2.2. Эффективное воздействие
информационно-психологических технологий на разрешение конфликтов
Приведенные выше примеры наглядно иллюстрируют не только заметную роль, но и высокую эффективность применения современных технологий информационно-психологического воздействия в контурах управления политическими конфликтами.
Так, в результате проведения последовательности операций информационно-психологической войны США, заручившись гарантированной поддержкой большинства развитых стран мира, оккупировали Ирак, Афганистан, создав на его территории военные базы, угрожающие Ирану; обеспечили сохранение агрессивного мусульманского анклава в Косове – в стратегически важном регионе Балкан вблизи границ и коммуникаций Европейского союза, внешняя экспансия из которого (в том числе экспорт политического экстремизма) является эффективным инструментом политического и экономического влияния на ЕС; создали условия для развертывания агрессии в отношении Ирана. Применение современных информационно-психологических технологий мягкого воздействия на массовое и индивидуальное сознание населения обеспечило победу «бархатных революций» в Украине, Грузии, Сербии, Киргизии, приведя к власти режимы, подконтрольные США. Другим важным результатом использования технологий психологического управления для США стало создание «всемирного движения борьбы с международным терроризмом», ставшего идеологической основой для принуждения различных стран к следованию в кильватере агрессивной внешней политики Соединенных Штатов.
Убедительным примером эффективного проведения Китаем информационно-психологической операции могут служить мероприятия по информационно-психологическому воздействию на военно-политическое руководство, население и личный состав Вооруженных сил Тайваня в 1996 г. в период проведения первых выборов президента на острове. Результатом подобных действий явилось то, что ни в 1996 г., ни в последующий период военно-политическое руководство острова не помышляло о создании независимого государства [165]. Но на этом перечень примеров эффективного проведения Китаем психологических операций, конечно же, не исчерпывается.
Стоит отметить и несомненный успех психологической операции по присоединению к КНР Гонконга, базировавшейся на идеологической комбинации «одна страна – две системы». Китайцы не скрывают, что теперь эта информационно-психологическая технология может быть применена (без внесения существенных изменений) и к Тайваню.
В достижении этих практических результатов и состоит наглядная высокая эффективность современных технологий информационно-психологического воздействия на конфликты, позволяющих, с одной стороны, широко варьировать политическими инструментами различной степени агрессивности (вплоть до вооруженного вмешательства), а с другой – добиваться широкого спектра политических целей, вплоть до смены власти, изменения конституционного строя и политической системы государства без обязательного применения прямого вооруженного насилия или явного вмешательства во внутренние дела.
Технологии информационно-психологического воздействия эффективны и универсальны, они могут использоваться в качестве инструмента политического управления по следующим причинам:
универсальность способов и инструментов психологического воздействия на массовое и индивидуальное сознание населения в различных зонах политических конфликтов, т. е. возможность применять (с близким прогнозируемым эффектом) одни и те же технологические цепочки и способы психологического воздействия на сознание различных наций, народностей, этнических, религиозных групп;
тиражируемость технологий психологического воздействия, т. е. возможность многократно применять однажды разработанную и выверенную технологию к различным политическим ситуациям, процессам, конфликтам и кризисам;
оперативность применения способов и инструментов психологического воздействия, т. е. высокая скорость распространения психологического воздействия от источника до приемника (индивидуального сознания гражданина);
возможность единовременно охватывать психологическим воздействием огромные целевые аудитории с помощью современных технологий масс-медиа;
высокие возможности для манипулятивного управления сознанием;
возможность управлять глубинными механизмами психической деятельности человека, т. е. не только сознательной, но и подсознательной деятельностью высшей нервной системы, на основе манипулирования глубинными социокультурными и этносоциальными архетипами, нередко вызывающими поведенческие реакции, блокирующие сознательную деятельность;
относительная дешевизна самих технологий и расходов по их применению по сравнению с традиционными силовыми инструментами политического противостояния: вооруженной борьбой и экономической блокадой;
квазиправовая природа некоторых видов политических технологий информационно-психологического воздействия на конфликты, т. е. возможность государствам, претендующим на лидерство в создаваемом ими новом мировом порядке, применять для достижения собственных политических целей технологии психологического воздействия высокой степени агрессивности в условиях, когда мировое сообщество еще не выработало нормы международного права, ограничивающие широкое применение арсенала средств психологической агрессии и информационной войны в международных отношениях.
В мире растет озабоченность опасностью, которую представляют для мирных процессов политического урегулирования международных конфликтов современные формы и технологии информационно-психологической войны. Все чаще она выражается в открытых заявлениях официальных лиц, что, на наш взгляд, только подчеркивает их значимость и эффективность в современной политике. Так, «психологической войной» назвал глава МИД Ирана Манучехр Моттаки заявления западных политиков и СМИ о возможном «военном решении» иранской ядерной программы [166]. «Шесть месяцев против Ирана идет психологическая война, когда открыто обсуждаются сценарии военного вторжения или точечных ударов», – сказал М. Моттаки на пресс-конференции (октябрь 2007 г.), отвечая на вопрос, готов ли Тегеран к реальной войне. «Интересно, что всякий раз сообщаются конкретные даты и даже время этих военных акций». Действительно, журнал «Нью-йоркер» и телекомпания Си-си-эн с регулярной периодичностью в течение октября 2007 г. сообщали со ссылкой на анонимные источники о секретных планах Пентагона атаковать Иран. Белый дом официально опровергал эти сведения, уверяя в приверженности мирному диалогу. В технологиях информационно-психологического воздействия на массовое сознание этот прием нагнетания психологической напряженности, прощупывания позиции соперника и провоцирования его на несбалансированные ответные действия давно известен и носит закрепившееся в психологии название «пробный шар» [134]. Не случайно глава МИД ИРИ отметил в своем выступлении: «В соответствии с военной доктриной каждая страна в таких условиях начинает готовиться к обороне. И Иран в этом случае не исключение» [166].
В современных условиях эффективность технологий информационно-психологического воздействия на политические конфликты выражается в тех преимуществах, которые дает использование указанных технологий в качестве инструмента политического управления.
Важнейшим качеством таких технологий и реализованных в них механизмов психологического управления массовым и индивидуальным сознанием является эффект «информационного сдерживания»: это как раз те случаи, когда удачно проведенная психологическая операция, в основе которой лежит эффект устрашения (например, элементы ядерного шантажа в отношениях Северная Корея – США, Иран – США, Пакистан – Индия, Израиль –арабский мир и др.; нефтяной шантаж в оси отношений Венесуэла – США), заставила потенциального агрессора изменить свои намерения в отношении стран, выбранных мишенью для нападения.
Так, Иран пригрозил США ответным военным ударом, отреагировав на заявление Джорджа Буша телекомпании Эн-би-си, в котором президент США не исключил возможности военных действий против Ирана, «главного спонсора терроризма», в случае, если тот не займет более открытую позицию в отношении своей ядерной программы. «Вряд ли Америка сама пойдет на подобный риск, она знает наш потенциал, знает, что мы ответим на нападение», – заметил генеральный секретарь Верховного совета национальной безопасности Ирана Хасан Рохани. «Иран нанесет ответный удар в тот же день, когда будет атакован», – заявил вслед за Рохани глава Республиканского атомного агентства Мохаммед Агазаде. Таким образом, сразу 2 высокопоставленных иранских чиновника дали понять Бушу и остальному миру, что их страна не поддастся давлению извне [167].
Однако, кроме указанных примеров, оценки рисков, размеров и принципиальной приемлемости возможных потерь проводятся довольно часто, существует масса примеров, когда тонкая психологическая игра дипломатов и специальных служб создает иллюзию слишком высокой цены, которую придется заплатить в случае агрессии, и иллюзию о несоразмерности стоимости силового достижения политической цели и самой цели.
Кроме того, психологические операции с успехом могут заменить и заменяют на практике собственно военные операции в зонах международных и внутренних политических конфликтов. При этом психологическое воздействие на массовое и индивидуальное сознание человека достаточно хорошо изучено и имеет давние научно-исследовательские традиции, а также большой практический опыт, накопленный в том числе и в ходе урегулирования международных конфликтов, что в сочетании с технологической организацией психологического воздействия (объединения различных форм и методов психологического воздействия в рамках универсальной технологии) обеспечивает предсказуемость достигаемых результатов на каждом промежуточном и конечном этапе психологической операции и, следовательно, высокую управляемость инструментарием психологического воздействия и возможность коррекции на любом из этапов.
Важнейшим фактором также является относительно низкая стоимость технологий психологического воздействия по сравнению с любой военной операцией: технология – не штучный товар, а универсальный, и после относительно высоких затрат на ее разработку и производства конечного продукта тиражируемость технологии и ее технологическая применимость к различным конфликтам и политическим ситуациям делают стоимость одной копии достаточно низкой, даже для ограниченной покупательской способности стран третьего мира.
Так, расходы США, по оценкам авторов французского документального фильма «Революция.com. США. Завоевание Востока», на проведение двух «цветных» революций в Украине и Киргизии составляет всего 110 млн долл. США, конечно же, являются ничтожно малой ценой, заплаченной за дестабилизацию ситуации в двух государствах СНГ.
Возможность (частичная, разумеется) управлять подсознательной деятельностью человека и блокировать с помощью подсознания его сознательные реакции (политическую активность) делает современные информационно-психологические технологии эффективным и опасным инструментом конкурентной борьбы в рамках «конфликта ценностей», т. е. при воздействии (в том числе
разрушительном) на систему ценностей человека в зонах конфликтов. Примером такого комплексного и технологичного воздействия на подсознание может служить, например, конфликт в Нагорном Карабахе.
Высокая скорость распространения управляющего психологического воздействия через современные системы медиакоммуникации и возможность так же оперативно снимать обратный эффект с целевых аудиторий существенно ускоряют скорость протекания инициированных ими политических процессов в современных конфликтах, что обеспечивает более быструю эскалацию или регресс конфликта относительно скорости реагирования окружающей политической среды и, как следствие, запаздывание (по сравнению со скоростью эволюции конфликта) формирования новых механизмов обеспечения политической стабильности. Примером может служить конфликт в Косове, в том числе его недавние стадии, связанные со стремлением приобрести независимость, а также более ранние эпизоды, в том числе агрессия УЧК против Македонии.
Наконец, сегодня способы, методы и технологии психологического воздействия на сознание человека развиваются со значительным опережением процессов формирования механизмов психологической защиты, что делает сознание человека очень восприимчивым к любому внешнему психологическому воздействию и, как следствие, практически незащищенным от существующих сегодня его деструктивных форм. В политических конфликтах этот разрыв между технологиями нападения и защиты создает широкие и исключительные возможности для манипулирования сознанием.
Таким образом, эффективность воздействия информационно-психологических технологий на современные конфликты выражается:
в широких возможностях политического сдерживания, превентивного воздействия и предотвращения эскалации конфликтов до уровня вооруженного противостояния;
в замещении в политической практике традиционных методов прямой вооруженной борьбы современными психологическими операциями;
в способности обеспечить гарантированное достижение поставленного результата без обязательного применения вооруженного насилия;
для технологий психологического урегулирования это – поиск, создание и реализация способов и условий политического урегулирования, предотвращение дальнейшей эскалации конфликта, политическая стабилизация и плавное снижение накала конфликта до институционального уровня;
для технологий информационно-психологической войны – это возможность разворачивания в отношении противника прямой агрессии и нанесения ему неприемлемого ущерба в мирных условиях без официального объявления войны;
в соотношении стоимости разработки и применения технологии и цены результата, получаемого в результате ее применения;
в высокой скорости изменения политической ситуации, находящейся под воздействием современных технологий психологического управления конфликтами, и способности опережать скорость эскалации большинства современных политических конфликтов;
в высокой управляемости технологий психологического воздействия на каждом из этапов их реализации и прогнозируемости результатов применения различных способов и инструментов информационно-психологического воздействия в политических целях;
в способности обеспечения (через современные каналы массовой коммуникации) прямого контакта с массовым сознанием населения и индивидуальным сознанием отдельных граждан в зонах конфликтов, минуя местную этнополитическую элиту, часто подталкивающую население к эскалации конфликтов;
в способности включить в контур управления конфликтом не только массовое и индивидуальное сознание, но и подсознание, что особенно эффективно в условиях «конфликта ценностей»;
в высокой восприимчивости человеческого сознания к современным способам и технологиям информационно-психологического воздействия, а также низкой степени защищенности от манипулирования и других составляющих технологий психологической войны.
|
