Монография Санкт-Петербург
Скачать 3.21 Mb.
|
Логика без доказательств Своеобразным продолжением книги Т. И. Ойзермана служит книга А. А. Зиновьева «Идеология партии будущего». Она посвящена также проблеме «наука — идеология», но существенно отличается от книги Т. И. Ойзермана. А. А. Зиновьев не вьется ужом между наукой и идеологией, марксизмом и ревизионизмом, социализмом и капитализмом, он разрубает гордиевы узлы теории, можно сказать, топором сплеча. О себе он сказал: «Я должен предупредить, что я не марксист. Я марксистом никогда не был. Я, правда, писал диссертацию о «Капитале» Маркса. Но писал ее как логик» (Вопросы философии. 2004. № 2. С. 75). Эта немарксистская позиция (мягко говоря) хорошо видна по его оценкам марксизма-ленинизма и самого «Капитала». Вот лишь несколько примеров. «…Именно классовая позиция Маркса была одной из причин, сбивших его с научного подхода к обществу и к социальной эволюции на идеологический» (с. 105); «Основу («базис») человейника образует не один какой-то компонент социальной организации как единое целое. Так что широко распространенное (не только в марксизме) утверждение, будто экономика есть базис общества (человейника в моей терминологии), есть утверждение не научное, а идеологическое» (с. 126–127); «Если бы марксизм был научным пониманием коммунизма, он должен был бы утверждать и неизбежность и в коммунистическом обществе социального и экономического неравенства, необходимость государства и денег, неизбежность классов и других явлений, считавшихся язвами капитализма, и тогда он не имел бы массового успеха» (99); «В результате Октябрьской революции 1917 года сравнительно небольшая группа людей, возглавлявшихся большевиками, захватила высшую власть в стране. Социальную сущность этого политического переворота не понимал никто, включая Ленина» (с. 136); «Был создан идеологический миф, будто в «Капитале» дано высоконаучное объяснение и обоснование всех важнейших утверждений и прогнозов марксизма. На самом деле ничего подобного в нем нет. Он сыграл свою роль именно своей непонятностью, именно как миф, заменивший миф божественной мудрости и божественных предначертаний» (с. 60) и т. д. Мы не будем рассматривать явно избыточную амбициозность автора; но из этого блока утверждений А. А. Зиновьева хорошо видно, что он до предела обнажил все ориентации анализа проблемы «наука — идеология» Т. И. Ойзерманом. В их числе самую главную: пренебрежение к идеологии. Социальный анализ, закрывший глаза на потребности, интересы людей, перестает быть социальной наукой, ибо вся жизнь и история общества творится людьми и только во имя удовлетворения своих потребностей, интересов. В этом отношении книга А. А. Зиновьева действительно уникальна: в ней совсем отсутствуют доказательства, все свои и даже самые сенсационные утверждения он изрекает подобно библейским пророкам, без анализа и доказательства, претендуя при этом на непререкаемую научность, логичность, рациональность. Известно, что отсутствие сомнений может служить вместо фактов опорой для исследования, а недоказуемость тождественна неопровержимости, но все это весьма далеко от науки, от научной разумности, логичности. Но здесь скрывается одна весьма существенная тонкость, о которой надо все же сказать. Когда в книге, статье автор приводит доказательства в подтверждение сказанного, то тем самым он привлекает читателя к размышлению, к анализу аргументов «за» и «против». Когда следуют значительные или даже сенсационные утверждения без аргументации, как «истина свыше», то читателю, если он не подготовлен к самостоятельному анализу, остается только слепо верить автору как пророку. И в итоге действительно почти получается, что бездоказательность, увы, тождественна неопровержимости... А. А. Зиновьев планирует создать новую научную идеологию с помощью новой логики, именуемой комплексной логикой, или интеллектологией (с. 113–127). Грозилась синица море зажечь… В проблеме «наука — идеология» есть своя объективная логика, которую формальной логикой и стремлением к однозначности используемых терминов перехитрить, преодолеть невозможно: всякое игнорирование потребностей, интересов народов и провокационное противопоставление науки и идеологии намертво блокирует научное исследование в социальной сфере, прокладывает дорогу в духовный и социальный тупик. Широко известный в мире философ и психолог Эрих Фромм точно зафиксировал эту тупиковую ситуацию процесса такого познания: «Логическое мышление нерационально, если оно только логично, если оно не направлено заботой о жизни, стремлением проникнуть в целостный жизненный процесс во всей его конкретности и со всеми его противоречиями»1. Ведь уже Сократу, т. е. 2,5 тысячи лет назад, было ясно, что «всякое знание, отделенное от справедливости и других добродетелей, представляется плутовством, а не мудростью». По сути дела, Т. И. Ойзерман и А. А. Зиновьев навязывают читателю представление о социальной науке как рафинированной, чистой теории, далекой от потребностей и интересов людей, от их практической деятельности, от их социальной активности. Но такой подход к науке некорректен даже для естественных и технических наук. Как подчеркивает лауреат Нобелевской премии Илья Пригожин, «сегодня мы можем согласиться: наука и есть в некотором смысле идеология — она ведь также укоренена в культуре»2. И это верно: достаточно напомнить о ньютоновской механике, дарвинизме, генетике; они на первый взгляд далеки от социальной практики и идеологии, а на деле и по своему происхождению, и особенно по своему воздействию на общество тесно связаны с культурой и идеологией своего времени. Втройне некорректно противопоставлять идеологию вообще науке, изображать ее в качестве вредоносного препятствия для научного познания в социальной сфере. Вся история общества творится деятельностью людей под воздействием их потребностей и интересов. Поэтому Маркс имел все основания считать, что «потребности народов сами являются решающей причиной их удовлетворения», а «теория осуществляется в каждом народе всегда лишь постольку, поскольку она является осуществлением его потребностей» (1, 1, 417, 423). Наивными и ложными являются надежды на то, что НТР сама решит автоматически все социальные проблемы человечества. Любое техническое изобретение — обоюдоострое оружие, которое всегда можно использовать в интересах людей и против них. Поэтому технический прогресс не может освободить человека от необходимости выбора в своей деятельности, от нравственной и идеологической оценки своих действий. Как писал мудрый основоположник кибернетики Норберт Винер в своей книге: «Нет, будущее оставляет мало надежд для тех, кто ожидает, что новые механические рабы создадут для нас мир, в котором мы будем освобождены мыслить. Помочь они нам могут, но при условии, что наша честь и разум будут удовлетворять требованиям самой высокой морали. Мир будущего потребует еще более суровой борьбы против ограниченности нашего разума, он не позволит нам возлежать на ложе, ожидая появления наших роботов-рабов» (Винер Н. Творец и робот. — М., 1966. С. 80). Поэтому ориентация на развитие и использование общественных наук без учета потребностей и интересов людей, за рамками идеологии — это верная дорога науки в тупик, а людей — к пассивности и равнодушию. К тому самому равнодушию, о котором известный польско-русский писатель Бруно Ясенский (1901–1941) точно сказал: «Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и убийство»1. Следует заметить и подчеркнуть, что книга А. А. Зиновьева «Идеология партии будущего» удивляет и изумляет полной противоположностью более ранним его публикациям о советском обществе, перестройке, советском человеке — они проникнуты большим и искренним неравнодушием к судьбе России и ее народа. Если подвести итог дискуссии о науке и идеологии, то надо сказать, что сама идеология как явление духовной культуры может и должна оцениваться гносеологически, как истинная или ложная, научная или ненаучная. Есть различные интересы людей и различные идеологии, их отражающие; их надо различать, а для этого их надо серьезно изучать. Не менее серьезно, чем физику и генетику, чтобы не быть рабами обмана и самообмана, чтобы не оказаться пешками в чужих руках. Конечно, целью изучения и здесь является поиск правды, открытие истины. Нельзя не согласиться с утверждением неистового Виссариона Белинского: «Убеждение должно быть дорого потому только, что оно истинно, а совсем не потому, что оно наше»1. Это, конечно, идеал — прекрасный и труднодостижимый, ибо чего хочется, тому легко верится. Но у нас есть великолепная возможность и средство поумнеть для социального познания — ленинская методология социального исследования, богатейшее ленинское наследство по проблеме «наука — идеология». Ленинские уроки методологии научного познания Поражение советского социализма в «холодной войне» породило небывало сложную обстановку в жизни нашего народа. Мы оказались и теоретически плохо подготовленными для восприятия и трезвого анализа этой трагедии трудящихся нашей страны и всего мира. На мой взгляд, эта неподготовленность создается и длительным невниманием к важнейшему звену материалистической диалектики — взаимосвязи между объективными законами общества и его противоречиями. Это имеет решающее и самое непосредственное отношение к вопросу о взаимосвязи идеологии и науки, чего наши суровые критики марксизма-ленинизма Т. И. Ойзерман и А. А. Зиновьев, увы, не заметили. Поэтому придется хотя бы очень кратко изложить суть этого вопроса2. Как известно, любое развитие есть единство устойчивости и изменчивости. Однако в советской обществоведческой литературе утвердился разобщенный анализ законов и противоречий общества, без анализа взаимодействия между устойчивостью и изменчивостью. Можно назвать немало книг и статей о законах даже без упоминания слова «противоречие», а также исследований противоречий при полной изоляции от законов. В качестве курьеза упомяну книгу известного экономиста И. И. Кузьминова «Очерки политической экономии социализма» (Вопросы методологии. — М., 1971), где признается наличие основного экономического закона социализма и одновременно категорически отрицается основное экономическое противоречие (с. 142, 258). Такой подход порождал явно фаталистическую или волюнтаристскую трактовки, т. е. абсолютизацию устойчивости или изменчивости3. Аналогичным образом по сути дела поступают Т. И. Ойзерман и А. А. Зиновьев: материалистическое понимание истории в качестве научного обоснования объективности социальных законов они предлагали сохранить и сделать достоянием всех социальных классов, а идеологию в качестве выражения интересов и социальной активности людей отбросить как источник утопизма. Иначе говоря, старый неокантианский (Р. Рикерт, В. Виндельбанд и др.) разрыв между естествознанием и обществоведением, между объективным и субъективным они намерены внедрить внутрь марксизма-ленинизма и... разрушить его до основания. Такой подход противостоит бесспорной реальности: в деятельности людей устойчивость — законы и изменчивость — противоречие не прячутся друг от друга, а непрерывно взаимодействуют, что особенно наглядно видно на механизме реализации социальных законов. Механизм действия законов выражает логику, последовательность движения противоречия в качестве источника развития, т. е. мотора деятельности людей. Кратко его структуру можно выразить в следующей схеме: условия жизни (природные и социальные) — потребности — способности — интересы — цели — деятельность — изменение условий. Отсюда видно, что потребности и интересы людей неотделимы от действия социальных законов, а социальная наука невозможна без внимания к изучению причин социальной активности и пассивности людей. Т. И. Ойзерман и А. А. Зиновьев предлагают выбросить идеологию и создать такую рафинированную социальную науку, которую примут как руководство к действию и грабители, и ограбленные. Но это предложение правомерно будет сравнить для понимания сути дискуссии со следующим мысленным экспериментом: спортсмену крепко связали ноги и пустили его соревноваться со вполне здоровыми и свободными бегунами. Нелепо? Да, нелепо. Но разве не то же Т. И. Ойзерман и А. А. Зиновьев предлагают сделать с познанием общества, с наукой о нем, а потом, следовательно, и с практикой социального управления? Ленинские труды представляют поистине рентгеновский снимок содержания и движения интересов разных классов, социальных групп, политических движений, партий того времени, и этот опыт заслуживает специального исследования. Мы здесь сможем отметить лишь небольшую его часть для привлечения внимания к нему молодежи. В механизме действия социальных законов, в способе реализации исторической необходимости особое место принадлежит интересам людей. В. И. Ленин это неоднократно подчеркивал: «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов» (2, 23, 47); «...Когда дело касается интересов, тогда самые бесспорные истины, как известно, начинают оспариваться» (2, 27, 191). Конечно, потребности являются исходным, базовым звеном мотивации деятельности людей, но на основе данной потребности могут сформироваться весьма различные интересы, и эффективность потребностей в мотивации деятельности основательно зависит от меры превращения их в интересы, в заинтересованность людей. «Идея» неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от интереса» (1, 2, 89), и «где нет общности интересов, там не может быть единства целей, не говоря уже о единстве действий» (1, 8, 14). Дело в том, что интересы формируются на основе взаимодействия, синтеза потребностей и способностей, единства «хочу» и «могу», и здесь перед нами важный скачок в мотивации деятельности человека. Именно в ходе этого синтеза происходит выбор средств и способов удовлетворения потребностей и формируется переход к целям и действиям. Но здесь мотивация деятельности и вступает в сферу очень частых, почти постоянных противоречий. Ведь выбор, о котором идет речь, осуществляется сознанием человека, а оно в силу своей идеальности обладает беспримерной активностью, подвижностью по сравнению со всеми факторами, силами природы и общества. В этом звене мотивации деятельности многозначность становится почти безграничной, что и служит основой для весьма серьезной специфики всего общественного развития. Прежде всего надо отметить, что это создает значительную трудность в познании интереса. Сознание человека благодаря его идеальности обладает готовностью к самому различному творчеству, отлету от реальности, о чем убедительно говорит история мифологии, религии, научных достижений, великих открытий и не менее великих заблуждений. Как показывает современная жизнь, даже осознание действительных личных потребностей и интересов оказывается далеко не простой задачей, о чем убедительно говорит печальная судьба алкоголиков, наркоманов, игроманов, проституток и других представителей «социального дна» современной России. Втройне сложнее выглядит осознание общественных потребностей, интересов и процессов столкновения, противодействия различных и даже враждебных позиций. Здесь в процесс отражения реальности включается мнимое сознание — обман и самообман, которые нередко полностью искажают действительную картину мира. Увы, разум человека действительно подобен двуликому Янусу, на деле служит не только великим Просветителем, но и лукавым Обманщиком1. Поэтому В. И. Ленин постоянно обращает внимание на актуальность и сложность правильного, истинного осознания интересов. «Сильны только те борцы, которые опираются на осознанные реальные интересы известных классов, а всякое затушевывание этих классовых интересов, играющих уже доминирующую роль в современном обществе, только ослабит борцов» (2, 2, 453). Ленинская концепция внесения социалистического сознания в рабочее движение России и ее реализация, вызвавшие престранное отношение к ним Т. И. Ойзермана, и были необходимой и великой работой по осознанию трудящимися России своих подлинных интересов в отличие от подсказываемого понимания их кадетами, эсерами, меньшевиками и другими псевдодрузьями народа. При этом следует подчеркнуть, что заблуждаться в понимании своих интересов могут не только отдельные люди, классы, но и народы в целом. Например, немецкий народ дал миру К. Маркса, Ф. Энгельса, К. Либкнехта, Р. Люксембург, Ф. Меринга, Э. Тельмана, множество великих деятелей искусства, науки, а потом запутался в паутине самой примитивной идеологии. Нечто подобное случилось с народом России, где ныне господствует власть тьмы, т. е. либерально-олигархической идеологии: либеральной — для народа, олигархической — для клана бюрократии и толстосумов. Эти исторические катаклизмы из жизни народов Германии и России убедительно говорят об очень важной роли идеологии в жизни народа. В каждом классовом обществе есть управленческий блок, куда входят идеология как выяснение интересов людей, политика как выработка управленческих решений и право как законодательное закрепление политических решений. Идеология представляет наиболее активную сторону всех форм общественного сознания (нравственность, искусство, религия, философия, наука), а в политическом и правовом сознании она является преобладающей. Ведущее влияние идеологии на нравственность и всю культуру общества несомненно. Надо заметить, что обман и самообман народа формируется не на пустом месте, их основу составляет государственная политика. Именно она создает для народного сознания ловушку, которую можно по-современному назвать «приватизацией исторической необходимости». Речь идет о такой стадии обострения социальной проблемы, когда необходимость начинает вынужденно признаваться всеми. В этом случае между противоположными социальными силами обычно развертывается борьба за гегемонию в реализации решения проблемы своими способами, в своих интересах. Ленин писал в 1908 году об отношении к столыпинской реформе: «Экономическая необходимость безусловно вызывает и безусловно проведет самый «крутой переворот» в земельных распорядках России. Исторический вопрос состоит только в том, проведут ли его помещики, руководимые царем и Столыпиным, или крестьянские массы, руководимые пролетариатом» (2, 16, 418). Нечто аналогичное совершается ныне в России: на словах власти и правящая партия стали патриотами и борцами за разрешение назревших задач развития России, но когда новые законы, проекты доходят до реальных людей, они неизменно превращаются в свою противоположность, в защиту интересов олигархического сверхменьшинства. Все это требует внимательного, ответственного, по-ленински строго научного отношения к изучению интересов народа и его противников. Интересы людей в каждом современном обществе представляют сложную и динамичную систему интересов личных, групповых (семьи, трудового коллектива и т. д.), классовых, национальных, общенародных; интересов экономических, политических, познавательных, религиозных, интересов ближайших, перспективных и т. д. И здесь В. И. Ленин сразу занял принципиальную позицию: «…с точки зрения основных идей марксизма, интересы общественного развития выше интересов пролетариата, — интересы всего рабочего движения в его целом выше интересов отдельного слоя рабочих или отдельных моментов движения…» (2, 4, 220). При этом нельзя забывать, что меньшинство общества — частные собственники, стоящие у власти, — никогда откровенно о своих интересах не говорит. С помощью обмана частнособственнические, олигархические интересы обычно выдаются за общенародные, патриотические и даже прогрессивные. «Ибо либеральной буржуазии нужна ее ложь, для нее это не ложь, а величайшая правда ее классовых интересов, правда буржуазной свободы, истина капиталистического равенства, святая святых торгашеского братства» (2, 11, 329). «...Когда дело касается до классовых прибылей, буржуазия продает родину и вступает в торгашеские сделки против своего народа с какими угодно чужеземцами» (2, 37, 10). В комплексе мер буржуазии по затемнению сознания трудящихся особое место занимают оппортунисты. «Практически доказано, что деятели внутри рабочего движения, принадлежащие к оппортунистической направленности, — лучшие защитники буржуазии, чем сама буржуазия» (2, 4, 232). Поскольку идеология есть теоретическое выражение интересов людей, постольку она представляет борющееся сознание, где столкновение взглядов, противоречия, борьба не затихают никогда; здесь отражается не только социальная реальность, но и отношение к ней, заинтересованность людей в ее сохранении или преобразовании и даже ликвидации. Научность марксистско-ленинской идеологии включает не только правдивость, истинность социального познания, но и социальную активность — заботу о реализации идеалов социализма, их открытую защиту. «…Самым высоким идеалам цена — медный грош, покуда вы не сумели слить их неразрывно с интересами самих участвующих в экономической борьбе, слить с теми «узкими» и мелкими житейскими вопросами данного класса, вроде вопроса о «справедливом вознаграждении за труд», на которое с таким величественным пренебрежением смотрит широковещательный народник» (2, 1, 408). Поэтому марксистско-ленинский «материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы» (2, 1, 419). Поэтому невнимание к интересам людей, отказ от классового подхода означает не только бегство от реальных язв общества, но и отказ от науки в социальном познании — ведь нельзя «изучать действительное положение вещей, не квалифицируя, не оценивая его по-марксистски, или по-либеральному, или по-реакционному и т. п.» (2, 23, 240). Проблема социалистического выбора развития России, идеологического и организационного обеспечения его реализации является центральной темой всех ленинских исследований, всей теоретической и практической деятельности ленинского гения. Ленинский анализ революционной ситуации и роли субъективного фактора в революции в высшей степени убедительно показывает, что правильное осознание рабочим классом, трудящимися своих интересов является абсолютно необходимой основой для организации борьбы и победы революции. «Ошибочно было бы думать, — разъясняет Ленин, — что революционные классы всегда обладают достаточной силой для совершения переворота, когда этот переворот вполне назрел в силу условий общественно-экономического развития. Нет, общество человеческое устроено не так разумно и не так «удобно» для передовых элементов. Переворот может назреть, а силы у революционных творцов этого переворота может оказаться недостаточно для его совершения, — тогда общество гниет, и это гниение затягивается иногда на целые десятилетия» (2, 11, 366–367; курсив мой. — В. М.). Ленинский конкретный анализ различных вариантов связи объективных социальных законов и противоречий общества имеет великое методологическое значение для всей социальной философии. Именно эта связь придает социальным законам одновременно необходимый и вероятностный характер, поскольку они практически реализуются всегда через выбор человеком интересов, целей, способов и средств их достижения. Поэтому социальные законы реально осуществляются как господствующие тенденции, как такое направление развития, время и способы реализации которого зависят и от выбора самих людей — их сознания, воли, активности. Все эти особенности деятельности людей придают истории общества далеко не прямолинейную направленность. Ленин неоднократно разъяснял, что «представлять себе всемирную историю идущей гладко и аккуратно вперед, без гигантских иногда скачков назад, недиалектично, ненаучно, теоретически неверно» (2, 30, 6). В качестве примера можно сослаться на переход Франции от феодализма к капитализму: он утвердился в результате четырех революций (1789, 1830, 1848, 1871), когда за 82 года пять раз реставрировалась монархия, хотя это был переход от одной формы частной собственности к другой, от феодальной к буржуазной. Из сказанного становится очевидным, что научность идеологии не находится на поверхности событий. Общество и человек всегда находятся перед выбором, поэтому познание истины социального развития и ее воплощение требуют активности ума и практической деятельности. В этой связи нельзя не отметить великолепные исследования профессора Ю. В. Сачкова о вероятностной революции в науке, не принятые во внимание Т. И. Ойзерманом и А. А. Зиновьевым, но методологически тесно связанные с темой нашей дискуссии1. Как известно, В. И. Ленин в своей работе «Материализм и эмпирио критицизм» тщательно рассматривает все идеалистические ухищрения против признания объективности истины, достигаемой наукой в познании природы и общества. Все исследование В. И. Ленина нацелено на обоснование возможности и необходимости научной идеологии. «Одним словом, исторически условна всякая идеология, но безусловно то, что всякой научной идеологии (в отличие, например, от религиозной) соответствует объективная истина, абсолютная природа... Материалистическая диалектика Маркса и Энгельса безусловно включает в себя релятивизм, но не сводится к нему, т. е. признает относительность всех наших знаний не в смысле объективной истины, а в смысле исторической условности пределов приближения наших знаний к этой истине» (2, 18, 138–139). Ленинская ориентация на признание, познание и использование объективной истины находит свое признание и своеобразное подтверждение на Западе и в России в практике развития самой науки. Мы имеем в виду интенсивное развитие в последнее время прикладных социальных наук — социальной статистики, социальной психологии, прикладной социологии, конфликтологии, политологии. В целом они позволяют существенно усилить конкретность анализа: более надежно выяснять истинное содержание интересов людей, более верно оценивать их значение и перспективы. В качестве иллюстрации сошлемся на публикации нижегородских философов и социологов1. Проникновение в социальный анализ статистики, математического измерения, допустимых пороговых показателей для негативных процессов, выработка новых показателей развития человека и общества — все это в последние годы стало влиятельным международным явлением. Достаточно напомнить об известных международных показателях экономической безопасности2, а также о знаменитых показателях индекса развития человеческого потенциала (ИРЧП)3. Они дают информацию о средней продолжительности жизни, доходах, образовании населения, о доле населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума, о децильном коэффициенте, об уровне инфляции и т. д., что служит незаменимой опорой для анализа потребностей, интересов людей и их динамики. Реальное развитие науки явно движется в направлении утверждения научности идеологии. |
Похожие:
 | ... |  | «под ключ» (пир, смр, поставка волс) для организации каналов передачи данных телеметрической и служебной информации на участке: Лот... |
| Санкт-Петербург 07. 07. 1977г., проживающегопо адресу: Санкт-Петербург, ул. Морская кв. 7 | | Я, Иванов Иван Иванович 1980 года рождения, паспорт 4000 100000, выданный 01. 01. 1999г. 100 отделением милиции Калининского района... |
| Адрес: Санкт-Петербург, пр. Народного ополчения, д. 101, литер А, помещение 5Н. Телефон: 573-90-28 | | Публичным акционерным обществом «банк «санкт-петербург» собственных размещенных акций |
| Для работы сотрудников цпк москвы и филиала Санкт-Петербург в бд системы созданы два реестра | | С РФ 78 №004632209, за основным регистрационным номером 1047844014998, место нахождения: 195197 Санкт-Петербург, Кондратьевский пр.,... |
| Юрьевича, 31 января 1961 года рождения, место рождения г. Бердичев, пол мужской, паспорт: 41 05 806934, выдан Управлением внутренних... | | Гбоу впо «Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет» |