Великолепная работа
Наверно, вы думаете, что речь идет о каких-то великолеп ных созиданиях, о красоте построений, о новых завоеваниях науки! Как бы не так! Разочаруйтесь! По армагеддонным ус ловиям — все наоборот.
Эпитет «великолепный» уже не принадлежит к чему-то созидательному. И работа вовсе не означает нечто положи тельное. Местные газеты и радио пышно сообщают о «велико лепной работе» («магнифисент уорк») разрушения. Бегущее войско «великолепно» уничтожает свои же достижения. Ко нечно, при отступлении многое неминуемо уничтожается, ни чего не поделать! Дело не в стратегических приемах, а в выражении, широко прокатившемся по всему пространству. Вчера «великолепно» взорвут свои мосты. Сегодня «велико лепно» уничтожат свои пути сообщения. Завтра «великолеп но» прекратят музеи. Затем можно и «великолепно» закрыть школы. Нет края таким «великолепиям».
О разрушении полезных построений следует сожалеть, но кому же придет в голову назвать великолепной разрушитель ную работу своих же инженеров на своей земле? Кто-то ска жет, что газеты выразились неудачно, вот и все, и говорить дальше не о чем.
Так ли? Не означают ли такие «неудачные» выражения огрубение и одичание? Слова начинают применяться извра щенно, а читатели и слушатели в своем смятенном мозгу за помнят о «великолепии» разрушений. Молодежь подумает, как славно разрушить культурное достижение. Ох, как на крепко влезают в мозг крикливые словечки!
Да, докатились люди до апологии разрушений. Даже не исчислить всего ущерба Культуре, совершаемого ежедневно, у всех на глазах. Половина всего уничтоженного составила бы счастье многих поколений. Расцвело бы просвещение. Нашла бы работу бедность. Не одеревенела бы молодежь, видя, как дозволено разрушение.
Мало того, для определения разрушений употребляются прекрасные слова. Можно ли сказать: «Великолепное уничто жение культурных достижений»? Вчера казалось, что такую дичь нельзя сказать, а сегодня англо-индийское радио это вы крикивает, и газеты широко напоминают людям о «велико лепной работе» разрушений. Экое несчастье, что в обиход влезла такая дикость!
-
10 февраля 1942 г.
|
Публикуется впервые
|
Тартюф
Думалось, что больше не придется отвечать на вопросы о вредителе, об Александре Бенуа. Но вот и вы просите сказать вам о наших отношениях с вечно враждебным кла ном Бенуа. В гимназии Мая Бенуа, Сомов и Философов были на четыре класса старше меня и высокомерили эту разницу лет.
Первый раз Бенуа накинулся на мои картины, даже не видав их, во время «Гонца». Затем он злился во время его выгона из редакторов журнала Общества Поощрения Худо жеств, хотя я не только не был виновен, но даже защищал его. Третий раз Бенуа вредительствовал в 1926 году в Мо скве, где мы оба были одновременно. Он знал, что его га зетная клевета могла быть вредною, и тем не менее он давал в газеты облыжные измышления. В четвертый раз он напал на меня в 1939 году из-за монографии, изданной в Риге.
Баста! Довольно! Для меня он более не существует. По нимаю, почему его называли двуличным, Тартюфом. С моей стороны Бенуа не видел ничего враждебного. Наоборот, много раз я имел из-за него неприятности. Поссорил он меня и с московским Союзом. Много раз я чистосердечно приближался к нему ради корпоративности «Мира Искусства», и каждая моя попытка к дружественности получала от него незаслу женный вредительский отпор.
Вот и теперь, уже в Индии, я написал о нем сердечную статью, бывшую в трех газетах. Я хотел познакомить его с издательством и устроить ему заказы. По добру хотелось по мочь ему, а чем он ответил!? Думалось, что члены «Мира Искусства» (а нас осталось так мало) должны держаться вме сте, дружественно. Но, очевидно, такие мечты мои были неу местны.
Надеялся я, что «человек человеку — друг», а выходит: «человек человеку — волк». Недаром римский мир сложил эту поговорку! Сам Макар на себя шишки набросал. «Неудавший ся талант», «нерусский художник», «пристрастный критик» — всякие такие эпитеты, видно, недаром сложились про Бенуа. Я сделал все, что мог, для улучшения отношений. «Ты сам захотел, Жорж Данден!» «Не верьте Бенуа», — предупрежда ла меня Тенишева, а она знала его тартюфную природу. Шут с ним!
-
15 февраля 1942 г.
|
Публикуется впервые
|
|
