Генри Лайон Олди Кукольник
Скачать 4.06 Mb.
|
| — Чхака!… н'ча… Лючано закрыл жалюзи и пожалел, что сэкономил на режиме звукоизоляции номера. Пять часов утра по местному времени, чтоб они сдохли со своими отбросами… Душ, на удивление, работал исправно. Выбрав на панели ароматический тонизант — «баальский гибискус», — Тарталья с удовольствием подставил лицо под тугие струн. Из душа он вернулся свежим, приободрившимся и тут же сунулся к терминалу. До завтрака время есть. Интересно, не появилось ли новостей на «пятачке» «Вертепа»? Он не особо рассчитывал на заказ: труппа на Китте меньше суток. И «пятачок» у них крошечный, таких в вирте — тьма. С робкими усиками ассоциатив-линков, ползущими к общедоступникам, где не надо платить за «прописку». Если специально не искать по названию, профилю или ключевым семант-связям, разрешив полуосознанным стремлениям самим выбирать желаемое, — найти «Вертеп» практически нереально. То ли дело жирные спруты корпораций и полулегальные амебы рекламщиков, не гнушающихся ничем! На их щупальца и ложноножки натыкаешься всюду. Терминал представлял собой реликт давно минувших исторических эпох. Лючано подозревал, что устройство сохранилось в «Макумбе» со времен колонизации Китты. Выставь его хозяин отеля на аукцион антиквариата, мог бы неплохо заработать. Ни голоскважины, ни нейропорта, ни эмитора сферы. Имелся разъем для подключения шлема, но сам шлем отсугствовал. Хорошо хоть, голосовое управление в наличии. Тарталья не удивился бы, найдись в комплекте к терминалу доска с кнопками, которую он видел в музее. Как она называлась? Клавиатура? Натянув сенсорные перчатки, он щелчком запустил «руину», как любил выражаться в таких случаях маэстро Карл. Отрегулировал глубину рабочей голоформы, выплюнутой дисплеем, запустил в нее руки едва ли не по локоть, разгребая входной буфер; нащупал канал, ведущий к знакомому ресурсу. Можно было войти напрямую, с голосового кода, но очень не хотелось озвучивать код в «Макумбе». Пускай «пятачок» «Вертепа» никому даром не нужен, чтобы его взламывать и опутывать коконом мимикрантов-перехватчиков, падких на чужие запросы… Ага, вот и канал. — Ресурс «Мельпомена», раздел «линки»! Белковый процессор дико застрекотал в недрах корпуса, покрытого морщинистым биопластом. Навстречу ринулись, ритмично пульсируя, стены канала. Распахнулись ворота из слоновой кости, открывая холл «Мельпомены». — Мы рады приве… на нашем… Голос стих за спиной. Лючано молнией пересек холл, его буквально втянуло в крайнюю слева дверь, волоча по коридору-лабиринту. Открылась еще одна дверь, с надписью «Линки». — Каталог «Частные театры». Дверцы одного из металлических шкафов-гигантов, занимавших комнату, разошлись в стороны. Выдвинулся ряд ящиков. — Планета Сечень, бета Архиерея. Все ящики, кроме верхнего, скользнули обратно. — Театр контактной имперсонации «Вертеп» графа Мальцева! Из ящика выпорхнул голубоватый шарик. Он завис в воздухе, мерцая и вращаясь. На поверхности объявилась лимонно-желтая надпись: «Вертеп». Лючано ткнул в шарик пальцем, шар лопнул и директор «Вертепа» провалился в недра сферы. Уютный зальчик, стены обшиты резным дубом. Трещат поленья в камине, стреляя искрами. На стенах — костюмы, маски… куклы. Марионетки. Вирт-копия обширной коллекции маэстро Карла. Многим нравится. Они не подозревают, как невропасты называют своих клиентов. И правильно. Ни к чему им это знать. Журнальный столик, рядом — два кресла. Диван обит скрипучей кожей. — Добро пожаловать в гостиную театра! — шепнул над ухом мягкий баритон. — К вашим услугам — тончайшее, виртуозное искусство, чьи корни уходят в глубины… — Тарталья! — рявкнул Лючано. Услышав пароль, баритон сменился колоратурным сопрано: — Здравствуйте, синьор директор! — Есть новости? — Да, синьор директор. Ознакомьтесь, прошу вас. На столике возникла, раскрываясь, старинная книга: переплет из тисненой кожи, желтоватые страницы. Последняя запись сразу бросилась в глаза: летящий почерк клиента прожег бумагу насквозь. Внизу, в глубине, рдели угли костра, играя алыми сполохами. «Виконт Асканте дель-Торья желает воспользоваться услугами «Вертепа». Свяжитесь с секретарем его светлости без промедления». И номер для связи. Лючано чиркнул ногтем указательного пальца по строчке с номером. Вспомнив, что сидит перед терминалом голый, он скосил глаза на панель видеокоммуникатора и дал приказ театральному гардеробу подобрать накладку. Теперь собеседник видел синьора директора в парадном сюртуке и все такое. Абонент отреагировал мгновенно. «Не спит?» — удивился Тарталья. Впрочем, к причудам заказчиков он давно привык. В кресле за столиком возник пожилой мужчина с холеным, гладко выбритым лицом. Благородная седина на висках, маникюр, осанка лорда. Лицо выкрашено светло-серой краской в тон остывшего пепла. «А костюмчик-то не дешевый, — отметил Лючано, разглядывая гостя. — Не накладка, реал-костюмчик, откутюр. Бен-Хазри или Миши-мото, клянусь черной дырой…» — Доброе утро. Извините за ранний вызов, но его светлость виконт дель-Торья настаивал на немедленной связи. Лючано Борготта, директор театра контактной имперсонации, к вашим услугам. — Не стоит извиняться, мэтр Борготта. Ваш поступок делает вам честь. Меня зовут Эмиль Сандерсон, я — гарант-секретарь его светлости. Мне поручено уточнить с вами условия разового контракта. С общей формой я уже ознакомился. Цены меня устраивают. Вы берете надбавку за срочность? — Это зависит от степени срочности. — Вы понадобитесь его светлости сегодня. Начиная с шестнадцати часов. Лючано на миг задумался. — Десять процентов надбавки. Скажи вы «через час» — было бы сорок. — Мне нравится ваша откровенность, — едва заметно улыбнулся секретарь. — В развлечении пожелают принять участие от пятнадцати до двадцати человек. Ваша труппа справится? — Какова поставленная задача? Шоу? Карнавал? Частное увеселение? — Костюмированный маскарад. Вы должны обеспечить соответствие заявленным маскам. Манеры, походка, интонации… — Я понял. Значит, до двух десятков масок… Это максимум наших возможностей. — Вы торгуетесь или просто уведомляете? — Я не торгуюсь. Вы должны понимать, что если на маскарад к его светлости внезапно приедет барон фон Дейрель и захочет присоединиться к компании наших клиентов — мы не сможем обслужить барона без ущерба для остальных. — Нет, барон не приедет. Думаю, в действительности будет шестнадцать человек, не больше. Двадцать — это для перестраховки. Его светлость желает, чтобы остальные участники маскарада померкли рядом с его друзьями. Как полагаете, мэтр? Померкнут? — И умрут от зависти. Мне потребуются характеристики масок. И подробное описание. — Сейчас вышлю. — Еще нужны троекратные подписи всех участников под контрактом. — Я в курсе. До начала выступления подписи будут. — Хорошо. Транспорт? — Транспорт предоставляет его светлость. В оба конца. — Очень любезно со стороны его светлости. — Судя по номеру, вы остановились в отеле «Макум6а». Ждите, за вами прибудут. Определитель номеров у Сандерсона стоял выдающийся: Тарталья связывался с гарант-секретарем из вирта, а не напрямую с гостиничного терминала! Лючано всегда с опаской относился к людям, которые снабжают свою технику системами удаленной слежки. Но не отказываться же из-за этого от выгодного контракта, который сам плывет в руки? — Если возникнут вопросы — свяжитесь со мной еще раз. Секретарь вежливо кивнул, прощаясь, и растаял в воздухе. Наверняка виконт или кто-то из знакомых дель-Торья побывал на вечеринке у Шармаля-младшего. Возможно, даже «веселился» на эстраде. Что ж, гастроли начинаются удачно… — Новое сообщение, синьор директор. На странице гостевой книги зажглась свежая запись: «Гай Октавиан Тумидус. Гард-легат ВКС Великой Помпилианской Империи. Персональный заказ. Срочно». Тарталья скривился, словно по ошибке раскусил зернышко хинного лайма. Едкая горечь пополам с кислятиной, сводящей зубы, — сочетание не из приятных. Ничуть не больше приятности таило в себе воспоминание о давнем опыте работы с одним помпилианцем. Опыт этот стоил молодому невропасту трех лет заключения в Мей-Гиле. Правда, срок ему с «шестерни» скостили вдвое, и наказание он отбывал не обычным сидельцем, а подручным тюремного экзекутора. Но это дела не меняло. Лючано не любил вспоминать годы, проведенные за решеткой. Иногда он думал, что лучше было бы отсидеть в колонии от звонка до звонка, чем… Хватит! Усилием воли он воздвиг барьер на пути тяжелых воспоминаний. Глупо бередить душу. Прошлое не подправишь, как неловкий жест куклы. В одну и ту же реку нельзя войти дважды… Зато можно дважды наступить на одни и те же грабли. Проигнорировать заказ? Труппа занята, у нас аншлаг, ничем не могу быть полезен. Но, с другой стороны… Если время заказов виконта и легата не совпадет? Если удастся вписаться, выделив помпилианцу пару невропастов? Персональный заказ — это хорошие деньги. А с гард-легата мы три шкуры сдерем! Деньги нужны. Ты ведь знаешь, Тарталья, зачем тебе нужны большие деньги? Знаешь. Так чего привередничаешь? Доводы «за» выглядели разумными и убедительными. Доводы «против»… Их не существовало, кроме дурацкой мнительности и личной антипатии. Для Человека-без-Сердца такие чувства — непозволительная роскошь. «А может, ты боишься?» — спросил издалека маэстро Карл. II — Доброе утро, Тарталья! — Это кулеш? Кулеш, да? — Ой, оно шевелится! Я боюсь! — Мамочки… — Нет, это не кулеш… никакой это, братцы, не кулеш… — Не буду я его есть. Оно само кого хочешь слопает!… В трапезной на первом этаже завтракал «Вертеп». Кроме невропастов, за столиком в углу сидела четверка нагих брамайнов, с отрешенным видом поглощая рис из общего блюда. Аскеты поддевали рис деревянными лопаточками строго по очереди. Со стороны их завтрак производил впечатление религиозного ритуала. Возможно, так оно и было. Лючано сел за стол во главе труппы, придвинул ближе миску, содержимое которой отчетливо шевелилось, и запустил в еду узкую двузубую вилку. Выудив упругое тельце, он обмакнул его в острый соус… Вся труппа завороженно глядела герою в рот. — Пальмовые улитки в сыре, — сообщил он, распробовав. — Деликатес. — Живые, да?! Очень хотелось ответить утвердительно. Но Лючано сдержался: того и гляди, труппа голодной останется. — Нет, дохлые. — А почему шевелятся? — не унимался Никита. -. Врете вы, Тарталья, смерти нашей хотите… — Потому что миска с самоподогревом. На дне сырная масса кипит, наверх пузыри поднимаются. Думаете, стал бы я живой деликатес есть? Последний довод показался невропастам убедительным. Степашка храбро ткнул вилкой в булькающую миску, с третьего раза подцепил-таки улитку и, зажмурившись, сунул в рот. Вскоре лицо его приобрело восторженно-обалделое выражение. — Класс! Братцы, оно навроде ухи из ершей! Только с кислинкой и в нос шибает… — А это что? — Яйца с мозгами и сметаной. — Чьи мозги-то? — Твои, дурила… — А это? — Ебаб. — Тарталья! Анюта, заткни уши… — Ебаб — это хлебный суп. С изюмом и медом. — Васька, гад! Сам затыкай уши! Тарталья, передайте мне капельку ебабу… Глядя на директора и расхрабрившегося Степашку, навалившего себе гору всякой всячины, невропасты оживились, зазвенели посудой, переговариваясь с набитыми ртами. В итоге за двадцать минут они смели со стола все подчистую. Включая жареную саранчу с зеленой фасолью. О составе этого блюда Тарталью спросить забыли, а сам он благоразумно промолчал. — Ну что, бездельники… — Лючано откинулся на спинку стула, махнув толстому лентяю-официанту, чтоб нес кофе. — Считайте, вам повезло. Есть заказ. Вот, смотрите. Он выложил на стол интерактивные голограммы, полученные от Сандерсона. Вернувшись в номер, он присел на кровать и сидел минут пять, собираясь с мыслями. А вернее, не решаясь выйти на связь. Ладно, поехали. Объемное изображение клиента возникло в комнате рывком, словно помпилианец хотел застать директора врасплох. В следующую секунду Лючано пожалел, что связался с этим хамом. — Вы заставляете себя ждать! Не терпящий возражений тон человека, привыкшего повелевать. Лицо под стать голосу, орлиный нос, жесткие складки вокруг губ, квадратный волевой подбородок. Льдистые глазки буравят собеседника, сверкая из-под сросшихся на переносице бровей. Косой шрам на левой скуле. Помпилианец был наголо брит; бронзовый, нездешний оттенок загара придавал ему сходство с ожившей статуей эпохи Третьих Октуберанских войн. — Я обещал связаться с вами в какое-то конкретное время? Раз легат счел излишним здороваться, Тарталья тоже опустил приветствие. — Вам было указано: срочно! — Простите, господин Тумидус. Тут явное недоразумение. Я не ваш подчиненный, мы даже не деловые партнеры. Поэтому не надо мне указывать. Договорились? — Ваш тон возмутителен! Вы знаете, с кем разговариваете?! — Знаю. Но при этом совершенно не понимаю, почему вас возмущает простая констатация факта? Кажется, я не произнес ни одного оскорбительного слова. Если я ошибаюсь, поправьте меня, и я принесу вам самые искренние извинения. Видя, что Тумидуса это бесит, он избегал именовать клиента легатом. — Прекратим словоблудие. — Помпилианец явственно скрипнул зубами. — Перейдем к делу. Лючано обезоруживающе улыбнулся: — Вот это совсем другой разговор! Я вас внимательно слушаю. «Первый раунд за нами», — отметил он. — Мне нужны услуги работников вашего профиля. — Если можно, конкретнее, пожалуйста. Услуги нужны лично вам? Услуги какого рода? Вам требуется помощь? От невинного словосочетания «требуется помощь» легата едва не хватил удар. — Услуги нужны лично мне. — Прежде чем ответить, он долго молчал, сдерживая гнев. — Сегодня я произношу торжественную речь перед выпускниками Имперской военно-космической школы на Китте. Речь должна воодушевить молодых офицеров, зажечь их сердца, пробудить волну патриотизма и подвигнуть… «Это уже речь началась или как? Да, хороший невропаст ему будет очень кстати. Ибо не воодушевляет, не зажигает и не подвигает. А на Китте, выходит, есть помпилианская военно-космическая школа? Никогда бы не подумал…» Лючано смутно припомнил, что система альфы Паука сложна для навигации и по-своему уникальна. Может быть, помпилианцы обучают будущих «львов космоса» полетам в особых условиях? — …имперских традиций! «Беда с этими имперцами. Нос до неба дерут, а сами все кусок пожирнее урвать норовят. Собственную ничтожность не прикроешь величием государства. Пузырь, он и в свадебной гирлянде пузырь…» — В котором часу намечена речь? — В семнадцать ноль-ноль по местному времени. «Не повезло вам, господин Тумидус. С шестнадцати часов вся труппа занята, согласно контракту, у виконта Асканте дель-Торья. Мои извинения. Приятно было пообщаться». Именно так следовало ответить, после чего прервать связь. И успокоить нервы злорадством, представляя себе взбешенного легата. Но вместо понятного и простого решения Лючано на два внутренних голоса занялся самоедством. «Вся труппа, говоришь, занята? Так-таки вся? А ты, малыш? Универсал Тарталья в одиночку легко сделает хаму-гвардейцу зажигательную речугу. Труппа отработает виконта и без присмотра: маскарад — чепуха…» «Но я больше не работаю! Особенно — с помпилианцами!» «Не облезешь. Личные пристрастия и антипатии — это для богатеньких господ вроде Шармаля-старшего. Для таких, как ты, есть другое правило: не отказываться от выгодных предложений». «Из каждого правила есть исключения! Кроме того, неизвестно, сколько предложит легат…» «Вот и выясни. И тогда решай, стоит ли груз жара, как говорят брамайны». «Да, но… Может случиться срыв! Из-за срывов я сломал карьеру, ушел от маэстро Карла, стал директором, администратором…» «Срыв? Может. Вероятность — десять-двадцать процентов. А в действительности еще меньше. Ты много лет не работал в качестве невропаста, у тебя не копилась критическая пси-масса. В конце концов, честно предупреди клиента». «Предупредить?!» «Да. Ты ведь честный злодей, Тарталья? И если он откажется…» «А если не откажется?» — Почему вы молчите? Я жду! — с раздражением поторопил легат. |
Похожие:
 | Комплект документов на обратную реализацию должен быть заполнен зеркально по отношению к закуривающим документам от олди |  | Пример самоанализа урока в инновационном режиме по умк «Перспективная начальная школа» |