Советская разведка в китае
Скачать 5.87 Mb.
|
| 1918 по 1921 г. под «крышей» помощника бухгалтера Харбинской конторы Центросоюза работал связной Коминтерна С. Л. Вильде (1892—1967), затем он выезжает в Россию и с марта по сентябрь 1921 г. уже работает управляющим делами Дальневосточного секретариата Коминтерна415. Был открыт в Харбине также «Сибкрайсоюз» (Сибирский краевой союз Кооперативов СССР), который официально занимался сбытом совестких продуктов и закупкой сырья и злаков для СССР. Во главе союза стоял уполномоченный по дальнему Востоку резидент ГПУ А. Ф. Попов416. Было открыто и отделелние «Нефтесиндиката» (Всесоюзный нефтяной синдикат), которое проводило операции с совесткоц нефтью. Во главе его стоял М. К. Щербинский417. В Харбине также работало несколько общественных международных организаций. Это отделение Управления районного уполномоченного Российского Красного Креста и находившегося в его ведении Агентства Дальневосточного Курортного управления СССР. Они входили в состав Своета профессиональных союзов СССР и возглавлялись одним и тем же лицом — К. А. Филипповичем. Как считает П. Балакшин, они «были лишь ширмами, за которыми развивалась подпольная и разведываетльная деятельность»418. Имелся также филиал Хабаровского благотворительного общества (ХБО), входивший в состав МОПР (Международное Общество помощи революционерам), оно собирало средства для ведения определенной работы в маньчжурии и Китае. Во главе его стоял Магон, совмещавший эту службу с работой в Ревизионном комитете КВЖД. Помимо этих двух общественных организаций было также Общество изучения Маньчжурского края (ОИМК), которое состояло из нескольких секций: торгово-промышленной, естественно-исторической, историко-этнографической, геологической, искусств, медицинской, экскурсионной, социологической и редакционно-издательской. Оно вело исследовательско-изыскательную работу, в то же время нелегально «снабжая Коминтерн всеми необходимыми сведениями о Маньчжурии»419. Для прикрытия этой нелегальной деятельности во главе общества были поставлены китайские граждане: председатель — доктор Ван Цзинчунь, его заместитель — Ли Юангэн. Вторым заместителем председателя был А. С. Мещерский, ветеринарный врач КВЖД. Членами комитета были совесткие служащие, коммерсанты и иные лица, имеющие совесткие паспорта420. В 1920—1921 гг. уполномоченным Разведупра штаба РККА в Северной Маньчжурии был Яков Григорьевич Минский421. В 1919 г. в Харбине появился вместе с женой некий В. В. Яковлев (настоящая фамилия К. А. Мячин, он же Минер, Минор и К. А. Стоянович)422, ему было 32 года. Сначала он устроился работать на мельницу электриком на окраине Харбина. Но работа здесь его не устраивала. Он мечтает перейти в главные механические мастерские КВЖД. Мастерские В. Яковлеву нравились высоким техническим уровнем оснащения и механизацией производства работ. Здесь работали в основном русские, частично китайцы, совсем немного европейцев и японцев. Последних В. Яковлев, как и все харбинцы, относил к разряду вредителей и шпионов. Через год после того как он завел полезные знакомства в Харбине, ему это удается. Используя свой европейский аттестат — свидетельство о квалификации Всемирной Компании Электричества, он устраивается в мастерские КВЖД электриком. О работе в этих мастерских В. Яковлев напишет позднее следующее: «В Харбине под своей фамилией Мячина я поступил на работу в главные мастерские. Я не мог оставаться бездеятельным и начал заниматься со своими товарищами рабочими, читая с ними политическую экономию, разъясняя некоторые политические вопросы, вел собеседования и т. д. В Харбине надвигались события, готовилась забастовка против белых, за изгнание Хорвата. Главная рабочая сила была в мастерских, где я пользовался большой популярностью, и поэтому, как только вспыхнула забастовка, я открыто выдвинулся во главе рабочих. Первоначально я был только представителем в стачечном комитете от мастерских (забастовка была объявлена по всей дороге и во всем всеобщая), затем председателем, когда обстановка потребовала революционных мер, был организован военно-революционный подпольный комитет, председателем которого выбрали меня. Большевистская организация (внутри русской диаспоры на КВЖД. — В. У.) несколько раз ставила вопрос о моем вступлении в организацию, но я, не имея возможности объяснить причины, все время отказывался, заявляя, что я больше анархист, чем коммунист, ибо сказать истину я не мог»423. КВЖД постоянно сотрясали массированные забастовки, организеумые партийной организацией КВЖД, в том числе харбинской, к которой принадлежал В.Яковлев. Он активно участвует в создании боевой дружины, благо у него имеется большой опыт, добывает оружие и деньги. В. Яковлев следит за ситуацией в России, которая влияет на положение дел в Харбине. Поражение армии адмирала А. В. Колчака, ее отступление, а после расстрела в Иркутске 7 февраля 1920 г. самого Верховного Правителя - паническое бегство в Харбин многочисленных военных и беженцев — наводняет город русскими. В марте он внимательно следит за формированием военного состава под французским флагом, который однажды с харбинского вокзала направился в сторону южных морских портов. В этом составе вместе с генералом Жаненом424 навсегда покинул Россию человек, старательно разыскивавший, но так и не нашедший Яковлева, — Н. А. Соколов, который увозил из страны большое следственное дело, документы и вещественные доказательства убийства царской семьи, расстрелянной в Екатеринбурге. Несмотря на строгую секретность миссии Н. Соколова, просочились сведения, что он увозит останки царской семьи. В.Яковлев в это поверил. Он знал, что некоторое время назад из Алапаевска в Пекин были вывезены останки убитых там членов Дома Романовых, в том числе сестры императрицы Александры Федоровны – Великой княгини Елизаветы. Вспоминая провокационные действия Уралсовета при перевозке Романовых из Тобольска в Екатеринбург, В. Яковлев не сомневался, что злодейская акция уральских большевиков будет разоблачена. Но, увидев переносимые упаковки, их размеры, В. Яковлев определил, что в них останков быть не может, стало быть, Н. А. Соколов останков убитых не нашел. Он понимал, что отсутствие останков у покидающего Россию Соколова оставляет его дело незаконченным навсегда. Среди людей, переносивших материалы Соколова, был человек, знавший Яковлева по Тобольску. Это был воспитатель наследника Алексея Пьер Жильяр. «В марте 1920 г. я снова встретился с генералом М. К. Дитерихсом и Н. Соколовым в Харбине, — писал позднее П. Жильяр, — куда они, как и я, попали после крушения правительства адмирала Колчака. Они сильно волновались, так как положение в Маньчжурии становилось все более шатким, и можно было с минуты на минуту ожидать, что Восточно-Китайская железная дорога попадет в руки красных… Генерал Дитерихс, два его офицера ординарца, Н. А. Соколов и я нагрузили себе на плечи заранее приготовленные тяжелые чемоданы и направились к поезду генерала Жанева, стоявшему неподалеку от вокзала. Мы приближались, в нескольких шагах друг от друга, к платформе, когда последние из нас заметили появившихся неожиданно из темноты нескольких человек, которые подошли к нам с криками: «Куда вы идете? Что вы несете в чемоданах?» Ввиду того, что мы, не отвечая, ускорили шаг, они собирались нас задержать и приказали нам открыть чемоданы. К счастью, расстояние, которое нам оставалось пройти, было уже не очень велико: мы пустились бегом и, минуту спустя, были у вагона генерала, часовые которого двинулись нам навстречу. Наконец все следственное производство было в верном месте. И пора было, ибо, как мы в этом убедились, за нами было установлено наблюдение. Час спустя мы один за другим осторожно вышли из поезда и незаметно проскользнули между вагонами соседних эшелонов… Это происходило 19 марта 1920 года»425. В Харбине В. Яковлев встретился и близко сошелся с молодым человеком, сыгравшим особую роль в китайском периоде его жизни. Это был Э.М.Абрамсон (в записях В. Яковлева – «Абрам») (1898 — 1941) (псевдоним Мазурин, Ма Сун). На двенадцать лет моложе В. Яковлева, Э. Абрамсон вырос в Харбине, по некоторым сведениям был студентом, но учебу бросил, полностью отдавшись коминтерновской деятельности. Его родители были коренными харбинцами – одними из основателей этого города. Он хорошо знал китайский язык, местное общество, политическую обстановку в городе и стране. Он ввел В. Яковлева в партийную среду, так как состоял в русской городской партийной организации, подробно представил ему город Харбин, со всеми присущими ему особенностями, познакомил с Маньчжурией. Абрамсон был источником информации для Мячина. Позднее Абрамсон установил связь с Сиббюро ЦК РКП(б) в Иркутске и стал там заведующим китайского отдела секции восточных народов (секция восточных народов при Сиббюро ЦК РКП(б) была создана в Иркутске в августе 1920 г. В январе 1921 г. на ее основе был создан Дальневосточный секретариат ИККИ, функционировавший в Иркутске до февраля 1922 г.426)427. В апреле 1920 г. в Харбине появляется Я. Г. Минцкер428, способный журналист и редактор Владивостокской газеты «Красное знамя», направленный нелегально на работу в Харбин на КВЖД, который сразу же установил связь с В. Яковлевым и Э. Абрамсоном. Минцкер, уполномоченный Приморского комитета ВКП(б), вскоре был избран секретарем харбинской партийной организации, а В. Яковлев – председателем стачечного комитета и Военно-революционного совета. В июле 1920 г. рабочие КВЖД под руководством партийной организации объявили всеобщую забастовку на КВЖД, начав решительное наступление на администрацию дороги. Забастовка оказалась неожиданной для руководства и привела к срыву военных перевозок. Немедленно были приняты карательные меры против забастовщиков, но последние оказали вооруженный отпор, большая часть их требований была удовлетворена429. Управление КВЖД стал осуществлять Международный комитет по железнодорожным перевозкам совместно с правлением Русско-Азиатского банка. Волнения на дороге продолжались до 1924 г., когда было создано совместное советско-китайское управление дорогой. Успехи забастовки через некоторое время обернулись репрессиями против ее участников. Многие были уволены с работы и даже посажены в тюрьмы. Китайские власти начали преследовать Мячина, и ему пришлось скрыться. Организация выдала ему паспорт на имя Стояновича и отправила в Тяньцзинь для установления связей с другими организациями. В «Перечне эпизодов», составленных Стояновичем позднее, где он излагал свою деятельность, имеется следующая запись: «Командирование парторганизацией под фамилией Стоянович в центр Китая: Пекин, Тяньцзинь, Шанхай для организации коммунистической партии и создания парторганизаций. Прибытие в Тяньцзинь. Встреча с проф. Полевым, Войтинским, Ходоровым, Огаревым. Распределение работы с тов. Войтинским»430. В «Докладе Исполкому Коминтерна об организации и деятельности секций восточных народов при Сиббюро ЦК РКП(б)» от 21 декабря 1920 г. читаем: «Одновременно из Харбина был послан в Тяньцзинь коммунист-рабочий, владеющий французским языком, тов. Стоянович (Минер). …Подобные (Шанхайскому. – В. У.) же Ревбюро создаются (теперь уже созданы) во всех крупных индустриальных городах Китая: в Пекине, Тяньцзине, Кантоне. Пекинским ревбюро руководят тт. Полевой и Стоянович»431. Здесь же мы находим и знакомую нам фамилию Абрамсона. «Оставшаяся во Владивостоке часть Инотдела в составе тт. Абрамсона, Эрделевского и Мамаева занялась организацией и объединением корейцев-коммунистов. Во Владивостоке был создан Дальневосточный комитет Корейской коммунистической партии. Вскоре же тт. Абрамсон и Мамаев выехали в Харбин для организации Харбинского отделения, где предполагалось оборудовать японские типографии и печатание брошюр, предназначенных для японских оккупационных войск, находившихся в приморской области. …По возращении во Владивосток, в начале июля т. Абрамсон выехал через Китай для установления связи с Иркутском»432. 17 августа 1920 г. Г. Н. Войтинский из Шанхая пишет письмо в секцию восточных народов при Сиббиро ЦК ВКП(б), где сообщает, что помимо Шанхайского бюро «имеется еще одно бюро в Пекине, работающее по моим указаниям совместно с т. Минором (К. А. Стояновичем. – В. У.) и профессором Полевым. Теперь я посылаю т. Минора из Тяньцзиня в Кантон, где он должен организовать Ревбюро»433. Таким образом, за короткий период времени Стоянович находился то в Тяньцзине, то в Пекине, то в Шанхае, то в Кантоне. В Шанхае он встречался с руководителем Дальневосточного телеграфного агентства («Далта») Ходоровым, который оформил его на работу корреспондентом, а позднее и заведующим агентством РОСТА. В его письме от 29 сентября 1920 г. неустановленному адресату с информацией из Кантона, сохранившемся в архивах Коминтерна, он уже дает свой адрес для телеграмм как сотрудник телеграфного агентства. «Командировка в Южный Китай, — читаем мы в его «Перечне эпизодов». — Поездка под видом продавца соли. Связь с кантонскими рабочими организациями, студентами. 1922 г.»434. Существовавшее в Харбине полномочное представительство СССР было переименовано в советское генеральное консульство. Первым генеральным консулом был назначен резидент ГПУ Д. Д. Киселев, одновременно занимавший пост члена правления КВЖД. Первым вице-консулом и заместителем был назначен А. Я. Дяткович, член ревизионного комитета КВЖД, вторым вице-консулом – А. Н. Битиев, видный сотрудник ГПУ, в руках которого был сосредоточен аппарат маньчжурского ИНО ОГПУ, заведующим паспортным отделом был назначен К. Э. Зейте, занимавший также пост начальника контразведывательного отдела ГПУ435. Советские консульства также были открыты на станциях Маньчжурия, Цицикар и Пограничная, с приданными им, как утверждает П. Балакшин, отделами ИНО ОГПУ, главами которых обычно были секретари консульств436. В 1924 г. в Харбин в качестве секретарей советского консульства прибыли Пичугин, Кузнецов, Сошников, совмещавших консульскую службу, по данным П. Балакшина, с работой в ОГПУ. Они часто бывали в харбинском кафе-шантане Бомонд и в загородном ресторане Яр, где часто собиралась богатая знать Харбина. В этих двух местах у российских консульских работников были даже «свои кабинеты» для встреч с нужными людьми. А управляющий Бомонда, беженец из Германии, хорошо говоривший по-русски, был связан со всеми находившимися в те годы в Харбине разведками, начиная от советской резидентуры, до японцев, англичан, американцев, включая и третий отдел Бюро по делам российских эмигрантов437. Одним из наиболее активных и ответственных предпринимателей в контрабандных операциях, по данным П. Балакшина, был некто Микеладзе, тесно связанный с секретарем Северо-маньчжурского Коммунистического Комитета А. Смирновым и с заведующим гостиницей Гранд Отель бывшим морским офицером В. Н. Лабузо. Гранд Отель принадлежал известному на Дальнем Востоке содержателю ломбардов И. В. Кулаеву, который сдал его советским властям на КВЖД, устроившими в нем штаб информации и разведывательной службы. Якобы Лабузо, работавший в должности управляющего Гранд Отелем, был связан с советскими агентами и Микеладзе. Деятельностью Лабузо, занимавшегося не только сотрудничеством с Микеладзе и другими по провозу конфискованных российских драгоценностей, интересовались иностранные разведки. Лабузо видели несколько раз с главой английской разведки капитаном Вильсоном, что дало основание одному из резидентов советской разведки, Павловскому или Фальдшеру, заподозрить его в двойной игре. Вскоре после этого Лабузо покончил с собой при загадочных обстоятельствах. Позже выяснилось, что он был ликвидирован советскими разведывательными органами. Вслед за Лабузо бесследно исчез после одной из очередных поездок во Владивосток и Микеладзе438. В 1924 г. в Харбине появился некто Гетовт, назвавший себя латвийским эмигрантом, прибывшим из Европы как представитель европейских торговых и технических фирм. Представительный, всегда хорошо одетый и с деньгами, Гетовт быстро завел знакомства среди видных кругов эмиграции. В то время в Приморье успешно действовал партизанский отряд И. Г. Ширяева, помощника атамана Уссурийского края Калмыкова. Деятельность Ширяева, хорошо знавшего местность и имевшего определенную поддержку местного населения, тревожила советские власти, которые решили во что бы то ни стало ликвидировать этот партизанский отряд. Было известно, что после налетов на советскую территорию Ширяев перебирался со своим отрядом на китайский берег Уссури и там отсиживался. Оружие и остальное снаряжение он получал из Харбина. Именно для выяснения харбинских связей Ширяева и был послан советской разведкой Гетовт. Среди его новых знакомых оказались генерал Никитин и его жена, расположенная к Гетовту. Никитин поддерживал связь с Ширяевым и переписывался с ним. Одно из его писем жена Никитина передала Гетовту; по нему было установлено местопребывание ширяевского отряда и его связи среди населения в районе Имана. Агентам ГПУ затем удалось обнаружить эти связи и уговорить связника на выдачу Ширяева. После поимки Ширяева Гетовт спешно покинул Харбин439. В |
Похожие:
 | Учебное пособие предназначено для студентов, изучающих предмет «Артиллерийская разведка». Он составлен в соответствии с программой... | | Учебное пособие предназначено для студентов, изучающих предмет «Артиллерийская разведка». Он составлен в соответствии с программой... |
 | ... | | Попова Вадима Игоревича, проживающего по адресу г. Саратов, ул. Советская, д. 3/5, кв. 18 |
| Помимо документов для китайской стороны, желающим обучаться в Китае необходимо подать в офоп умд следующие документы для Министерства... | | Клиентский подбор всемирного снабжения и тщательное изучение партнёров, инвесторов, количество участников, их опытное ведение, телефонное... |
| Палеорусловые пески как подземные каналы для углеводородного просачивания сквозь разломы: на примере нефтяного месторождения Уилмингтон,... | | Внешнеторговый путеводитель для российских участников внешнеэкономической деятельности |
| Волгоград, ул. Советская, д. 9 тел. (8442) 38-08-89, факс (8442) 55-17-13 e-mail: gs | | Почему в Китае коррупции больше, чем у нас, и почему он борется с ней неправильно? |