Культура. Образование. Право материалы международной научно-практической конференциИ (Екатеринбург, апрель 2009 г.) Екатеринбург 2009
Скачать 4.69 Mb.
|
| свободы воли как возможность действовать «изнутри» себя можно констатировать только в отношении личности, и это положение является об-щим местом для антропологии (социальной, философской, политической), при этом практически оставаясь за гранью внимания теоретико-правовых исследований. Таким образом, для установления методологически непротиворечивого соотношения между государством, правом и личностью требуется рассмо-трение контекстуальной связи между ними, которая выявляет третий, наибо-лее широкий, аспект в понимании правовых явлений, основывающийся на их общесоциальной роли (установлении правил для социально значимых взаимодействий) и выявляющийся при исследовании позиции государства с позиции отдельной личности. В контексте данной статьи личность рассматривается, во-первых, как субъект отношений и сознательной деятельности, устойчивая система соци-ально-значимых черт, характеризующих индивида как члена общности2, во-вторых, в качестве такого элемента социальной реальности, который наделен онтологическим статусом и является носителем духа в против-положность правовым технологиям, таким статусом не обладающим. Обладание личнос-тью свободой воли предполагает ее онтологическую и экзистенциальную способность нести ответственность, а значит, выступать таким социальным субъектом, который способен устанавливать правильные (в смысле адекват-ные) формы социальных проявлений, уже тем самым их регулируя. В том случае если личность не проявляет субъектности, т.е. не осознает свободу своего выбора, при этом перекладывая ответственность на социальные усло-вия и подчиняясь им по неосознаваемому, то от этого человек попадает в си-туацию отчуждения по отношению к праву в целом, и социальная ситуация характеризуется такими категориями как «отчуждение», «правовой ниги-лизм», «правовой конформизм». Как отмечает М.В. Шугуров, «отчуждение начинается с того момента, когда личность перестает культивировать качест-венное своеобразие своего бытия»1, т.е. перестает отвечать за «собственное» и «оригинальное», подпадая под стереотипы социальных взаимодействий и возлагая на них ответственность за свои поступки. И если формирование правовой системы на уровне целого происходит как самоорганизация, то на уровне конкретной личности осознание и принятие права имеет характер целенаправленных, а значит, осознаваемых изменений, которые являются основой для развития социальной общности. Кроме того, в концепции правового государства, разрабатываемой в рамках теоретической юриспруденции, последовательное связывание госу-дарственной власти осуществляется через режим правового ограничения. Оно реализуется через закон, который, с точки зрения законодательной про-цедуры, принимается и реализуется от имени самого же государства, т.е. государство должно вводить ограничения в отношении себя самого. Однако, очевидно, что государство само себя никогда не ограничит, и подлинным ограничением его власти может стать только ответственная, осознаваемая воля личности. И потому действительные изменения в правовой реальности надлежит связывать именно с личностью, точнее с процессами, протекающи-ми в личностных структурах (в частности, обеспечивающих реализацию субъектности и связанных с категориями «смысл», «поступок», «ответствен-ность», «свобода выбора»), на уровне более глубоком, чем исследуемый в политической антропологии, социологии, психологии, рассмотрение кото-рого невозможно в рамках юриспруденции и составляет предмет философ-ского анализа. Калинина Е.Ю. КРИЗИС ПРАВОСОЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ Одной из важных проблем на современном этапе развития государства и общества является кризис правосознания. Он проявляется в самые трудные моменты, переживаемые народом, и характеризует состояние самоиден-тификации нации: отсутствие чётких ориентиров для дальнейшего про-движения народа по своему историческому пути. Сегодня такая ситуация оказывается глобальной. Бурное развитие ХХ в. натолкнулось на подводный камень, который сегодня заставляет нас переосмыслить направление движения нашей цивилизации. Принципы, воспринятые послевоенным миром, казавшиеся справедливыми, сегодня во многом показывают свою несостоятельность, что вызывает кризис в правосознании целых народов. В середине ХХ в. после войн, которые поколебали самоуверенное спокойствие Европы, казалось, что мир подлежит переделке, поскольку основы его развития устарели и более не годятся для достижения тех благородных целей, достижение которых казалось так близко тогдашней молодёжи. В тот период поведенческие условности, диктат традиционного общества, авторитарных режимов, ценностей предыдущего поколения стали, по мнению протестующих, сковывать их право жить так, как они считали нужным, действовать в меняющейся политической реальности, выдвигать свои идеи и реализовывать свои стремления. Это выражалось в новых формах искусства, отрицании традиционных консервативных ценностей и появлении новых идеалов и героев. Лозунгом молодёжи стало установление мира, свободы, независимости, а это означало возможность сосуществования разных взглядов и уважение противоположных мировоз-зрений. По крайней мере, такие ценности декларировались, а это означало, что любые границы установлены для того, чтобы лимитировать полную свободу, которая должна была стать залогом нового справедливого мироуст-ройства. Тогда же знаменем нового общественного, а, следовательно, поли-тического и правового порядка, стали либерально-демократические права и свободы, и эта довольно старая теоретическая концепция вдруг обрела вторую жизнь. Главным принципом стала идея свободы, видимо, свободы всего от всего, поскольку любые запреты воспринимались негативно. Запрет стал атрибутом отжившего, старого, косного, традиционного. В результате тради-ционное мировоззрение, сутью которого является охранительность, сначала подверглось ревизии, затем осмеянию, а в результате – здание тради-ционного общества начало медленно, но неукоснительно обсыпаться под по-рывами этого всеохватывающего урагана. Запреты стали служить возмож-ности их нарушить, и это воспринималось как хороший тон. Эпатаж и оригинальность стали модными тенденциями в культуре и искусстве. Свобода стала пониматься как безграничная возможность. Основой сосу-ществования, казалось бы, должно было стать огромное множество идей, а соответственно, подавление интолерантности традиции ко всему новому, чуждому основной идее, господствующей в обществе. Одновременно стала развиваться идея открытого, безграничного, гло-бального мира. Границы как идеологические, так и географические отрица-лись. Образцом для подражания для «дряхлеющей Европы» стали молодые, активные, «здоровые» Соединённые Штаты Америки. Одной из основ этого общества стал протестантский мессианизм, который вполне вписывался в мировую ситуацию, когда молодое поколение Европы искало себе лидера. Так проявилась на международном уровне давняя идея «америкоцентризма», осмеявшая устаревший и немодный «европоцентризм» пристыжённой Европы, последним аккордом разложения которой стал национал-социализм со всеми его последствиями и потерями. А ведь не секрет, что национал-социализм и фашизм стали крайними проявлениями буржуазной европей-ской культуры, которую так часто называли лицемерной, поскольку она сло-вно бы не замечала меняющийся мир, наличие новых тенденций, усиление тех или иных субкультур в устоявшейся общественной иерархии. Некоторые из этих субкультур, право на существование которых буржуазная Европа не признавала, выросли за пределы своего существования и стали требовать освоения новых пространств, держателями которых были чопорные сосло-вия, которые не использовали в полной мере возможности этих пространств, но и не позволяли никому больше их осваивать. Итак, старые традиции были объявлены причиной всех бед, постигших Европу и мир. Результатом должно было стать построение глобального толерантного мира, в котором бы сосуществовало множество идей и культур на абсолютно равных условиях. Однако вопреки этим прекрасным ожиданиям в конце ХХ в. мир оказался на грани безыдейности, того, что называется «идейным вакуумом», который в свою очередь порождает социальную апатию, пассивность, недоверие, правовой нигилизм, наконец, а в худшем случае, анархистские настроения, пассивное и активное сопротивление власти. Правосознание оказывается в глубоком кризисе, полная свобода мысли порождает отсутствие мысли, свобода слова ведёт к тому, что людям нечего сказать друг другу, свобода вероисповедания приводит к гибели богов. И в результате политические партии борются друг с другом за право пребывания у власти на четырёхлетний, как правило, срок, а народ наблю-дает за этой борьбой без интереса и с определённой долей усталости и иро-нии. Идея толерантности и полной свободы замкнулась на самой себе. В слу-чае со свободой это было связано с наличием естественных границ свободы, которых протестующие не желали замечать. Это, во-первых, ответствен-ность, а во-вторых, свобода оппонента. В случае с толерантностью оказа-лось, что полная толерантность не существует, и человек, который искренне хотел бы стать толерантным, может столкнуться с кризисом личного право-сознания и осознания себя в этом мире. Ведь если некто позиционирует себя как толерантного человека, то, столкнувшись с некоей идеей, быть может прямо противоречащей его собственной, но при этом не являющейся отрица-тельной (напр., религиозная идентификация), он должен столкнуться с внут-ренним конфликтом. Как человек толерантный он должен полностью при-нять эту идею, и уж, конечно, он не должен вступать в конфликт с носителем этой идеи и по её поводу. Это было бы явным признаком интолерантности и непризнания права на свободу оппонента. Вместе с тем, будучи человеком, искренне верящим в свою идею, с помощью которой он позиционирует своё место и роль в этом мире, он не может полностью принять идей своего кон-трагента, поскольку это означало бы признать ошибочность своей идеи. Сле-довательно, проявив себя толерантно, он либо на самом деле не проникается чуждой ему идеей, то есть лицемерит, либо не до конца верен своей идее, тогда он лицемерит перед самим собой, что, быть может, ещё хуже. Вместе с тем повседневностью стало постоянное присутствие в нашей жизни разнообразных социокультурных конфликтов разной направленности: межнациональных, культурных, гендерных и других. Оказалось, что борьба за полную свободу различных социальных групп и субкультур привела не к гармонии различных интересов, а, напротив, к постоянным конфликтам. Чаще всего эти конфликты носят экономический характер, поскольку, став официальными, субкультуры, которые ранее не признавались официальной культурой, стали требовать дополнительного финансирования от государст-ва на основании того, что теперь они равны (или даже «равнее») официальной культуре. В противном случае речь, как правило, идёт о дис-криминации со ссылкой на нормативно-правовые акты. В этом случае офи-циальной культуре приходится трудно, ведь с ней борются её же оружием. Ранее, в традиционном обществе, официальная культура часто сама приме-няла нормы закона против субкультур, наличие и деятельность которых про-тиворечила основам этого общества. Теперь же официальная культура часто сама подвергается преследованию, в том числе в рамках закона, который изначально должен был бы защищать именно эти устои. Выходом из ситуации становится пересмотр сложившихся идей, которые привели к кризису правосознания и самоидентификации как самого себя, так и целых народов. Этот кризис не первый в мировой истории, и выходом из него может послужить, во-первых, возвращение категории границы, которая сама по себе не является отрицательной. Отрицательным это понятие становится в том случае, если, замкнувшись, человек или сис-тема (например, общество, субкультура, государство) отгораживаются от всего остального мира. В режиме автаркии долгое и тем более успешное существование невозможно. Однако границы, установленные традицией и выработанные веками, являются необходимыми в силу самой природы человека. Поведение человека стереотипно изначально, подвержено нормированию. Понятие норма также не отрицательно. Это правило, выработанное практикой и наиболее успешное в опыте поколений, которые тщательно отбирают те стереотипы поведения, позволяющие удачно действовать в стандартных жизненных ситуациях. Возможности человека ограничены, и поэтому он не может каждый раз в каждой ситуации действовать по-разному. Поведение стереотипно, как стереотипна и сама культура. Вырваться из этих рамок можно исключительно с помощью средств, этими рамками ограниченными. Таков и правовой опыт, в рамках которого складывается правовая культура и правосознание. Осознание границы необходимо ещё и потому, что современный конфликт зачастую связан с тем, что субкультуры, ранее считавшиеся маргинальными, легализовав в современном обществе своё положение, нередко стремятся «подмять под себя» официальную культуру, отомстить за годы и века нелегального положения, а может даже преследования в рамках закона. Необходимо осознать, что есть нечто незыблемое – традиция, то есть исторический коллективный опыт народа, существующего в конкретных исторических, природных, политических и иных обстоятельствах. Этот опыт выработал определённые правила, которые можно осудить, можно корректировать, но нежелательно и даже опасно ломать. Именно в этом обстоятельстве причина того, почему невозможно импортировать успешно зарекомендованные в одном государстве (тем более, регионе) институты. Традиция, политический и социальный опыт объективно обусловлены, и их слом повлечёт за собой слом правосознания и самоидентификации народа, а затем прекращение существования его самого и государства. Эта традиция, в частности, обусловливает социальные границы, в рам-ках которых сосуществуют различные группы и субкультуры. Эти границы должны быть подвижными и могут и должны подвергаться коррекции. В противном случае общество ждёт социальная революция, которая объек-тивно расставляет группы и субкультуры на места. В этом процессе есть незыблемая составляющая, некая общественная константа, которая скорее не осознаётся, а ощущается обществом подсознательно. Но есть и переменная, которая зависит от исторических обстоятельств. Путь народа можно коррек-тировать, но нельзя развернуть, резко бросить на другой путь развития, кото-рый быть может для других государств был более успешным. Но существует то, что нельзя отнять ни у одного народа, поскольку это приведёт к его гибели. Раскол правосознания также может привести к необратимым послед-ствиям, не зря в ХХ в. появилась категория «страна, страдающая шизофре-нией». Однако этот раскол в правосознании можно и нужно преодолевать. Во-вторых, важным шагом выхода из кризиса правосознания будет служить не признание равенства всех субкультур, а нахождение между ними общих граней. Культуры не являются плоскими, а, следовательно, всегда су-ществует возможность обнаружить нечто общее, что и будет являться интер-национальным, межкультурным. Уважение чуждого и диалог через общую грань могут служить залогом предотвращения и разрешения конфликтов. Если при этом подключится государство, предприняв попытку разрешить социально-экономические проблемы, которые в основном служат источни-ком конфликтов в современном мире, то может появиться возможность но-вого сосуществования в глобальном мире. Кроме того, к разрешению кон-фликтов должна подключаться и система образования, в рамках которой необходима выработка новых принципов, способствующих воспитанию ответственного человека, глубоко уважающего, прежде всего, свою собстве-нную культуру. Представляется, что только такой человек сможет столь же глубоко уважать культуру других людей. Гафарова Г.Н. ЗАЩИТА КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ В РЕСПУБЛИКЕ АЗЕРБАЙДЖАН Культурные ценности являются исторической памятью народа. Они в хронологическом порядке повествуют о его взлетах и падениях, победах и поражениях. Поэтому охрана и пропаганда этих ценностей является перво-степенной задачей государства. Культурное наследие, дошедшее до наших дней, лишь малая часть того, что было создано нашими предками. Большая их часть была утрачена в силу времени, а другая – в результате военных кон-фликтов и стихийных бедствий. Главным гарантом сохранности культурных ценностей всегда являлось государство. Именно в государственных музеях была сосредоточена основная их часть, и они являлись их главным защитни-ком. Примером могут служить постановления 20-х гг. ХХ века, принятые в РСФСР, а позднее в Азербайджанcкой Советской Республике, о создании государственных музеев для охраны, пропаганды и изучения культурного наследия. Благодаря данному решению многие памятники были сохранены и дошли до нас. Они являются «живыми» свидетелями прошедших времен. Кроме того, определенная часть культурных ценностей осталась у физи-ческих лиц, которые распоряжались им по своему усмотрению. Некоторые из них были перевезены за границу, а некоторые остались в частных коллек-циях. При этом многие частные коллекции не были официально зарегистри-рованы. Для контроля над подобными коллекциями были привлечены органы госбезопасности и правоохранительные органы. После распада СССР контролирование осложнилось, поэтому некоторые культурные ценности оказались за границей. В сохранении, изучении, пропаганде культурных цен-ностей ЮНЕСКО играет важную роль. Особое внимание они уделяют разви-вающимся странам и странам бывшего СССР. Они обеспечивают эти страны надлежащими материалами, проводят тренинги и семинары. На ее базе соз-дана организация ИКОМ, которая непосредственно занимается вопросами охраны, изучения, пропаганды памятников. Главным их помощником являя-ются музеи. Данная организация имеет свои представительства во всех странах мира. ЮНЕСКО и ИКОМ тесно сотрудничают с международной органи-зацией Интерпол, которая оказывает помощь в розыске украденных куль-турных ценностей. Со стороны ЮНЕСКО было принято 7 конвенций и 2 декларации, которые используются во всех странах под ее эгидой. Конвенции:
Декларации:
Азербайджан, как и многие государства, присоединился к принятым ЮНЕСКО документам. Поэтому было принято решение о принятии закона на основе уже существующих международных актов. Данный закон должен был предотвратить «утечку» произведений за границу. К работе над проектом были привлечены эксперты, музейные сотруд-ники, представители правоохранительных органов и таможни. В результате было принято решение, которое преследовало следующие цели:
Вышеуказанные положения нашли свое отражение и в законодательстве Азербайджанской Республики. Министерство культуры и туризма Азербай-джанской Республики на своей базе создало несколько специализированных комиссий. Именно эти комиссии отвечают за выдачу сертификатов физии-ческим лицам. Благодаря комиссиям многие культурные ценности остались в пределах нашей республике. Подобные экспертные комиссии существуют на базе крупных республи-канских и национальных музеев. Это Национальный музей истории Азер-байджана, Азербайджанский Государственный музей искусств, Азер-байджанский Государственный музей ковра и декоративно-прикладного искусства, Азербайджанский музей музыкальной культуры, Азербай-джанская Национальная библиотека. Сертификаты выдаются в том случае, если произведения не имеют истерической, художественной и музейной ценности. Помимо этого, экспертные комиссии выдают экспертные заключения, в которых даются полные сведения о представленном предмете. При этом, если он имеет раритетную ценность, то предмет не вывозится из страны. Упомянутые экспертные комиссии несут юридическую ответственность за выданные документы и могут быть привлечены к ответственности, а в случае неудовлетворительной их деятельности могут быть распущены. Наравне с музейными сотрудниками за сохранность культурных ценностей отвечают сотрудники таможни и местного отделения Интерпола. Их совместная деятельность способствовала сохранению культурных ценностей в пределах нашего государства. Следует отметить, что подобная практика охраны культурных ценностей характерна для всех стран Европейского Союза и стран бывшего СССР. Абакумова Т.И., Голоскоков Л.В. ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА И ФАКТОР ВРЕМЕНИ Категория времени в российском праве представлена в виде небольшого количества правовых норм, но, тем не менее, эта категория проявляется вез-де и во всём. Это позволяет нам поставить вопросы в сфере правовой культу-ры как одного их разделов теории права и предложить общие решения ряда назревших проблем теории права и отраслевых правовых наук. Имеющиеся в законах нормы, учитывающие сроки, – это частные проявления категории времени, основная часть содержания которой в праве не получила отражения вообще. Это своеобразный итог развития правовой культуры. Как отметили древние римляне, periculum in mora (опасность в про-медлении). Из этой бесспорной формулы вытекают не такие уж очевидные выводы. Прежде всего, о том, что в современном российском праве отсутст-вует достаточное количество механизмов, позволяющих в период кризиса быстро вырабатывать необходимые в данной ситуации нормы права, быстро организовывать процедуры их легитимации, а затем также быстро добивать-ся реализации этих норм, столь необходимых в данный момент времени. Мы сейчас исследуем ситуацию, в которой скорость принятия и реалии-зации норм оказывается важнее их качества, которое, конечно, тоже должно быть на приемлемом уровне, но само промедление в выработке законов, да-же содержащих неточности текста, не являющиеся критическими, может привести к тяжёлым последствиям. В целом добротных механизмов созда-ния такого рода норм права практически нет, ибо законы принимаются мед-ленно, а подзаконные акты, хотя и могут быть приняты быстро, не всегда об-ладают нужной юридической силой. Начиная с осени 2008 г., власти показы-вали нам работу антикризисного штаба, когда вырабатывалось множество управленческих решений, но дело в том, что все эти решения создавались вдогонку быстро развивающейся негативной ситуации, и если посмотреть на конечные результаты действия этих решений, то говорить об их эффективно-сти не приходится. Многое здесь объясняется несостоятельностью этих ре-шений по причине их временнóго диссонанса с реалиями, скорость измене-ния которых чаще всего выше скорости работы законно-дателя любого уров-ня. В идеале же нормы права должны не только регулировать сложившиеся правоотношения, но и в нужных случаях предупреждать наступление неблагоприятных событий в самых разных сферах жизни. В.П. Сальников определил правовую культуру как «особое социальное явление, которое может быть воспринято как качественное правовое состоя-ние и личности, и общества, подлежащее структурированию по различным основаниям»1, и рассмотрел её функции: познавательно-преобразователь-ную, праворегулятивную, коммуникативную. Последняя и представляет для нас особый интерес, поскольку через неё можно увидеть, как происходит из-менение правовой коммуникации во времени. За исторически большой про-межуток времени культура производства и реализации правовых норм сло-жилась практически во всех странах одинаково и основывается до сих пор на бумажных технологиях фиксации правил и реализации их на основе тех же бумажных документов. Эти технологии задают очень медленные темпы пра-вотворчества и правореализации. И если эта медли-тельность не была пре-пятствием ещё лет 40-50 назад, то сегодня динамика современной жизни по-казала, что такие технологии, такая культура коммуникации субъектов между собой через бумажный носитель норм права даёт серьёзные сбои, и современное право просто не успевает регулировать реальные события, не говоря уже о том, что оно ещё должно их как-то формировать, предвидеть, или упреждать. Но дело не только в культуре сложившихся технологий соз-дания и реализации норм права, если иметь в виду техническую сторону. Есть и другие стороны правовой культуры, связанные с фактором времени. Рассмотрим правовую культуру других государств по обращению с та-ким явлением как временнáя связь между государством и правом, и как она используется для непрерывного накопления положительного опыта и совер-шенствования права. Так, М.Элон пишет, что «связь между судебной систе-мой современного еврейского суверенного государства и еврейской судеб-ной системой, функционировавшей в течение столетий и тысячелетий судеб-ной автономии, никак нельзя назвать внешней и неорганической. Речь идёт о естественной связи современной юридической мысли с аналогичным твор-чеством на протяжении всех предшествующих поколений»1. Российское же право претерпело резкий излом в 1917 г. и утратило по-ступательный и эволюционный ход развития. После этого оно создавалось под влиянием конъюнктурных идеологических периодов строительства со-циализма, коммунизма, «перестройки», капитализма, которые были относи-тельно недолгими, но успели привнести в сферу права свою общую для всех этих периодов составляющую – временный, краткосрочный характер его действия, и в итоге российское право отличается от права еврейского тем, что оно является правом временщиков. По временной схеме делается всё: дороги, которые быстро выходят из строя, идеология, которая за краткий исторический миг поворачивается от раскулачивания, уничтожения спекулянтов и торгашей к насаждению культа наживы, от бросания всех сил на индустриализацию и подъём страны к деин-дустриализации и депопуляции. Все эти процессы обеспечиваются соответствующими отраслями российского права, основой которых является стиль правового мышления или, иначе говоря, правовая культуры. Времен-щиками при этом являются все – от лиц высшей власти до мелкого чинов-ника. Так, высшая власть подарила 3,6 триллиона рублей банкам, а потом задала банкирам вопрос, почему они превратили рубли в доллары и перевели их за границу вместо инвестирования в российскую промышленность. Но для этого власть должна сначала думать о создании соответствующих норм права их последствиях, а потом делать. Бывший вице-премьер Правительства РФ А. Кох пишет об этих дейст-виях правительства: «накачав банки чудовищным количеством рублей, они вывалили на рынок сотни миллиардов долларов и обеспечили банки тем са-мым безрисковым и высокодоходным инструментом, которого ни при каких обстоятельствах на нём не должно было появиться. Доходность по покупке валюты достигла 30% в месяц, или 360% годовых, что полностью решило все проблемы банков по возвращению взятых у ЦБ рублевых кредитов. Фак-тически ЦБ этой двухходовкой просто раздал валютные резервы страны ком-мерческим банкам почти бесплатно. Обогатив банки (причем абсолютно не-мотивированно, на пустом месте), ЦБ уничтожил все шансы на возобнов-ление в обозримом будущем кредитования реального сектора. Если отбро-сить в сторону коррупционные предположения, то все вышеперечисленное может быть охарактеризовано знаменитым выражением наполеоновского сподвижника Жозефа Фуше: «Это больше чем преступление – это полити-ческая ошибка»«1. Решение таких проблем без опоры на закон и отсутствие реальной ответственности позволили в очередной раз заставить работать время против интересов народа. Умелый манёвр власти правом (или отсут-ствием права, что в данном случае не имеет значения) и временем (найден удачный момент для обогащения) снова позволили богатым обогатиться за счёт всего народа. Временнáя парадигма российского права здесь коренным образом отли-чается от еврейского права, в ней переставлено время принятия решения о действии закона. М. Элон пишет, что «народ активно участвует в создании корпуса еврейского права. Однако своеобразие еврейского законодательства проявляется в том, что община решает судьбу принятого закона или поста-новления после его принятия, а не до, как в иных юридических системах… общество имеет как бы право вето на все принятые указы. Осуществляется это вето простым неисполнением закона большинством общины. Существе-нно здесь то, что народ решает судьбу закона не до его принятия, а после»1. Наша правовая культура не такова, мы сначала делаем… Российское право строится иначе. Вот как описывает работу налоговой инспекции в России М. Симонова: «По данным Tax Consulting U.K., почти у всех, кого проверяли (99,6%), имелись нарушения»2. Значит, налоговая инспекция всегда права, а остальные – нет. Время работает на упрочение в праве и экономике деструктивной схемы с отрицательной обратной связью: налоговая инспекция видит в предпринимателях нарушителей, а они, понимая, что у них всё равно найдут нарушения, укрывают налоги (заработ-ная плата в конвертах и т.п.). Это всеобщая культура правового мышления и действия. Зарубежные юристы всегда видели то, на что в СССР и России мало обращали внимание. Так, подчёркивая роль культуры в современном праве, Дж. Дaйм приводит суждение на эту тему министра юстиции США Д. Торнбурга: «Чего действительно не хватало [в Советском Союзе], так это того, что может быть названо правовой культурой. Неоднократно мы обнаруживаем наивную веру в то, что всё, что необходимо – это прийти к правильному состоянию принятием справедливых законов в книгах и таким образом утвердить принцип господства права»3. Этот вывод должен быть осмыслен в России, где категория правовой культуры долго была не востребована, да и сегодня она остаётся хрупкой и эфемерной без исторической базы, традиций и точек приложения, которые, с одной стороны, должны быть найдены и глубоко осознаны каждым членом общест-ва, а с другой стороны, часть таких точек, где возможна интеграция права с информационно-коммуникационными технологиями, должна быть найдена и использована для автоматизации правотворческих и правореализационных процессов. Право всегда основывалось на положении о том, что закон является абстрактной конструкцией, применимой к неопределённому кругу лиц и не-зависимо от времени существования закона и времени существования субъекта, но за последние десятилетия произошёл явный отрыв права от реа-лий конкретных жизненных событий, которые, хотя и имеют в себе общие начала, позволяющие подвести их под конкретную норму права, но имеют и свои особенности, которые иногда не вписываются в жёсткую конструкцию нормы закона, не учитывающую ни прошедшего времени, изменившего суть правовых отношений, ни времени существования субъекта права, изменив-шего его статус и способность воспринимать правовые нормы адекватно. От-сюда вытекает необходимость пересмотра некоторых установок теории пра-ва, а именно, степени абстракции правовых норм и распространения их дей-ствия на всех субъектов права без комп-лексного учёта фактора времени, действующего как на изменяющиеся правовые отношения, так и на самих субъектов права. |
Похожие:
 | Культура. Образование. Право: Материалы Международной заочной научно-практической конференции (г. Екатеринбург, гоу впо «Российский... | | Информационное поле современной России: практики и эффекты: Материалы Шестой Международной научно-практической конференции |
| Материалы XII международной молодежной научно-практической конференции 18 марта 2015 г., гг. Екатеринбург, Алматы, Харьков, Елабуга:... |  | Материалы XII международной молодежной научно-практической конференции 18 марта 2015 г., гг. Екатеринбург, Алматы, Харьков, Елабуга:... |
| Психология сегодня [Текст]: Материалы Х регион студ науч практ конф. Екатеринбург, 23 – 24 апр. 2008 г. / Отв за выпуск В. А. Лебедева;... | | Человек и мир: Материалы юбилейной научной конференции “Человек и мир”. Екатеринбург, 2009, 209 с |
| Актуальные вопросы развития экономики и профессионального образования в современном обществе: Материалы XII международной молодежной... | | Р 89 Русская речь в современном вузе: Материалы Шестой международной научно-практической интернет-конференции /Отв ред д п н., проф.... |
| Уральского государственного университета путей сообщения (г. Екатеринбург, Россия) | | Уральского государственного университета путей сообщения (г. Екатеринбург, Россия) |