Прочие страны Коммерсантъ-Власть, 17.11.2014, Сергей Минаев, Накопить и накупить Особенностью современного мирового рынка акций является то, что все большую роль на нем играют государственные (суверенные) инвестиционные фонды — стабилизационные и пенсионные.
Когда в 2003 году российские власти обсуждали создание стабфонда, они могли ориентироваться на то, что в мире такие фонды являются общераспространенным явлением. В Норвегии, которая, как и Россия, не входит в ОПЕК, и которую, как и Россию, картель все время призывает к сотрудничеству, в 1990 году был создан Государственный нефтяной фонд. Как отмечали тогда норвежские власти, нужда в фонде возникла в связи со старением норвежского населения и постепенным снижением нефтедобычи -- надо было успеть накопить денег, пока нефти добывалось относительно много, цены на нее высоки и норвежцы способны работать. В дальнейшем, когда значительный процент населения Норвегии выйдет на пенсию, а нефти будет добываться меньше, средства из фонда пойдут на социальные расходы. Впрочем, если уже сейчас по каким-либо причинам временно упадут государственные доходы, на текущие расходы можно взять деньги из фонда. Таким образом, в Норвегии нефтяной фонд рассматривается и как накопительный (для будущих поколений), и как стабилизационный (для поколения нынешнего). Деньги в фонд поступают, только когда норвежский бюджет сводится с профицитом. В сущности, предполагается, что все нефтедоллары для начала должны поступать в бюджет, а уж сколько из них пойдет в фонд, каждый год решает правительство. Кроме примитивной идеи накопления денег на черный день норвежские власти руководствовались и более изощренными экономическими теориями. В 1993 году власти и профсоюзы Норвегии договорились о «солидарной альтернативе»: профсоюзы обязались не требовать значительного увеличения зарплаты, а власти -- защитить экономику от чрезмерного притока нефтедолларов, проводя соответствующую налоговую политику и воздействуя на обменный курс. Предполагается, что в период хороших цен на нефть государство должно изымать как можно больше долларов из обращения, чтобы уменьшить инфляцию и не допустить повышения реального курса национальной валюты. А в период низких цен на нефть государство не должно допускать уменьшения бюджетных расходов, потому что это вредит инвестициям и экономическому росту. Борьба с влиянием нефтяных цен на бюджетную политику в Норвегии дошла до того, что связь между притоком нефтедолларов и бюджетными расходами стала обратной: чем выше нефтяные цены, тем меньше бюджетные расходы, и наоборот. В деле пополнения нефтяного фонда Норвегия добилась значительных успехов: уже к 1999 году в нем было накоплено $26 млрд (18% норвежского ВВП).
В 1998 году Фонд макроэкономической стабилизации был создан в Венесуэле. Идея была такая: если мировая цена на нефть превышает нормативную ($14,7 за баррель), то каждый доллар сверх этого идет в фонд. Норматив был сформулирован и в другом варианте: если бюджетные доходы в центре и на местах превышают $7,9 млрд (8% ВВП), то все дополнительные доллары должны отправляться в фонд. А если цена за баррель (или бюджетные доходы) оказывается ниже норматива, можно тратить деньги из фонда. Впоследствии нормативная цена нефти была снижена до $9 за баррель, зато в фонд должен был идти не каждый доллар сверх норматива, а только $0,5. Впрочем, финансовой стабилизации это не особенно помогло -- бюджеты продолжали сводиться с дефицитами, и дело кончилось тем, что Фонд макроэкономической стабилизации стал пополняться за счет иностранных заимствований.
В середине 2006 года было объявлено, что норвежский фонд превысил $200 млрд, достигнув $206,2 млрд, и власти Норвегии с гордостью указали, что им удалось опередить калифорнийскую пенсионную систему для госслужащих с ее $200,9 млрд -- осталось догнать только японский государственный пенсионный фонд в $516,1 млрд и голландский пенсионный фонд в $225,9 млрд. Как заявил глава норвежского ЦБ Свен Йедрем, «деньги, накопленные в нашем фонде, не являются какими-то излишками богатства. Все они будут израсходованы на пенсии тогда, когда прекратят работать представители послевоенного поколения, когда наблюдался всплеск рождаемости». Глава ЦБ подчеркнул, что уже накоплено $44 тыс. пенсионных денег для каждого из 4,6 млн норвежцев.
Для сохранения и умножения норвежских пенсионных денег с самого начала было решено, что они должны вкладываться за рубежом -- в акции компаний и облигации. В 2006 году норвежский фонд уже владел акциями 3 тыс. иностранных компаний. «Полезной ли оказалась политика вложения денег исключительно в иностранные бумаги? Норвегия не такая уж большая часть мирового фондового рынка, чтобы это для меня имело значение,-- говорит Кнут Хьер, исполнительный директор компании Norges Bank Investment Management, которая управляет деньгами фонда.-- Гораздо важнее те ограничения, которые накладывает на инвестиции правительство. Например, недавно оно разрешило приобретать не 3% акций каждой отдельной компании, а 5%».
Норвежское законодательство позволяет правительству тратить деньги из нефтяного фонда на текущие нужды, но не более 4%, то есть среднего дохода на вложения в ценные бумаги. Реальная доходность оказалась более высокой (в среднем 4,5% в 1997-2005 годах), так что фонд возрастал не только из-за высоких цен на нефть, но и из-за хорошей конъюнктуры на мировых фондовых рынках. В 2005 году доходность вложений фонда и вовсе достигла 11,1% в долларовом исчислении: доход по акциям составил 22,5%, по облигациям -- 3,8%. Наибольший доход дали акции международных нефтяных компаний, так что и здесь Норвегия выиграла от нефти.
Напротив, в Кувейте фонд будущих поколений был создан в 1976 году не для того, чтобы финансировать пенсии, а для того, чтобы обеспечивать госдоходы в периоды, когда цены на нефть падают. И с этой задачей вполне справился. К 1983 году, когда цены на нефть упали, фонд, в котором имелось $80 млрд, давал по $8-10 млрд в год -- как раз столько, сколько приносил экспорт нефти. И такой доходности кувейтские власти достигли удачным вложением денег в акции иностранных предприятий (в 1983 году они, например, купили 10% акций концерна Volkswagen).
С состоянием бюджета стабилизационные фонды также связаны по-разному. В Норвегии идея вложения нефтяных денег в пенсионный фонд появилась в 1995 году, когда бюджет страны впервые за несколько лет оказался профицитным. А в Кувейте, наоборот, в 1983 году бюджет был сведен с дефицитом $1 млрд как раз потому, что эту сумму нужно было внести в стабфонд.
Заметим, что у теоретиков МВФ идея стабилизационных фондов в развивающихся странах в 2000-е стала вызывать некоторые сомнения. Например, сотрудник африканского департамента МВФ Людвиг Содерлинг, рассуждая о проблемах нефтедобывающего Габона, замечает, что создание в Габоне стабилизационного фонда следует приветствовать уже потому, что эти деньги не тратятся немедленно на бессмысленные государственные проекты и не идут в карман коррумпированным чиновникам. Теоретически они могли бы способствовать экономическому росту в будущем, если их поместить в западные ценные бумаги, приносящие значительный доход. Но, во-первых, до этого будущего еще надо дожить, а сейчас помещение денег в иностранные ценные бумаги является обычным вывозом капитала. Во-вторых, в будущем этот капитал, вернувшийся на родину, вкладывать в экономику станет все то же государство. Поэтому, полагает Содерлинг, для экономического роста будет полезнее не вывозить деньги фонда за границу, а каким-нибудь образом дать их взаймы габонским предпринимателям, чтобы они немедленно могли использовать их для инвестирования.
Сейчас ситуация с мировым фондовым рынком и стабилизационными фондами такова. В прошлом году фонды вложили в акции частных предприятий $186 млрд -- в три раза больше, чем в 2012 году. Для приобретения акций стабилизационный фонд Абу-Даби, располагающий активами в $773 млрд, расширил штат сотрудников до 1500 человек.
Обычной практикой до сих пор являлась покупка государственными стабилизационными и пенсионными фондами акций как самостоятельно, так и через частные инвестиционные фонды. Теперь государственные фонды предпочитают приобретать акции самостоятельно либо в союзе с другими государственными фондами, чтобы избежать расходов на посредничество частных фондов. В прошлом году канадский и британские государственные пенсионные фонды и кувейтский стабфонд приняли участие в аукционе по покупке крупнейшей британской компании по водоснабжению Severn Trent, а сингапурский стабилизационный фонд купил крупную долю акций компании британской авторемонтной компании RAC, при этом опередив частные инвестиционные компании Blackstone, CVC и Charterhouse.
Крупные госинвесторы полагают, что госфонды имеют конкурентное преимущество перед частными инвестфондами. Во-первых, они не требуют за свои вклады крупных гонораров. Во-вторых, они готовы владеть акциями много десятилетий, а не пять лет, как частные фонды.
В итоге, как подсчитал канадский пенсионный фонд, самостоятельное вложение денег в акции суверенного фонда принесло за пять лет на 44% больше прибыли, чем вложение через частные фонды.
При этом стоить заметить, что после кризиса 2008-2009 годов все больше вкладчиков выказывало разочарование финансовыми результатами так называемых хедж-фондов - крупнейших частных инвестиционных фондов, клиентами которых являются богатейшие люди и организации (в том числе госфонды), имеющие право спекулировать с фьючерсами, в том числе нефтяными. Именно они до сих пор определяли ситуацию на мировом фондовом рынке. Те, кто вложил в 2003 году деньги в хедж-фонды, к 2013 году стали богаче на 20%, а те, кто вложил деньги в обычные паевые фонды, не имеющие гениальных управляющих, не пользующиеся услугами финансовых гуру и не занимающиеся спекуляциями с фьючерсами,-- на 90%. Такая картина во многом объясняется тем, что услуги управляющих хедж-фондами стоят дорого: они каждый год получают гонорар в размере 2% от вложенных денег и еще 20% от той прибыли, которая превысит заранее оговоренные показатели.
По итогам 2012 года фонд, возглавляемый Джоном Поулсоном, который в 2007 году был объявлен финансовым гением за то, что предвидел крах рынка ипотечного кредитования в Америке, понес убытки в 17% в дополнение к убыткам в 51% в 2011 году. Принятое в 2012 году решение властей Каймановых островов отказаться от офшорного статуса и продемонстрировать большую открытость во многом объясняется требованием вкладчиков, которые еще с 2011 года выражают желание все-таки узнать, кто управляет зарегистрированными на островах фондами и как они, собственно, это делают.
А недовольство вкладчиков (в том числе госфондов) высокими гонорарами и низкими результатами частных фондов приводит к тому, что все большую роль на мировом фондовом рынке играют госфонды. Созданные для того, чтобы использовать акции для преумножения денег бюджета и пенсионеров, фонды после финансового кризиса сами стали ведущими игроками с этими акциями.
|
