Суд отметил, что "_уголовное дело по факту смерти [дочери заявителя] так и не было возбуждено_ несмотря на возражения заявител[я], национальные власти необъяснимым образом отказывались расследовать обстоятельства смерти в отделении милиции, и сосредоточили свои усилия на розыске неизвестного сотрудника милиции" (пункт 52 постановления).
Судом обращено внимание на то, что "_в контексте российской правовой системы так называемая "доследственная проверка" сама по себе не способна привести к наказанию виновных, поскольку предпосылками для выдвижения обвинений против подозреваемых являются возбуждение уголовного дела и начало проведения уголовного расследования, материалы которых впоследствии могут быть рассмотрены судом" (пункт 53 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу, что "_отказ возбудить уголовное дело в ситуации, когда лицо скончалось или серьезно пострадало во время нахождения под стражей в милиции, сам по себе являлся серьезным нарушением национальных процессуальных норм, способным поставить под сомнение действительность любых собранных доказательств_ [т]ем самым, по делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте" (пункт 53 постановления).
Что касается предполагаемого нарушения права дочери заявителя на жизнь, то Европейский Суд отметил, что он считает наиболее убедительной версию о том, что ее смерть "_стала результатом ее неудачной попытки сбежать из отделения милиции" (пункт 56 постановления).
Однако Судом было также обращено внимание на то, что "_обязательство по защите здоровья и благополучия лиц, находящихся в заключении, явно включает в себя обязательство по защите жизни арестованных и задержанных лиц от обозримых рисков_ существуют определенные основные меры предосторожности, которые должны применять сотрудники милиции в целях сведения к минимуму любого потенциального риска" (пункт 57 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что "_. было бы чрезмерным требовать от государств установку решеток на каждое окно в отделениях полиции для предотвращения столь трагических событий, какие имели место по настоящему делу_ [Т]ем не менее, это не освобождает государства от их обязанности по защите жизни арестованных и задержанных от обозримых рисков в соответствии со статьей 2 Конвенции_ Соответственно, по настоящему делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции" (пункты 59, 60 постановления).
Заявитель также жаловалась на то, что в отделении милиции ее дочь подверглась жестокому обращению и что по данному факту не было проведено эффективного расследования в нарушение статьи 3 Конвенции.
Европейский Суд отметил, что "_[п]ринимая во внимание обязательство властей нести ответственность за вред, причиненный лицам, находящимся под их контролем в период пребывания под стражей, и в отсутствие убедительных и правдоподобных объяснений Властей по настоящему делу, Суд полагает, что из поведения Властей он может сделать соответствующие логичные выводы, и считает установленным согласно требуемому стандарту доказывания в рамках рассмотрения дел о нарушении положений Конвенции тот факт, что телесные повреждения [дочери заявителя] явились результатом обращения, за которое несут ответственность власти Российской Федерации" (пункт 73 постановления).
Следовательно, Суд установил, что по настоящему делу было допущено нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальном аспекте.
Что касается процессуального аспекта указанной выше статьи, то Европейский Суд подчеркнул, что "_важными факторами для проведения эффективного расследования, рассматриваемыми как критерий решимости властей в отношении выявления и судебного преследования виновных лиц, являются его срочность и разумная оперативность_ В рамках настоящего дела власти начали расследование_ спустя два месяца после предполагаемого жестокого обращения... Подобная задержка сама по себе была способна повлиять на ход расследования" (пункт 77 постановления).
Судом обращено внимание на то, что "_органы, отвечающие за расследование факта превышения должностных полномочий, которое неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, и тем самым затянулось на годы и все еще не принесло каких-либо значимых результатов, для выявления виновного лица сделали крайне мало. Например, распоряжение об изучении материалов дела_ оставалось невыполненным почти пять лет_ Более того, представляется, что когда следователи все же решили осуществить определенные мероприятия, они сосредоточили свои усилия на бесцельных действиях" (пункт 78 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу, что расследование, проведенное по факту жестокого обращения с дочерью заявителя, не являлось тщательным, адекватным и эффективным и тем самым по делу было допущено нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе
N 12993/05 "Александр Дмитриев против России" (вынесено 7 мая 2015 г.,
вступило в силу 7 августа 2015 г.).
Заявитель жаловался, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе нарушили статью 3 Конвенции.
Европейский Суд установил, что "_что в каждой камере, в которой содержался заявитель, количество заключенных не превышало количества спальных мест_ заявитель не смог конкретизировать свое описание якобы бесчеловечных и унижающих достоинство условий его содержания под стражей а также подтвердить свои заявления о переполненности камер какими-либо соответствующими документами, такими как, например, письменные заявления других заключенных, содержавшихся совместно с ним" (пункты 37, 39 постановления).
Соответственно Суд пришел к выводу, что " общие условия содержания заявителя под стражей [не] достигли того порога жестокости, который характеризует соответствующее обращение как бесчеловечное или унижающее достоинство по смыслу статьи 3 Конвенции Следовательно, соответствующая жалоба заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции является явно необоснованной" (пункты 40, 41 постановления).
Заявитель также жаловался на отсутствие в его распоряжении, в нарушение статьи 13 Конвенции, эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении его жалоб на условия содержания под стражей.
Суд отметил, что "_ жалоба по статье 13 Конвенции может быть подана только в совокупности с "небезосновательной" материально-правовой жалобой жалобы заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции являются явно необоснованными и, вследствие этого, неприемлемыми.
Следовательно, жалоба, поданная в соответствии со статьей 13 Конвенции, также является явно необоснованной" (пункты 42,43 постановления).
Заявитель также жаловался на то, что продолжительность его содержания под стражей в ходе предварительного следствия противоречила пункту 3 статьи 5 Конвенции.
Суд напомнил, что именно "_национальные судебные органы должны обеспечить, чтобы в рамках каждого конкретного дела продолжительность содержания под стражей обвиняемого не превышала разумный срок. Для этого они должны, уделяя должное внимание принципу презумпции невиновности, исследовать все факты, которые могут свидетельствовать "за" или "против" наличия общественного интереса, оправдывающего отступление от правила, закрепленного в статье 5 Конвенции, и изложить их в своих решениях по ходатайствам об освобождении" (пункт 55 постановления).
Европейский Суд установил, что "_национальные суды не оценили личную ситуацию заявителя и не привели подтверждающиеся доказательными выводами конкретные обоснования в пользу содержания его под стражей" (пункт 57 постановления).
Таким образом, Суд пришел к выводу, что "_без рассмотрения конкретных фактов и возможности применения альтернативных "мер пресечения", а ссылаясь, главным образом, на тяжесть предъявленных обвинений, органы власти продлевали срок содержания заявителя под стражей в ходе предварительного следствия по основаниям, которые, хоть и являются "соответствующими", тем не менее, не могут считаться "достаточными"
Следовательно, по настоящему делу было допущено нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции" (пункты 59, 60 постановления).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе
N 16412/06 "Александр Валерьевич Казаков против России" (вынесено 4
декабря 2014 г., вступило в силу 20 апреля 2015 г.).
Заявитель жаловался, со ссылкой на статью 6 Конвенции, что суд первой инстанции не обеспечил присутствие свидетеля стороны обвинения и свидетелей стороны защиты.
Европейский Суд установил, что "_суд первой инстанции направил судебное извещение по известному адресу [свидетеля обвинения] Однако, когда свидетель не явился в суд - после телефонного звонка, сделанного предположительно его женой, сообщившей суду, что он уехал в служебную командировку - суд не предпринял дополнительных мер по выяснению обстоятельств отсутствия свидетеля, обошелся без повторного вызова его в суд и приступил к оглашению его показаний" (пункт 32 постановления).
Суд отметил, что он "_не считает, что задержка в судопроизводстве с целью получения показаний свидетеля - тем более для прояснения вопроса его появления на суде, где заявитель был обвинен в серьезном преступлении и ему грозил большой срок тюремного заключения - явилась непреодолимым препятствием для своевременности проводимого разбирательства" (пункт 33 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что " к оценке показаний других обвиняемых должна применяться более высокая степень контроля, поскольку положение, в котором находятся сообщники во время дачи показаний, отличается от показаний обычных свидетелей. Они не дают свои показания под присягой, то есть не заявляют об истинности своих заявлений, что в ином случае могло бы подвергнуть их наказанию за умышленную дачу ложных показаний" (пункт 35 постановления).
Суд установил, что "_показания, которые были даны [свидетелем обвинения] во время предварительного следствия и зачитанные городским судом, являлись если не единственным, то, по крайней мере, решающим доказательством против заявителя. Они, совершенно очевидно, являлись весомым доказательством и без них шансы стороны обвинения значительно бы уменьшились" (пункт 35 постановления).
Учитывая тот факт, что "_ органы власти не приложили надлежащих усилий для обеспечения присутствия [свидетеля обвинения] на суде, что заявителю не была предоставлена возможность допросить свидетеля, чьи показания имели решающее значение для установления того, был ли виновен заявитель в преступлении, в котором он был позже признан виновным, и что органы власти не смогли компенсировать трудности, которые испытала сторона защиты ввиду принятия показаний [свидетеля обвинения] в качестве доказательства", Суд посчитал, что имело место нарушение пунктов 1 и 3 (г) статьи 6 Конвенции (пункт 37 постановления).
Что касается жалоб заявителя на то, что национальные суды отказали ему в допросе свидетелей защиты в суде, Европейский Суд отметил, что "_справедливость уголовного производства в отношении заявителя была подорвана ограничениями, наложенными на права стороны защиты ввиду отсутствия возможности встретиться со свидетелем стороны обвинения Таким образом [нет необходимости] отдельно рассматривать, была ли справедливость судопроизводства также нарушена невозможностью заявителя допросить свидетелей стороны защиты" (пункт 38 постановления). |
