Труд, 23.12.2016, Никита КРИЧЕВСКИЙ, Валите все на Обаму! Заканчивается 2016-й, не самый плохой год нашей жизни - и со всех сторон сыплются прогнозы и предсказания на год предстоящий. Кто-то ободряет, кто-то кликушествует, а многие цепенеют перед пугающей неизвестностью. Вспомните, что вы загадывали и сами себе желали год назад в отношении экономики страны. Сбылось ли? Лично у меня почти сбылось: «Уважаемый 2016-й, сделай так, чтобы у наших руководителей прибавилось экономической мудрости, доходы людей существенно не снизились, цены не скакали, а бизнес не мучили» («Труд» от 25.12.2015). «Почти» - потому что экономической мудрости у нашего руководства, увы, точно не прибавилось. А в остальном все вроде бы сошлось. Нынче же прежнего слащавого позитива не будет, потому как под экономической мудростью я подразумевал не столько борьбу с инфляцией или «приватизацию» прибыльного госимущества, сколько определение и практическое воплощение способной объединить нас социально-экономической идеи.
Идея эта незамысловата - восстановление доверия между властью и обществом, доверия, которое в текущих условиях должно реализовываться, в первую очередь, через реинкарнацию социальной справедливости. Впрочем, у бюрократии объединяющая идея, а точнее ощущение, тоже есть. Я бы назвал это «ощущением электрички»: все едут, но кто-то уже сидит, а кто-то еще трясется. Но не рассматривать же коррупцию в качестве драйвера экономического роста...
Убаюкивать страну получается все хуже, и это несмотря на то, что власть, как когда-то Хрущев в сельском хозяйстве, мнит себя превеликим гуру в области государственных финансов. Вот, мол, инфляцию почти побороли (точнее, подавили), хотя всем известно, что инфляция у нас растет не по прихоти печатающего деньги Центробанка, а по вине всесильных естественных монополий. Однако антимонопольщики об этом стыдливо умалчивают. В то же время глава кабинета и его министры почему-то обходят стороной другие более важные для нашего ближайшего будущего вопросы. Вот некоторые из них.
Что правительство будет делать с дефицитом бюджета? Тратить резервный фонд? Так он в следующем году как раз и закончится. Занимать, оставляя тяжесть расплаты нашим детям? И почему, кстати, в этом году займы на внутреннем рынке осуществлялись под 10% годовых? Разве неясно, что высокие проценты отбивают у банкиров всю охоту возиться с кредитами предприятиям? Как министры намерены поддерживать импортозамещение и конкурентоспособность российской продукции на внешних рынках? Субсидии выделять? А из каких шишей? Или нас все-таки ждет ослабление рубля по примеру других экспортно ориентированных стран? Но тогда зачем нужно было весь уходящий год укреп-лять рубль, зная, что цены на импорт не снижаются?
Не менее интересные вопросы. Что у либеральных идеологов в загашнике на случай, когда придуманная ими модель ограничения потребления («затягивания поясов») как на частном и корпоративном, так и на государственном уровне, ради, якобы, роста сбережений и последующих инвестиций, предсказуемо потерпит фиаско? Будет ли пресечен поток спекулятивного внешнего капитала в российские фондовые активы? Или нас будут снова убеждать, как это хорошо в условиях санкций? Хорошо бы вспомнить и о внутренних спекулянтах, развлекающих нас модными показами «костюмов инвалидов» или многолетним пустословием о нанопрорыве экономики.
Кстати, о санкциях. Наказания против нашей страны во многом игрушечные, «плюшевые», что, к слову, прекрасно понимают в правительстве, прикрывая показным иностранным гневом собственное бездействие. Разве где-то в мире арестовали наши активы? Заморозили вложения в тамошние экономики? Отключили нас от банковской системы расчетов SWIFT или, чур меня, от самого интернета? Нет, нет и нет. Для того чтобы попасть под столь жесткие санкции, Россия должна совершить некое глобальное злодейство, наподобие взрыва ливийским смертником самолета в небе над Локерби, случившегося 21 декабря 1988 года, или массового захвата заложников в американском посольстве в Тегеране, начавшегося 4 ноября 1979 года. Ничего такого Россия не может совершить в принципе, и это все, абсолютно все в мире осознают. Кто-то возразит: а как же, мол, авиакатастрофа с голландским авиалайнером под Донецком 17 июля 2014 года? Но в том-то все и дело, что истинные виновники той трагедии на Западе давно известны: недаром именно голландцы, по сути, поставили крест на планах интеграции Украины и ЕС.
Что же до Крыма, то в геополитической памяти и дипломатической риторике тут же всплывают нападение США на крохотную Гренаду 25 октября 1983 года, вторжение тех же США в Панаму 20 декабря 1989 года или Фолклендская война 1982 года между Великобританией и Аргентиной, разительно отличающиеся от «крымской весны». Но не отреагировать Запад не мог, а потому ввел против нас капельные ограничения. И заодно подыграл российскому правительству, которое, чуть что, тут же начинает прикрываться вероломным Западом. Однако какое отношение санкции имеют к нашей дефицитной пенсионной системе? А к тлеющим останкам здравоохранения? А к фаворитизму и семейственности в РАН? Неужели и к этим российским бедам Обама причастен?
Как мне видится социальная справедливость в сегодняшней России? Это равенство возможностей, от получения качественного образования и эффективных медицинских услуг до поддержки молодых семей и низового, особенно молодежного, предпринимательства. Это перераспределение доходов с целью снижения имущественного расслоения, от введения прогрессивного личного налогообложения до сглаживания разницы в массовом и элитарном потреблении (расходах). Это поощрение горизонтальной кооперации, от развития краудфандинга («шапка по кругу») до артельной формы экономической самоорганизации. Сложно, непонятно, опасно? Для правительства - да, наверное. Для нас, граждан, это свет в конце тоннеля. Все остальное - от лукавого.
Сбыточно ли все, о чем грезится под Новый год? Трудно сказать. Одно очевидно: мы с вами, по крайней мере, большинство из нас, наученных страшными событиями 1991-го или дефолта 1998-го, выработали стойкий иммунитет и к правительственной демагогии, и к временным, как нас убеждают, трудностям. Так что в наступающем году самое время вспомнить о главных чертах нашего национального характера - общинности и солидарности. И о том, что уныние - тяжкий грех.
Прорвемся!
Никита КРИЧЕВСКИЙ, доктор экономических наук, профессор
|