   Введение в театроведение / Сост. и ответств. ред. Ю. М. Барбой. СПб.: Издательство Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства, 2011. 366 с.
От авторов 4 Читать
Часть первая. Мысль о театре: история, состав, подходы 7 Читать
Глава 1. Театроведение и наука (Г. А. Праздников) 7 Читать
Глава 2. Эволюция театральных идей (В. И. Максимов) 27 Читать
Глава 3. Методы театроведения и театроведческие школы (Н. В. Песочинский) 70 Читать
Глава 4. Источниковедение и реконструкция спектакля (А. П. Кулиш, А А. Чепуров. 111 Читать
Глава 5. Театрально-теоретическое знание (Ю. М. Барбой) 124 Читать
Глава 6. Историко-театральное знание (А. А. Чепуров) 130 Читать
Глава 7. Театральная критика и театроведение (Н. А. Таршис) 161 Читать
Глава 8. Театроведческая терминология (А. В. Сергеев) 170 Читать
Часть вторая. Основные театральные понятия 179 Читать
Глава 1. Театр как социальный институт (Б. Н. Кудрявцев) 179 Читать
Глава 2. Сцена и зал. Типы отношений (С. И. Мельникова) 194 Читать
Глава 3. Предмет театрального искусства (Ю. М. Барбой) 204 Читать
Глава 4. Театральный генезис (Ю. М. Барбой) 214 Читать
Глава 5. Этапы развития театра (Ю. М. Барбой) 218 Читать
Глава 6. Спектакль как система. Структура спектакля (Ю. М. Барбой) 222 Читать
Глава 7. Эволюция образующих частей (Ю. М. Барбой) 233 Читать
Глава 8. Типология театральных систем (Ю. М. Барбой) 244 Читать
Глава 9. Содержание спектакля (Ю. М. Барбой) 248 Читать
Глава 10. Театральная форма (Ю. М. Барбой) 252 Читать
Глава 11. Атмосфера спектакля (И. И. Бойкова) 258 Читать
Глава 12. Жанр спектакля (Ю. М. Барбой) 273 Читать
Глава 13. Композиция (Ю. М. Барбой) 277 Читать
Глава 14. Мизансцена (Ю. М. Барбой) 285 Читать
Глава 15. Ритм в спектакле (Ю. М. Барбой) 289 Читать
Глава 16. Язык и стиль (Ю. М. Барбой) 296 Читать
Глава 17. Виды театра (Ю. М. Барбой) 304 Читать
Глава 18. Драматический театр (О. Н. Мальцева) 308 Читать
Глава 19. Оперный театр (Е. В. Третьякова) 315 Читать
Глава 20. Балетный театр (Т. Е. Кузовлева) 331 Читать
Глава 21. Пантомима. Театр пантомимы (Е. В. Маркова) 343 Читать
Глава 22. Театр кукол (А. А. Иванова-Брашинская) 355 Читать
Список рекомендуемой литературы (А. В. Сергеев) 363 Читать
{4} От авторов
Европейские аналоги русского слова «театроведение» все обозначают одно — науку о театре, научное изучение театра. Но русский язык, допуская «… знание» (искусствознание, музыкознание), пока упорно не желает отказаться от старинного «… ведения». Конечно, ведать — значит знать. Знать и понимать. Но, в отличие от «знания», «ведение» крепко помнит о таких своих ненаучных родственниках, как, например, ведуны и ведьмы. Логика и ведовство оказываются границами, может быть, и одного, но весьма широкого диапазона значений, входящих в понятие «театроведение». Во времена, когда наука еще не отделилась от философского, мистического и других знаний, подобного диапазона не было. Если наступит эпоха, когда наука откажется от своих логических оснований, его опять не будет. Но сейчас он есть, полюса его отнюдь не лингвистические, и в течение всего XX века между этими полюсами держалось нешуточное напряжение.
Уже тогда, когда замысел этой книги начал реализовываться, мы отчетливо представляли себе, что каждую из двух главных ее частей — о театроведении и о театре — придется строить по-разному. Мировое театроведческое сообщество, полагали мы, сегодня достигло своеобразного консенсуса: все или почти все, кто думает о театре, признали, что общего ответа на вопрос «Что такое театр?» у нас нет. Конечно, мы обязаны были предложить и предложили свои ответы, но читатель по крайней мере должен понимать, что есть и другие и что мы об этом тоже осведомлены.
На таком фоне все касающееся театроведения выглядело гораздо оптимистичней. Да, театр понимается по-разному. Следует ли из этого, что и театроведение тоже есть неизвестно что? Скорее всего, нет, не следует; по крайней мере не следует автоматически. Но, с другой стороны, {5} прямо у входа в театроведение, у самого его порога нас встречает простой и неизбежный вопрос: цели и способы, с какими мы подходим к выбранному нами для рассмотрения феномену, не зависят ли от свойств самого этого феномена? Молнию и спектакль изучают по-разному, скорее всего, не по прихоти исследователей, а главным образом потому, что молния, как им кажется, сама по себе заметно отличается от спектакля.
Если так, мы впервые (но не в последний раз) попадаем в классический заколдованный круг, в обиходе именуемый ситуацией курицы и яйца. В самом деле, чтобы понять театр, требуется какое-нибудь театро-ведение; театроведение же может начаться только тогда, когда у него есть хотя бы одна правдоподобная гипотеза о том, что такое театр. Однажды, правда, на этот проклятый вопрос ответили: для античных римлян «ab ovo», то есть «от яйца», и значило — с начала. Но нам в XXI веке их решительности недостает. Зато у нас много того, чего у них было гораздо меньше, — истории. У нас есть долгая и прихотливая история театра; большая история мысли о театре тоже есть. Правда, здесь мы снова впадаем в знакомый замкнутый круг: хорошо бы, чтоб историк театра был уверен в том, что изучает историю театра, а не чего-нибудь другого; на вопрос о том, что же такое тот театр, который изучает историк, должна ответить теория, но ей свои ответы взять неоткуда, кроме как из той же истории.
Опыт — в первую очередь опыт соседних ветвей искусствоведения — показывает, что это все же не тупик. Сама история и позволяет из него выйти. Точнее, постоянно выходить. Знание накапливается, до поры ему хватает тех представлений о своем предмете и о себе самом, какие у него есть, но всегда наступает момент, когда чаша переполняется новыми сведениями и фактами, которые не удается освоить и согласовать с другими, прежде известными, наступают сумерки — час, когда вылетает сова Минервы, — и является новое понимание обновленного целого.
Двадцатое столетие, с которым мы недавно простились, такими сдвигами впечатляюще богато. Знание о театре и о том, как театр изведать, не было исключением. Но была одна интересная особенность: о театре знали около двадцати четырех веков, а наукой это знание всерьез попыталось стать только в двадцать пятом. Театроведение как наука только начинается. Так что всякий, кто вознамерился ввести в него читателя, вынужден сам в него входить; не вести начинающего коллегу за собой проторенными дорогами, а вместе с ним эти дороги нащупывать.
{6} Поистине «Введение в театроведение» оказывается странным или, если угодно, экспериментальным предприятием. Многочисленные «Введения в литературоведение» естественным образом следуют за бесчисленными трудами по истории и теории литературы и литературоведения. Наше «Введение в театроведение», не имея за собой такой традиции, чуть что не притворяется «введением»: его авторы и рады бы следовать за фундаментальными «Театроведениями», но их у нас просто нет. Может быть, здесь очередной замкнутый круг, но в работе, за которую мы взялись, уже давно ощущается настоятельная потребность. Выходит, кто-то должен эту работу начать.
Авторы отдают себе отчет в том, что их труд и есть одно из таких возможных начал. Значит, почти не скрывая этого, мы рассчитываем на весьма широкий круг читателей: книга предназначена не только тем исследователям театра, режиссерам, актерам, художникам, которые лишь готовятся к театральному и театроведческому творчеству, но и тем, кто в своем деле уже укоренился, кто уже выработал свою точку зрения и на театр, и на то, как его следует изучать, и кто готов эти свои представления сопоставить с нашими.
Статус науки во многом определяется тем, насколько и как именно она себя осознает. Театроведение, с нашей точки зрения, достаточно созрело для такой саморефлексии, поэтому первая часть книги, в которой мы пытались собрать то, что театроведение знает и думает о себе самом, — больше чем дань академической традиции.
Дальше, по естественной логике, следовало понять, что сегодняшнее театроведение знает и думает о театре, в частности и главным образом о театральном искусстве. Но этот материал, особенно когда речь об истории театра, необозрим. С другой стороны, подавляющая часть нашей научной литературы — историко-театральная и есть, так что повторять или конспектировать этот массив не было ни возможности, ни смысла. Поэтому во второй части книги излагаются по преимуществу театрально-теоретические представления, она посвящена основным театральным понятиям. Главная проблема состояла, конечно, в том, чтобы определить, какие именно понятия следует считать «основными», каков их оптимальный набор и как они связаны между собой. Иначе говоря, вторая часть «Введения в театроведение» вынужденно оказалась своего рода наброском теории театра. Поскольку эта ветвь нашего знания, по всей видимости, наименее развита, читателя тут ждет наиболее широкое поле для дискуссий. Но ведь и здесь мы только в начале.
|
