Скачать 2.2 Mb.
|
- Извини, мужик, а как мне к метро пройти? У Дмитрия Викторовича в голове что-то щёлкнуло, всё-таки ноль-семь водки в его возрасте это серьёзно и ответил он довольно странно для Коли: - А вы хотите уехать? - Ну да, - недоумённо ответил Коля: - Время-то уже… Сейчас закроется. - Ну что же, давайте поговорим об этом. Сначала скажите, будьте добры, как вас зовут. - Коля меня зовут. Николай. - А вот это уже хорошо. – Дмитрий Викторович потёр руки, но не объяснил, что именно хорошо – то ли то, что Колю зовут Николай, то ли ему, Дмитрию Викторовичу, просто резко похорошело. Последняя рюмка, может быть, до головного мозга дошла наконец. - Скажите, Коля… Могу я вас так называть? – Коля согласно кивнул и Дмитрий Викторович продолжил: - Какая связь между вашим желанием уехать и закрытием метро? - А как ещё уехать? На такси денег нет… - Коля пошарил по карманам: - Мелочь какая-то осталась… - А кому из вашей семьи особенно важно, что бы вы искали метро? - Дмитрий Викторович уже сидел в своём уютном кабинете, а перед ним стоял не прохожий, а больной и страдающий человек, который остро нуждался в психологической помощи. - Да особенно никому… - Коля ещё не понял, что он на приёме у доктора-психотерапевта: - Супруге если только… - Скажите, голубчик, а вот эти компульсивные состояния, назовём их ритуалами поиска входа в метро, сколько времени они у вас занимают? Больше часа в день? Вспомните, к примеру, свой вчерашний день. Вы же искали вчера вход в метро? Коля стал вспоминать. И вспомнил. - Ну да, я ж вчера на работу на метро ездил… Но я особо не искал, я и так знал, где оно… - Скажите, голубчик, а почему вы так хотите попасть именно в метро? У вас нет пристрастия к алкоголю? – Дмитрий Викторович был мягок, но настойчив. - Да нет… - Коля уже начинал нервничать: - У меня и алкоголя-то нет… И на метро удобней… - Да, вся симптоматика полезависима… Значит, метро вы ищете каждый день? И находите? Коля снова кивнул и Дмитрий Викторович продолжил: - Коля, а вы не задаёте себе вопросы экзистенциального плана, к примеру – «Моя самореализация не удалась, как мне это исправить?». Или, может, вы негативно оцениваете своё прошлое и, соответственно, будущее? Вам нужен стимул, и вы находите его в поисках метро? У вас мама была тревожная? - Ты чего, мужик? – Коля начал судорожно озираться по сторонам, но, на его беду, других прохожих на улице не было: - Нормальная у меня мама… - А что бы ответила ваша мама, если б такой же вопрос про метро ей задал её отец? Или, если желаете, пойдёмте другим путём - попробуйте вернуться во времена своего детства. Николай, что именно из детства вынуждает вас быть зависимым от этого длинного тёмного туннеля, по которому туда-сюда снуют электропоезда? На глазах Коли выступили слёзы. Он бы ушёл от этого человека, но в какую сторону? Да и побаивался Коля спиной к таким людям поворачиваться, кто знает, что у них на уме. Он в юности один раз спиной уже повернулся, кончилось всё не очень хорошо. Поэтому Коля остался стоять, а Дмитрий Викторович продолжил сеанс психотерапии. - Понимаете, Николай, если я дам вам готовый ответ на ваш вопрос, то это совершенно не решит вашу основную проблему. А ваша основная проблема это невроз навязчивых состояний. Эти повторяющиеся ежедневно действия, поиски метро… Вы просто с помощью этих так называемых ритуалов снимаете свою тревогу. Я прав? Коля молчал. - Вы пауков боитесь? - Я сейчас другого боюсь… - заговорил Коля, но Дмитрий Викторович его перебил. - Это нормально, генерализованная тревога или даже паническая атака, так называемые подвиды тревожного расстройства. Скорее всего, голубчик, у вас обсессивно-компульсивное расстройство и нейролингвистическое программирование здесь, увы, не поможет. Надо попить селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. – Дмитрий Викторович помолчал, внимательно глядя на Колю: - А давайте представим, что вы уже в метро. Какие шаги вы предприняли для этого? - Да я ещё ни одного шага никуда не сделал! – почти закричал Коля. - Успокойтесь, Николай. Закройте глаза и разрешите себе хотеть попасть в метро. Ваше бессознательное знает дорогу… Что было дальше, история умалчивает. Скорее всего, Коля совершил отнюдь не паническую атаку на Дмитрия Викторовича, потому что уже через полчаса пациент Голован поступил в ближайшую больницу с небольшим сотрясением мозга. Вместе с Колей, который, надо отдать ему должное, Дмитрия Викторовича не бросил. А через две недели в мебельный магазин на Проспекте Мира был принят на работу ученик сборщика мебели по имени Митя, пожилой интеллигентный мужчина в спецовке и с чеховской бородкой. Посылая его вечером за пивом, наставник Мити, опытный сборщик мебели Коля, солидно говорил своим коллегам: - Хороший мужик, рукастый, умница, всё на лету схватывает, но столько фобий! Дрелефобия, лобзикофобия, шуруповёртофобия, боюсь, мужики, может начаться фобофобия, это боязнь фобий… Последствия сотрясения сказываются, наверное… Но ничего, ещё несколько недель когнитивно-поведенческой терапии и это будет отличный мастер! Пока у него депрессивное состояние, но главное, что он хочет излечиться и, значит, найдёт путь к полному выздоровлению. С моей помощью, конечно… У нас ведь, в психиатрии, как – кто первым халат надел, тот и доктор. А я уже и сплю в халате, что б не украли… После этих слов Коля смеялся, а его коллеги понимающе кивали, но переглядывались, видимо, не очень доверяя умным Колиным словам. И правильно не доверяли – работник Митя был никакой. Ладно бы дрелефобия и всё остальное, но он же ещё постоянно замечал шизоидные черты у нового спального гарнитура или психопатию у только собранного письменного стола, что не очень нравилось покупателям. А раскладной диван, раскладываясь, просто приводил Митю в состояние социальной отчуждённости и вывести его из этого состояния можно было только с помощью бутылочки портвейна. Но время, как известно, лечит, труд и дружный коллектив тоже помогают в лечении и постепенно, очень постепенно, Митя стал нормальным человеком, хорошим сборщиком мебели и избавился почти от всех своих фобий. Только раскладной диван его по-прежнему пугает, но это, как сказал Коля, у Мити семейное. Или национальное…. А сам Коля вскоре уволился из мебельного магазина и открыл частный кабинет психологической помощи. После той ночной встречи с тогда ещё действующим психиатром Дмитрием Викторовичем он понял, что нет психически здоровых людей, есть нехватка диагнозов. Но Коля знал, что уж у него-то проблем с диагнозами не будет, всё-таки столько лет на мебели отработал, а она ломается, её тоже диагностировать надо. Коля напечатал себе визитки со званиями и регалиями, где он фигурировал как «доктор наук» и «автор более ста научных работ по психологии», по числу собранных им кухонных гарнитуров, развесил на стенах кабинета разные дипломы и грамоты, кто их там читает, а на письменный стол поставил перфоратор. Он сначала хотел пилу торцовочную поставить, но перфоратор ему всё же ближе был как инструмент. Пациенты, конечно, пугались, но Коля их успокаивал, говоря, что нет никакого смысла в том, что бы перфоратор здесь не стоял. И, пока несчастные люди в ступоре обдумывали Колины слова, он диагностировал у них или «визуальные дефекты, вызванные перегрузкой и неправильной эксплуатацией», или «долгое воздействие агрессивной среды», или вообще «абразивный износ». Потому что Коля большой разницы между человеком и, к примеру, кухонным пеналом не видел. Да и есть ли она, эта разница? А если и есть, то какой в ней смысл? Так что Коля, может, и прав, к тому же людей он вылечивал. Перфоратор просто со стола убирал, пациенты сразу из ступора выходили, Колю благодарили и кабинет его покидали счастливые и умиротворённые, наполненные позитивной энергией. Да и деньги за приём Коля брал адекватные, равные сбору двуспальной кровати в комплекте с двумя прикроватными тумбочками. Вот так случайная вечерняя встреча, по словам Мити, изменила структуры двух личностей и их типологии. Он ведь эту историю мне сам рассказал, когда у меня дома тумбу под телевизор собирал. Так и не собрал, кстати, потому что мы с ним водку пить сели. А потом моя жена пришла и Митя сразу ей диагноз поставил – «психопатия, то есть антисоциальное поведение, плюс преходящее нарушение психической адаптации». Больше он ничего сказать не успел, потому что жена его из квартиры вышвырнула. Теперь у меня есть мечта – стать доктором-психотерапевтом. Во-первых, работа интересная, с людьми, в чистоте, это ж не асфальт класть, где я год назад работал. А во-вторых - устал я жить среди особей с психическими отклонениями. Им квалифицированная психологическая помощь требуется, а они то денег просят, то меня на работу выталкивают, то пиво с друзьями пить не разрешают. Это я про жену, про кого ж ещё. А у меня нет денег, я их на халат коплю, отказывая себе в самом необходимом, плюс покупаю и читаю специальную психотерапевтическую литературу, психотренинги разные посещаю, а в свободное время прыгаю, что бы помочь телу высвободить некую идею. Некогда мне на работу ходить. Я в своей комнате Круг Силы нарисовал, куда никого не пускаю, и сижу в центре этого Круга, много думаю. И я уверен, что буду хорошим и востребованным психотерапевтом, с хорошей зарплатой, репутацией и в халате. Главное, что бы мать-психиатрия приняла своего заблудшего сына. Не знаю, правда, в каком качестве, но обязательно приняла… С П И С О К П Е Р Е С Ы П К И Н А Олег Пересыпкин спокойно лежал на диване и под бурчание телевизора читал Достоевского, когда тот – телевизор, а не Достоевский - сказал ему страшную вещь. «Двадцать первого декабря 2012 года, согласно календарю майя, наступит Конец Света. Человечество должно быть готово к этому…» - так сказал телевизор. Пересыпкин отложил книгу и сел. Потом снова лёг и позвал любимую жену Иру. Любимая жена на зов откликнулась и повернулась к Пересыпкину. Оказывается, она лежала рядом и тоже всё слышала. - Сегодня какой день? – спросил Пересыпкин. - Четверг, ты же Достоевского по четвергам читаешь. А год 2011. Интересно, квартплата из-за этих май не увеличится? - Какая квартплата?! Жить год остался! – вскипел Пересыпкин: - Число какое сегодня? Он всегда вскипал, когда разговаривал с любимой женой, так как считал её женщиной недалёкой. Можно сказать, даже близкой. - Пятнадцатое декабря. Больше года ещё жить, за электричество только заплатить надо до четырнадцатого, а то придут эти ацтеки с майями из «Мосэнерго», конец света и наступит. Будешь телевизор в темноте смотреть… - и жена снова отвернулась. Пересыпкин встал и заходил по квартире. Год плюс несколько дней! Всего год и несколько дней до Апокалипсиса, до крушения всего, до мировой катастрофы, до гибели всех живущих на планете Земля существ, включая и его, Пересыпкина, существо вместе с женой. Тут Пересыпкин остановился и взглянул на безмятежную Иру. Был бы он индейцем майя, конечно, он бы тоже устроил Конец Света, но выборочно. Зачем же всех уничтожать, есть же милые люди, а есть отвратительные. Пересыпкин снова посмотрел на жену и вдруг понял, как он должен прожить этот год, завершающий великую историю человечества. Во-первых, он его должен прожить отдельно от любимой жены Иры, а во-вторых… Что во-вторых, Олег Пересыпкин ещё не знал, но смутные и, несмотря на смутность, очень смелые мысли уже заползали в его мозг, где превращались в откровенные картинки. На первой из них обнажённая юная дева наливала Пересыпкину холодную водку, а на второй – подавала малосольный огурчик. Остальные мысли в картинки ещё не оформились, но Пересыпкину хватило и двух первых. Загвоздка была только в одном – в отсутствии этих дурацких бумажек, на которых помешены все люди и которые двадцать первого декабря 2012 года вместе со всеми белковыми телами превратятся в космическую труху… Гениальный план созрел у Пересыпкина через полчаса и на его претворение в жизнь оставалась ещё целая неделя. Составив небольшой список, Пересыпкин отправил жену в магазин и взялся за телефон. Под первым номером в списке значился бывший однокурсник по институту Боря Куперман, ныне преуспевающий бизнесмен и владелец заводов-пароходов. - Здравствуй, Боря! – издалека начал разговор Пересыпкин: - Как здоровье, как дети? Налоговая не беспокоит? А печень? Убедившись, что Купермана ничего, кроме его звонка, не беспокоит, Пересыпкин перешёл к делу. - Я, Боря, бизнес начинаю. У меня есть земля, буду на ней строить гусиную ферму. Производство безотходное, помёт – удобрение, пух – пуховики, печень – деликатес, мясо – еда. Перья пойдут на сувенирные ручки и вееры, клювы на эксклюзивные бельевые прищепки, зубы на ожерелья, гусиные лапки на конфеты, а больше с гусей и взять нечего. – Пересыпкин говорил деловито и с внутренней верой в успех: - Контракты я уже подписал – с помётной фабрикой, с деликатесной, с ожерельевой… Очень прошу у тебя ссуду. Деньги нужны двадцать второго декабря и на год под любые проценты. Двадцать второго декабря 2012 года ты озолотишься… То ли Куперман был благодушно настроен, то ли сыграло свою роль студенческое братство, но, не обратив внимания на гусиные зубы и конфеты из лапок, он согласился ссудить Пересыпкину денег и велел подъехать за ними двадцать второго декабря с утра. Куперманы тоже не ангелы и иногда ошибаются, что бы там про них не болтали злые языки, а окрылённый удачей Пересыпкин сразу набрал телефон второго номера из своего списка, тоже однокурсника Димы Лубчева. С ним разговор пошёл как по маслу. Пересыпкин рассказал про гусиную ферму, которую они открывают вместе с Куперманом, рассказал про гусиные лапки, про контракт с ожерельевой фабрикой и спросил, не хочет ли Лубчев поучаствовать деньгами. Лубчев, услышав фамилию Куперман, согласился и двадцать второго декабря тоже обещал выделить необходимую сумму, на год и под сто процентов годовых. Дальше в списке Пересыпкина был банк БТВ, который под залог Пересыпинской квартиры был готов дать денег даже на ферму по выращиванию ослов из индюков, ещё несколько однокурсников, одноклассников и просто знакомых. Всё прошло гладко, осечка случилась лишь со старой подругой по фамилии Бунеева, которая сказала, что с удовольствием даст Пересыпкину сто тысяч евро взаймы, если он вернёт триста рублей, взятые на один день в 1998 году. Двадцать второго декабря, объехав всех своих кредиторов, Олег Пересыпкин вернулся домой и заперся в ванной комнате. Он долго сидел, глядя на вываленные прямо в ванну деньги, потом три раза пересчитал их, потом ещё три раза и ещё. Сумма не уменьшалась, евротуман перед глазами Пересыпкина не рассеивался, а в его душе… Что происходило в его душе знает, наверное, только простой сомалийский пират Абдурахман, как-то притащивший к своей хижине танкер с нефтью. Он тоже долго сидел на пеньке перед танкером, а потом зашёл в хижину и повесился. Пересыпкин судьбу пирата повторять не стал. Он поднялся, взял несколько купюр и вышел из ванной. Отдав деньги жене, он попросил её пойти заплатить за свет и навестить какую-нибудь подругу. Как только дверь за женой захлопнулась, Пересыпкин стал вести образ жизни, подобающий его новому статусу. Миллионер не может себе позволить грызть сухарики и запивать их дешёвым пивом, поэтому он заказал по телефону суши и водки, по интернету швейцарские часы за тысячу рублей и сел в кресло перед телевизором. А потом была встреча Нового года. Были юные сорокалетние девы, наливающие холодную водку и засовывающие в рот Пересыпкину малосольные огурцы. Была драка между девами и женой Ирой, в которой победили девы. Была полиция, вызванная соседями. Была попытка улететь вместе с девами и полицией в Париж, закончившаяся в ресторане Ярославского вокзала. И, конечно, были караоке, танцы на столах, чаевые официантам, стрельба из шампанского и поездки куда-то на такси. А второго января деньги у Олега Пересыпкина кончились. Совсем. До Конца Света оставалось триста пятьдесят три дня… И он наступил утром двадцать второго декабря 2012 года вместе со звонком в дверь. Индейцы майя ошиблись всего на несколько часов. Когда Олег Пересыпкин, всю ночь сидевший на кухне в ожидании Армагеддона, посмотрел в глазок, ему стало понятно, что Конец Света, как он и хотел, будет выборочным. Он наступит не для всех, а только для него, для Олега Пересыпкина и прямо сейчас. За дверью стоял мрачный Боря Куперман, за ним Дима Лубчев, по лестнице поднимались ребята из банка БТВ, а из лифта выходили остальные, упомянутые в списке Пересыпкина. На вентиляторном заводе, принадлежащем Борису Куперману, работает странный человек по прозвищу «индеец майя». Должность его называется «круглосуточный дворник-посыльный-вахтёр-мойщик машин», он ни с кем не общается, никогда не улыбается и очень не любит, когда подвыпивший Боря ловит его и кормит паштетом из гусиной печени. Вырвавшись от Купермана, он убегает в свою каморку, запирается там, вытирает слёзы и вынимает исчёрканную карандашом книгу предсказаний Нострадамуса. «В августе 2013 года с неба упадёт Звезда и всё исчезнет. Потом всё появится и новым правителем Мира станет мужчина из северной страны, и звать его будут Олег Пересыпающий» - читает он вслух один из катренов Нострадамуса в своём переводе и подходит к настенному календарю. Никто из живущих на планете людей не ждёт так наступления августа, как он, странный человек с вентиляторного завода по прозвищу «индеец майя». И никто из живущих на планете людей не будет так разочарован этим августом, как он, несчастный «индеец майя»… А Нострадамусу-то что, Нострадамус и предположить не мог, что его похмельные сны, которые он записывал по просьбе своего лечащего нарколога, будут через века переводить на русский язык, продавать отдельными книгами, чего-то там расшифровывать и на что-то надеяться, надеяться, надеяться… |