, л.д. 4-7). Между тем, указанные заключения экспертов являются недопустимым доказательством по следующим основаниям: Во-первых, предметом исследования данных экспертиз являлось завещание от имени Красильникова Р.Г. на имя Федосеевой Л.П. от 31.10.2002 г., которое является недопустимым доказательством по вышеизложенным причинам. Во-вторых, в заключениях экспертов не указывается, кем конкретно были выполнены процессуальные действия по разъяснению экспертам прав и обязанностей и предупреждению их об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. Необходимо подчеркнуть, что в постановлении о назначении экспертизы от 29.12.2004 г. в соответствующей графе о разъяснении прав и обязанностей, предупреждении об ответственности подписи экспертов отсутствуют. В-третьих, сопоставление заключения указанных экспертиз и постановления о назначении экспертизы, свидетельствует о существенных расхождениях в перечне объектов, представленных следователем экспертам для исследования и исследованных экспертами. Так, в п. 3 постановления следователя о назначении экспертизы, в числе свободных образцов для сравнительного исследования указано «Доверенность Красильникова Р.Г. на имя Марчук Т.И. от 13.12. 2001 г.», но в заключении экспертов указанные объекты отсутствуют. Зато в заключении появляется новый образец подписи Красильникова Р.Г., который, согласно постановлению следователя, экспертам не передавался - « Заявление о передаче в собственность квартиры от 13.12. 2001 г.» Не совпадают также реквизиты документов, переданных экспертам, согласно постановлению следователя, и отраженные в заключении экспертов. В п. 3 постановления следователя о назначении экспертизы в числе свободных образцов для сравнительного исследования указано: « Расписка в получении документов на государственную регистрацию от 8 июля 2004 г. и от 30 июля 2004 г.», в заключении экспертов - « в расписках в получении документов на государственную регистрацию от 25.06. 2004 г. и от 23. 07.2004 г.» В постановлении следователя указывается, что экспертам передается «Заявление о государственной регистрации от 25.06. 04 г.», в заключении экспертов речь идет о совершенно другом объекте - « …в заявлениях о государственной регистрации прав на объектов жилого фонда и сделок с ними от 26.06. 2004 г.» В-четвертых, в ходе судебного заседания было установлено, что экспертами Никифоровой А.Р. и Жариковой Н.В. был неотражен в заключении (либо вовсе пропущен) обязательный этап исследования для идентификационной почерковедческой экспертизы – сравнение образцов подчерка и подписей Красильникова Р.Г. между собой. Тем самым, экспертами были нарушены положения п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК РФ согласно которому, в экспертном заключении обязательно указываются содержание и результаты произведенных исследований. В нарушение указанного пункта ст. 204 УПК РФ экспертами не указана ни одна методика, не названо ни одного методического источника, посредством которых они руководствовались при производстве экспертизы. Необходимо подчеркнуть, что, допрошенные в судебном заседании эксперты Никифорова А.Р. и Жарикова Н.В. так и не смогли объяснить, по какой причине ими были допущены перечисленные выше нарушения закона при производстве экспертизы. Стороной защиты были представлены суду доказательства, подтверждающие совершение вышеуказанных нарушений закона экспертами при производстве исследований – заключение и показания специалиста Мотри С.И. Суд отверг эти доказательства в приговоре по тем основаниям, что специалист «непосредственно исследованием этих объектов» не занимался. Такой вывод суда нельзя признать состоятельным, поскольку специалист занимался изучением текстов самих экспертиз и свои суждения изложил не по поводу идентичности почерков, а по поводу правильности изложения самих экспертных заключений. Все вышеизложенные нарушения позволяют сделать вывод о том, что указанные заключения экспертов получены с нарушением ст. 75, 204 УПК РФ и являются недопустимыми доказательствами. Ссылка суда в приговоре на недопустимые доказательства образует самостоятельное кассационное основание, предусмотренное ч.1 ст. 381 УПК РФ, и, кроме того, свидетельствует о необоснованности приговора в соответствующих частях. 4. Судом допущена ошибка в определении основания оправдания Ивановой О.С. по ст. 174-1 ч.3 п. «а» УК РФ По обвинению в совершении преступления, предусмотренному ст. 174-1 ч.3 п. «а» УК РФ Иванова О.С. оправдана. В этой части приговор Гагаринского районного суда г. Москвы, по существу, является законным и обоснованным. Однако и здесь суд допустил правовую ошибку! Как верно указывается в приговоре (Приговор, л. 3), прокурор отказался от поддержания государственного обвинения в отношении Ивановой О.С. по обвинению в совершении преступления, предусмотренному ст. 174-1 ч.3 п. «а» УК РФ по мотивам ее непричастности к совершению указанного преступления, т.е. по основанию, указанному п.2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ. Прокурор пришел к выводу, что не доказано совершения какого-либо деяния Ивановой О.С. Однако суд оправдал Иванову О.С. по совершенно иному основанию – за отсутствием в деянии состава преступления, т.е. по п.3 ч.2 ст. 302 УПК РФ… Представляется, что ни о каком составе преступления (его наличии или отсутствии) в деянии подсудимого не может быть и речи, если не доказано само деяние со стороны подсудимого! Ни о какой доказанности этого деяния также не может быть и речи, поскольку в этой части прокурор отказался поддерживать обвинение в отношении Ивановой О.С. Таким образом, в этой части приговор подлежит изменению, путем изменения основания оправдания Ивановой О.С. с предусмотренного п.3 ч.2 ст. 302 УПК РФ, на предусмотренное п.2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, т.е. вследствие непричастности подсудимого к преступлению. На основании изложенного и руководствуясь ст. 379; п.1, 3, 4 ст. 380; ч.1 ст. 381; 386; 387 УПК РФ П Р О Ш У :
Заявитель жалобы, осужденная Иванова О.С. Приложение: Копии кассационной жалобы | ||||||||||||||||||||||||||||||||
Похожие:
 | В соответствии со ст. 314 Упк РФ я заявляю о согласии с предъявленным мне обвинением и ходатайствую о постановлении приговора без... | | Понятие стадии судебного разбирательства. Общие условия судебного разбирательства |
 | Понятие и основания применения особого порядка судебного разбирательства Порядок заявления ходатайства о постановлении приговора... | | Процессуальная характеристика особого порядка судебного разбирательства |
| Сторона в споре, рассмотренном иностранным судом, или сторона третейского разбирательства | | Верховным судом республики, краевым, областным судом, судом города федерального значения, судом автономной области, судом автономного... |
| ... | | По поручению Верховного Суда РФ амурским областным судом проведено обобщение судебной практики по рассмотрению судами Амурской области... |
| Третейским Судом при Негосударственной Некоммерческой организации Торгово-Промышленная Палата города Набережные Челны и региона «Закамье»... | | Погонцевым Максимом Ивановичем – помощником судьи Федерального арбитражного суда Московского округа |